Любовь, это значит… — Мой
— Ты сияешь подобно полярной звезде, — сказал Маркус, монотонно перелистывая страницы какой-то старинной книги. Каждое его движение было подобно ветерку, что казалось уместным в отношении этой бумаги, готовой в любую секунду превратиться в труху. Он уже несколько минут бродил по своему кабинету и перебирал почти все, начиная с объемных книг на неизвестных мне языках, заканчивая тонкими свитками, наверняка украденными из гробницы самой Клеопатры. — Благодарю, Мастер. — Я кивнула. Да, мы оба знали, с чем это связано, так что говорить вслух об этом не было никакого смысла. Маркус слегка улыбнулся, сдувая слой пыли с небольшой черной шкатулки, украшенной странными узорами и камнями, которую достал из-под одного из стеллажей. Он бережно провернул замысловатый замочек, поднял крышку и вытащил пожелтевший старый свиток. Я приподнялась со своего места с целью получше разглядеть его, хоть это движение не имело никакого смысла и было лишь привычкой, и с удивлением отметила, что текст состоял из различных рисунков. — Не беспокойся, Изабелла, когда-нибудь ты обязательно научишься понимать эти символы, — пробормотал Маркус, разворачивая свиток. Несмотря на его легкие касания, бумага опасно шелестела, грозя развалиться. — Этому свитку порядка нескольких тысяч лет, его подарил мне еще мой отец Аменемхат перед тем как уйти. Я вопросительно взглянула на него, когда услышала знакомое имя. — Кай уже упоминал его имя, но ничего не рассказал помимо того, что он был его отцом. Тень улыбки скользнула по лицу Маркуса и так же быстро пропала. — Я удивлен, что он вообще назвал его имя вслух. Мой брат сильно разругался с ним за несколько столетий до его смерти и до сих пор таит сильную обиду. Что могло произойти, чтобы Кай так долго обижался на того, кто давно умер? Да, он не казался тем, кто все быстро забывает и легко прощает, но все же, если за тысячелетия обиды так и не рассеялись, это должно быть что-то серьезное. Я вздохнула и провела ладонью по идеально гладкому лицу. Сейчас нужно сосредоточиться на работе. — Что это за свиток, мастер? — Это, моя дорогая Изабелла, скрытый миф древних египтян. Никто не знает, сколько лет этому свитку, но я точно знаю, что Аменемхат получил его еще будучи человеком. «Нет у меня ничего более ценного, чем этот свиток. Ни жизнь, ни душа моя не имеют ценности, находясь рядом с ним», — говорил он. Отец посвятил всю свою жизнь, чтобы найти достойного преемника для мифа, которым он провозгласил моего брата Сехмета, а затем и меня, и я поклялся хранить его вечно. Глаза Маркуса горели странным оттенком бордового, а лицо было как никогда серьезно. С долей благоговения я взглянула уже новым взглядом на сверток бумаги передо мной. Не верилось, что эта вещь была старше отца Кая и Маркуса, и сохранилась до наших дней. — Это удивительно! Я никогда не думала, что папирус способен так долго храниться. То есть, конечно, слышала от археологов из передач, но никогда не видела вживую. О чем в нем говорится, раз Аменемхат так дорожил им? — Думаю, ты поймешь, когда услышишь, — Маркус строго посмотрел мне в глаза, всем видом демонстрируя, насколько все серьезно. От такой важности событий я невольно занервничала, чувствуя, что сейчас, возможно, узнаю то, ради чего человечество не один век ведет различные раскопки в поиске правды о сотворении мира. Я кивнула, сжимая руки в кулаки. — Тогда слушай.«О Великий Ра, имя мое Техути, навеки я раб твой! Не знаю, чем мог заслужить увидеть тебя, но дорожить этой встречей буду до ухода в Дуат. С позволения твоего делюсь всеми познаниями жизни будущей на этом папирусе, дабы потомки мира этого смогли подготовиться ко всем сложностям предстоящим. Слова твои были такими: «Пройдут тысячи лет, прежде чем случится это. Мы — последние Боги Та-кемета и время наше не вечно, но душа некоторых из нас переродится и вся сила, что таит в себе божество, устроит хаос во всем мире. Да зальются реки кровью, взбунтуется природа, умирать начнут люди. Но найдется способный остановить хаос. Не побывает он ни в Дуате, ни в мире живым не останется. Будет наделен он не одной способностью. Путь ему предстоит нелегкий, многим пожертвовать придется, но амулет мой поможет справиться». Великий Ра дал мне амулет свой, и намерен я сохранить его».
Стоило Маркусу прекратить чтение, как комната погрузилась в молчание. По коже пробежали мурашки, а разум затуманился удивлением. Конечно, этот Техути мог увидеть очень реалистичный сон и придумать историю, но звучало все очень пугающе. Очевидно, Маркус не сомневался в правдивости слов этого человека, потому что был как никогда серьезен. С лишенным эмоций лицом он посмотрел на меня и завернул свиток обратно. — Тебя наверняка интересует, как это связано с тобой, но говорить я пока ничего не намерен. Твое время еще не пришло, и стоит быть готовой ко всему. Я недоверчиво покосилась на него. Он был очень умным и мудрым человеком, но что мешало быть ему еще и хитрым? — Подождите, вы поделились со мной скрытым пророчеством, чтобы ничего не разъяснить? — Я выгнула бровь, чувствуя полное смятение. И снова на устах мужчины отпечаталась легкая улыбка чеширского кота. — Изабелла, я и так много сказал. Ты все поймешь, когда придет время, а сейчас можешь идти и набираться сил. Уверен, твой день выдался нелегким. — Но… подождите, а как же занятие? — Я удивленно захлопала глазами. — Можешь считать это вводным уроком. На выходе я обернулась. — Где этот амулет? — У того, кого мы ищем уже очень давно.***
Сад Вольтури был удивительно красив, но меня уже начинало от него тошнить. Эти пчелки-цветочки раздражали одним только своим видом, чего уж говорить про звуки и запахи. В свободное время здесь было абсолютно нечем заняться, если тебя не интересовали гуманитарные науки и искусство. Скрипя зубами, я выругалась и попыталась закрыть уши, сидя на самой отдаленной скамейке в саду, находящейся в тени у высокой стены каменного забора. Не имело значения, в какой части сада ты находишься, ведь шум насекомых и людей преследовал повсюду. Это было невыносимо. Нахождение в этом замке на протяжении нескольких месяцев нанесло серьезный урон моей нервной системе, которая и так была мертва, а также моей социальной активности. После нашего первого занятия с Маркусом прошла пара месяцев, за время которых мой щит удалось сильно развить. Теперь я спокойно могла накрывать им большое количество людей и вампиров, если закрыть глаза на быструю утомляемость от большой траты энергии. Что касается второго дара, дара сирены, как его называли мастера, то все было порядком тяжелее. Повторить трюк с пением мне удалось на тренировке лишь раз, и то это закончилось сильным изнеможением, из-за чего было решено дать мне двухдневный отпуск, который я коротала вдали ото всех. — Снова здесь? Снова Кай? Мне всерьез начинало казаться, что он преследовал меня. Где бы я не оказалась, волшебным образом появлялся он. Мне было приятно находиться в его обществе, но он совсем не понимал, что быть с ним все время — это не то, что делает меня счастливой. Я всегда нуждалась и буду нуждаться в одиночестве. — Вы когда-нибудь перестанете преследовать меня, мастер? — ровным голосом спросила я, видя, как на его бесстрастном лице появляется подобие улыбки. Господи, для него это все не больше, чем ролевая игра. — Ты думаешь, мне больше нечем заняться, помимо бессмысленного преследования тебя? — сказал Кай, присаживаясь на другой край скамьи. Верещать по этому поводу не было смысла, потому что в любой момент в нем могло проснуться королевское высокомерие и заткнуть мой холопский рот. — Конечно, нет, мастер, уверена, вы оказались здесь не случайно. — Каждое мое слово было насквозь пропитано сарказмом. Кай спокойно расправлял складки своего черного плаща, никак не реагируя на мои колкости. В какой-то момент мне действительно показалась, что он здесь не для того, чтобы преследовать меня. — Маркус рассказал тебе про Аменемхата. — В один миг его голос утерял свою легкую игривость, окрашиваясь в более мрачные тона. Я аккуратно взглянула на его лицо, пытаясь понять эмоцию, с которой он говорил, но ни одной из них не увидела. Его лицо было абсолютно безэмоциональным. — Да. Он сказал, вы были не в ладах. Тень ухмылки скользнула по губам Кайуса. — Он сильно смягчил. Я презирал, презираю и буду презирать это отродье за то, чем он занимался, — от Кая сквозило честностью этих слов, он был уверен в них. Я нахмурилась, перебирая в голове различные версии. — Что он сделал? — Ох, Белла, думаю, тебе еще рано знать об этом, — сказал он. — Тогда зачем ты пришел? Сказать, что я недостаточно умна? — К черту официальность, этот мужчина был настоящим испытанием. Кай закатил глаза и сложил руки на груди, откидываясь на спинку скамьи. — Конечно, нет. Просто об этом не знает никто, кроме меня и Аро. — Королевская тайна? — Я ухмыльнулась. Похоже, Аменемхат был серьезной личностью. — Что-то в этом роде. Все, что я хотел сказать: не верь Маркусу насчëт того, каким был хорошим наш создатель. Он ошибается. Я снова повернула к нему голову с вопросом, но Кая уже и след простыл. — Козел, — пробормотала я. Со стоном встав, я направилась вслед за ним в замок.***
После сада мне было положено по указаниям Кая пойти обучаться древнегреческому языку. Я не думала, что он считал это умение необходимым, скорее, просто хотел провести со мной побольше времени. Занятия проходили в его кабинете, и, на удивление, в довольно официальной обстановке. Я подошла и аккуратно постучала в дверь, которая распахнулась почти сразу. — Изабелла, я надеюсь, ты выполнила мою последнюю просьбу, — голосом строгого учителя спросил он, пропуская меня внутрь. Просьбой было выучить весь алфавит и звучание букв. Плевое дело. — Конечно, Мастер, — сказала я и открыла тетрадь с записями с прошлого урока. — Отлично, сегодня будешь практиковаться в чтении. Кай открыл какую-то книгу, лежащую на столе, и тыкнул пальцем в один из текстов. — Начинай. Я вдохнула и принялась читать. Где-то ошибалась в произношении, поэтому Кай спешил меня быстро поправить. Я не могла отрицать то, что он был действительно хорошим учителем, который относился со всем уважением к своему предмету и был настроен привить его к другим. Повторяя очередной звук, я незаметно оторвала взгляд от книги, переключаясь на него. Лицо Кая было сосредоточенным, а глаза серьезными. Он не выглядел строго, нет. Он выглядел прекрасно. — Я думаю, у тебя предостаточно времени смотреть на меня, но ты предпочитаешь делать это именно во время наших занятий, — отчитал он, не поднимая головы, но в голосе была слышна приглушенная нежность. — Просто в это время ты как никогда спокоен, — ответила я. — Хочешь сказать, что я изверг? — Он заглянул мне в глаза, не пытаясь сдержать ухмылку. — Если я скажу «да», ты обидишься? — Я улыбнулась, намекая на любовь этого мужчины к мелочным обидам, но он, похоже, не заметил скрытого намека. — Я обижусь, если ты солжешь. — Кай убрал руки от стола и встал во весь рост. Он был чертовски высок, на голову выше меня. — Тогда извини, но в тебе определенно присутствуют черты изверга. Ты довольно эгоистичен и предпочитаешь делать то, что принесет удовольствие только тебе, плюя на остальных. Он прищурил глаза, принимая мою честность, и снова ухмыльнулся. — Хочешь, расскажу тебе секрет? Все люди такие, абсолютно. Многие выставляют себя щедрыми альтруистичными душками, но сколько раз они брали себе порцию с едой больше, оставляя другим более малую? Я отличаюсь лишь тем, что делаю это открыто, что раздражает многих. Я посмотрела него с мыслью о том, что он наверняка прав. Люди на самом деле эгоистичны. — Ладно, соглашусь, — сказала я. — Но тебе даже не приходит мысль попробовать стать добрее? Он насмешливо прыснул. — А смысл? Если ты мил и добр, то, считай, ты — легкая добыча. У власти остаются только самые циничные и осторожные. Я вздохнула, понимая, что он прав, потому что многое повидал в своей жизни. Я не раз пыталась понять, почему многие правители отличаются своей жестокостью, но сейчас до меня окончательно дошло. Власть требует жестокости, хочешь ты того или нет. — Как думаешь, каким бы ты был, не стань правителем? — Я вопросительно взглянула на него, ожидая ответа. К сожалению, я не знала, каким он был будучи человеком, но, может, он был готов поделиться этим со мной. Кай нахмурился, искривляя губы в слабой ухмылке. — Я определенно был бы жалок, можешь не сомневаться. Мои мысли оказались верными, он боялся стать никем, не быть замеченным. — Я бы тебе нравился, если бы не имел такого социального положения, какое у меня есть сейчас? Ох, это точно не было чем-то, что я ожидала услышать. Внешне он выглядел непринужденно, будто не задал никакого вопроса касательно наших отношений, но что-то подсказывало мне, что это все маскировка. Я издала странный звук неуверенности и коснулась своих волос. — Эм… Скорее всего, да, — промямлила я. — Тогда представь это и докажи, — его глаза стали темными, предвкушающими. Он насмехался надо мной и одновременно пытался сблизиться. Это было странно интересно. Я сложила руки на груди, стараясь не показать, насколько меня стала возбуждать эта ситуация. — Как же я должна это доказать? — Поцелуй. — Кай непринужденно махнул рукой, словно я задала самый глупый вопрос. Это предложение заставило меня внутри затрепетать и затрястись. Непонятная смесь любви родственных душ и человеческие стереотипы боролись между собой. Я облизала губы, мысленно соглашаясь на его предложение. Мне не хотелось, чтобы он чувствовал себя победителем в этой гадкой игре. Повернув голову, я перекинула свои волосы через плечо и взглянула на него. Такая картина заставила меня ухмыльнуться: в одну секунду его взгляд стал еще темнее, переполненный похотью. Холодное тело ощутило прилив жара, который распространялся на всю комнату. Мы стояли всего в паре шагов друг от друга, не смея прервать зрительный контакт и прикоснуться. Я хотела сломать его первым, прежде чем сломаюсь сама. Кай продолжал стоять и играть напряженными желваками. Это забавляло. — Прикоснись, — тихо прошептала я, глядя из-под полуопущенных век. Я ожидала, что он заколеблется, но он этого не сделал. Точным движением руки он взял меня за подбородок, поворачивая мое лицо к себе. Это можно было считать жестким и грубым, ведь никакой нежности за этим не таилось, но мне нравилось. Невольно в голове всплыл глупый вопрос о том, сколько раз до меня ему приходилось проделывать эти движения. Кай продолжал стоять, ожидая моего указа, что казалось практически невероятным. — А теперь целуй. — Один момент, и его губы врезались в мои, окуная нас в эйфорию страсти. Внутренний огонь разыгрался не на шутку, посылая волны возбуждения под кожу. Я еще никогда не испытывала ничего подобного, даже с Эдвардом. С ним все было каким-то обычным и посредственным, хотя в то время мне это казалось высшим пиком удовольствия, но Кайус просто взорвал все чувства внутри меня. Я ответно отвечала на его поцелуй, обнимая за шею. Стук в дверь заставил нас с рыком оторваться друг от друга. Я испытала чувство, подобное опустошению. — Какого черта надо? У нас урок! — громко крикнул он, пылая яростью. За дверью кто-то неуверенно пробормотал: — Вас срочно вызывает Мастер Аро.