Это - нормально. Это - привычка.

      — Люся? Фёдорова? — её окликнул высоковатый женский голос. — Ты ни капельки не изменилась!       — Простите? — она чуть повернулась и удивлённо охнула — Маша? Смирнова? — Была когда-то. Я очень рада тебя видеть! Ты одна здесь? — низенькая, пухленькая Маруся приземлилась рядом на скамейку. — Я бы очень хотела получить твой автограф. Если ты, конечно, не против?       — Нет. С радостью. Есть ручка? — она черкнула закорючку и памятные строчки на форзаце протянутой книги. — Я не одна. Саша должен скоро подойти. Побежал за мороженым. Вон он.             Она указала тонким пальчиком на аллею, усаженную кипарисами по краям аккуратной дорожки. Высокий и статный мужской силуэт приближался к их скамейке с двумя рожками пломбира в руках. Мужчина улыбался чему-то своему, любуясь и наслаждаясь летним деньком.       — О чём болтаете, девчонки? — весело улыбнулся Александр. — Александр. Но, мне кажется, моё имя вам известно. А вот ваше мне было бы крайне приятно узнать.       — Мария. Очень приятно. Попрошу ваш автограф. — женщина протянула ему ручку и книжку. — Пока, Люсенька, ещё увидимся!       — До свидания, голубушка. — мужчина учтиво поцеловал её руку, отчего она смущённо зарделась и, махнув на прощание, засеменила к выходу из парка. — Преинтереснейшая особа. Твоя знакомая? Он присел рядом и приобнял её свободной рукой. Она прижалась к нему, положив, как обычно, голову на его плечо.       — Мы были на одном курсе. Она училась на помрежа, а я на театральном. Она не доучилась немного, хотя подавала большие надежды. Она — отличный постановщик. — Люся задумчиво мотнула головой, как бы отгоняя ненужные мысли. — Становится прохладно, тебе не кажется? Может пойдём?       — Ну если вам так хочется, то, пожалуй, пойдём. О чём ты так сильно задумалась? — взявшись под руки, они направились к выходу из парка.             Проходя мимо кипарисов, стройных и высоких, она вспомнила их ещё саженцами сорокалетней давности. Они напомнили ей сына, бывшего тогда ещё совсем малышом, её саму молодую и лёгкую и невероятно привлекательного Сашку, впрочем, не растерявшего своей привлекательности и сейчас. Тогда, сорок лет назад, он также обворожительно улыбался и заразительно смеялся, подкидывая Ванюшку вверх, в небо, под самые облака. Она счастливо вздохнула, улыбаясь и крепче прижимаясь к нему. Этот парк стал местом их ежедневных прогулок. Стал привычкой, такой же, как и десятки других, но очень нужной и необходимой. И, нужно сказать, очень приятной, доброй и, по-настоящему, семейной. Она была уверена, что сейчас их сын в каком-нибудь далёком городе также гуляет со своей семьёй по парку. Они смеются, улыбаются и искренне радуются своему собственному счастью.             Она снова вздохнула, но печально и, отчасти, скорбно. С сыном и его семьёй они не виделись порядка пяти лет. Конечно, в их жизни появились ежевечерние разговоры по скайпу, но это не заменило ей тёплых объятий, искреннего смеха и радостных глаз внуков.       — Я тоже скучаю, солнышко. — он понял её вздохи, её изменившийся взгляд. — Они приедут на Новый год. Не грусти.       — До него ещё так долго. — ответила она, на миг уткнувшись носом ему куда-то в шею.             Это тоже была привычка. Необходимая в редкие, но очень болезненные, моменты отчаяния. Эти прикосновения давали надежду и оказывали огромную поддержку. Но, возможно, дело было не в прикосновениях, а в человеке, который их дарил. Муж. Как много для неё, такой хрупкой и нежной, значит это слово. Этот человек слишком сильно и навсегда пророс в её душу. Этому человеку, Бог знает сколько лет назад, она поклялась у алтаря быть только с ним. И клятву свою она будет выполнять до последнего своего вздоха.             А летний вечер близится к завершению. Они подошли к подъезду и она, доставая из сумки ключи, загляделась на ярко-розовый закат.       — Завтра будет дождь. — кивнула она в сторону, синеющего уже, неба.       — Значит у меня есть шанс выиграть, наконец, у тебя в шахматы. — хохотнул он, пропуская её вперёд себя в квартиру. — Я поставлю чайник.       — Не нужно. Давай просто посидим вдвоём. В тишине. Как раньше? — она взглянула в его серые глаза. Он кивнул, не в силах отказать самой дорогой женщине.             Они сидели на кухне в полутьме и молчали. Тишина была настолько уютной и желанной, что разрушать её не было ни сил, ни желания. Он держал её небольшую ладонь в своей, нежно оглаживая тыльную сторону большим пальцем. Она же просто смотрела на него и улыбалась, изредка поправляя выбивающуюся седую прядку волос на его лбу. Это — нормально. Это — привычка.