Десять Шагов Вперед

Декабрь 1946 года. Год после смерти Стива Роджерса Арним Зола очень доволен собой. Нет, даже не просто доволен: он поражен. Восхищен. Очарован до глубины души. Заворожен своим талантом, своими исключительными знаниями и собственной гениальной персоной: надо же, каков талант! Но еще большее, самое высшее довольство у него вызывает даже не он сам, а его последнее творение — шедевр научной разработки, самый настоящий прорыв в области нейропсихологии. Идеальное живое оружие — послушное, как верный пес, и смертоносное, как бубонная чума. Человек без своеволия и тяжкого бремени препятствующих успешному выполнению заданий эмоций. Ах, а чего стоит одна его бионическая рука! Какое это прекрасное, всесокрушающее дополнение к натренированному беспрекословно уничтожать врагов солдату: инновационная технологическая конечность-убийца, сделанная из прочнейшего металла, увеличивающая возможную силу удара в разы. Настоящее совершенство в железной оболочке. Нет, он хорошо помнит Баки Барнса и знает всю его историю. Верный друг Капитана Америки с самого детства, отважно готовый пойти за ним в самое пекло. Бравый патриот, до последнего вздоха сражавшийся за свою страну в кровопролитной войне. Весельчак, любивший поздние дискотеки за возможность беззаботно потанцевать и позаигрывать вдоволь с красивыми девчонками. Чей-то заботливый сын, чей-то любящий брат, чей-то боевой товарищ… Полноценная личность со своими взглядами и принципами, со светлыми и грустными воспоминаниями, вкусами и интересами. И как трогательно и печально было вконец разрушить чье-то сознание, попросту лишить всего, всех этих красок жизни ради благой цели, но разве это не стоит того? Разве это не несомненная заслуга — создать настоящего суперсолдата, что хочет нести доблестную службу своим правителям? Разве грешен тот, кто подчинится тебе сполна, дабы очистить мир от грязи? Зола в своей работе даже не равнялся на Стивена Роджерса: да разве он совершенен, разве создан для защиты своей страны? Ведь в любой момент Капитан Америка может поступить по-своему, может не подчиниться и все испортить. Им невозможно управлять, он излишне самостоятелен, потому что у него есть характер; у него есть те, ради кого он готов рисковать или эгоистично пойти против интересов своих командиров, против их идеологии. Ни в коем случае он не ровня покорному детищу ГИДРЫ, которое, будто мягкая губка, смиренно впитывает все, что вкладывается ему в голову, и не задает глупых вопросов, не ставит их мысли под сомнение. Он верен. Да, для этого пришлось немного повозиться: сколько нечеловеческих криков, полных отчаяния и раздирающей боли, ученый слышал из процедурной комнаты, где Барнса, можно сказать, стирали с лица Земли, уничтожали его врожденную сущность, оставляя лишь живую оболочку. Сколько они слышали слезных молитв просто-напросто убить его и все закончить, потому что лучший друг Капитана Америки не хотел этой новой жизни, которую они ему так любезно предлагали, отказывался есть, пить, плевал в лица своих надзирателей, наивно полагая, что это поможет, а потом и вправду… умер. Джеймс Бьюкенен Барнс погиб; бесследно исчез, словно потухшее пламя, что выжгло весь лес и погасло под проливным дождем, оставив после себя удобренное поле для новых семян. Его тело жило, его новое сознание, выкованное страхом и токовыми разрядами, преобразилось под другим именем. Взращенный в холодах бессердечной Сибири, готовый ко всем указаниям, появился он: Зимний Солдат. Сегодня — его десятая по счету миссия. За этот долгий год с момента попадания Барнса в умелые руки Золы они добились многого, создав ученому массу поводов для гордости. Сначала приделали механизированную руку, потом полностью обнулили сознание, еще позже — начали усиленные тренировки. В этом деле Зимнему Солдату не было равных даже среди опытных бойцов ГИДРЫ. Благодаря введенной ему еще до падения сыворотке он приобрел ту самую физическую силу, превосходящую даже хорошо натренированного обычного человека, и был удивительно восприимчив к новым навыкам: схватывал все налету, оттачивая свое мастерство убийцы, будто бы сам верил в то, насколько большую и важную работу он делает, хотя на самом деле был просто механическим роботом, делавшим то, что ему было приказано. Этим зимним вечером Арним Зола дает Зимнему Солдату новое указание с легкой улыбкой на губах и приятным, подпитывающим трепетом изнутри: — Убей Говарда Старка, агент, — он произносит это с какой-то детской радостью, позволяя себе не скрывать это сладкое предвкушение от еще одной вычеркнутой фамилии из списка. Зимний солдат не замечает эмоций, так как не знает, что это такое. — Сделай же великое дело ради нашей праведной мечты. Солдат лишь сухо кивает в ответ, пока юный, даже какой-то слишком хрупкий помощник Золы вручает ему увесистую папку с последними полученными данными о цели: где живет, в какое время уходит на работу и когда возвращается домой, какими действиями бесконечно мешает ГИДРЕ осуществлять свои кровавые мечты. С черно-белой потрепанной фотографии на своего зрителя смотрит уверенное в себе усатое лицо с ехидной, но притягивающей и по-своему доброй улыбкой. На другой странице мелькает размытый снимок какой-то молодой красивой женщины с ярко-красными пухлыми губами. «Предположительно, Мария Коллинс Карбонелл» — гласит неаккуратная подпись под карточкой. Оба — члены вражеской организации ЩИТ. Их счастливые фотографии не вызывают у Зимнего Солдата никаких эмоций. Цель: ликвидировать Говарда Старка. Выданное оружие: пистолет-пулемет Шпагина, пистолет ТТ, керамбит, специальный нож разведчика, гранаты со слезоточивым газом, взрывпакет. Место назначения: США, Нью-Йорк, Парк Плейс, 75. Время выполнения: 30 часов. Сложность: низкая. — Задание принято, — автоматически отвечает Зимний Солдат, закрывая пухлую от бумаг папку. В его голове идет мыслительный процесс: раз Говарда Старка надо уничтожить, значит, он враг. Жалкая помеха на его пути, которой он абсолютно бесстрастно готов свернуть шею или пустить пулю в лоб. Если придется — уничтожить и эту женщину, Марию. Быстро и четко. Лишних нужно убирать с пути без сожалений и никогда не ставить поставленную задачу под сомнение. Ему сказано — он сделает, не моргнув и глазом. Таково его предназначение. Во время перелета в Штаты Джеймс Барнс просто сидит и неотрывно смотрит в окно, лениво играясь с острым ножом в руке, как с обычным простым карандашиком — его пальцы уже автоматически прокручивают опасный кусок металла между собой без единого ошибочного движения, которое в случае малейшей оплошности могло бы привести к порезу или падению ножа на пол или на колени к своему владельцу. Пейзаж в иллюминаторе, как и все остальное, что естественно существует вокруг него — то есть весь окружающий мир — ему не интересен: он смотрит вперед будто по уже написанной кем-то программе, не обращая никакого внимания на происходящее на борту самолета. Агенты ГИДРЫ, поставленные, чтобы предусмотрительно наблюдать за Зимним Солдатом и успешно перевезти его в другую страну, иногда поглядывают на него с ужасом, от стресса посильнее сжимая в руках тяжелые автоматы, нужные им скорее для самозащиты, чем для атаки. Несмотря на верность своей организации и уверенность в ее правильных установках, пример этого беспрекословного подчинения вызвал у остальных лишь животный страх: никто из даже самых преданных последователей не хотел бы оказаться на месте этого полностью уничтоженного человека, ставшего роботом-убийцей по чьей-то прихоти. Но на самом деле никто не осознавал до конца, насколько сильной была промывка мозгов от Арнима Золы. Много раз молодые надзиратели Солдата, полные любопытства, пытались задать ему какой-нибудь отвлеченный вопрос, однако в ответ всегда получали лишь полный пронзающего холода безжизненный взгляд, прекрасно все выражающий без единого слова — и они сразу испуганно замолкали. Они считали, что он попросту разучился разговаривать. Ведь когда-то, когда сержант Барнс только-только был доставлен на базу, он был довольно болтливым. Первое время ГИДРА просто держала его в заключении, доготавливая почву для психологических опытов в лаборатории, и иногда от скуки он первый начинал какой-то разговор со своими сиделками: сначала сержант пытался им что-то объяснять, потом пробовал взять их угрозами и клятвами, что Капитан Америка уничтожит их всех и отправит на небеса к чертовой матери, даже если Барнсу и придется умереть первее него. Им запрещено было говорить, что столь «великий» Капитан Америка уже повержен. Зола считал, что это может помешать экспериментам, и пока что лучше держать его психику в стабильном состоянии, дабы потом уничтожить ее в пух и прах по его плану. Ночью самолет попадает в ощутимую турбулентность и сильную грозу, что вспышками ярких молний периодически освещает салон изнутри, заставляя сердца некоторых не столь бравых солдат сжиматься от какого-то по-детски необъяснимого страха перед дерзкими и неумолимыми силами природы. Многие уже спят, однако самые напуганные ребята так и не могут найти себе места, поэтому нервно ведут поиски успокоения в таких же объятых страхом товарищах. Однако им становится еще более жутко, когда в этих прерывистых вспышках они видят сидящий впереди них неподвижный силуэт, что часами продолжает переминать тонкое острое лезвие между своих металлических пальцев в ночной темноте, изредка освещаемой белесым светом. Будто чужая тень во мраке комнаты, к которой ты боишься подойти и просто укрываешься одеялом, защищаясь от нее и засыпая дальше. Но эта тень вполне реальна. — За все время Зимний даже не шелохнулся. А мы, между прочим, летим уже часов пять, — шепчет один из охранников своему другу, слегка пиная его в плечо. Они оба усмехаются, открывая небольшую бутылку русской водки, что неожиданно нашлась у кого-то в рюкзаке, в предвкушении приятного продолжения полета. Алкоголь помогает им не так сильно обращать внимание на наличие вселяющего ужас Зимнего Солдата на борту. — Да он всего лишь оружие. У него нет потребностей, вот и сидит себе, как кукла. В этот момент бионическая рука «куклы», сидящей впереди, неожиданно разжимает пальцы, позволяя острому ножу выскользнуть из нее и со свистом вонзиться в пол. Все вокруг неожиданно замолкают, видя, как Зимний Солдат, наконец, меняет позу, на пару секунд отворачивая голову куда-то в сторону салона. Поднимает нож. На этом желание разговаривать у всех отпадает, и остаток пути самолет проводит в полной тишине. Зимнему Солдату все равно на радостно встретившую его Нью-Йоркскую погоду. Любой после сибирского холода обратил бы внимание на ласково пригревающее нежное солнце, что сияет с чисто-голубого зимнего неба, одетого в белый шарф из мягких облаков. В воздухе витает предновогодняя суета послевоенного мира, который, наконец, может с полной и искренней радостью снова и снова праздновать этот день, и поэтому упивается давно потерянным новогодним настроением сполна. Громкие гудки автомобилей, что вечно спешат умчаться куда-то вперед и обогнать время. Реки людей, укутанных в свои теплые пальто и бесконечные списки подарков для друзей и родных, среди которых никто даже не замечает странную мрачную фигуру в объемном темном пальто. Перед Солдатом, одетый в более повседневную и не выделяющуюся одежду, идет его проводник — местный агент ГИДРЫ, доставлявший им сведения о Говарде Старке. Его цель для Агента — показать нужный дом. Негласная цель — проследить за выполнением задания. В случае неудачи незамедлительно сообщить начальству все данные о ходе событий. — Был уже в Нью-Йорке когда-нибудь? — спрашивает мужчина, когда они уже садятся в тонированную машину, что довезет их в богатый частный район города, где проживает Старк. Ему прекрасно известно, кто скрывается за маской Зимнего Солдата, однако, как и у других людей, личный интерес проводника берет свое. — Нет, — честно говорит металлическим голосом Барнс, перезаряжая пистолет на заднем сидении. В его памяти нет никаких сведений о подобной локации. Проводник, как ни странно, верит ему, и по его рукам бегут мурашки: два месяца назад он уже сопровождал Зимнего Солдата на задание. В Нью-Йорке. Да уж, Зола и вправду полностью обнуляет его каждый раз. По дороге они заезжают на заправку: в случае непредвиденного отступления машина должна быть полностью готова к долгой поездке, плюс они и так опережают график. Солнце уже садится за горизонт, освещая заправочные колонки и яркую вывеску насыщенным малиновым светом. Люди убегают с ненавистной работы, дабы, наконец, выпить чашечку теплого чая и отдохнуть после тяжелого трудового дня. — Посиди здесь. Я скоро вернусь, — бормочет проводник Солдату, выходя из машины. Перед выходом он делает радио погромче — может, Зимнему будет не так скучно ждать его, пока играет спокойная музыка. Пусть ознакамливается с культурой, хотя толку-то — завтра он все равно забудет и его, и эту песню. На заправке много народа, и, стоя в очереди, мужчина чувствует какое-то необъяснимое волнение, но старается отбросить все плохие мысли куда подальше. Он уже работал с Зимним Солдатом, и все прошло гладко. Тогда они убили какого-то спецагента, слишком глубоко подкопавшего под ГИДРУ. Уничтожили все его записи и подожгли дом к чертовой матери. «Новый Барнс» оказался действительно таким, каким его описывали другие сослуживцы: ловкий профессионал, натренированный и вооруженный до мозга костей, который может убить тебя даже шариковой ручкой, если ему это понадобится. В тот день проводник впервые увидел, как человек, в которого засадили около пяти пуль, продолжает спокойно сворачивать шеи даже самым сильным охранникам. Одним ударом бионической руки он смог запросто раскроить череп какому-то больно живучему парню, который пускал в Зимнего Солдата выстрел за выстрелом, не понимая, почему он все не падает на землю и не умирает от потери крови. Даже для матерого агента ГИДРЫ это было слишком мерзко, бесчеловечно, пугающе… Он видел фотографию Баки Барнса в газетах, читал статьи про него, и не мог поверить, что они с этим чудовищем делят одно тело на двоих. Или делили. «И почему я вспомнил об этом сейчас?» — думает проводник, садясь в машину. Прошло около пятнадцати минут. Зимний Солдат сидит по-прежнему неподвижно, и мужчина закуривает сигарету, стремясь немного расслабиться. Впереди еще целая невыполненная миссия. — Дай затянуться, — процеживает Барнс, и от неожиданности мужчина аж вздрагивает. Справа от него живая рука нетерпеливо тянется за сигаретой. Что? — Ты куришь? — Хочу попробовать. — Ну, если хочешь, то держи, — проводник, не оборачиваясь, вытягивает руку чуть назад, отдавая косяк Солдату. Ситуация даже немного расслабляет его: вспоминаются давние военные задания, когда он вместе со своими товарищами беззаботно курил одну сигарету на троих, обсуждая красивую медсестру из госпиталя. Но разве человек с промытыми мозгами может захотеть покурить просто из ниоткуда? От этой мысли в жилах проводника стынет кровь. Ответ приходит незамедлительно, когда Барнс резко тушит окурок об его шею. Проводник орет от ужасной обжигающей боли: все вокруг на пару секунд плывет, как будто дождь залил лобовое машинное стекло, снижая видимость до нуля. Все его оружие лежит сзади. Пульт, активирующий электрический заряд, встроенный в бионическую руку Зимнего Солдата и способный вывести его из строя сильным токовым ударом (ГИДРА предусмотрительно ввела его в железную конечность Барнса, дабы при проявлении девиантного поведения его можно было вырубить и схватить) лежит в заднем кармане брюк, до которого сейчас не достать: агент случайно переложил его туда, расплачиваясь за бензин мелочью, которую было сложно вытаскивать из-за как раз этого маленького устройства. Ему конец: если не от Зимнего Солдата, то от начальства за халатность и невнимательность. Что же могло вывести выжженный мозг Барнса из стабильного состояния? «Стивен Роджерс отважно сражался за свою страну в кровопролитной войне бок о бок со своими товарищами и пожертвовал собой спустя два месяца после трагической гибели своего верного напарника — Джеймса «Баки» Барнса, убитого в горах вражескими солдатами… Их тела так и не были найдены, однако вся Америка сегодня, в первую годовщину смерти Капитана Америки, со слезами на глазах скорбит по своим героям, отдавшим жизнь ради всех нас. Стив Роджерс…», — вещает из автомобильной колонки радио, которое проводник оставил перед уходом. Его сердце пропускает пару ударов, когда он вспоминает задумчивую фразу Золы. ГИДРЕ еще было неизвестно, может ли что-то стать триггером к деактивации Зимнего Солдата. Оказывается, может. Гребаный Стив Роджерс! И как они не предусмотрели это… — А теперь, ублюдок, — шипит Барнс ему на ухо, приставив холодное дуло пистолета к виску своего «напарника», — ты расскажешь мне все, пока я не вышиб тебе мозги.