Параллельные

      Страх гнал Зару вперед. Она бежала со всех ног, не оглядываясь, не обращая внимания на проходивших мимо людей или на то, что ее поведение непростительно для девушки ее положения. За всю свою жизнь она никогда не была так напугана: ни когда ее забрали в гарем, ни когда задирали наложницы, угрожая изуродовать ее за малейшую оплошность.       Лале. Ее милая Лале. Когда они познакомились, она и мечтать не смела назвать когда-нибудь этого светлого человека «своей» родной душой. Умная, понимающая, добросердечная Лале в мгновение ока стала для Зары целым миром. В ее ставшей практически в одночасье серой жизни вновь появились цвета.       Фиолетовый с золотом – как любимое платье Лале.       Светло-розовый – нежный как ее губы.       Темно-карие омуты глаз, что не сулят ничего кроме нежности и тепла.       Мягкий бронзовый оттенок ее бархатной кожи.       Желтоватый цвет свитков, что она приносила Заре, полотен, на которых писала Лале в тени того заброшенного домика, куда они ускользали из-под присмотра Шахи-хатун.       Голубой – как гладь озера, у которого они лежали, наблюдая за тем, как проплывают облака всех возможных форм.       Теплый оранжевый – как закат или прикосновение ее руки к ней.       Зеленый – как успокаивающие объятия Лале, что она старалась дарить как можно чаще.       И кроваво-красный – как украдкой сорванные робкие поцелуи, полные нежности, любви, распаляющие костер внутри. И полные отчаяния. Страха. Опасений. Поцелуи, что могли стоить жизни им обеим.       Зара вспоминала, как упрашивала приставить ее служанкой к Лале, когда Мехмед перевел её в другие покои. Как несмотря на дурное предчувствие, что гложило её, всё теплилась надежда на благоразумие падишаха или хотя бы на его дальновидность, он ведь наверняка подумал о последствиях. Но теперь, когда намерения Мехмеда кристально ясны, а времени всё меньше, и помощи ждать неоткуда, Зара отчаянно искала Сафие. Ей всё равно, что случится с ней. Всё равно, накажут ли её за дерзость. Спасти Лале. Это всё, о чем она могла думать.       Забежав в очередной коридор, Зара в кого-то врезалась. Бросив кое-как извинения, она попыталась обогнуть прохожего и бежать дальше, но её резко схватили и дёрнули обратно.       Сотни мыслей мелькнули в одно мгновение, и громче всех одна: «не успею помочь Лале!» Впервые в жизни Зара решилась отбиваться, попыталась вырваться из чьей-то цепкой хватки. Страх за Лале, и так не отпускавший ни на мгновение, нахлынул пуще прежнего. Слезы, еле сдерживаемые до этого, потекли чуть ли не рекой, застилая взор и затрудняя дыхание. Головой она понимала, что не вовремя напавшая истерика Лале не поможет, и корила себя за это. Тут державший ее до этого человек больно вцепился в плечи, ощутимо встряхивая девушку. - Зара, успокойся! Что случилось, кто тебя обидел?       Зара чуть запоздало подняла лицо. Встряска немного привела в чувства, а знакомый голос успокоил, придавая уверенности. Прямо перед ней стояли Аслан и Влад. Они оба внимательно смотрели на нее, обеспокоенно оглядывая ее на случай, если ее ранили. Зара схватилась за державшего её Аслана, сжала пальцы на его предплечьях, не замечая тупой боли в пальцах, впивавшихся в ткань рубашки и кожу парня: - Лале… - Слезы все ещё душили её, мешая говорить, она судорожно хватала ртом воздух, пытаясь объяснить. – Мехмед… Лале в покоях… Помочь…       Влад тут же сорвался с места и побежал в ту сторону, откуда прибежала Зара. Аслан было дернулся за ним, повернулся обратно к девушке. Положив руку ей на плечо, он посмотрел ей в глаза: - Спасибо, Зара. Мы спасем Лале, но ты должна взять себя в руки. Ты нужна ей сейчас как никогда.       Аслан не стал больше задерживаться и, окликнув Влада, побежал за ним. Зара же, рыдая, прижала ладошки ко рту, в попытке сдержать крик и всхлипы. Слёзы, не переставая, текли одна за другой, пока она, облокотившись на стену, медленно сползала по ней на пол.       Лишь бы они успели. Лишь бы они спасли Лале. Её Лале…       Зара никогда в жизни не была так напугана. Но она не боялась за себя или свою жизнь. Она боялась за Свет, за свою родную душу. Она боялась за Лале. А Лале и есть ее душа.