Десять Шагов Вперед

Всем известно, что Стива Роджерса достаточно сложно вывести из себя. Правда, невозможно определить точно, какой именно фактор играет в этом ключевую роль: его врожденная безграничная доброта и искренняя эмпатия ко всему живому или ответственный груз на плечах, принудительно возложенный на него вместе со званием «Капитан Америка». Так или иначе, реальность такова: этот парень непоколебим, справедлив и гуманен в 99% случаев, что порой изрядно злит его товарищей, неспособных хоть как-то парировать его аргументы. Он, бесспорно, принадлежит к тому типу людей, что считают незыблемым право на второй шанс для каждого провинившегося, никогда не пройдут мимо застрявшего на высоком дереве жалобно мяукающего котенка и любезно переведут старушку через оживленный перекресток. А как Капитан, он, будучи примером для многих юных ребят, только ищущих себя в этом мире и неосознанно повторяющих его модель поведения, старательно должен иллюстрировать справедливость и человечность по отношению к каждому человеку, даже если тот — его заклятый враг. Однако если хоть кто-нибудь. Просто так. Заставит даже один. Даже один-единственный каштановый волос. Упасть с головы Баки Барнса. Стив Роджерс будет в ярости. Тем не менее, сейчас, сидя на неудобном кресле около спящего под воздействием сильного транквилизатора друга, ему через силу приходится держать язык за зубами. 10 километров от района Талнах, Норильск, Россия. Двадцатью часами ранее Стив впервые в своей жизни отправляется на секретную операцию в, черт возьми, пуховике, и он уверен, что еще ни разу в жизни не носил на себе настолько огромную одежду, под которой с легкостью бы поместилось, например, раздутое эго Ника Фьюри. Именно Наташа Романофф, упорно аргументирующая своим российским происхождением собственную бесспорную компетентность в вопросе теплой одежды и холодного климата, предусмотрительно и не без дружеской заботы о ближнем своем снарядила Роджерса подходящей курткой, мягкими шерстяными перчатками и потешной «шапкой-ушанкой», купленной в каком-то подозрительном магазине на московском вокзале, когда они только-только выдвинулись в Сибирь на первом попавшемся региональном поезде. Сначала он подумал, что рыжая шутит: да разве может его, столетнего суперсолдата, сразить какой-то большой мороз? В конце концов, он столько лет провел во льдах, что неприятная перспектива лишь немного охладиться по пути к лаборатории ГИДРЫ не казалась настолько ужасной, насколько описывала ее Нат со свойственной ей напористостью. Однако Стив все же пошел на уступки. Теперь, каждой своей клеткой ощущая, как жгучий ледяной ветер до самых костей продувает его тело, зверски не минуя ни одного его сантиметра, Роджерс жалеет, что совершенно не расспросил Романофф о теплой одежде и всех возможностях утеплиться еще тогда, когда у них еще было время побегать по магазинам. Он сокрушается до тех пор, пока эти жалкие мысли начинают его раздражать: да плевать на погоду, даже если бы на улице был самый настоящий апокалипсис. Сейчас его ведет вперед цель, для которой даже самая мерзкая погода никогда не стала бы препятствием: он должен помочь Баки, а для этого ему и Шури нужно больше информации. Стив делает шаг за шагом и допускает, что есть вполне реальная и горькая возможность ничего не найти в этом усыпанном снегом лесу с высокими деревьями; что база уже давно была либо уничтожена, либо из нее заблаговременно были вывезены все компрометирующие документы, в которых могли содержаться подробные данные о бесчеловечных пытках и опытах, проводимых во время программы «Зимний Солдат». В конце концов, даже если они с Наташей все же доберутся туда и найдут те сведения, за которыми пришли, никто не скажет наверняка, какими они окажутся. Будут ли они достаточно содержательны для того, чтобы Шури смогла помочь Баки? Насколько тяжело ему будет, если там найдутся даже самые мелкие подробности всех его кровавых преступлений, а ГИДРОЙ будет гордо подчеркнуто количество успешно завершенных руками Зимнего Солдата заданий? Роджерс знает, что его друг в жизни не согласиться жить в незнании своего прошлого, даже если это будет лучшим благом для его психического состояния. Он узнает содержание документа. Это новое испытание для Баки, возможно, будет даже более тяжелым, чем то, через что он проходит сейчас. От этой мысли щемит грудную клетку изнутри, но как бы сильно Стиву ни хотелось подарить Барнсу доброе и светлое настоящее, в котором не было бы ни жутких кошмаров, ни страшной тени пережитых вне своего родного сознания ужасных семидесяти лет, это невозможно. Баки придется пережить свое прошлое еще раз, чтобы, наконец, от него избавиться. Других вариантов нет. И они оба это знают. — Волнуешься? — внезапно спрашивает Наташа, пряча в карман свой портативный спутниковый навигатор с нужными координатами и любопытно оглядываясь на своего безмолвного компаньона. Да, молчание можно было бы оправдать сосредоточенностью и холодом, что так и норовит сбить непрошенных гостей с пути, однако рыжая всегда чувствует, когда недовольное лицо Стива не связано с внешними факторами. Ее милая торчащая из-под шапки косичка с багрово-красной резинкой приятно разбавляет своей яркостью серебряно-коричневый пейзаж. — Зачем им было размещать эту лабораторию так далеко? — и она в ответ лишь довольно улыбается своей исключительной интуиции. Через пару метров в самом сердце леса, где сильные порывы свирепого ветра поднимают стеклянные снежинки с земли в метельный хоровод, раздувая лежащие на оледеневшей земле сосновые ветки и сухие желтые иголки, виднеется какое-то строение, с виду напоминающее заброшенную небольшую лесопилку: ссохшиеся почерневшие стволы деревьев беспорядочно разбросаны вокруг двухэтажного кирпичного здания с выбитыми стеклами и обвалившейся в некоторых местах крышей; повсюду, частично уничтоженные временем и погодными условиями, валяются полугнилые пилы и прочие инструменты, засыпанные песком и снегом. Накрытый железным круглым пластом каменный колодец покрыт черно-зеленым мхом. Заржавевший подъемный кран накренен куда-то в сторону, будто горбатый старик, давно доживший свой тяжелый век. Опорой ему служит такой же древний, покрытый облупленной синей краской вагончик на сдувшихся колесах, в котором, видимо, когда-то ютились строители. Или кто-то в прошлом просто хотел сделать вид, что они там были. — Мы на месте, — облегченно провозглашает Романофф, в последний раз проверяя точность локации на своем навигаторе. Да, они здесь: у заброшенной лаборатории ГИДРЫ, скрытой от посторонних глаз повседневными декорациями, чтобы ни одному человеку не пришло в голову залезть туда из-за своего пагубного любопытства. Сколько Стиву стоило найти эту информацию! Сколько перерыть документов и секретных данных, скольких людей допросить и даже уничтожить на своем пути… Лишь бы добраться сюда и помочь Баки. И как же ему повезло, что Наташа, ясно видевшая своими глазами, насколько это важно для Роджерса, добровольно отважилась помогать в этом непростом деле, пускай и прикрыв это лишь спортивным интересом и тоской по щекочущим нервы миссиям. На самом деле то, что было между этими двумя, вдохновляло рыжую намного больше, чем ощущение опасности или даже дружеские чувства к Стиву. Она никогда не видела, чтобы люди были дороги друг другу настолько, что сакральная связь между ними была неподвластна ни вековому времени, ни печальным обстоятельствам, ни даже полной промывке мозгов и подмене сознания — и поэтому чувствовала какое-то сентиментальное желание стать частью этой трагической истории, которой у нее самой никогда не было. Впрочем, она никогда не скажет это Роджерсу, потому что даже признаваться в этой самой себе для Черной Вдовы было забавно… и оскорбительно одновременно. Сначала они осуществляют обязательную проверку территории от возможных охранных бомб и запрятанных под землей мин с помощью специального прибора — новейшей разработки ЩИТа — и не обнаруживают никакой опасности. Снег хрустит под тяжелыми зимними ботинками, и его треск в этой безлюдной тишине будто растворяется в убаюкивающее эхо. Подходят к старому крану, к будто вросшим в землю бревнам, дотошно рассматривают каждую вещь, что еще виднеется над холодным белым покрывалом, однако все это выглядит… вполне обычным. Стив задумывается, функционировала ли эта лесопилка в прошлом: может, агенты ГИДРЫ так проводили свое свободное время, задорно распиливая длинными пилами величественные стволы? Или здесь были простые люди-трудяги, даже не представлявшие, что под их ногами, в пяти метрах от поверхности земли, творятся самые настоящие кошмары? — Согласно моему источнику, эта лесопилка никогда не работала, — констатирует Наташа, и Стиву кажется, что она просто-напросто прочитала его глупые размышления у него в голове. Теперь его уши горят не только от холода, но и от легкого стыда и ощущения какой-то собственной инфантильности. — Все это лишь для отвода глаз. Кроме одного. Поэтому открывай колодец. — Колодец? — Роджерс удивляется, не понимая: то ли Романофф очень сообразительная, то ли она просто знает об этом месте чуть больше него. Почему-то. — Просто тогда через три часа ты ушел, а я продолжила вытаскивать подробности месторасположения из того бедного паренька, вот и все. — Ты перегибала палку, а мне не хотелось на это смотреть. Привык видеть тебя другой. — Тогда почему не останавливал? — и она снова улыбается своей хитрой улыбкой, будто все знает. — Сними люк, а я сделаю все остальное. Стив не без труда отодвигает старый тяжелый люк, пока тот грузно не падает на землю сзади колодца, и про себя отмечает, что, как минимум, постороннему человеку будет физически сложно убрать этот железный пласт, и вряд ли чье-то любопытство окажется больше, чем его вес. Из глубины колодца пахнет холодной сыростью, а случайно сорвавшиеся вниз небольшие льдинки, что откалываются от стенок каменного сооружения, разбиваются о невидимую поверхность где-то ниже. — Слышал? Дно здесь не так глубоко, как кажется. В целом все это выглядит убедительно. Вряд ли кому-то захочется прыгать вниз, — Наташа пытливо заглядывает внутрь колодца, руками опираясь на выступ. Глазами она находит свою цель: небольшую ржавую ручку, торчащую в метре от границы верхней стенки, и лезет в свой рюкзак за фонариком. Она довольна тем, что вся информация, которую они получили об этом месте, пока что верна и не содержит в себе никаких подводных камней, которые могли бы, например, убить их прямо на месте. — Захочется, если им будет очень нужно попасть на секретную базу ГИДРЫ, — бубнит Стив, глядя на напарницу. Его кровь почти кипит от волнения, и он впервые за все это время чувствует, что становится жарковато. — Даже в этом случае обойдемся без паркура. Они явно предусмотрели, что ты будешь первый в очереди из тех, кто готов залететь туда с разбега, Роджерс. Романофф освещает ярко-белым светом фонаря одну из боковых стенок колодца, а с помощью пальца свободной руки показывает их план действий. — Колодец специально сделали квадратным, чтобы установить и открывать боковой люк было проще. Видишь, как это место на стене выделяется на общем фоне? — она указывает пальцем на площадь покрытия, где цвет немного отличается, а по границам видны темные просветы. — Обычный человек, смотрящий сюда сверху, не заметит разницы и поэтому ни о чем не догадается. — Получается, вход на базу не через низ, а через боковую стенку, — соображает Стив. — Опущенный сбоку люк перекроет собой дно колодца. Его площадь совпадет с площадью проема, поэтому он ляжет идеально, словно недостающий пазл. — Мы откроем люк, спрыгнем на него и войдем в лабораторию. Будь готов немного пригнуться. Проход будет чуть меньше метра, пока мы не переступим его и не выйдем на лестницу, ведущую вниз. Ты готов? — Готов. По команде. Ради Баки он готов на все.