На месте
Одним плавным движением самолет приземлился в аэропорту Тегерана (мне все-таки удалось вытянуть больше информации из моих неразговорчивых спутников и узнать в какой именно город мы летим). Я взглянула на Алека, ожидая, когда мы пойдем, но он спокойно продолжал сидеть на своем месте. Потом я посмотрела на Деметрия в конце самолета, который успешно заигрывал со стюардессой. Это зрелище заставило меня закатить глаза. — Почему мы не выходим? — спросила я Алека. — Выгляни в окно, — ответил он, и я сразу примкнула к окошку, открывая шторку. Мне в лицо ударил поток света, от чего я нахмурилась и поспешила закрыть ее обратно. Судя по всему, на улице был ранний вечер. — Ох, черт, — пробубнила я, прикидывая, сколько времени нам еще придется сидеть в самолете. — Почему мы не вылетели в другое время, чтобы прибыть сюда, когда здесь будет ночь? Алек устало посмотрел на меня. — Белла, в тот момент, когда солнце полностью уйдет, мы выйдем. Нам нужно урвать все время темноты, — сказал он. — Чем будем заниматься? — Деметрий, как видишь, нашел себе занятие, — сказал Алек, оглядываясь назад, где на разложенных сиденьях сидел улыбающийся Деметрий со стюардессой на коленях. Генотип бабского угодника сформировался в нем раньше, чем все остальное. — А я как всегда буду сидеть. Я не смогла сдержать смеха и расхохоталась. — Алек, физически ты может и будешь сидеть, но что будет происходить в твоем разуме? — поинтересовалась я, не теряя надежды разговорить его о себе. — Что именно ты хочешь услышать? Ты все еще надеешься узнать, что я мечтатель или философ? Нет, Белла, я — стратег, который в тишине предпочитает не напрягать голову мыслями, а наоборот, держать ее пустой, готовой к резкому наплыву информации, — как всегда серьезно сказал он, не шевелясь и не двигаясь. Со временем мне все больше казалось, что он не просто «неживой», а скорее новейшая разработка робототехники. Я улыбнулась и откинулась на спинку сиденья. — Стратег говоришь, — заговорила я. — А Джейн? Может она мечтатель или философ? Алек неопределенно взглянул на меня алыми глазами и замолк. Он молчал и молчал около десяти минут, за время которых мне начало становиться довольно некомфортно, но все же ему удалось заговорить. — Джейн отличается своей импульсивностью, и ты права, она не стратег, но она и не философ, и не мечтатель. Я считаю, что она застряла в прошлом, живет сильными потрясениями, которые ей пришлось пережить за человеческую жизнь, — сказал Алек. Он впервые выглядел расстроенным, разговор про сестру задел его за живое. — Алек, — я постаралась сделать голос как можно мягче, когда начала говорить, — ты, конечно, не обязан рассказывать, но что случилось с вами в прошлом? Он улыбнулся краешком губ, в который раз за день поражая меня. — Если бы ты спросила об этом Джейн, она бы разозлилась и убежала, но я давно принял то, что произошло. Сейчас это уже не имеет значения, — он смотрел на меня глазами, затуманенными пеленой воспоминаний. — Мы родились где-то в 1500 году в небольшой английской деревне. Нашла мать была англичанкой, а отец французским солдатом, но, впрочем, это не имеет значения, потому что его никогда не было с нами рядом. Нас было шестеро в семье, мы были самыми младшими. Старшим был наш брат Аларик, он помогал матери зарабатывать на хлеб и заниматься огородом, после него Софья, Фридерих и Карл. Они все работали, зарабатывали, пока Софья сидела с нами. Она тоже зарабатывала продажей венков на улице и не раз брала нас с собой. Тогда мы были маленькие, нам было около пяти лет, и мы постоянно бегали, веселились, играли с другими детьми, но со временем все стали замечать, что дети, которые играли с нами, начинали чем-то болеть. Ты можешь подумать, что мы просто были заразны, но болезни были совершенно разные. Например, туберкулез, чахотка, лишай. Потом нас стали обходить стороной, ни один ребенок не подходил к нам с предложением поиграть. Это очень огорчало нас, и в один день Джейн схватила за локоть проходящего мимо мальчика и предложила сыграть в прятки, но он вырвался и побежал, крича во весь голос «Ведьмы!». Мы были удивлены и злы, помню, я тогда даже заплакал. Через несколько дней этот мальчик пропал, его искали пять дней и нашли, — Алек сделал интригующую паузу, — в глубине леса, в стволе гниющего дерева. Он был мертв. Говорили, что он пошел за дровами, но заблудился и наткнулся на дикого зверя. В попытке спастись он спрятался в стволе и застрял, а дальше и умер, — Он пожал плечами. — После этого остатки более менее нормальной репутации нашей семьи окончательно разбились. Нас стали обходить стороной абсолютно все: у Софьи перестали покупать венки, кто-то перестал продавать нашей семье товары, тот же хлеб, в общем мы стали изгоями деревни. Жить стало в несколько раз тяжелее, матушка впала в депрессию, Софья уехала из деревни и вышла замуж за мещанина, Аларик тоже уехал в город и женился. Остались только мы, Фридерих, Карл и матушка. Так, выживая с помощью постоянного труда, мы дожили до пятнадцати лет, но слухи про наши способности никак не утихали. Я постоянно замечал косые взгляды на улицах, знаешь, такие любопытные и настороженные. Они боялись нас, чертовски боялись, и мечтали избавиться. Тогда еще не было такого понятия как гуманность. Нас могли убить в любой момент, мы все знали это, поэтому нам пришлось соорудить крепкие замки на окна и двери и спать с топором, на случай прихода нежданных гостей. Но даже это не спасло нас, они задумали довольно продуманный план, — Алек горько ухмыльнулся. — Как-то утром я и Джейн отправились за дровами. Я рубил, она собирала, все как обычно. На улице было тепло, изредка пели птицы, затем мы услышали, как кто-то бежит в нашу сторону со стороны деревни. Я покрепче ухватился за топор, толкнул за себя Джейн и стал вглядываться в даль. К нам бежал запыхавшийся Карл. Он был весь в крови, запястья изогнуты. Я испугался и побежал на помощь, но подойдя ближе не смог даже пошевелиться. Карл присел к стволу дерева и стал пытаться выкрутить сломанные запястья обратно, помню, отсутствовали даже некоторые пальцы. Я никогда не забуду его мучительные стоны и просьбу бежать. Он умолял нас бежать из деревни, говоря, что против нас устроили заговор и соорудили большой костер посреди деревни, чтобы сжечь. По его словам, матушку и Фридериха уже убили, он просто сумел вырваться. Джейн начала плакать, она отказывалась бросать его, бросать матушку, она боялась верить ему. Я понимал, что это никакая не шутка и что надо бежать, понимал, что Карла мы тоже спасти не сможем, потому что со всеми этими увечьями он бы не смог добежать до города. Я схватил Джейн за руку, но она всячески сопротивлялась, билась в истерике, хваталась за Карла, и именно это обошлось нам боком. Мы увидели людей с граблями вдалеке, они неслись на нас с диким воплем. Я с большей силой схватил Джейн и мы побежали. Бежали мы долго и далеко, пока не остановились у небольшой лесной реки. Дыхание сбивалось, силы были в упадке, нам был необходим перерыв. Чувство было ужасным, словно в вакууме. Хотелось упасть в эту реку и захлебнуться, чтобы хотя бы умереть достойно, но сделать этого нам не дали. Со спины к нам подкрался мужчина из деревни и проткнул меня вилами. Только вот сильнее боль я ощутил, когда очнулся. Сознание возвращалось медленно, первым слух уловил голоса, много монотонных голосов, и крик Джейн, затем я почувствовал жар, словно в аду. Я открыл рот, чтобы закричать, но не смог. Мне даже не хотелось кричать. Я еще никогда не был так спокоен, как тогда; внутри пустота и покой. Пересохшими губами я начал читать проклятье, придумывая его на ходу, я улыбнулся, когда увидел этих испуганных ублюдков с крестами. Они действительно верили в то, что Бог будет на их стороне, но как бы не так. В этот же момент церемонию убийства оборвали черные плащи. Они передвигались с сумасшедшей скоростью, сшибая с ног людей. Один из них оказался рядом с нами и разорвал веревки, вытаскивая нас из жерла огня. Я не помню, что произошло дальше, потерял сознание, но это были Вольтури, они обратили нас, и мы поклялись служить им вечно за наше спасение. С окончанием рассказа повисла гудящая тишина. Я сидела с открытым ртом и таращилась на парня перед собой, который расслабленно поглаживал подлокотник. В голове тоже было пусто, не находилось ни единого слова, которое я могла бы сказать ему прямо сейчас. — О Господи, — изо рта вырвался удивленный шепот, и я поспешила прикрыть рот ладонью, — это дикость. — Белла, я предпочитаю считать, что те века были настоящим апогеем дикости, но на самом деле все века, до настоящего времени, ими были. Не надо жалеть меня, жалеть Джейн, просто задай интересующие тебя вопросы и успокойся. Я облизала губы, понимая, что они все равно не пересохли. — Почему Вольтури спасли вас? — Они были наслышаны о наших дарах и ждали подходящего момента, чтобы обратить нас. Им было интересно, как проявятся дары после обращения. — А что произошло с деревней? — спросила я, в интересе наклоняясь вперед. — Мы уничтожили ее, — Алек безмятежно пожал плечами. На удивление, во мне не проскочило ни капли сочувствия. Я кивнула и отвернулась к окну. Такая история точно не была тем, чего я ожидала услышать. Иногда жестокость людей поражала. Они могли называть невинных детей монстрами и сжигать на костре, считая себя святыми. Я содрогнулась всем телом, представляя себя на месте близнецов. Ужас. Из конца самолета к нам зашагал Деметрий. — На улице стемнело. Алек взглянул на него и кивнул. Деметрий лениво полез в карман своего черного пальто и достал телефон, вглядываясь в него. — Машина будет здесь через несколько минут, а затем мы направимся к Сехмету, — сказал он, садясь рядом напротив и открывая шторку у окна, за которым был темный вечер. — Территория персов. Давно я тут не был, — вздохнул он, откидываясь на сиденье. — Не перекидывай свой греческий патриотизм на территорию современного Ирана, — спокойно заметил Алек. Я ухмыльнулась, вспоминая Ирано-Византийскую войну из учебников истории. Деметрий зыркнул на нас недобрым взглядом, мол, идиоты, ничего не понимаете, и поднялся. — Машина на месте, идем. Повторять не потребовалось. Я быстро встала и, словно дорожный бегун, подошла к выходу. Стюардесса привычным движением открыла дверь, пропуская нас на подогнанный трап. Стоило оказаться на улице, как в ноздри ударил горный чистый воздух, который с возбуждением приняли мои обостренные чувства. Я знала, что Иран расположен в горной местности, но увидеть вживую все эти огромные горы стало для меня поражением. Я остановилась, завороженно разглядывая вдалеке высоких, скалистых мутантов, на самых макушках которых лежал пушистый белоснежный снег, похожий на случайно рассыпанную сахарную пудру. Деметрий, идущий за мной, нетерпеливо взял меня за локоть и потащил вниз. Я рыкнула на него, но говорить ничего не стала. Внизу стояла черная затонированная машина, за рулем которой сидел смуглый мужчина. Алек открыл заднюю дверь, проскальзывая на сиденье, а я села следом за ним. Понятия не имея, как вести себя в обществе человека, не нанятого вампирами (а может и нанятого), я уперлась головой на руку и стала смотреть в окно. — Останетесь до конца нашей работы здесь? — спросил Алек слишком утвердительным вопросом, явно ожидая положительный ответ. Водитель чуть нервно дернул краем губ, пытаясь имитировать улыбку, и кивнул. — Как скажете, сэр. Я глянула на Алека и сразу услышала тихий трепет его губ. — Он наш. Наш. Значит волноваться не было смысла. Машина ехала не быстро, поэтому можно было очень хорошо разглядеть окрестности и немногочисленных прохожих, которые в основном были мужчинами, одетыми во все черное. На улицах были небольшие магазины, расположенные на первых этажах многоэтажных зданий, с вывесками на персидском. Где-то на прилавках виднелись сувениры, а где-то сладости, по типу рахат-лукума и чурчкелы, которые я так любила будучи человеком. Пока что Иран создавал впечатление обычной, спокойной страны с чистыми улицами и высокими горами, на которых красовались припудренные снегом верхушки. Мы проезжали все дальше и дальше, постепенно оставляя позади населенные пункты и углубляясь в лес. Он был не очень густой, а сами деревья отличались от американских своим видом. С каждой милей дорога становилась все более неровной. Заехав на небольшой холм, заполненный зарослями деревьев и прочих кустов, насаженных здесь, скорее всего, искусственно, мы наконец остановились. Водитель тихо заглушил двигатель и повернулся к Деметрию, сидящему рядом. — Приехали. Я буду в центре Тегерана, дайте знать, как буду нужен, — сказал он, растерянно шаря в карманах штанов в поиске визитки. К счастью, она оказалась в его заднем кармане, и он поспешил вручить её следопыту Вольтури. Деметрий чуть брезгливо взял помятую картонную карточку из дрожащих рук водителя и вышел из машины, а мы последовали за ним. Вещей с собой у нас было не так много, по небольшой сумке у каждого, которые мы легко достали из багажника и оглянулись на высокий холм. На улице слышался двигатель поспешно уезжающей машины, стрекотание сверчков и уханье редких птиц. На этом всё, мы были в абсолютной дали от цивилизации. Это и пугало, и завораживало. — Зачем он дал тебе визитку? Разве ты не ему звонил, когда вызывал машину? — Белла, я звонил высокопоставленным людям, а не планктону за рулем. Я кивнула, отмечая про себя, что это имеет смысл: влиятельные вампиры, приближенные к политике, были рассеяны по всему земному шару. Я снова оглянулась. — Что дальше? — Взбираемся на холм и ищем избу, — Деметрий пожал плечами и неспешно последовал вверх на склон. Мы шли медленно, просматривая сквозь каждую ветку, каждый ствол, уж так плотно всё было засажено. Вообще, удивительно, как в таком климате можно было вырастить столько деревьев. Но это точно можно было назвать хорошим стратегическим ходом, потому что вряд ли кто-то без надобности стал бы пробираться сквозь эти джунгли. Неожиданно Алек, за которым я шла, остановился. — Я вижу дом, — сказал он, взглядом указывая на каменную возвышенность в метрах десяти со вставленными деревянными окнами. Наверное, это был какой-то традиционный дизайн. С вампирской скоростью мы оказались рядом в мгновение ока и смогли получше разглядеть лачугу. Да, это действительно был дом, выстроенный из светлого камня, на подобии того, из которого строили пирамиды в Египте, и со вставленными деревянными окнами, которые были популярны в прошлом, а может и позапрошлом веке. Но это было не главное, потому что всё здание буквально было усыпано золотом и прочими драгоценными камнями. Не было практически ни одного голого места, куда бы не налепили какую-либо драгоценность. Алек подошёл к золотой узорчатой двери и постучал. Мы бы подумали, что дом пуст, если бы не приторный вампирский запах, плавающий в воздухе. Внутри дома послышались шаги, и дверь открылась. На пороге стояла девушка, одетая в бледно-розовый хиджаб, разукрашенный золотыми нитями. Она не поднимала на нас взгляда, смотря себе в ноги. — Вы англичане? — строго спросила она с сильным акцентом. — Да, мы должны встретиться с Шахидом, — сказал Деметрий. — Его нет, он ушел охотиться. Подождите, пока не придет. Я думала, что по всем правилам гостеприимности девушка впустит нас, но она лишь хлопнула перед нашими носами дверью. Деметрий заметил мое удивленное и недоуменное выражение лица и рассмеялся. — Неужели ты не знаешь мусульманские правила? Девушка не может оставаться с мужчинами наедине, это не позволено. — Никогда не интересовалась их правилами, но это не такое уж плохое; я бы точно не хотела остаться с тобой наедине, — пробурчала я, недовольно оглядывая местность, где нам предстоит провести какое-то время. Я устроилась у ствола одного из деревьев, прикрывая глаза. Снова приходилось ждать, это так утомляло. — Ты действительно будешь сидеть здесь до момента, когда он прибудет? — послышался недовольный голос следопыта. — Пока у нас есть время, мы можем исследовать местность. Я приоткрыла один глаз и взглянула на Алека, надеясь, что он опровергнет эту задумку и предложит лучше посидеть и еще отдохнуть, но он лишь согласно кивнул. Делать нечего, пришлось подниматься, отряхиваться от земли и листьев и снова следовать по непроглядным джунглям. Благо, крови в нас было не больше, чем в камне, и всякие разновидности москитов и прочей нечисти лишь облетали нас стороной. Деметрий, словно танк, прокладывал нам путь, ломая на своем пути все ветки и деревья. — А куда мы вообще идем? — спросила я, уворачиваясь от паутины, возникшей перед самым лицом. — Ты разве не слышишь? И правда, все это время в воздухе был тихий звук журчания воды. Может, реки или небольшого ручья. Я чуть приободрилась и зашагала чуть быстрее, подгоняя своих путников. Через несколько десятков метров перед нами показался просвет среди деревьев. Как ни странно, но это был обрыв над узкой, бурной рекой. Я с благоговением посмотрела вниз, а затем вверх, на ночное небо, усеянное россыпью звезд. С вампирским зрением обзор был совсем иной, гораздо более захватывающий, чем мы могли видеть человеческими глазами. — Падающая звезда, — вдруг шепотом сказал Алек, указывая пальцем в небо. Я резко посмотрела туда и увидела, как она падает, а за ней тянется длинный хвост. — Говорят, надо загадывать желание, — прошептала я. В мыслях всплыл образ Кая, его усмешки. «Пусть у нас все будет хорошо», — подумала я и прикрыла глаза, с легкой улыбкой на устах.***
Он видел их. Он наблюдал за ними. Он знал, что они собираются делать дальше. Они были в его ловушке. Долговязая тень ухмыльнулась про себя, бросая последний осторожный взгляд на стражей Вольтури и испаряясь в воздухе.