Рон, Я переживаю за тебя. Пожалуйста, дай мне знать, что с тобой всё в порядке. Гермиона
Коротко и по делу. Никаких сентиментальных приветствий и слов любви в конце письма. Она не умоляла его вернуться домой, но это точно даст ему понять, что ей всё ещё не всё равно на него. Сычик, сидевший на своём насесте, взъерошил перья и нахорохорился, зная, что сейчас он полетит доставлять письмо. Птица оставалась в квартире и терпеливо ждала своего хозяина. И это вселяло надежду на то, что Рон ещё вернётся; правда, длительное отсутствие мужа всё равно не давало ей покоя. — Сыч, ты наверняка знаешь, где он. Отнеси ему это письмо, пожалуйста, и подожди, вдруг он решит написать ответ. Если что, лети сразу ко мне на работу. Ухнув, сова взяла письмо и предостерегающе клюнула пальцы Гермионы. Сычик понимал, что в уходе хозяина виновата его жена, и давал ей это понять. Как только птица взлетела, девушка опустилась на кухонный стул, прижала ладони к глазам и потёрла руками лицо — привычка, рождённая усталостью и утомлением. Она перевела взгляд на плиту, сонно задумавшись, стоит ли утруждать себя приготовлением завтрака. Прошлым вечером Гермиона ничего не готовила, коротая время в книжном магазине за чтением томов. Можно было бы сделать чашечку крепкого чая, чтобы дать толчок к работе своему сердцу и мозгу, но не скажется ли это плохо на желудке? С воскресенья Гермиона медленно впадала в состояние апатии, из-за чего есть не хотелось от слова совсем. Мысль о приготовлении тостов казалась ей чересчур хлопотной, а чтобы собрать пакет с обедом — непреодолимой. На работе ей недоставало сил и энергии для анализирования и тестирования, так что о готовке еды не могло быть и речи уж точно. Она слишком резко поднялась на ноги — перед глазами потемнело, а предметы вокруг поплыли. Ухватившись за спинку стула, чтоб не рухнуть на пол от слабости в коленках, Гермиона стояла неподвижно и ждала, когда её состояние вернётся в норму. — К чёрту всё. Потрачу деньги и куплю булочку по пути на работу, — убедила она себя и отправилась в душ. Низкий уровень сахара в крови — явно не та вещь, с которой следовало бы шутить, особенно когда требовалась полная концентрация при тестировании ингредиентов. А то упасть лицом в котёл с гноем бубонтюбера — не самое лучшее место для того, чтобы вздремнуть, не говоря уже о смущении, которое придётся испытать на пороге больнице Святого Мунго после такого несчастного случая.***
Кальпурния Фадж могла бы преподать леди Макбет парочку уроков по манипуляции и честолюбию. Жена Корнелиуса была живым воплощением «власти в тени». Если бы она когда-нибудь прочитала пьесу «Макбет» Шекспира, Кальпурния наверняка бы назвала эту убийственно-коварную героиню слабовольной пуффендуйкой, обременённой собственной совестью. С чего бы ей ещё тогда сходить с ума в конце, если не от потери самообладания? Благодаря именно дружеским связям Кальпурнии Фадж удалось добиться избрания своего мужа министром магии, а также, не без помощи некоторых очень ловких манёвров, удержать его на этом посту после фиаско в битве в Отделе тайн. Её муж свято верил в то, что Волан-де-Морт больше никогда не возродится, и весь год отрицал его возвращение, вплоть до того рокового июньского дня 1996 года. Выпускники со Слизерина не разделяли мнения с её мужем конкретно по этому вопросу — по вопросу Сами-знаете-кого, — вместо этого ожидая того момента, когда станет понятно всем: были ли заявления Мальчика-который-выжил ложными или нет. Когда Волан-де-Морт снова оказался на страницах «Ежедневного пророка» вместе с историей о своём возвращении, миссис Фадж немедленно приняла необходимые меры, чтобы гарантировать обществу, что, независимо от того, чья сторона победит, Корнелиус будет возглавлять пост министра магии. Неслучайно Кальпурния дружила с жёнами многих известных Пожирателей смерти, хотя и предпочитала не афишировать этот маленький факт. И с её напористым характером и многочисленными связями не было ничего удивительного в том, что Кальпурнию познакомили с Лавандой Браун, и это, в конечном итоге, привело к тому, что раз в месяц жена министра встречалась с Северусом для игры в шахматы и бесед. Мастерство Лаванды познавать непостижимое стало причиной того, что миссис Фадж во второй вторник каждого месяца в час дня появлялась в обители джентльмена в маске, лучшего шахматиста, с которым ей когда-либо доводилось играть. Именно из-за её мастерства и хитрости в шахматах и жизни Северус уважал эту женщину как достойного противника и никогда не перечил ей. Если бы в своё время Кальпурния купилась на пропаганду чистокровности, которую вносил в массы Волан-де-Морт, и поддержала его манию величия, то волшебный мир изменился бы тогда кардинально, став ещё темнее и жестче. Зная, что следующие полдня он проведёт в компании этой женщины, Северус большую часть ночи с понедельника на вторник мысленно перебирал множество возможностей, обдумывая, как бы ему так аккуратно расспросить миссис Фадж о Гермионе Уизли, но чтобы это не выглядело со стороны слишком заинтересованно. Перед встречей с Кальпурнией ему предстояло ещё подготовиться к разговору с Драко и Джинни. Позавтракав, просмотрев утреннюю почту и одевшись, Снейп отправился в квартиру Малфоя, расположенную этажом ниже. Явившись без четверти десять, он как раз рассчитывал на то, чтобы поговорить с Драко наедине, прежде чем придёт его возлюбленная. Северус выбрал дальний угол гостиной, напротив двери, намеренно усевшись там, чтобы, зайдя в комнату, Джинни не сразу смогла его заметить. — Сообщишь ей о том, что её лучшая подруга встречается с жиголо, то есть с тобой, Северус, или не будешь портить себе репутацию? — поинтересовался Драко с язвительной улыбкой на лице, воплощая собой само высокомерие. — Зависит от обстоятельств. Она ведь не из тех, кто проклинает гонца? Драко ничего не ответил и, развернувшись, подошёл к окну. Он обвёл взглядом крыши соседних зданий, и его настроение внезапно ухудшилось. — Мы ей всё расскажем, — твёрдо сказал он. — Я пересмотрел свой контракт с Лавандой. Теперь, когда мы на пути к свободе, я могу рассказать ей и о других женщинах, с которыми больше не сплю. — Я бы не торопился с этим, — перебил его Снейп. — Не торопился? Не торопился бы? Я знаю, что ты, как и я, мечтаешь бежать из этой страны, повернувшись к ней задом, и больше никогда не возвращаться. Ты вообще уверен или нет, что сможешь заставить миссис Уизли достать нам эти чёртовы ингредиенты? — Такие вещи требуют времени, — заверил его Северус, сложив пальцы домиком. — Недостаточно проработанный план только ухудшит ситуацию. Я уже начал делать намётки того, как бы мне расположить Гермиону к себе. Всё, что нам сейчас нужно — это задать Джинни несколько вопросов, и уже тогда я пойму, как нам действовать дальше, — завершил он. Как только Снейп упомянул имя ведьмы, они услышали её стук. Драко открыл дверь, и Джинни тут же бросилась к нему. — Ох, Драко! Мне очень жаль, что я не пришла к тебе на прошлой неделе. Я просто не могла этого сделать. Как же я соскучилась по тебе… Поцелуй меня, — прошептала она. Малфой склонился к ней, но не позволил их поцелую зайти слишком далеко. Отстранившись от её губ, он улыбнулся. Джинни почувствовала, что что-то не так: Драко не целовал её с тем напором, что раньше. Заметив странное выражение на его лице, она спросила: — В чём дело? Северус воспринял это как сигнал, чтобы прокашляться и выглянуть из своего укрытия. Перед ним предстала картина двух влюблённых, которые всё ещё находились в объятиях друг друга. — Северус! — воскликнула Джинни. Оставив Драко, девушка подошла к своему другу. — Мы так давно не виделись. Как ваши дела? — она тепло ему улыбнулась и, встав на носочки, чмокнула его в щёку. Снейп ненавидел, как жёны Пожирателей смерти приветствовали его тем же жестом много лет назад, но против такого тёплого знака внимания от Джинни он не возражал. В своих словах и действиях она всегда была искренней. В каких-то моментах это даже было лучше, чем удушливые объятия Молли, которые она дарила ему в редких случаях, ведь её дочь оказалась менее экспансивной в проявлении своих эмоций. Как только они все уселись — Северус в своё кресло, а Джинни и Драко на диван, — девушка спросила: — Чем мы обязаны вашему утреннему визиту? Северус и Драко обменялись взглядами, прежде чем Мастер зелий заговорил: — До нас тут дошло, что ваша подруга, миссис Гермиона Уизли, работает в Отделе стандартов и качества и тестирует ингредиенты для зелий. — Так, и? — нахмурившись, нерешительно ответила Джинни. — Мы с Драко придумали план, как нам выбраться из Британии. И если я правильно понял, то «мы» — относится к нам троим, — Северус говорил медленно с нечитаемым выражением лица. Лицо Джинни просветлело, а глаза наполнились слезами. Она повернулась к Малфою: — Это правда? Мы правда теперь сможем быть вместе? — прошептала она, боясь верить в то, что так и будет. — Мы надеемся на это, — кивнул Драко, прежде чем Джинни крепко его обняла, уткнувшись лицом в плечо и всхлипывая от нахлынувших эмоций. Спустя несколько секунд она выпрямилась и высвободилась из объятий, но рукой всё ещё продолжала сжимать его ладонь. — Прошу прощения. Просто последние две недели выдались очень тяжёлыми… И как Гермиона только справляется со всем этим? — Джинни потёрла глаза, после чего Драко достал носовой платок, вытер слёзы с её щёк и заговорил: — Мы собираемся приготовить Оборотное зелье, которое поможет нам покинуть страну. Твоя подруга сможет достать нам необходимые ингредиенты, ты сваришь его под присмотром Северуса, и затем мы сбежим. Джинни широко улыбнулась им обоим, но почти сразу же нахмурилась. — Оборотное зелье… Никогда бы не подумала об этом, — она зарылась в ладони и снова заплакала. — Я такая дурочка. Всё это время… А я даже не подумала… — а затем подняла голову. — Мне очень жаль. Я должна была рассказать тебе о Гермионе или хотя бы догадаться самой… Я просто… Я всегда искала способ, чтобы обелить ваши имена, чтобы не приходилось никому сбегать из страны, как каким-то преступникам. — Это не ваша вина, Джинни, — серьёзно проговорил Северус. — Мы с Драко продумывали этот план на протяжении нескольких лет и скрыли эту информацию от вас, чтобы защитить нас всех на случай, если ваш муж или другие узнают о вашей связи с Драко. Без сомнения, вам могли запросто подсунуть Веритасерум или воспользоваться легилименцией, если б кто-то решил провести расследование. И тогда наши усилия ни к чему бы нас не привели. Сейчас важно лишь то, что мы смогли узнать о должности, занимаемой миссис Уизли в Министерстве. — Но если об этом я вам не рассказывала, то как вы узнали? — спросила она. Драко фыркнул, сдерживая смех. — Раз ты находишь это таким уж забавным, то, так уж и быть, я позволю тебе рассказать Джинни о внеклассных занятиях её золовки. Растерянная, миссис Поттер по очереди посмотрела на каждого из присутствующих, пытаясь понять, в чём дело и на что они намекали. Малфой сглотнул в попытке вернуть себе самообладание, но не смог. — Ну, в общем, твоя подруга нашла отдушину в своих интеллектуальных потребностях на другом пастбище. — Джинни смотрела на Драко, пытаясь разобраться в его необычных метафорах. На её лице начало проступать понимание. — Похоже, что миссис Уизли тайно встречается с Северусом. Наступила пауза, а затем тишину комнаты пронзил громкий крик: — Что?! Взорвавшийся от смеха Малфой ничуть не помогал делу, на что Снейп лишь покачал головой, уже жалея о том, что позволил ему сообщить эту новость Джинни. Поведал он об этом не так деликатно, что это возымело двойной подтекст. — Это не смешно, Драко! — Джинни перевела убийственный взгляд на Северуса. И прежде чем успела вывалить на мужчину всю свою тираду, он спокойно объяснил: — Я не сплю с ней, просто поддерживаю её и разговариваю на интересующие её темы. Похоже, мисс Браун натолкнулась на Гермиону в баре в тот вечер, когда она застала вас с Драко вместе. Я смог убедить её в том, что лучше постараться разыграть хорошего друга и помочь уладить вам с мужем все разногласия, чем поведать обо всём мистеру Поттеру и тем самым заставить вас бросить его, после чего наверняка последовала бы скорая кончина Драко. Миссис Уизли пришла ко мне вся в слезах, полностью запутавшаяся и не знающая, что делать. Лицо Джинни заметно смягчилось, и её злость сменилась на раскаяние вперемешку с чувством вины. — Она поймала меня сразу после того, как я ушла от Драко, и заставила всё ей рассказать, иначе бы она пошла к Гарри и выдала бы ему всё, что видела. Видимо, он подозревал меня в измене и поэтому одолжил Гермионе свою мантию-невидимку, благодаря которой она проследила за мной и подсмотрела за нами через замочную скважину. Думаю, в тот момент она нас с Драко непрестанно проклинала. — Что? — перебил её Малфой. — В письме ты мне не сказала, что она нас тогда видела! — А что я должна была написать тебе? Ой, да, кстати, помимо того, что она нас с тобой поймала, так ещё и насмотрелась, как мы трахаемся до упаду? Я решила приберечь этот разговор до личной встречи, — с запалом ответила Джинни. — Довольно, — Северус пренебрежительно махнул рукой. — Мы уже поняли, что Гермиона поймала вас двоих, несмотря на предусмотрительную осторожность. Джинни, что вы рассказали ей во время своей «исповеди»? Закрыв глаза, она глубоко вдохнула и освежила в памяти тот разговор. — Прежде всего её интересовало, почему я была с Драко. Я рассказала ей события, произошедшие ещё во время войны, потом после Дня Победы и вплоть до указа Министерства. Я сказала, что мы с Драко собирались рассказать моей семье о нас сразу после свадьбы Гермионы, а потом, как вы оба исчезли из-за… из-за этого чёртового закона, — последние слова она чуть ли не выплюнула. — Гермиона не знала некоторых деталей закона, поэтому мне пришлось её просветить. С заинтересованным выражением лица Северус подался вперёд, переложив руки на колени, и спросил: — И какой была её реакция? — Она казалась расстроенной из-за того, что Грюм так предал вас. Гермиона, похоже, как и я, считает, что с вами обошлись несправедливо. Мы несколько раз обсуждали это, и она даже спрашивала о вас, Северус. Он приподнял бровь. — Действительно? — протянул Снейп. — Да, — коротко ответила Джинни. — Я сказала ей, что не знаю, где вы сейчас, потому что понимала: Гермиона сразу ринется к вам, начнёт расспрашивать о законе и обо всём другом. А я знаю, что вы не хотите, чтобы вас нашли, особенно она. Но, как я вижу, ей это всё-таки удалось. Она знает, что вы — это вы? — Нет, — Северус покачал головой, — когда мисс Браун впервые предложила мне взять её в качестве своей клиентки, я… неохотно согласился. Похоже, у неё имелись веские причины навязать вашу подругу в мою компанию. Тогда я надел маску и прикрыл волосы, но теперь… когда мы все знаем, что Гермиона сочувствует нам и нашему положению, я начну постепенно раскрываться перед ней. Если я верно истолковываю её любопытство, то миссис Уизли сгорает от желания узнать, кто я и что случилось с Северусом Снейпом. Не думаю, что ей потребуется много времени, чтобы сложить два и два и понять, что человек, с которым она тайно встречается, и Северус — одно и то же. И я очень надеюсь, что Гермиона согласится достать нам необходимые ингредиенты. — Но ведь некоторые из них строго регламентированы, ведь так? — Да, — вмешался в разговор Малфой. — Но раз она тестирует эти самые ингредиенты, то спокойно сможет взять чуть больше для «проверки». — Гермиона — одна из тех девушек, кто придерживается установленных правил, — в голосе девушки слышалось беспокойство, что их надежда на успешный побег может оказаться напрасной. — Она никогда в жизни не нарушит зако… — Эта женщина однажды вломилась в мою лабораторию и украла шкуру бумсланга, подожгла мою мантию, злоупотребляла маховиком времени, чтобы помочь сбежать одному известному преступнику, а ещё бросила Амбридж на произвол разъярённого стада кентавров. Мне продолжать? — прорычал Северус. Джинни откинулась на спинку кресла, и её лица коснулась едва заметная улыбка. — Вы правы, Северус, — и снова посерьёзнела. — Но Гермиона ведь уже один раз поговорила с вами насчёт меня, Гарри и Драко. Думаете, она придёт снова? Одарив собеседницу такой редкой для него улыбкой, Снейп холодно ответил: — Я знаю, что это для вас не станет новостью и вряд ли вам приятно будет слышать об этом, но, видно, ваш брат — Рональд — не самый лучший собеседник. Гермиона пришла ко мне второй раз, намеренно ища того, с кем можно было бы поговорить. Ваш брат зациклен на обсуждении только двух вещей: квиддич и шахматы. Ничем из этого миссис Уизли не увлекается, поэтому ей хочется такого собеседника, с которым можно поговорить на самые разные темы. Во время второй встречи мы, к примеру, весьма приятно побеседовали об арифмантике, и, знаете, к моему ужасу, я получил удовольствие от этого разговора. На столь неохотное признание Северуса Драко с Джинни едва заметно обменялись странными взглядами. — Кажется, ваш брат однажды довольно нелицеприятно проехался по Гермионе. Что же он тогда сказал?.. Ах, да, занудная заучка, — чётко произнёс он. — Она видит во мне средство, чтобы спасти свой брак от интеллектуальной скуки. Если ей удастся удовлетворить себя в моей компании — в ментальном плане, — то, возможно, у неё получится убедить себя, что брак с безмозглым мистером Уизли не такая уж бездонная яма. — Рон — не дурак, — проворчала Джинни. — Она и не говорила этого. Гермиона сказала, что её мужа — вашего брата — не интересуют разговоры о её работе, о её интересах, политике или о чём-то ещё, если они не имеют отношения к квиддичу или шахматам, — он заметил, как Джинни ссутулилась. — Гермиона пытается спасти свой брак. Девушка закрыла лицо руками и пробормотала: — Даже я с ней не обсуждаю такого рода вещи. Мне жаль, что ей пришлось обратиться к вам, чтобы заполнить эту пустоту. Гермиона — очень умная девушка, и да, Рон не сможет дать ей того, в чём она так нуждается. — Что ж, стремление решить эту проблему, а ещё разочарование в собственном муже привели её сюда, где она смогла стать для нас неким средством для достижения наших целей, — добавил Драко. — Так что не стоит винить себя за то, что ты не в состоянии контролировать. Поднявшись со своего места, Джинни начала нервно расхаживать по комнате. — Но я до сих пор не могу поверить, что она заставила нас с Гарри пойти на консультацию, когда сама припёрлась к вам, — прорычала девушка, указав рукой в сторону Снейпа, — тайно, к жиголо. Какое лицемерие! — она сложила руки на груди и громко фыркнула. В этот момент Северуса поразила её полная схожесть со своей матерью, только Джинни была моложе и стройнее, но выражение лица и осанка — точная копия Молли. — Кстати, нам нужно знать, что происходит на ваших с мужем консультациях, — сказал Снейп. — Раз уж вы намерены ехать с нами, то мы должны постараться сделать так, чтобы ваш муж не последовал за вами, а признал, что брак спасти уже точно не удастся. Она кивнула. — Сеансы проводятся раз в неделю по четвергам. На прошлой неделе у нас была первая встреча со специалистом. В общем, тогда я сказала Гарри, что люблю его, но не влюблена. Северусу очень напомнило подобное признание Гермионы, когда она пришла к нему в первый раз. — Его это потрясло. И расстроило. Я сказала ему, что начала встречаться с ним только потому, что на меня давила семья, и умолчала, что причина на самом деле заключалась в Драко, который исчез бесследно, — Джинни повернулась и многозначительно посмотрела на Малфоя. — Я сказала ему, что никогда и не хотела выходить за него замуж, — Джинни стёрла влагу с щёк и села обратно к Драко. Отвернувшись от влюблённой парочки, Северус ощутил, как его сердце дрогнуло при воспоминании о том, как Габриэлла ему как-то сказала, что изначально не хотела выходить за него, сделав это только из чувства долга перед своей семьёй. Тогда они впервые серьёзно поссорились. Но отличие от безответной любви Поттера к своей жене заключалось в том, что Снейп в ответ кричал то же самое: его нежелание вступать в брак было взаимным. Убрав эти мысли куда подальше, он сосредоточился на настоящем. — Что ж, ни в коем случае не говорите мужу о ваших отношениях с Драко, даже если решите опустить имя. Это только усилит подозрения. Вместо этого постепенно давайте понять мистеру Поттеру, что этот брак зашёл в тупик, чтобы, когда вы соберётесь уехать, он не попытался вас вернуть. Если вы захотите предупредить его об этом, то отправьте ему письмо после того, как мы все благополучно покинем страну. Джинни кивнула. — Когда вы снова увидите Гермиону? — спросил Мастер зелий. — У нас завтра запланирован с ней ланч, — ответила она. — Гермиона сказала, что хочет принести обед с собой и перекусить в парке. Теперь, когда я всё знаю, то могу только предположить, что это её способ сэкономить деньги для вашей зарплаты. У них с Роном большие финансовые трудности. Надеюсь, вы не слишком дорого с неё берёте, — предупредила его Джинни. — Мисс Браун установила плату, которая с каждым разом повышается, но ненамного. Уверяю вас, ей это по карману. — Ещё бы! — Драко снова прыснул со смеху. Северус с Джинни укоризненно на него посмотрели, но Малфой проигнорировал их взгляды, продолжая веселиться. Не обращая внимания на ребячество Драко, Снейп обратился к Джинни: — Завтра, когда вы встретитесь с Гермионой, если она вдруг спросит о законе или чём-то, связанном с Драко или мною, ничего не говорите. Скажите, что вам неизвестны никакие детали. Когда придёт время и я раскрою свою личность, то сам отвечу на все её вопросы. Мы должны внушить Гермионе, что она действительно хочет нам помочь. И да, во время ланча, — добавил он, — проследите, чтобы она хоть что-нибудь съела. У неё просто кожа да кости, — а затем отвернулся и с хмурым лицом уставился на огонь, не заметив, как на лбу Драко пролегли складки при его последних словах. — Есть ещё кое-что, — вспомнила Джинни, проигнорировав беспокойство Северуса относительно питания Гермионы. — В День Победы в Министерстве я видела, как Гермиона ходила по атриуму и разговаривала с членами Ордена Феникса. В какой-то момент я заметила, как она заговорила с Тонкс, после чего та оттащила её в угол к пальме. Могу только догадываться, но, скорее всего, она расспрашивала у всех одно и то же: что стало с вами двумя. И стоит, наверное, сказать об этом: когда я упомянула о том, что люблю Драко, я ей дала понять, что не смогу просто взять и бросить Гарри. Думаю, именно эти слова и дали ей толчок для того, чтобы попытаться восстановить наши с ним отношения. Малфой выдернул ладонь из её рук и отвернулся. — Драко, я не это имела в виду, — проворчала она. — Я бы развелась с ним в мгновение ока, даже не задумываясь. Ты ведь сам сказал, что нужно подождать, пока не придёт нужное время. И я рассказала об этом Гермионе только для того, чтобы она не пошла к Гарри. Если бы она знала, что мои чувства к нему — это ничто, то что помешало бы ей в том случае просто сдать меня назло тебе? В отместку, что ты разрушил наш брак. Но она в курсе, что если ты куда-то уедешь, то я последую за тобой. Малфой повернулся обратно к ней с видом отчитанного школьника. — Извини. Просто ежедневно извожу себя мыслями о том, что ты каждую ночь делишь с ним постель, — раздражённо сказал он, нахмурившись. — Вы, двое, может, обсудите ваши любовные проблемы чуть позже? — теряя терпение, проговорил Северус. — Сейчас мы должны сосредоточиться на других вещах. Джинни, вы молодец. Когда придёт время, ваш отъезд не станет для неё неожиданностью, так как вы уже сказали ей об этом. Вопрос заключается только вот в чём: потребует ли Гермиона взамен на оказание помощи ваш отказ от участия в этом побеге? Джинни, полностью скопировав мимику Драко, ухмыльнулась. — Просто дайте ей понять вот что: если Драко уедет без меня, я всё равно последую за ним, так что мне всё равно на её условия. Какой вообще смысл спасать и так разрушенный брак, тем более если я стремлюсь к разводу? С какой целью? Я уже сказала Гермионе, что не чувствую себя счастливой рядом с Гарри, даже без присутствия Драко в моей жизни. Это всегда был только вопрос времени, когда я решусь уйти от него. А она продолжает носиться с этой глупой надеждой, что я вот-вот скажу Драко, что у нас с Гарри всё налаживается и мы обратились к брачному психологу. Внимательно выслушав девушку, Снейп ответил: — Если она ещё раз заведёт разговор о том, расстались вы с Драко или нет, уклоняйтесь от ответов, насколько сможете. Ни подтверждайте, ни отрицайте. Как только нам удастся уговорить Гермиону нам помочь, она почувствует некую прерогативу, чтобы стать той, кто освободит нас из-под «заключения». Если она начнёт расспрашивать о консультациях, говорите только негативные вещи, якобы ничего не помогает, как бы вы ни старались. Дайте понять, что всё становится только хуже. — Вы или Драко думали уже о том, как нам всем вместе покинуть Британию? — поинтересовалась Джинни. — У нас есть кое-какие идеи, — кивнул Малфой, — но так, ничего конкретного. Простые намётки. Что-то по типу использования порт-ключа, но сейчас его регистрируют тоже в Министерстве, даже международное пользование каминной сетью осуществляется через Министерство. — Если вы оба воспользуетесь Оборотным зельем, считайте, что вы уже на свободе: я придумала весьма правдоподобный и в то же время лёгкий способ выбраться из страны, — улыбнулась Джинни.***
Гермиона стояла, склонив голову над котлом, и всматривалась в партию перьев Рух, которые плавали в кислотном растворе. Как только жидкость закипела, она поняла, что эта партия перьев, лежащая в ящике рядом с ней, являлась подделкой: перо стало рассыпаться вместо того, чтобы затвердеть подобно алмазу. От разочарования Гермиона застонала. «Чёрт! Бумажная волокита станет сущим адом», — мысленно проворчала она. Прежде чем приступить к заполнению формы «27b/6», ей требовалось выяснить, из чего были сделаны эти геморройные для её работы перья. Беглый взгляд на остатки неиспользованных перьев, которые лежали на разделочной доске, навели её на мысль. Быстро достав из шкафа с зельями нужное, Гермиона вылила несколько капель сжимающегося раствора на так называемое перо Руха и пронаблюдала, как оно возвращается к своему нормальному размеру. «Орлиные перья. Блядски замечательно», — выругалась девушка, ни к кому конкретно не обращаясь. Раздражённая, она направилась в свой кабинет за необходимыми бланками, в том числе и за тем, чтобы отозвать лицензию на импорт у недобросовестной компании, которая отправила эти перья, поскольку это было уже третье нарушение за последний год с отправкой фальсифицированных ингредиентов. Войдя в кабинет, Гермиона остановилась как вкопанная. Сычик сидел на её столе с привязанным к лапке письмом. Птица от скуки и раздражения успела разорвать в клочья учебник Министерства, который лежал на её столе, и нагадить на её стул. Чтоб окончательно добить. Борясь с желанием хорошенько поддать несносной птице — всё равно ещё хуже она не станет, — девушка отвязала пергамент и неохотно поблагодарила её за доставку. А затем уселась за стол и, найдя в верхнем ящике недоеденное печенье, скормила его сове. Слегка дрожащими руками Грейнджер развернула письмо.Гермиона, Со мной всё в порядке. Вернусь домой, когда буду готов и появится на то желание. Рон.
Сердце рухнуло вниз. В каком-то смысле она была рада, что с Роном всё хорошо и он не умер в каком-нибудь тёмном переулке, как ей представлялось это прошлой ночью перед сном. Но тон его письма ясно давал понять, что в скором времени Рон не собирался возвращаться домой. Гермиона пыталась просчитать, сколько понадобится времени на этот раз, чтобы между ними всё наладилось, если это вообще, конечно, произойдёт. Оторвав взгляд от письма, она сказала: — Спасибо, Сычик. Сова восприняла эти слова как сигнал к тому, что можно улететь, и покинула здание Министерства. Пока Гермиона рылась в ящиках в поисках печально известного бланка под названием «27b/6», до неё донёсся чей-то кашель со стороны входа в кабинет. — Приём личных сов в рабочее время запрещено Министерством, — фыркнула мадам Душка. — Ох, чёрт, — Грейнджер взглянула на неё с извиняющимся выражением лица. — Простите, просто в семье кое-что произошло… — соврала она, надеясь, что это прозвучало весьма правдоподобно. — Это первый и, надеюсь, последний раз. — Проследи, чтобы так оно и было, — отрезала её начальница. Сменив тему, мадам Душка продиктовала: — Спустись в таможенное отделение. Только что прибыла очередная партия контрабанды золотой шкурки барана. Когда же до этих людей дойдёт, что посылки через камин или при помощи аппарации, не прошедших таможенную проверку, в любом случае попадёт к нам в руки? — проворчала ведьма. — Буду там через несколько минут, только найду форму «27b/6». — Очередная партия от братьев Дамоклз? Гермиона кивнула. — Хорошо. Только побыстрее. В овечьей шерсти нашлись клещи, у таможенника уже началась аллергия на них, — отчеканила мадам Душка, а затем развернулась и засеменила обратно в свой кабинет, высоко задрав нос, как будто её голова застряла в собственной же заднице. — Чёртова сука, — тихо выругалась Грейнджер себе под нос и удивилась: как косноязычие Рона перенялось и в её лексикон.***
К приходу Кальпурнии уже всё было готово. Чайник вскипел, Северус достал свой лучший комплект повседневных мантий для летнего сезона, сшитый на заказ с элегантным косым вырезом как дополнение к его классическим чёрным брюкам и так же сшитой на заказ рубашке. Он всё равно потом снимет верхнюю одежду после того, как придёт гостья, но то, что Снейп встречал её в таком виде, придавало ему каплю приличности. На квартиру были наложены охлаждающие чары, поскольку жара на улице даже не собиралась сходить на «нет». Быстро заглянув в гардеробную, мужчина достал маску на половину лица, которая соответствовала его тёмно-зелёной полоске на брюках и манжетах. Стоя перед большим зеркалом, Северус внимательно рассматривал свой образ. Он коротко улыбнулся своему отражению. Раствор для отбеливания зубов, который Снейп разработал для Лаванды несколько лет назад, не сделал его зубы идеально белоснежными, но, по крайней мере, пропал желтоватый оттенок, возникший от чрезмерного употребления кофе и чая. Теперь зубы приобрели более естественный цвет, в отличие от ослепительной неоновой белизны Локонса. Зубы Снейпа всё ещё оставались кривыми, но по большей части это касалось нижнего ряда, верхний был относительно ровным. Заключительное движение расчёски по волосам, и теперь он точно готов к приходу клиентки. Кальпурния постучалась в дверь ровно в час, придерживаясь своей обычной пунктуальности. Открыв дверь, Северус улыбнулся ей. — Добрый день, Кальпурния, — поприветствовал он её с поклоном. — Рад вас видеть, как и всегда. Замечательно выглядите. — Спасибо, Ричард, — кивнула она, с королевским величием входя в гостиную. Женщина стянула белые перчатки, протянула их Снейпу и позволила снять с себя мантию. — Не могу передать словами, как ждала нашей встречи. Корнелиус порой то ещё испытание, — надменно проговорила Кальпурния. Северус молча кивнул и прошёл на кухню, чтобы передать Марфу перчатки и мантию гостьи вместе со своей. Её жеманство временами действовало на нервы. Конечно, она вышла замуж за идиота, который легко поддавался манипуляции, но женщина знала преимущества этого брака (такие как должность министра магии и последующие за этим радости жизни) и умело ими пользовалась. Но хотя бы её ежемесячные визиты отвлекали внимание Министерства от работы Снейпа и Малфоя. — Не хотите ли выпить чаю, или для начала сыграем партию? — радушно спросил мужчина. Наблюдая за тем, как они общаются друг с другом, можно было бы подумать, что это приятная встреча двух старых друзей; однако, поскольку оба были выходцами со Слизерина, это меняло дело. Каждый из них тщательно следил за своими словами и за интонацией, прежде чем что-то сказать, спросить или прокомментировать. Они знали, что каждое слово будет мысленно зафиксировано, чтобы потом в будущем использовать это во время разговоров или для личной выгоды. Конечно, в нынешней ситуации Кальпурния всего лишь играла в шахматы с жиголо и общалась на обыденные темы, так что если её когда-нибудь начнут расспрашивать о подоплёке их встреч, женщина всегда сможет заявить, что ничего никогда не знала о его профессии и относилась к Снейпу как к приятелю. Северус никому, кроме Лаванды и Драко, не рассказывал о встречах с женой министра, поскольку у Кальпурнии было достаточно связей с высокопоставленными людьми, которые, узнай об этом, принесли бы немало неприятностей как Снейпу, так и мисс Браун. Таким образом, они оба постоянно держали ухо востро и тщательно взвешивали каждое слово, ведя, казалось бы, непринуждённую беседу. — Благодарю. Я бы с удовольствием сыграла в шахматы, — Кальпурния подошла к шахматной доске, которая уже была подготовлена для предстоящей партии. Как истинный джентльмен, Снейп отодвинул ей один из стульев, что стояли по обе стороны от стола. Миссис Фадж всегда играла чёрными фигурами, потому что белые по правилам делали ход первые. Она предпочитала увидеть первый шаг своего противника, прежде чем сделать свой собственный: это касалось не только игры в шахматы, но и жизни. Первую игру они провели в полном молчании, наслаждаясь мастерством друг друга и концентрируясь на ходах, чтобы одержать победу над соперником. Единственными, кому Снейп когда-либо проигрывал, были Альбус, Кальпурния и Рональд Уизли. Несмотря на то, что он сыграл всего две партии с самым младшим из сыновей Уизли в один долгий летний день, застряв в штаб-квартире Ордена Феникса, Северус долгие годы не мог простить себе то, что проиграл в шахматы такому несмышлёному волшебнику, который после того случая в течение нескольких месяцев злорадствовал над бывшим профессором. Чувствуя нарастающее раздражение Кальпурнии, поскольку он приближался к победе, Северус решил поддаться женщине, чтобы во время разговора за чаем она не утратила своей общительности. Не стоит расстраивать ведьму таким пустяком, когда ему было важно выудить из неё необходимую информацию. Когда появилась возможность сделать ход слоном или конём, Снейп решил воспользоваться второй фигурой. Если он правильно всё рассчитал, это позволит его противнику выиграть партию за десять шагов. — Шах и мат, — самодовольно объявила Кальпурния через девять ходов. — Отличная игра, — похвалил её Северус. Она действительно играла очень хорошо, но сегодня женщина витала где-то в облаках, чего Снейп, конечно же, решил не комментировать. — Не хотите ли чаю, прежде чем мы сыграем вторую партию? — Да, замечательное предложение, — ответила она и, поднявшись с места — при этом громко хрустнув коленками, — прошла к дивану. На низком столике перед ней появился сервиз на двоих. Северус прошёл за ведьмой следом и уселся в кресло напротив неё. Налив гостье чашечку чая, он взял несколько закусок и как бы невзначай поинтересовался: — Итак, как прошёл ваш месяц? Обычно Кальпурния пускалась в долгие рассуждения о каких-либо закулисных политических манёврах, в которых она не участвовала (так она заявляла Снейпу, во всяком случае). Иногда миссис Фадж рассказывала о светских сборищах или благотворительных балах, которые с удовольствием посещала в последнее время. — Вообще, многие котильоны в этом месяце показались мне весьма трудными, — начала она. «Да-а, манипуляции и обман — вещи, однако, утомительные, когда ты наслаждаешься вечеринкой в саду», — сухо подумал Северус и сочувственно кивнул в знак согласия, делая глоток чая. — На прошлой неделе я была на вечеринке, которую устраивали Джудит и Уильям Уиблз. Прекрасно провели время. Многие гости пришли на это мероприятие со своими детьми, и специально для них устроили свой личный небольшой праздник в западном саду, чтобы не путались под ногами у взрослых. Пришла даже моя подруга — Долорес Амбридж, — дела у неё идут неплохо, учитывая её состояние, — заметила Кальпурния. — Да? И как она себя чувствует? Помню, вы упоминали о том, что она нездорова, но никогда не уточняли, что именно с ней случилось, — вежливо перебил её Снейп. Большую часть прошедшей ночи он копался в воспоминаниях, чтобы точно убедиться, что его гостья никогда не говорила о том, что произошло с её подругой. Но он подозревал, что именно. После нескольких часов воспоминаний Северус убедился, что Кальпурния в тот раз уклонилась от объяснения конкретной причины болезни Амбридж. — Довольно трагичная история, — начала рассказ женщина. — Около семи лет назад Долорес работала в Хогвартсе директором, и во время расследования очередной студенческой шалости одна злая студентка привела её к стаду разъярённых кентавров и бросила на произвол судьбы. «Всё было совсем иначе, и ты это прекрасно знаешь», — со злостью подумал он. Услышав о том, как Грейнджер заманила эту старую каргу в Запретный лес, якобы хотя показать одно «секретное оружие», он тогда посчитал этот поступок для юной гриффиндорки очень хитрым и одновременно безрассудным. По его мнению, произошла счастливая случайность, раз её и Поттера не убил Грауп, кентавр или кто ещё, кто скрывался в Запретном лесу. — А что случилось с той студенткой? — спросил Северус, надеясь, что со стороны выглядит не слишком заинтересованным. — Что ж, она получила по заслугам — наглая магглорождённая ведьма. Я позаботилась о том, чтобы никто не взял её в ученики после Хогвартса, пригрозив отменой министерских грантов и финансирования. Было несколько человек, которые могли бы пренебречь моим указом, но все они так или иначе погибли во время войны, так что это уже не имеет значения. Сейчас она томится на никчёмной должности в Министерстве, тестируя ингредиенты. Бедняжка магглорождённая даже понятия не имеет, какое у неё низкое положение. У меня имеется парочка друзей, работающих в её отделе, которые как раз следят за тем, чтобы она не никогда не продвинулась выше. Надеюсь, она поймёт что к чему и покинет эту должность, чтобы заняться воспитанием стайки собственных детишек, рождённых от одного из тех мальчиков Уизли, за которого она вышла замуж, — Роланд, Роберт или как там его. Так что ей либо придётся остаться, либо уйти, эта дерзкая девчонка никогда не добьётся высот, о которых все кричали, считая её якобы самой умной ведьмой столетия, — фыркнула Кальпурния. — Если бы она действительно была такой умной, то поняла бы, что ничего не добьётся в Министерстве, вернулась бы домой и стала бы мелким производчиком большого количества мальчишек Уизли, как, впрочем, и остальные жёны этого семейства. Северус пожалел, что не надел маску на всё лицо, так как ему потребовалось немало усилий, чтобы не выдать своего гнева. Кальпурния Фадж вымещала на Гермионе Уизли необоснованную злобу, и всё под предлогом того, что Долорес Амбридж оказалась пострадавшей стороной в той истории. Если бы Снейп мог прибить эту флегматичную гарпию, то собственноручно приковал бы её к земле распростёртым орлом и лично разослал бы приглашения каждому тёмному существу, жившему в Запретном лесу, чтобы они сделали с ней всё, что захотели. Если бы Снейп, конечно, не придушил её первым. Зная, что после такой речи требуется что-то ответить, Северус сказал: — Всё правильно, — убедившись при этом, что его кулаки не сжаты, а челюсть не напряжена, которая так и зудела от возбуждения. — Так что же случилось на вечеринке в саду? — Ну, похоже, что Уиблз не были посвящены в причины нездоровья Долорес и её эквинофобии и наняли компанию по верховой езде для детского праздника. Услышав, как заржал один из пони, Долорес рванула с места, словно привязанная к Молнии. Это было ужасно: она так кричала, буквально рвала на себе волосы, бедняжка, — сказала женщина, каждой своей клеточкой излучая сочувствие. Северус не был уверен: действительно ли Кальпурния что-то испытывала к своей так называемой подруге или же её больше расстроило то, что её союзник в Визенгамоте и Министерстве был выведен из строя. В любом случае Снейп ощутил, как ледяная ярость пробежала по его венам, когда он узнал о влиянии Кальпурнии на карьеру Гермионы Уизли. Это знание выжгло внутри него дыру. Он знал, каково это, когда тебя игнорируют и отказывают в просьбах продвинуться по карьерной лестнице. Каждый год должность профессора защиты от тёмных искусств болталась перед ним как золотая морковка, а он продолжал преподавать зелья год за годом. — Северус, нет никого более квалифицированного, чем ты, чтобы обучить наших студентов такому тонкому искусству, как зелья. Но я сразу дам знать, когда появится достойный кандидат, чтобы заменить тебя, — говорил ему Альбус каждый год. Снейп знал, что единственное, чему он может научить лучше, чем зельям, — это защите от тёмных искусств, поскольку он был там — по другую сторону — и знал, что могут сделать коварные ублюдки вроде него с хорошо отработанными заклинаниями или проклятиями. Тем не менее, директор продолжал ставить каких-то дураков, оборотней, бюрократических жаб и сторонников Лорда на ту должность, которая должна была по праву принадлежать ему. А теперь миссис Фадж контролировала карьеру многообещающей молодой ведьмы, у которой был такой же потенциал, как и у него, пока он не получил Тёмную метку и не разрушил своё будущее. И как бы его ни доводила эта ситуация до истерического смеха, Северус Снейп внезапно почувствовал огромное сочувствие к Гермионе. — Бедная женщина, — ответил Северус. — Надеюсь, с ней всё в порядке, — солгал он. — К сожалению, санитары из Святого Мунго должны были усмирить и успокоить её, прежде чем отвезти в больницу. Вид её, бредущей в утиный пруд с задранной через голову мантией и мечущейся с воплями, будет преследовать меня вечно, — Кальпурния покачала головой. — За эти годы она так хорошо продвинулась вперёд, а теперь вся эта терапия пропала даром… Им даже пришлось заменить одного из лекарей на обходе в её палате, так как его фамилия была Шеваль (прим. переводчика — «Cheval» дословно с французского «Лошадка»). Одно упоминание его имени другими целителями при обращении к нему, вызывало у неё судорожные припадки. Он покачал головой и сочувственно прищёлкнул языком, борясь с желанием придушить, а затем заколдовать женщину напротив. — Надеюсь, со временем она полностью поправится, — добавил Северус. — Хотите попробовать выпечку?***
Гермиона медленно брела по Косому переулку, затем остановилась у продуктового магазина, булочной, мясной лавки и отправилась домой. Глядя на витрину с мясом, девушка задумалась, сколько килограммов сегодня можно купить. Поскольку Рон домой возвращаться не спешил, и она не знала, когда тот вернётся, счёт за продукты в этот раз выйдет в разы меньше, чем обычно. Целой курицы раньше хватало всего на два ужина, но для неё одной хватит и на пять-шесть. — Одного цыплёнка, — сказала Гермиона мяснику за прилавком «Скотобойни и окороки». Войдя в квартиру, она заметила, что запах Рона постепенно начинает исчезать. Каждый прошедший день без него заставлял Гермиону думать о том, что он никогда больше не вернётся. Поначалу перспектива остаться одной пугала её, но вчера вечером, проанализировав последние несколько лет, она поняла, что уже и так жила в частичном одиночестве. Свободное время, не занятом долгими часами на работе, вечерней работой Рона в пабе и тренировками в «Пушках», они всё равно проводили не так часто вместе. Исключения составляли выходные. Отсутствие горы немытой посуды, сваленного в кучу белья, а также волос в раковине после утреннего бритья, заставило её осознать, что Рона нет дома. А иначе Гермиона этого даже и не заметила бы. Существовали в их жизни поздние ночные соития, тёплые тела в постели по утрам, но всё это, казалось, было небольшим утешением для вечных хлопот с тем человеком, который был лучшим другом, но никак не любовником или мужем. Конфликты случались всё чаще, провокаций на то было как никогда мало. Конечно, последние пару ссор спровоцировала Гермиона, но и Рон тоже был хорош. Засунув курицу в духовку, чтобы запечь её с несколькими веточками розмарина, Гермиона вернулась в гостиную, опустилась на диван и немного перевела дух, прежде чем приготовить остальную часть ужина. Ведьма оглядела свою квартиру. «Смогу ли я это сделать?» — спросила она себя. Вопрос точно неоднозначный. Сможет ли она жить здесь одна, если Рон бросит её, а она — его, только на свою зарплату? Сможет ли она жить одна вообще? Сможет ли она бросить Рона? Сможет ли она развестись с Роном? Гермиона несколько раз возвращалась во «Флориш и Блоттс», тщательно просматривала книги о разводах и делала мысленные пометки, которые потом записывала на пергамент, вернувшись домой. Поскольку они с Роном зарегистрировали свой брак на свадьбе, отказавшись от пробного брака, который длился всего год и один день (если только во время него не были зачаты дети), развестись в волшебном мире было достаточно просто. Даже гораздо проще, чем в маггловском. Простое заклинание, вписанное в свидетельство о браке, письмо о намерении развестись, отправленное в Министерство, возврат обручального кольца — и развод готов. Требовалось желание одной из сторон, чтобы признать брак недействительным, даже если тот, кто постоянно ходит на сторону и пользуется кошельком супруга/супруги, не хочет разводиться. А сможет ли она пройти через это? А если сможет, то будут ли Гарри и Джинни с ней разговаривать? Поймут ли они? Как она объяснит это родителям? Её мать однажды сказала, что брак — это соотношение девяносто к десяти. Вы отдаёте себя на девяносто процентов и можете рассчитывать взамен только на десять. Но в этом подразумевается то, что обе стороны отдадут друг другу себя на девяносто и не будут ни в чём нуждаться. Внутренний бухгалтер Гермионы подсчитал, что она отдала почти сто процентов и почти ничего не получила взамен, и почувствовал, что, оказывается, Рон не вложил в их отношения даже и половины от девяноста. — Когда мы были друзьями, всё было гораздо проще, — с громким вздохом проговорила Грейнджер в пустоту комнаты. Когда или если Рон вернётся, захочет ли она принять его? Маленькая часть её сознания говорила, что лучше быть одной и наслаждаться этим, чем быть вместе и страдать. Страдала ли она с Роном? Когда он впервые поцеловал её много лет назад, казалось, угроза остаться старой девой и последующее за этим клеймо испарились. Но разве согласие выйти замуж за Рональда создавало меньше проблем, чем косые взгляды, которые бросали бы на неё замужние подруги, зная, что она по-прежнему одна и в её жизни не нашлось того самого? Тем не менее, в какой-то степени она скучала по мужу или, по крайней мере, по осознанию того, что он в конце концов вернётся домой и уляжется в постель рядом с ней. Гермиона сжала ладони и упёрлась лбом в большие пальцы. Она чувствовала, что впадает в очередное состояние апатии, и, если не поднимет свою жалкую задницу с дивана и не закончит приготовление ужина, то ей придётся провести последующие два вечера без полноценной трапезы. После простого ужина, состоявшего из курицы, булочки и небольшого салата, Гермиона встала в проходе их спальни и посмотрела на кровать. Слишком уставшая, чтобы заниматься уборкой и тем самым отвлечься от мысли о том, что Рон, вероятно, не вернётся домой этой ночью, но не настолько уставшая, чтобы забраться в постель и часами ворочаться с боку на бок, девушка схватила мантию и направилась к выходу из квартиры. Она провела несколько часов — вплоть до закрытия, — съёжившись на стуле в задней части «Флориш и Блоттс» и читая книгу по зельям, которую так хотела приобрести последние несколько лет. Когда прозвенел звонок, оповещающий о закрытии магазина, миссис Уизли поднялась и побрела на улицу. Мысль о том, чтобы вернуться в пустую квартиру, не слишком её привлекала, и она подавила желание подойти к бару, где работал Рон, чтобы краешком глаза на него взглянуть. Вместо этого Гермиона пошла по одной из неприметных улочек Косого переулка, пока не наткнулась на бар под названием «Синий ворон». Войдя, она заказала бокал хереса. Гермиона сидела в дальней кабинке и увидела мужчину, который стоял у бара со стаканом в руке и наполовину выпитой бутылкой Огневиски. Потягивая свой напиток, девушка заметила того же мужчину, но уже возле своего столика. Его голос прорвался сквозь её мысленный бред: — Не возражаете, если я к вам присоединюсь? Гермиона слегка кивнула ему в знак согласия и жестом пригласила сесть. Глядя на него, она могла сказать, что мужчина был на десять лет старше неё, с песочными светлыми волосами и тёмными глазами, крепким телосложением и густыми усами. Некоторое время они сидели молча, потягивая свои напитки, прежде чем он заговорил. — Вы часто сюда приходите? Она слабо улыбнулась ему, слишком уставшая, чтобы не поморщиться от слабой догадки того, что этот мужчина, кажется, заинтересовался ею. Слегка покачав головой, Гермиона ответила: — Нет, я здесь впервые, — и принялась крутить обручальное кольцо на пальце. — Ваш муж знает, что вы здесь? — поинтересовался он. — Нет, и я тоже не знаю, где он. Мы поссорились, и его нет дома вот уже несколько дней. — О, — волшебник, сидевший напротив неё, помолчал, прежде чем заявить: — Я думаю, вы не захотите составить мне компанию и отправиться в мою комнату в «Дырявом котле»? Моргая от удивления, Гермиона так и не смогла понять, как быстро порой мужчины могли склеить девушку. Сказать, что его предложение было откровенным, было бы слишком мягко, но она предположила, что, когда люди становятся старше, совместное времяпрепровождение с кем-то перед тем, как переспать с ним, с возрастом и опытом теряет свою значимость. Грейнджер знала нескольких девушек в Хогвартсе, которые знакомились с парнем и после нескольких часов разговоров в библиотеке или в пустом классе трахались, а затем продолжали жить дальше, как будто ничего не произошло. Так или иначе, Гермиона знала, что даже когда она станет старше, никогда не сможет пойти в комнату с незнакомцем и трахнуться с ним. Должна же быть какая-то эмоциональная близость между ней и этим человеком. Единственными мужчинами, с которыми она когда-либо была так близка, были её муж и Гарри. И по какой-то причине сексуальная связь между ней и Роном до сих пор отсутствовала. И всё же, вспоминая прошлое, Гермиона охотно пошла к Калео в тот первый вечер после встречи с Лавандой, но, по крайней мере, она знала, что контролирует ситуацию и это будет не сексуальная встреча, а эмоциональная разрядка. — Я польщена… правда… Но, — Гермиона запнулась, стараясь не залиться румянцем, — я всё ещё замужем. Спасибо, но… я не могу. — Одним глотком допив свой напиток, она поднялась. — Доброго вечера, — прошептала девушка, прежде чем направиться к выходу. Возвращаясь домой, Гермиона размышляла о том, что только что произошло. Ей было лестно, что другой мужчина захотел переспать с ней, но он казался одиноким и, скорее всего, приударил бы за ней, независимо от её внешности. — Интересно, работают ли на Лаванду какие-нибудь ведьмы, — задумчиво произнесла Гермиона, представляя, как белокурая ведьма представляет себя волшебнику, имени которого она так и не узнала. Вернувшись в квартиру и заметив, что Сычик до сих пор не вернулся, она снова посмотрела на кровать. Мысленно промелькнул образ незнакомца, который ранее сделал ей предложение, который нависал над ней, трахая. Гермиона вздрогнула от этой мысли, прогоняя видение, что породило её сознание. Испытывая отвращение и некую тревогу, девушка попыталась заменить этот образ куда более приятным. Не то чтобы волшебник в пабе был непривлекателен, просто в нём чувствовалась какая-то атмосфера отчаяния и полного отсутствия влечения, которая её отталкивала. Чтобы впервые за три дня занять себя приятными мыслями, Гермиона разделась и легла на кровать. Образы Калео, лежащего рядом с ней и медленно поглаживающего её кожу, заполнили разум, когда она прикоснулась к себе. Она тихонько захныкала, думая о его руках на своей груди, которые нежно касались их вместо того, чтобы крутить как беспроводные ручки, — так обычно делал Рон. Слишком измученная, чтобы закончить мастурбацию, Гермиона натянула одеяло и легла спать, задаваясь вопросом, сможет ли она снова привыкнуть к тому, чтобы спать одной в постели.