***
Северус предпочёл бы вернуться в свою квартиру и приготовить для Гермионы большой поднос с разнообразными фруктами и сырами, но так как он провёл весь вторник, разговаривая с Джинни и Драко, а затем в компании Кальпурнии Фадж, ему нужно было многое наверстать. Он хотел пронаблюдать и убедиться, что всё идёт по его правилам. Поскольку они с Лавандой были в середине пути приготовления новой партии смазки, предназначенной для борьбы с побочным эффектом пересушивания влагалища, вызванном противозачаточными зельями, он доверил Марфу подготовить всё необходимое для прихода его клиентки. Если с этой партией, над которой Снейп работал, больше не возникнет никаких осложнений, то у него будет достаточно времени, чтобы вернуться домой, принять душ, переодеться и быть готовым встретить Гермиону ровно в семь вечера. Торопливо идя по Косому переулку около семи вечера размашистыми шагами как в Хогвартсе, он молился, чтобы ему удалось избавиться от лабораторного запаха во время быстрого принятия душа до прихода миссис Уизли. Северус проскользнул между ведьмами и волшебниками, которые неторопливо шли по узкой улице, его мантия с капюшоном развевалась от движений. Он едва не врезался в молодого человека, который вышел из магазина мадам Малкин со стопкой коробок с платьями — такой высокой, что парень ничего перед собой не видел. Оказавшись в своей квартире, Снейп быстро разделся и тщательно вымылся простым глицериново-цитрусовым мылом, которым обычно пользовался. Он наспех вытер голову полотенцем, и его волосы почти что сразу же высохли. Поскольку погода за окном уже не была такой жаркой, Северус мог вернуться к более тёплой одежде и надеть свои летние шерстяные брюки. Северус уловил тот взгляд Гермионы, скользнувший по нему в первый их вечер, и то, как она смотрела на его ноги после похода в туалет. Он надел другую пару с таким же разрезом и натянул сапоги. Надев рубашку цвета тёмного вина, Снейп подошёл к шкафу и, взглянув на свой набор масок, понял, что ещё слишком рано надевать одну из масок Вольто, поэтому выбрал чёрную Казановы. Он долго раздумывал, прикрывать волосы или нет, и решил всё-таки надеть платок на голову, но при этом выпустив несколько прядей волос, чтобы дать ей подсказку. Северус убедился, что парочка периодических изданий по зельям стоят на месте и что Марф приготовил всё как надо, и теперь был готов. Едва он выровнял дыхание, как услышал знакомый стук. Снейп взглянул на занавески и увидел, что они стали грязно-зелёнового цвета, смешанные с тёмно-красными завитками и несколькими завитками фиолетового и бледно-жёлтого оттенков. Он мог сказать, что Гермиона чувствовала себя неуверенно по зелёному цвету, испытывала некоторый гнев по красному, а бледно-жёлтый цвет сигнализировал о том, что она готова к ещё одному вечеру интересных разговоров и разработки новых идей. Тук-тук. Тук-тук. Его живот на мгновения сжался, когда Северус подумал о том, насколько она могла ещё похудеть. Письмо Джинни в то утро принесло не самые лучшие новости. Оно гласило, что Гермиона стала выглядеть ещё более уязвимой, чем прежде. Отсутствующий муж этим вечером и вовсе станет забытым мужем, а Снейп тем временем сможет ещё глубже проникнуть в её сердце и душу. Джинни предупредила его, чтобы он обходился с ней нежно и предостерёг от измены с её стороны. Ещё раз проведя рукой по голове, чтобы убедиться, что несколько прядей волос слегка торчат из-под платка, Северус открыл дверь. — Гермиона, как я рад снова вас видеть. Пожалуйста, проходите, — сказал он, кланяясь. Её лицо на мгновение просветлело. — Спасибо. Не могу передать, как я ждала этого вечера. — Пожалуйста, позвольте мне взять вашу мантию. Присаживайтесь, — Снейп шагнул к ней за спину и помог снять верхнюю одежду. — Спасибо, — прошептала она через плечо. Северус бросил взгляд на её шею; её волосы были собраны в свободный пучок на макушке, из которого торчал чёртов завиток, который он видел в субботу вечером. Снейп подумал, не будет ли Гермиона снова водить рукой по затылку, как в прошлые выходные в книжном магазине, пытаясь спрятать мешающий волос в причёске. Взяв мантию, он отнёс её на кухню, чтобы Марф убрал её, и почувствовал на себе взгляд Гермионы, хотя он и стоял спиной к ней. Когда он быстро развернулся, то заметил, как её глаза моментально метнулись от его спины к лицу. Она одарила его странной улыбкой, которая едва скрывала её смущение оттого, что её застали оценивающей его прямо как кусок мяса. Северус не оскорбился, а скорее был польщён тем, что девушка оценила его форму. Его глаза скользнули по её телу, и, заметив, что она действительно немного похудела с прошлой недели, он спросил: — Вы ужинали? — Да. Ему было интересно, сколько она съела с тех пор, как он прочитал письмо Джинни, в котором говорилось о том, как Гермиона в секунду проглотила тот сэндвич с бараниной, но едва прикоснулась ко второму, как разговор перешёл к ссоре с её мужем. — Я взял на себя смелость приготовить ещё одну небольшую трапезу. Может быть, попозже вы надумаете перекусить? — предложил он. — О да. Звучит замечательно, хотя на этой неделе я должна отказаться от вина, — возразила Гермиона. Гермиона почти ничего не съела за ужином, а обед был ещё более скудным — сэндвич с курицей. Если сегодня вечером она выпьет спиртного, то вряд ли сможет отвечать за свои действия, потому что знала, как сильно на неё влияет алкоголь. Северус склонил голову в ответ на её простую просьбу, надеясь, что Марф услышал её комментарий и вместо этого приготовит для гостьи охлаждённый сок. — Может, тогда чаю? — спросил Снейп вежливо. — Да, пожалуйста. Он заметил, как Гермиона стала понемногу расслабляться и осматривать взглядом убранство гостиной. Как только её глаза остановились на последнем экземпляре «Эксцентричных эликсиров», невинно лежащем на одном из его кресел в пределах видимости дивана, он понял, что наживка попалась. Сможет ли он теперь подцепить её и поймать? Когда чайный поднос материализовался на низком столике перед ними, Северус увидел, как Гермиона вытянула шею, чтобы лучше рассмотреть обложку. — Это новый чай, и я подумал, что вы захотите его попробовать, — произнёс он. Мысленно Снейп вспомнил, что Лаванда, не посоветовавшись с ним, решила отказаться от гонорара Гермионы. Его это не только расстроило, но даже взбесило, что Браун отказалась брать плату. И когда она объяснила ему, что у Гермионы весьма плачевное финансовое состояние и она будет чувствовать себя более спокойной, если опустить денежный вопрос, Северус понял, что это имело смысл. И всё же его, конечно, огорчило, что Лаванда взяла инициативу в свои руки, даже не посоветовавшись с ним. Как она заверила его, Лаванда не собиралась отказываться от платы, пока не увидела Гермиону накануне вечером в «Дырявом котле». Почему это всплыло в его сознании именно сейчас — он не мог объяснить. Но воспоминания более-менее отвлекали его от созерцания длинной и соблазнительной шеи, на которой так и поддразнивал выбившийся из причёски завиток волос. — Что? Простите, я отвлеклась, — виновато пробормотала Грейнджер. — Что-то интересное привлекло ваше внимание? — спросил он, стараясь не казаться самодовольным или, упаси Мерлин, игривым, но при этом настолько невинным, насколько мог слизеринец. — Нет, я… хм, ну да, — Гермиона чувствовала себя ещё более любопытной, когда пыталась обуздать своё любопытство, но обложка журнала по зельям действительно привлекла её внимание. — Это последний экземпляр «Эксцентричных эликсиров»? — Да, — ответил он, ожидая от неё дальнейших шагов. — О, — Гермиона нервно облизнула губы. Северус знал, что ей не терпится его прочесть, а в стандартном министерском списке периодических изданий, на которые подписывался её отдел, его не было. Журнал, как правило, был более прогрессивным в своём подходе к зельям, что, несомненно, не соответствовало стандартам Министерства. — Хотите просмотреть его? Я мог бы вам одолжить выпуск, а вы вернёте его на следующей неделе. Как раз и обсудим парочку статей, — как бы между делом предложил Северус. Формулировка его предложения гарантировала, что она вернётся к нему, даже чтобы просто отдать журнал обратно. Её взгляд метнулся вверх, к глазам Снейпа. В одно мгновение её выражение лица сменилось с удивления и благоговения перед таким предложением к восторгу от возможности получить что-то интересное для чтения. Затем сменилось благодарностью за его любезность и к нетерпению от предвкушения интересного разговора на следующей неделе. — Да, было бы очень здорово, — ответила Гермиона чуть более восторженно, чем собиралась. — Вы, кажется, говорили о том, что сегодня заварили новый чай? Его губы тронула улыбка. — Да, приятное сочетание ингредиентов, которое оказывает расслабляющее воздействие на организм, — Снейп налил светлую жидкость в чашку и протянул её Гермионе. Она глубоко вдохнула, а затем выдохнула через нос и рот. Его удивило, что Гермиона знала, как именно нужно это делать, ведь этот секрет анализа зелий по запаху, не пробуя на вкус, чтобы только аромат омывал язык, знали те, кто специально обучались мастерству зельеварения. — Лаванда, листья малины, зелёный чай, — начала перечислять она, закрыв глаза, пока поднимающийся пар из чашки омывал её лицо, — любисток… валериана… — Гермиона ещё раз глубоко вдохнула и выдохнула, как раньше, — и… Северус наблюдал за её приоткрытыми губами и увидел, как язык свернулся в трубочку, чтобы вкусить больше пара. Гермиона резко открыла глаза и нахмурилась. Поднесла чашку прямо к носу и ещё раз глубоко вдохнула. Всё ещё не в состоянии определить последний ингредиент, она сделала глоток, позволяя жидкости перекатиться по языку, а затем проглотила и вдохнула ещё раз. Хмурясь, Грейнджер спросила: — Жареная кукуруза? Низкий, гортанный смешок заполнил пространство между ними. — Нет, — сказал Северус немного торжествующе, — но близко. Две недели назад Гермиона смогла правильно определить ува-урси в его особом успокаивающем отваре, поэтому Северус приготовил новый, используя различные травы в сочетании с чаем генмайча, который Драко представил ему в начале этого года. Он надеялся поставить её в тупик неуловимым ингредиентом, который Грейнджер всё-таки почти правильно определила. — Близость имеет значение только в прорицаниях и поцелуях дементора, — выпалила Гермиона. Фраза сорвалась с её губ прежде, чем её мозг успел её обработать. Северус незаметно приподнял брови, удивлённый использованием его собственной фразы. — Странный оборот, — сказал он, стараясь не растягивать слова и не говорить как раньше, когда допрашивал студентов. Гермиона посмотрела на него, и Снейпу на мгновение показалось, что она видит его насквозь. Её короткий проницательный взгляд заставил его почувствовать себя разоблачённым, прежде чем он увидел, что девушка мысленно отбросила эту мысль, а затем слегка улыбнулась ему в ответ. — Эту фразу сказал один мой знакомый… давным-давно, — закончила она немного задумчиво. Гермиона слегка покачала головой, выводя себя из задумчивости, и спросила: — Так что же это? Снейп всего на мгновение окинул её взглядом и ответил: — Поджарил и раскрошил рис. — Действительно? — удивилась Грейнджер, прежде чем наклонилась вперёд, чтобы снять крышку с чайника и увидеть, что там плавали мелкие зёрна, так похожие на попкорн. — Интересно, — прошептала она себе под нос. Сделав ещё один глоток, Гермиона добавила: — Он добавляет приятный поджаренный ореховый вкус. Северус подавил улыбку — он подумал о том же самом, — при этом пытаясь так же убрать из себя непонятно откуда возникшую злость. Чтобы избавиться от неприятного ощущения внутри и подготовить гостью к вечернему перекусу, он решил направить разговор в другое русло и покончить с этими сентиментальностями. — Как прошла ваша неделя? — спросил Снейп. Его голос был не таким весёлым, каким он разговаривал с большинством своих клиентов. Сейчас он пытался вытянуть из Гермионы те эмоции, которые она так тщательно пыталась скрыть. Краем глаза он увидел, как занавески его кровати вспыхнули мутновато-серым со смесью красных и зелёных цветов. «В следующий раз, когда она придёт, нужно задёрнуть занавески на кровати», — рассеянно подумал Северус, надеясь, что она не заметит зачарованной ткани. В данный момент внимание Гермионы было обращено куда угодно, только не на полог кровати. Её голова опустилась вниз, и, зарывшись в ладонях, Грейнджер расплакалась. Прежде чем она успела затопить всё вокруг, он подготовил для Гермионы отглаженный квадратик тонкой ирландской ткани, чтобы промокнуть, протереть и вообще вытереть лицо, которое уже стало влажным от слёз. — Вот, — он любезно протянул ей носовой платок. — Спасибо, — тихо выдавила Гермиона. — Хотите поговорить об этом? Я как раз для этого здесь и сижу, — Северус сел поближе и подбодрил Гермиону, поглаживая одной рукой её лопатку в знак поддержки. — Ох, Калео… — простонала она, прежде чем упала в его объятия с громкими рыданиями. Северус на мгновение опешил от её внезапного физического контакта, вспомнив Гермиону прежде всего как студентку, а не женщину в этот момент. Он постарался не думать об этом. Его руки обвили её тело, и он притянул Грейнджер ближе к себе, положил её голову себе на плечо. Её пальцы лихорадочно сжимали рукава его рубашки. — Ш-ш-ш, — успокаивал Снейп, покачивая Гермиону в своих объятиях. — Ну же, что вас так расстроило? Вы можете доверять мне, — произнёс он ласково в надежде, что его собственные слова не будут преследовать его в ближайшем будущем. Будучи шпионом во время войны, Северусу часто приходилось думать о том, что сказать, чтобы ни подтвердить, ни опровергнуть то, что Волан-де-Морт или другие Пожиратели смерти говорили или спрашивали о Дамблдоре и Ордене. Но зная, что однажды он раскроет себя этой молодой женщине в его объятиях, Снейп снова должен был следить за своим языком, чтобы сохранить видимость «Калео», не говоря ничего такого, что было бы слишком осуждающим или противоречащим его истинной природе как Северуса Снейпа, морального ублюдка Хогвартса. Когда её истерические рыдания стихли, она в перерывах между судорожными вздохами и вытиранием слёз жалобно всхлипывала: — Я ушла из дома, а когда вернулась позже, его уже не было, — снова всхлип, и последняя фраза превратилась в протяжный стон: — Я… с тех пор его больше не видела. — Тише, тише… — убаюкивал её Северус; его голос словно бальзам лился на её душу. Он вспомнил субботний вечер, вспомнил, как она сидела в дальней части «Флориш и Блоттс» и просматривала книги о разводах. Очевидно, Гермиона это делала не для Джинни и Гарри, а лично для себя — после их с Роном ссоры. Это, конечно, могло объяснить тот её глубокий вздох, который она испустила, ставя книгу обратно на полку. Гермиона развернулась в его руках и уткнулась лицом ему в грудь. Её голова уютно устроилась под его подбородком, Грейнджер продолжала цепляться за его рубашку, которая теперь промокла от слёз. — Расскажите мне, что случилось, — мягко попросил он. Подумав над его предложением, Гермиона поняла, что никогда и ни с кем не говорила о своей сексуальной жизни. Нет, она делала это не потому, что всячески пыталась избежать этой темы, просто Гарри был другом Рона и его не интересовали женские вопросы касаемо его с ней секса, а Джинни была его сестрой и тем более не хотела вдаваться в подробности постельных утех своего братца. С матерью они уже не были столь близки, так что обсуждение секса — не самая лучшая тема для разговора с ней. Кто может подойти лучше, чем малознакомый мужчина, который не знает её мужа и сможет дать парочку советов, оценив ситуацию с мужской стороны? Глубоко вдохнув, чтобы набраться храбрости, она начала: — В школьные времена, да и во время войны тоже, нам было о чём поговорить, хотя порой он, казалось, почти ничего не понимал из того, что я говорила. Северус прикусил губу, чтобы сдержать поток резких замечаний в сторону Рональда Уизли. — Похоже, мы потеряли ту ниточку, которая нас связывала когда-то, — продолжала Гермиона. — Всякий раз, когда мы занимаемся сексом, он постоянно набрасывается на меня без всяких прелюдий, без разговоров. Как будто он готов, а я должна плюхнуться на спину и тоже в миг возбудиться. Не знаю… Наверное, так было всегда. Он был моим первым и единственным любовником, поэтому долгое время я считала, что так быть и должно. Потом мне казалось, что со мной что-то не так, ведь я не считаю наш секс таким уж упомрачительным. Но после того, как я послушала разговоры некоторых знакомых, то поняла, чего именно мне не хватает… в спальне. Продолжая покачивать Гермиону в своих объятиях, Снейп не удержался и таки закатил глаза в полном отвращении. Он так и думал, что Рон Уизли полный профан в сексуальной области. Тон Гермионы сменился с расстроенного на отчаянный: — Так вот, в прошлую субботу вечером, пытаясь остудить нашу квартиру, поскольку целый день окна в ней были закрыты, я решила завести с ним разговор. Я правда старалась, — подчеркнула она. — Но что бы я ни говорила, он рубил беседу на корню. Тогда я сказала ему, что просто хочу поговорить с ним, на что он ответил: слишком жарко, чтобы что-то обсуждать, тем более есть и другие вещи, которые он хотел бы сделать со своим ртом. Тогда я прямо сказала ему, что хотя бы небольшой разговор может поднять мне настроение… Он очень разозлился. Я сказала ему, что обычный разговор поднимет мне настроение, а он принялся обвинять меня в том, что мне не интересен секс с ним, — фыркнула Грейнджер. Сев прямо, она отстранилась от Снейпа и резкими движениями вытерла лицо его носовым платком. Северус ощутил, как прохладный воздух коснулся его кожи там, где Гермиона только что прижималась к нему, стараясь не обращать внимания на влажное пятно, которое осталось на рубашке от слёз. Её лицо исказилось от злости, но Гермиона продолжила свой рассказ: — Я сказала ему, что ничего не имею против секса, но его методы соблазнения оставляют желать лучшего, тем более что он никогда не доводил меня до… оргазма. Для него это стало откровением, ведь в постели я постоянно имитировала удовольствие, — смущённо призналась Гермиона и опомнилась, что сейчас она делится своими сексуальными проблемами с другим мужчиной. — И я сказала, что он кончает так же быстро, как и фейерверк «Фокус-покус» его братьев, — закончила она и отвела глаза в сторону. Эта последняя фраза стала настоящей проверкой для Северуса — тот с трудом сдержался, чтобы гневно не зашипеть. Такой комментарий ещё как может ударить по мужскому самолюбию. Глядя на неё на расстоянии вытянутой руки, он увидел, как её лицо снова нахмурилось. — Затем он сказал, что если б я не была такой фригидной, то смогла бы наслаждаться процессом. А так я постоянно всё контролирующая сука, которой это не понять. — Это было не совсем то, что Рон тогда сказал, но ей показалось, что именно это он и имел в виду. — Потом он сказал, что я — словно ледяная королева и не вдохновляю его на… старания, чтобы «растопить меня». Она прильнула к Снейпу с новой волной слёз. Её тело сотрясалось в мучительных рыданиях. Северус мысленно покачал головой. И только слизеринец бы смог опровергнуть эти слова, доказав на деле, что он великолепен в постели, в то время как гриффиндорец станет обвинять в этом своего партнёра. Он прошептал успокаивающие слова ей на ухо и снова принялся укачивать. Подобные действия обычно быстро приводили в себя многих женщин, которых он утешал на протяжении многих лет. Плачущие клиентки очень бесили его, но Снейп привык к такому роду вещей, так что сейчас это его почти не беспокоило. Однако вид этой некогда вызывающе гордой и сильной женщины, доведённой до слёз своим мужем, который даже не имел представления о том, на какой умной девушке он женился, не ценил этого, разозлил Северуса. Он был убеждён, что это всё потому, что его до сих пор выводили из себя такие полудурки, как этот мальчишка Рон Уизли. Снейп понял, что сейчас настал момент, чтобы высказать мудрую мысль, он отстранил от себя Гермиону и посмотрел на неё. Она медленно подняла своё опухшее от слёз лицо, губы дрожали, и посмотрела на него с такой надеждой в глазах, что он каким-то образом сможет всё исправить. Глядя её в глаза, он медленно произнёс: — Никогда не имитируйте оргазм, это только гарантирует то, что ваш партнёр никогда не подарит вам настоящего. Улыбка осветила её лицо, и Гермиона слегка улыбнулась. Оставшиеся слёзы скатились по её щекам. Она закрыла лицо руками, не зная, то ли смеяться, то ли снова заплакать. Оторвавшись, наконец, от рук, она виновато взглянула на Калео. — Ну, после того, как он сказал последнюю фразу, я выплеснула ему в лицо содержимое своего стакана. Думаю, тоник с лаймом — не самая приятная вещь для глаз. А потом я выбежала из квартиры и больше его не видела. Северус не стал спрашивать о том, где пропадает Рон, поскольку обычно в таких случаях жена не знает этого, а это может привести её к ещё большим переживаниям касаемо местонахождения её мужа. — Хорошая девочка, — похвалил он за её драматическое представление с выливанием напитка. — Он это заслужил. Он не знал, фригидная Гермиона или нет, может, Рон был прав, но лучше завоевать её доверие, полностью с ней согласившись. Втайне он жалел, что не стал свидетелем той сцены; перед его мысленным взором вспыхнули образы разъярённой Гермионы, швырнувшей напиток в лицо Уизли, а затем и сам стакан. Он лукаво ухмыльнулся — мальчик, скорее всего, и правда заслужил это. Она прижалась к Калео боком, ища утешения в его объятиях. — Я не знаю, что делать, — дрожащим голосом прошептала Гермиона. — Не знаю, рада ли я, что он ушёл, или нет. Я скучаю по нему, — призналась она как-то отстранённо, — но с его уходом я… я не вспоминаю, как была несчастна с ним в последнее время. Если его не будет рядом, мы не сможем обсудить это и попытаться исправить сложившуюся ситуацию. Я действительно боюсь, что он оказался прав и во мне нет страсти. Северус не осмелился произнести ни слова. Это могло дойти до того, что всё, что он скажет, приведёт её в его постель или причинит еще большую боль, когда он отвергнет её желание. Он балансировал на тонкой грани между попыткой утешить и доказать ей, что Рон оказался не прав. Если бы она была любой другой ведьмой, ночь, скорее всего, закончилась бы с ней в его постели. Гермиона на время могла забыть о своём муже, пока Северус бы скользил между её бёдер, вонзаясь в неё на всю длину и заставляя боль на время утихнуть, погрузить девушку в пучину блаженства и наслаждения отчаянной страсти. Но она была не просто ведьмой, она была миссис Гермионой Уизли, средством для достижения его долгожданной цели — свободы. Со временем она узнает, кто он на самом деле, и будет искать его общества не ради утешения, а из чувства долга исправить несправедливость мира. Возможно, это даст ей какую-то цель в жизни, на которой она сможет сосредоточиться и забыть о своём несчастном браке. В любом случае Северус мог бы отвлечь Гермиону от разочаровавшей её жизни. Так что сейчас он думал о том, чтобы сменить тему разговора на зелья, подбодрить её и помочь восстановить аппетит, вытирая одну из её слезинок большим пальцем, и был застигнут врасплох, когда Гермиона поймала его руку, перевернула ладонью вверх и поцеловала. Тихий вздох удивления, смешанный с удовольствием, вырвался прежде, чем Северус смог его сдержать. Застыв, он хотел было остановить её, но не смог заставить себя сделать это. Он не мог заставить своё тело подчиниться приказу, посланному разумом, чтобы мягко выдернуть руку из её хватки. Любопытство заставляло его разум и тело бороться ещё некоторое время. Глаза Гермионы закрылись, когда большой палец Калео нежно вытер слезу, оставшуюся на её щеке. Он наслаждался теплом её тела рядом со своим, укрывая её хрупкую душу собой. Даже несмотря на то, что он не пользовался тем же одеколоном, который преследовал её обонятельную память в течение последних двух недель, от Снейпа исходил чудесный аромат, тёплый и мужественный. Сидеть в его объятиях было прекрасно. Это опьяняло. Некоторое время Гермиона больше не чувствовала необходимости быть сильной, невозмутимой и разумной ведьмой, которой она всегда была, которой всегда была для общества. Калео был её сосудом, в который она могла излить своё горе и не быть единственной носительницей бремени своего сердца. В минуту слабости она поцеловала ему руку. Это был простой жест признания к утешению и силе, которые он давал ей в трудную минуту, но то, как его рука коснулась её щеки, заставило её безумно опьянеть от бурлящих внутри эмоций: горя и сожаления по поводу Рона и растущей привязанности к Калео. Позволить своим губам прикоснуться к его коже — первая трещина в решении Гермионы не вступать в физическую связь с жиголо. Это был всего лишь простой поцелуй в его ладонь, но вскоре она поняла, что не может оторвать губ от его тёплой и манящей кожи. И поэтому искушённая, Грейнджер позволила своим губам проложить путь одним лишь прикосновением по всей длине его руки, легко проводя губами по коже, отмечая гладкую текстуру рук Калео, вдыхая аромат его кожи. Когда её губы достигли кончика его указательного пальца, она приоткрыла губы. Её язык осторожно прикоснулся к подушечке его пальца. Тогда часть разума Гермионы закричала, что она зашла слишком далеко и спускается по скользкому склону, ведущему к вещам, о которых она может потом пожалеть. Она была замужем, и её действия могли привести к предательству Рона, её брачных клятв и всего, что она считала священным. Это могло разорвать моральные нити её совести. Но другая часть её разума, которая кричала в отчаянии и была опьянена гормонами, циркулирующими по её телу, настаивала на продолжении своих действий. «Рон никогда не доставлял тебе того удовольствия, которого ты заслуживаешь. Так сделай это, чтобы тебе было что вспомнить и чтобы твоя душа осознала, почему ты жива, а не просто существуешь. Никогда ещё не было так хорошо, как сейчас… Зачем отрицать то, чего жаждет твоё тело, хотя бы на этот раз?» — требовала какая-то чужая и незнакомая часть её сознания. Не услышав возражений со стороны Калео и приняв его молчание за согласие, Гермиона обхватила губами кончик его пальца и медленно втянула его в рот. Ничто не казалось таким чувственным и запретным, как то, что она делала в этот самый момент. Она провела языком вокруг его пальца, прежде чем начала слегка посасывать кончик. Глаза Северуса широко раскрылись от подступающей паники. От её простого посасывания пальца он крепко зажмурился и стиснул зубы, молясь… пытаясь обуздать свои низменные инстинкты. До сих пор оставаясь полностью обездвиженным, словно скованный по рукам и ногам, он ещё раз взглянул на Гермиону, которая сосредоточенно смотрела на его палец, слегка нахмурив брови. Снейп почувствовал, как его грудь начала быстро то подниматься, то опускаться, дышать стало тяжелее. Ощущать её губы на своей коже было невероятно эротично, горячо, влажно и наводило на некоторые размышления. Потерявшись в этом мгновении, Гермиона глубже засунула его палец в рот и начала работать с ним с таким вниманием, какого никогда не уделяла ни одной части тела Рона. Никогда за всё время их отношений с мужем, ни до, ни после свадьбы, она не была так возбуждена, как в этот самый момент. Тихий стон вырвался из её горла, когда палец Калео всё ещё скользил у неё во рту. Её посасывание пальца стало более интенсивным, и Грейнджер крепче сжала его руку, поглаживая тыльную сторону и играя с кожей вдоль его костяшек. Никогда за те несколько раз, когда она ублажала Рона, у неё не возникало такого желания, как с пальцем Калео. Губы Гермионы принялись скользить вверх-вниз по его пальцу — посасывая, облизывая. Оральные ласки никогда не доставляли ей удовольствия, так как у Рона была довольно раздражающая привычка — постоянно насаживать её голову во время акта. Возможно, с Калео могло быть всё по-другому?.. Он мог бы быть нежным и позволить ей контролировать свои действия, вместо того, чтобы держать свою руку у неё на затылке, как это делал Рон, заставляя её задыхаться во время процесса. Гермионе вообще нравилось делать минет, но отсутствие контроля у Рона над собственной рукой и его грубые толчки в её рот сдерживали её желания в этом отношении. Ухудшало ситуацию также жалобы Рона, когда наступало время отвечать взаимностью, — ему не нравился её вкус. Так почему тогда она обязана доставлять удовольствие ему, когда он не делает того же самого для неё? Мысль, чтобы сделать минет Калео, начала прочно оседать в её сознании. «Да какая же она ледяная королева?..» — подумал Северус. За все годы, что он работал в качестве жиголо, ни одна женщина даже отдалённо не пыталась доставить ему удовольствие. Всегда считалось, что ему платят за то, чтобы он был готов ублажать. А сейчас Гермиона делала вещи, от которых хотелось бросить её на диван и отыметь, сорвать маску и впиться губами в основание её шеи, одновременно срывая с неё одежду как можно быстрее, чтобы немедленно погрузиться внутрь. Образ её рта, обхватившего его член, и его пальцев, зарывшихся в её каштановую гриву, ярко вспыхнул в сознании. Если бы эта ведьма могла делать то, что она делала с его пальцами, на других частях его тела, с тем же мучительно вялым темпом, он бы, не сдерживаясь, готов был выкрикивать её имя снова и снова. Теперь Северус знал, что Гермиона Уизли не фригидна. Во всяком случае, она была девушкой, которую никогда по-настоящему не возбуждали и не трахали до полного удовлетворения. Он мог только представить себе, какие жалкие, полузадушенные попытки предпринимал мальчишка, чтобы возбудить свою жену, если вообще пытался. Гермиона призналась, что её муж никогда особо не утруждал себя прелюдией. Мысль об обнажённом теле Калер, лежащем на простынях, о себе, устроившейся между его бёдер и вбирающей его член глубоко в рот, со стоном облизывающей твёрдую, но в то же время мягкую плоть и поглаживающей основание члена одной рукой, заставила Гермиону откинуть голову назад и отпустить его руку. — Прости, — смущённо выдохнула она, стыдливо отворачиваясь. — Мне не следовало этого делать. Его разум и тело наконец обрели способность двигаться. Снейп попытался взять контроль над своим дыханием и ответил: — Это не ваша вина, — Северус отчаянно пытался придумать, что сказать ей, чтобы ненароком не оттолкнуть Грейнджер от себя. Вдруг после этой минутной слабости она посчитает, что совершила унизительный поступок, и перестанет приходить к нему? — Вы не первая женщина, которая… делает подобное во время душевного потрясения. Всё в порядке. — Нет, — выдавила из себя Гермиона, выглядя оскорблённой, — я ведь говорила, что прихожу к вам, только чтобы побеседовать, а сама набрасываюсь на вас… «Думай быстрее, Северус», — торопил он себя, стараясь не поддаваться подступающей панике. — Если вас это успокоит, то скажу, что ваш муж глубоко ошибался, считая вас «ледяной королевой», — осторожно произнёс Снейп, с трудом сглотнув в попытке восстановить контроль над своим телом. — Это моё профессиональное мнение. Северус хотел было заколдовать себя на месте за то, что позволил вырваться чему-то столь банальному, но когда Гермиона повернулась к нему с сияющими глазами и обнадеживающей улыбкой, он понял, что сказал именно то, что она хотела услышать. — Спасибо за понимание. В последнее время я испытала сильный стресс, и… такого больше никогда не повторится, — пообещала Гермиона, усаживаясь на другой конец дивана, и сложила руки на коленях, чтобы сдержать дрожь. Она одарила его ещё одной улыбкой, надеясь, что лицо не тронул румянец. От Северуса не скрылась лёгкая дрожь в её руках, когда Гермиона потянулась за чашкой чая. — Значит, вы интересуетесь зельями, — начал Северус, надеясь вернуть вечер в запланированное русло. Краем глаза он заметил, как занавески на кровати медленно меняют цвет на жёлтый. Снейп понял, что не обратил на это внимания во время эротических ласк Гермионы, и сейчас удивился, насколько ярко-фиолетовыми они были.***
Время было уже позднее, поднос перед ними опустел. Кучка зелёных «хвостиков» от клубники лежала на серебряном блюдце рядом с пустой тарелкой, измазанной остатками соуса из козьего сыра с артишоками, который Гермиона одолела в одиночку. Она по-прежнему сидела на другом конце дивана, но уже заметно расслабилась — даже стянула туфли и поджала под себя ноги. Северус устроился на другом конце — к ней лицом. Их разговор перетёк в обсуждение зелий и методов сбора разных трав в определённые фазы луны и время суток. — Ну да, — неохотно согласилась Грейнджер. — Наверняка правильней собирать их утром, пока роса ещё не успела испариться, если важна их свежесть. — Это так же относится и к сухим ингредиентам, — кивнул Снейп. — Да, ну а если перед сушкой урожая важно то, чтобы влаги в них было как можно меньше? — спросила она. — Я где-то читал, что утренний сбор ингредиентов подходит больше для тех, для кого важно высокое содержание сахара в них, которое, между прочим, требуется во многих рецептах зелий, — эту информацию Северус узнал из уст своего Мастера зелий, который когда-то давно был его наставником, но не из книжек. — Серьёзно? И где же вы такое вычитали? — полюбопытствовала Грейнджер. — Вылетело из головы, — сладко солгал он. — Но как только снова столкнусь с этим, непременно вам сообщу. Подобная информация не распространялась на книжных страницах, а передавалась из уст в уста от мастера к ученику, тем самым сохраняя этот секрет в узких кругах. — А какие зелья требуют наименьшего содержания сахара? Северусу доставляло немало удовольствий общение с Гермионой, учитывая, что у той накопился собственный опыт за несколько лет работы с тестированием ингредиентов для зелий. На протяжении всего вечера он то и дело прикусывал язык, когда разговоры о зельях принимали более детальный характер, боясь выдать в себе Мастера зелий или, если быть точнее, конкретного Мастера зелий. — О боже! Который час? — воскликнула она, и Снейп испытал некоторое облегчение, что не придётся отвечать на очередной её вопрос. Пока Гермиона всматривалась в свои наручные часы, Северус взглянул на настенный циферблат за её спиной. — Соглашусь, вечер пролетел незаметно, — согласился он. — Особенно в такой очаровательной компании. Я весьма признателен вам за это. Манипулирование всегда срабатывало по максимуму, когда в нём содержалась доля правды. Причём весьма крупная доля. Северус действительно наслаждался этим вечером, в особенности когда Гермиона на его вопрос «какие ингредиенты входят в состав соуса?» ответила с абсолютной точностью. И как бы его ни раздражала та самодовольная ухмылка, когда она отвечала верно, сам он не мог не улыбаться ей в ответ. — Я тоже приятно провела этот вечер, Калео, — спустив ноги с дивана и сунув их в туфли, Гермиона сладко потянулась. — Самый лучший вечер за последние… с моего последнего визита сюда на прошлой неделе, — призналась она, опустив голову и избегая взгляда мужчины. — И спасибо за то, что поняли меня. Я… просто я чувствовала себя совсем разбитой. — Пожалуйста, больше не будем об этом, — ответил Снейп. Он поднялся с дивана и, протянув Гермионе руку, помог той встать на ноги. Северус не отпускал её ладони чуть дольше положенного, прежде чем Грейнджер с некоторой нервозностью не произнесла: — Кажется, это становится еженедельной традицией… видеться с вами. Что насчёт следующего раза в то же самое время? — Вы — мой единственный клиент в четверг вечером, поэтому буду с нетерпением ждать следующей нашей встречи. В то же самое время, — ответил он низким голосом. В полном молчании Снейп взял плащ Гермионы и помог ей одеться. Это его слово «клиент» вернуло её к реальности: Калео — жиголо, которому платили за то, чтобы он коротал с ней своё время. И пусть Лаванда отказалась принимать от неё плату, то, что Калео с лихвой компенсируют эти встречи, было и так ясно. В этот вечер Гермиона стала воспринимать его уже скорее как друга, чем человека, которому она всучила несколько галлеонов за встречу. И теперь, когда их посиделки подошли к концу, она вернулась к суровой реальности, где за пределами этой простой, но в то же время очаровательной комнаты и мужчины, к которому её начинало сильно тянуть, существовал и другой мир. — Да, тогда до следующей недели. Так же в семь вечера, — кивнула она. Вспомнив, что Гермиона пришла к нему на встречу уже поужинав, Северус предложил: — Если вы не против составить мне компанию, я мог бы приготовить ужин для нас двоих. Простой ужин, чтобы вам не приходилось утруждать себя и готовить что-то на перекус перед нашей с вами встречей. И только спустя несколько мгновений моргнув, она осознала, что стоит с раскрытым ртом. Придя в себя, Гермиона взволнованно и чересчур поспешно ответила: — Вы хотите приготовить для меня ужин? Именно та реакция, на которую он и рассчитывал, пусть Гермиона и выразилась немного не так, как Снейп себе это представлял в уме. То, как она сформулировала свой уточняющий вопрос, прозвучало почти как… как согласие на свидание? Во всяком случае, со своей стороны Северус сделал это для того, чтобы накормить молодую женщину — ест она, судя по всему, в последнее время непозволительно мало. И почему вдруг его потянуло пригласить её на ужин? Такого он не предлагал ещё ни одной своей клиентке. Поразмышляв, Снейп быстро отмёл эти мысли — очередная тактика расположить Грейнджер к себе и завоевать её доверие. — Насколько я помню, ваш муж уходит на вторую работу ещё до того, как вы возвращаетесь домой. Так почему бы не присоединиться ко мне и не составить друг другу компанию? Разве ужинать в одиночку приятнее, чем вдвоём? — попытался убедить её он. Её уже подбешивало, что большую часть времени ей приходилось есть в одиночестве, а Калео безусловно станет интересной компанией во время ужина, разбавив трапезу приятной беседой, отличной от той, которую вёл Рон — постоянно болтая о своём квиддиче. — Конечно, было бы здорово, Калео, — одарив его озорной улыбкой, Грейнджер добавила: — Могу ли я поинтересоваться, что у нас в меню на следующей неделе? — Да так, обычное мясное ассорти с бобами, — небрежно бросил Снейп. — Мясное ассорти с бобами? — пискнула она. Гермиона влюбилась в это блюдо, ещё когда в подростковом возрасте побывала с родителями во Франции. Она редко готовила его, так как приготовление отнимало слишком много времени, а Рон, даже не задумываясь о том, скольких усилий его жена прикладывала к этому, просто проглатывал кусок за куском. Если для Калео это блюдо было сущим пустяком, она обязательно должна узнать именно его рецепт. — Ничего особенного, просто ужин между двумя… взрослыми людьми, — Снейп удержался от того, чтобы не сказать «друзьями», поскольку они таковыми не являлись. Миссис Уизли была очередной клиенткой и, возможно, единственным их ключиком к ингредиентам для зелий, а не другом. Да, их вечера протекали весьма приятно, но Северус просто выжидал время, подбрасывая Гермионе небольшие намёки, пока не поймёт, что она готова узнать его истинную личность. — Тогда до следующей недели, — немного нервно ответила она. — Подождите, — перебил её Северус, прежде чем вручить ей экземпляр «Эксцентричных зелий». — Ох, спасибо, чуть не забыла. Не дождусь, когда смогу прочесть его! Обещаю вернуть вам на следующей неделе. Передавая журнал, Северус снова перехватил её руку, склонился и поцеловал её, пристально наблюдая за реакцией Грейнджер сквозь маску. — До следующей недели, Гермиона, — промурлыкал он. И, прежде чем выскользнуть за дверь, она одарила его последней неуверенной улыбкой. Стоило только двери захлопнуться, Северус опустился в кресло и погрузился в размышления о прошедшем вечере. Из всего, что произошло, сдержанное любопытство Гермионы к его экземпляру «Эксцентричных эликсиров» беспокоило Снейпа больше всего «Что случилось с девушкой, которая раньше просто выскакивала бы из штанов, чтобы поскорее прочитать что-то новое? Где затерялись вопросы о том, почему мне понадобился такой журнал?» — размышлял он. В какой-то момент во время их встречи Северус был уверен, что Гермиона разоблачила его — по тому, как она на него взглянула, — но затем увидел, что девушка мысленно отмела эту идею прочь. Что же тогда могло случиться с любопытной гриффиндоркой, что обуздало её любопытство и желание ко всему новому так, что ему самому пришлось напомнить ей о журнале с зельями? Какими бы ни были ответы, ему придётся быть с ней чуть более откровенным, либо же продолжать свою игру в тонкие намёки гораздо дольше, чем он планировал. Ещё раз бросив взгляд на часы, Снейп отметил, что время уже приблизилось к половине двенадцатого. «Куда бежит время?» — задался вопросом Северус, но так и не потрудился ответить на него. Вместо этого он переоделся и лёг в постель, пытаясь прогнать воспоминания о том, как Гермиона исступленно ласкала его пальцы. Иначе эти мысли довели бы его до эрекции, избавляться от которой пришлось бы при помощи собственных рук, а настроения на подобное совершенно не было, когда с утра пораньше его ждало очередное заседание по условно-досрочному освобождению.***
Гермиона редко когда прогуливалась по Косому переулку в такой поздний час в будние дни. Единственными работающими заведениями были несколько пабов и таверн. Лениво шагая и разглядывая тёмные витрины магазинов, она задумалась: а не дойти ли до Мётел и не заглянуть ли внутрь? Вдруг Рон ещё там. Разговаривать с ним до сих пор не было желания, но можно ведь просто-напросто посмотреть и проверить, всё ли с ним хорошо. Вместо этого Гермиона решила отправиться домой и лечь спать. Поднимаясь по лестничному пролёту, она чувствовала себя гораздо лучше, чем по дороге на встречу с Калео чуть раньше этим вечером. Она смогла рассказать ему немного о своих проблемах, водрузив на жиголо часть своих переживаний. И как же было приятно в ответ услышать, что её понимают, не считают свихнувшейся или же фригидной стервой. — Добро пожаловать домой, — пробормотала она себе под нос, отпирая дверь. Распахнув дверь, Гермиона сразу заметила, что бра и свечи зажжены. Оглядевшись, она увидела его знакомый силуэт, стоящий у входа на кухню. — Гермиона! — крикнул Рон, бросаясь к ней. Он подхватил жену на руки и сжал в объятиях. Ошеломлённая тем, что он-таки появился дома после почти недельного отсутствия, Грейнджер немедленно вырвалась из кольца его рук. — Что ты здесь делаешь? Получилось гораздо грубее, чем она того хотела, но внезапное возвращение Рона выбило всю почву из-под ног. Осознание того, что он, должно быть, уже бог знает сколько времени стоял возле кухни, упало на неё тяжёлым грузом. Она до этого самого момента даже не думала над тем, что могут показывать часы на кухне во время её пребывания у Калео, и надеялась, там просто было написано «в гостях». Рон не казался оскорблённым или удивлённым отчуждённым поведением Гермионы. Вместо этого он выдохнул с облегчением: — Слава Мерлину, ты в безопасности! Я вернулся домой, как только узнал об этом. И когда тебя здесь не оказалось, я предположил самое худшее. Я видел, что часы на стене не указывали, что ты находишься в «смертельной опасности», но я всё равно чертовски волновался! Застигнутая врасплох голосом Рона и его беспокойством, Гермиона спросила: — Что происходит? О чём ты вообще? — Ты хочешь сказать, что не знаешь? Я думал, ты всё ещё торчишь в Министерстве на допросе. Там случилось нападение, Гермиона. Долохов решил выйти в сиянии славы и начал убивать всех, кто попадался ему на глаза. Потребовалось три аврора, чтобы усмирить его. Её коленки внезапно ослабли, и она рухнула на пол прямо рядом с Роном. — Гермиона! — он наклонился, поднял её и понёс в спальню. Уложив её на кровать и убрав волосы с лица, Рон продолжил: — Около половины шестого Долохов вытащил свою палочку в атриуме и совершенно обезумел, бросая проклятия и заклинания во все стороны. Я не знаю подробностей, но всё, о чём я мог тогда только думать — что ты там, задерживаешься допоздна на работе, — объяснился он, прежде чем притянуть жену к себе в сокрушительных объятиях. — Я готов был уже вот-вот направиться в больницу Святого Мунго. До Гермионы начала доходить вся реальность этой ситуации. Она ехала в лифте с Долоховым в четверть шестого, и тогда ей показалось странным его поведение. Она хотела вернуться на второй уровень в Штаб авроров, чтобы сообщить об увиденном, но решила этого не делать. Теперь пострадали люди, некоторые, что было бы ещё хуже, могли погибнуть, только потому, что она решила ничего со своими подозрениями не делать, а пойти дальше. И только по счастливой случайности её не оказалось в Министерстве, когда Долохов сорвался. — Боже! — вскрикнула Грейнджер, уткнувшись в грудь Рона. Она чувствовала себя слишком потрясённой и виноватой в случившемся, чтобы сделать что-то большее, чем просто сломаться в объятиях мужа.