Верхом на звезде

      На заднем сидении случайного такси Андрей задыхался от раздражения. Таксист еле пошевеливался, даже не старался лавировать в потоке, а на все просьбы Жданова лишь недовольно дергался. «Штрафы тоже ты мне оплатишь?» — швырял царственным тоном водитель и продолжал медленно следовать за неповоротливым, грязным УАЗом.       — Я заплачу! Возьми всё! — Андрей психанул, достал из джинсов кожаный портмоне и, опустошив содержимое, сунул через плечо несговорчивому водиле веер из бумажных денег.       — Да нахрена мне столько?! — опешил тот, непонимающе буркнув что-то матом себе под нос.       — Поехали, прошу! Перестройся же!       — Ладно-ладно! — закивал мужик. — Умирает там кто-то, что ли?! Холодный ужас сдавил виски болью. От этих слов у Андрея внутри всё сжалось и похолодело. А вдруг этот Зорькин совсем слетел с катушек? Катя ведь узнала от следователя, что компьютер её не взламывали, а просто вошли по паролю. Что если она попыталась образумить друга, а тот причинил ей вред? Нет! Лучше об этом было не думать. Душно, больно, невыносимо! Когда же уже он доедет до Катиных родителей, чтобы снова попытаться что-то раскопать! Сейчас действовать было проще. Он знал кем является Николай, знал отчего тот бесится и за что мстит. Он понимал его отчасти и даже жалел, но Катя… Как он мог так поступить с той, чьи родители практически вырастили его как родного сына? Жданов пулей вылетел из машины и помчался к подъезду Пушкаревых. Домофон среагировал быстро. Елена Александровна открыла ему тотчас же, как только услышала его голос. Она была по-прежнему встревожена, значит, о Кате до сих пор не было никаких вестей. Андрей вошёл в тёплую прихожую, пропахшую выпечкой и чем-то жареным, а ещё беспокойством, звенящей тягостной тревогой, которая окутала собой всю их небольшую квартиру.       — Андрей, ну что, ничего не удалось выяснить? — ко Жданову сразу метнулся глава семьи. Такой встречи Андрей, честно признаться, не ожидал. Седовласый мужчина лет шестидесяти, морщинистый и сухопарый, сурово заглядывал ему в глаза, подбираясь всё ближе, явно прихрамывая на правую ногу. Сердце мучительно заколыхалось в груди, а чувство вины с новой силой обрушилось на него так, что дышать стало невыносимо больно.       — Ничего… — выдохнул виновато Андрей и опустил глаза.       — Меня, вон, тоже менты час мариновали, а потом что? Идите, говорят, мы Вам позвоним! — Пушкарёв чертыхнулся и медленно осел на коридорный пуфик, закрыв лицо шершавыми большими ладонями. — Бедная моя девочка… Не уберегли! Не смогли! — запричитал он горько, хрипло задыхаясь, и тогда Жданов совсем потерялся.       — Валерий Сергеевич, пожалуйста. Я сделаю всё возможное. Я всю Москву прочешу! Главное, чтобы Николай не причинил Кате вреда. Но они же были лучшими друзьями, верно ведь? Он не сможет! — он опустился перед Катиным отцом на колени и по-сыновьи прикоснулся к плечу. Сколько всего ему довелось тогда прочувствовать внутри знает один лишь бог. Верно говорят, что испытания, посланные человеку, словно сито отсеивают все лишнее в его душе, выметают весь сор, делают личность сильнее, выносливее и целостнее. Человек не всегда становится добряком, но он никогда уже не живет пренебрегая первозданными ценностями. Оглядываясь назад, Жданов ужасался, насколько наплевательски относился к людям. Наверное, оттого, что сам вырос в такой атмосфере, но пенять на нелюбовь отца и бесконечные страдания матери было неправильно и даже цинично. Он давно уже вырос и прекрасно отдавал себе отчёт в том, что творил. Он это всё уже осознал, за многое заплатил и готов был искупать свою вину и дальше, но только не ценой Катиной жизни. Нет, это было уже слишком. Такую цену он заплатить был не готов.       — Да что ж это такое! Колька, Колька… Что ж ты творишь, поганец! — хрипло проворчал Пушкарёв. — Мать, дай ключи от гаража. Машину поставлю, — мужчина попытался подняться, но тут же потерял равновесие и, удержавшись за вмиг подхватившего его Андрея, рухнул обратно на пуфик, корчась от нестерпимой боли в колене. — Ну черт бы побрал этот мениск! Лен, тащи Кеторол и шприц.       — Валера, ну, куда ты собрался? Ты ж, вон, аж побледнел весь. Никуда я тебя не пущу! — Елена Александровна среагировала молниеносно. Со знанием дела она вскрыла ампулу и набрала в шприц лекарство. Сделав укол, женщина натренированными движениями закатала мужу брюки и быстрыми, аккуратными пальпациями стала наносить на больное колено согревающую мазь. Андрей наблюдал за ними с болью в сердце, которую он не мог ни объяснить себе, ни тем более передать словами. Одно дело, если бы он тогда получил штраф, который пошёл бы в государственную казну, получил бы условный срок, да даже если и реальный, он никогда бы не осознал до конца, что совершил. Только сейчас, видя страдания человека, на которые он его обрёк сам, в душе растекалось чувство дикого, неуёмного стыда и горького, искреннего раскаяния.       — Нет, Лен, ехать надо! Там метель. Занесёт всю машину за ночь.       — Андрей, Вы хоть ему скажите! А вдруг плохо станет? Валера, что же ты такой упрямый у нас? — всплеснула руками хозяйка и встала на всякий случай поближе к двери, готовясь уже преградить путь неукратимому мужу.       — И правда, зачем ехать в такую непогодь? Да ещё если нездоровится. Валерий Сергеевич, если позволите, я сам отгоню вашу машину в гараж, а после вернусь и мы с вами подумаем вместе, куда Николай мог отправиться.       — Да мне неудобно как-то, — пожал плечами Пушкарёв и недоверчиво взглянул на Жданова. Кавалера дочери он совсем не знал, а будучи человеком военным, доверять людям просто так не привык, но и на бандита тот не был похож: вежливый, опрятный, хорошо и дорого одет. Хотя и от их Колюни он тоже не ожидал ножа в спину. Как говорится, доверяй, но проверяй.       — Андрей, конечно, отгоните машину, — вклинилась Катина мать, благодарно кивая. Она мигом метнулась за ключами и всучила их Жданову лично в руки. — Номер гаража 78. Вы увидите его сразу — номер ярко-зелёной краской написан.       — Понял, — мотнул головой Андрей и скрылся за дверью, пока Валерий немного замешкался. В кармане снова затрезвонил телефон. На этот раз звонил сам Егор. И что только надо было этому следаку, который вместо поисков Кати пас его, как несмышлёного ребёнка?! Честно говоря, они с Малиновским уже начинали его дико бесить, а желание сделать всё самому росло и крепло в Андрее с каждой минутой. Для начала он собирался пробить всех, с кем Зорькин работал. Егор был прав, когда говорил, что это может быть опасно, потому что бизнес, в котором вращался Николай, легальным можно было назвать с большой натяжкой. Все участники этих биржевых скачек погрязли в огромных деньгах и криминальной коррупции, это и ежу было понятно. Следак мечтал с помощью Зорькина-Громова распутать этот их дьявольский клубок, и при других обстоятельствах Андрей бы ни в коем случае не мешал, но не сейчас, когда жизнь Кати была в опасности. Жданов приехал в гаражный кооператив довольно быстро, да и найти добротный гараж, отмеченный зелёным номером 78, не составило труда. Он вышел из старенькой Волги и, немного расчистив снег перед воротами, отпер двери. Внутри было тепло, уютно и чисто. Было видно, что хозяин подошёл к отделке жилья для своей Волжаночки с необычайной страстью и вдохновением. Всё в гараже было обустроено с умом и вкусом, каждая гаечка знала своё место. Такому порядку мог позавидовать даже самый отъявленный перфекционист. Андрей загнал машину внутрь и ещё раз решил осмотреть интерьер. И всё-таки здесь чувствовалась твёрдая армейская рука. Взгляд невольно зацепился за массивную крышку, что притаилась в углу. Это был то ли погреб, то ли тайник. Интерес сиюминутно вспыхнул в глазах Андрея и, ведомый любопытством, он приблизился к потайной крышке. Несколько раз он подергал за тяжелое металлическое кольцо, но крышка будто приросла к полу намертво и не поддавалась. Вероятно, здесь был свой хитрый механизм, чтобы сим-сим открылся, но Андрею он был неизвестен. Решив оставить погреб в покое, Жданов направился к выходу, думая, как бы срезать путь к домам и поскорее вернуться к обратно Пушкарёвым. В этот самый момент послышался шум и, кажется, даже голос. Андрей замер и ещё раз прислушался. Он мог бы поклясться, что он что-то слышал, и эти звуки доносились прямиком из-под потайной крышки. Он снова бросился к погребу и дёрнул за кольцо — бесполезно. И тут краем глаза он заметил на полу нечто блестящее: маленькую деталь или украшение. Подняв безделушку с пола, он поднес её к свету и обезумел. Это была золотая подвеска в форме звезды, которую он сам не так давно подарил Кате на день рождения. Катя была здесь!       — Какие люди! — раздался за спиной молодой мужской голос. — Тебя, Жданов, я, честно признаться, не ждал, но раз уж ты сам пришёл, молодец. Андрей резко обернулся и встретился глазами с Зорькиным. На парне была надета чёрная толстовка с глубоким капюшоном и кепка, практически скрывающая лицо. Он держал в руках чёрный дипломат и ехидно, победоносно скалился.       — Где Катя? — зло рыкнул Жданов, шагнув навстречу к новоиспечённому брату.       — В ларчике, надо полагать, — тот указал на крышку подполья и разразился протяжным хохотом. — Ты ж ее не освободил оттуда. Что, не открывается? Бывает… Да что ты вообще можешь без папиных денег? Ты — ничтожество, Андрюша! Полный ноль! Жданов рассвирепел в доли секунды и бросился на Зорькина с кулаками, схватив его тщедушное тельце за грудки, но ощущение металлического ствола в паху заставило его сбавить обороты.       — Считаю до трёх и выпускаю пулю. Готов?       — Что тебе нужно? Отпусти Катю и вали! Я знаю кто ты! Знаю, что ты мой брат! Я даже не буду форсировать следствие! Просто бери эти деньги и исчезни! Оставь нас с Катей в покое! — на одном дыхании выпалил Андрей, пристально глядя Николаю в глаза.       — Доставай ключи от машины и медленно клади их на пол, а не то я тебе яйца в смятку организую. Братик он мой, оказывается. Сам раскопал или помог кто?       — Сам понял…       — Да ты прирождённый Шерлок, как я погляжу. Ключи! — громко скомандовал Коля и оттолкнул Жданова от себя, продолжая держать его на прицеле.       — Отпусти Катю!       — Катеньку? Нет, прости. Катю я люблю. Мы с ней уедем вместе, и ты о нас больше никогда не услышишь. И не мешай мне, если не хочешь, чтобы тебя нашли в этом гараже с пулей в башке.       — Ты псих и идиот! Катя ни в чем не виновата!       — Зато ты виноват! — взревел Зорькин, смахнув с головы капюшон. Каждый нерв на его бледном лице, казалось, трепетал, а красные, воспалённые глаза смотрели с таким лютым бешенством, что Андрею невольно стало не по себе. — Ты и папаша твой!       — Это ты его убил? — пробормотал Андрей похолодевшими губами.       — Нет, не я. Я лишь открыл ему все карты, но он, как царица в детской сказке, «восхищенья не снесла и к обедне умерла»! Сердечко не выдержало.       — Сука… Какая же ты мразь, Зорькин! Почему ты просто не пришёл с миром? Почему ты ведёшь себя как одержимый неврастеник?       — Идти с миром к папаше, который никогда меня знать не хотел? Мама писала ему письма до самой смерти! Она любила его до последнего вздоха, а я ненавидел! Ненавидел каждой клеточкой и даже сейчас ненавижу, когда он сам уже сдох!       — Заткнись! Ты не понимаешь, о чем говоришь! Твоя мать сама исчезла!       — Ее запугали! — заорал Зорькин. Из глаз хлынули слёзы отчаяния и он, сделав шаг, приблизился к Андрею, грозно шипя. — Отдай мне ключи от машины! Ты даже не представляешь себе, как я жалею, что не прирезал тебя ещё тогда, вместе со Старковым! Спасибо папочке! Подсуетился и припрятал тебя в Штатах! Зато сейчас тебе некуда прятаться и я, наконец, смогу довести начатое до конца!       — Опомнись! Ты сгниешь на нарах! У следователя на тебя большой компромат! Стоит оно того? Ведь у тебя есть возможность уехать, спрятаться. Я вижу, ты подготовился, — Андрей кивнул на дипломат, брошенный Зорькиным на пол, и попытался сунуть руку в грудной карман.       — Не шевелись! — заорал Коля. — Я тебе мозги вышибу!       — Я хочу показать тебе одну вещь, — начал Жданов тихо и вкрадчиво. — Это письмо нашего отца твоей маме. Я нашёл его в сейфе. Я очень хочу, чтобы ты его прочитал. Я хочу, чтобы ты понял, что это не ты был изгоем, а я. Мой отец никогда меня не любил! Ни меня, ни мою мать! Он жил одними лишь мечтами о том, чтобы быть с вами вместе! Он всю жизнь любил Софью, твою маму! Ее одну! Прочитай письмо и ты сам все поймёшь!       — Ты достал меня, Жданов! Я не хочу ничего знать! Я не хочу вообще как-то отождествлять себя с вами! Я взял лишь то, что принадлежит мне по юридическому праву. Что-то типа наследства, если хочешь знать! Мне не нужны эти деньги, но они нужны другим! Они нужны людям, которым я помогаю! Я делаю этот мир лучше, пусть и нелегально, но я сделал себя сам! Я — Илья Громов! А несчастный, никому ненужный щенок Коля Зорькин умер десять лет назад! В день, когда не стало моей матери! Именно с тех пор я живу другой жизнью и я добился столько, сколько тебе никогда не удастся добиться, потому что ты ничтожество! Жалкая мразь!       — Стреляй тогда, — усмехнулся Андрей. — Только счастливее ты от этого не станешь. Эти грязные деньги и моя смерть не помогут тебе обрести покой! Я знаю, о чем говорю! Ты не сможешь это купить, как и не сможешь заставить Катю тебя полюбить. Она меня любит, Коль. И я ее люблю… — Зорькин застыл на мгновение, на посиневшем лице промелькнуло удивление, но тут же растворилось в кричащем гневе.       — Ты думаешь, я этого не сделаю? Ты меня на слабо берёшь? Катя всё о тебе знает и никогда тебя не простит! А я не прощу тебя за то, что ты однажды посмел прикоснуться к ней! К моей Кате! Я сказал, что она поедет со мной, значит, она поедет со мной! И если ты не хочешь давать мне эти чертовы ключи, я их сам возьму! В гараже раздался шумный залп. Пуля прошила тело насквозь, прошла навылет и с противным лязгом застряла в металлической обшивке стены; в подвале раздался истошный крик; темно-алая кровь окропила пол, а бездыханное тело медленно осело на бетон, закатив стеклянные глаза. Всё было кончено… Вот так быстро, бесславно и нелепо.