3. Признание
23 апреля 2021 г. в 11:37
Здесь, в предгорьях осень еще не вступила в свои права, но теплые летние ночи уже сменились неприятным зябким холодком. И все же они предпочитают по-прежнему ночевать под открытым небом. Пока Сун Лань разводит костер, Сяо Синчэнь успевает нарубить мохнатых еловых веток для подстилки, и, всыпав в котелок горсть душистых трав, ловко пристроить его среди разгорающихся языков пламени. Вечерний лес затихает, сумерки постепенно затягивают поляну темно-синим пологом, оставляя их в круге дрожащего золотистого света. Сун Лань пьет заваренный Синчэнем ароматный чай, медленно смакуя каждый глоток. Разговор как-то сам собой угасает, и некоторое время только потрескивание дров в костре нарушает царящую вокруг тишину.
— Цзычэнь… — голос Сяо Синчэня звучит тихо и как-то неуверенно. — Скажи, ты меня любишь?
Сун Лань моргает от неожиданности. Медлит мгновение-другое, чтобы совладать с голосом.
— Люблю, — голос у него звучит ровно. — Конечно, люблю, Синчэнь. Как тебя можно не любить?
По щекам Сяо Синчэня медленно ползет неровный румянец.
— Я имел в виду… — он сбивается, замолкает, и Сун Лань чувствует, как сердце пропускает удар.
— Я хотел спросить… — Сяо Синчэнь выглядит смущенным и растерянным, как никогда. Он глубоко вздыхает и все-таки заканчивает. — Ты любишь меня… как друга?
Глаза у него лихорадочно блестят, и Сун Лань не выдерживает, малодушно отводит взгляд.
— Почему ты спрашиваешь? — глухо говорит он, глядя в костер. Кровь толчками бьется в висках и он молится всем богам, чтобы лицо осталось бесстрастным.
— Я… — голос Сяо Синчэня падает до шепота. — Потому что я люблю тебя. Я… совсем недавно понял. Прости. Прости пожалуйста, мне не стоило об этом говорить.
… только когда легкие начинает жечь, Сун Лань понимает, что не дышал. Он судорожно втягивает воздух, перед глазами пляшут то ли огненные мушки, то ли искры от костра. Синчэнь сидит рядом неподвижно, кусая губы. Волна яркого, слепящего чувства, которому Сун Лань даже не может дать названия, поднимается изнутри, затапливая все его существо. Тело впервые в жизни не слушается, дрожит, как в лихорадке, и ему стоит огромных усилий повернуться, чтобы взять Сяо Синчэня за руку. Тот вздрагивает, вскидывает на него глаза, и Сун Лань тонет в этом взгляде, как в самый первый раз — окончательно и бесповоротно.
— Синчэнь… Я тоже тебя люблю.
— Правда?
— Клянусь тебе. С самого первого дня.
Сяо Синчэнь улыбается неуверенной дрожащей улыбкой.
— А почему же ты молчал?
Сун Лань чувствует, как краска мучительно заливает лицо, опускает глаза — и тут же вскидывает обратно.
— Я… боялся. Боялся, что ты не примешь мою любовь. Что, признавшись, я навсегда потеряю тебя, — он задыхается и замолкает. — Прости меня.
Сяо Синчэнь улыбается — так, как умеет только он, не губами, а словно бы всем собой, осторожно накрывает его руку своей.
— Не надо. Тебе не за что просить прощения. Цзычэнь… я так счастлив сейчас!
Сун Лань держит его руку в своих, чувствуя, как дрожат пальцы, и склонив голову, прижимается к чужой ладони щекой. Сяо Синчэнь подается навстречу, его пальцы невесомо вплетаются в волосы, осторожно поглаживая. Сердце у Сун Ланя стучит так сильно, что от этого почти больно.
— Я люблю тебя, — слова, казавшиеся невозможными, сами срываются с губ. — Я так тебя люблю!
Глаза Сяо Синчэня совсем близко, самые красивые в мире глаза, отблески костра пляшут в них золотыми искрами, и Сун Лань готов просидеть так, обнимая его, до конца вечности.