Одиссея

      Атцтек на всех парусах шел к Трикейку, стремясь как можно быстрее попасть в порт. Пару дней назад корабль неплохо потрепало в буре, налетевшей настолько внезапно, что никто и опомниться не успел. Ну да капитан Уён и не из таких передряг выходил, так что теперь он лишь шипел сквозь зубы, прикидывая, во что ему обойдется ремонт. И украдкой благодарил высшие силы за то, что деньги — самая большая проблема. Ведь все могло обернуться гораздо хуже. Да и… если честно, Атцтеком давно было пора заняться. Загнать корабль в сухой док и хотя бы днище почистить уже второй год не получается. То времени нет, то денег. То вообще не до того, потому что на хвосте кто-нибудь недовольный висит и очень старается наделать в борту не предусмотренных там конструкцией дырок. Ну, или еще что-нибудь вырисовывается. Так что Уён, в какой-то степени, даже был благодарен этой буре. Дальше Трикейка плыть без ремонта — самоубийство. Поэтому теперь Атцтек, наконец, приведут в божеский вид. Ведь порт тут, хоть и небольшой, но толковый. А как иначе, если весь остров живет с того, что море дает? Мысли снова вернулись на стоимость, и капитан тяжело вздохнул, откидываясь на спинку кресла и впериваясь глазами в сундук, в котором, помимо прочего, хранились и деньги.       От тяжелых размышлений его оторвал свист. Звонкий, громкий и… И, якорем тебе через колено и по хребту, характерный. Тревога.       На палубе на него налетел Минги. — Что там? — схватил его за плечо Уён. — Чужой корабль, капитан, — нервно рыкнул боцман. — И они явно готовятся к бою. — Тогда и нам надо. Убежать мы не успеем.       Боцман кивнул и поспешил дальше, выкрикивая приказы и пинками подгоняя тех, кто попадался ему на пути.       Полминуты спустя Уён уже стоял на полуюте и смотрел в подзорную трубу. Стоявший у штурвала Юнхо очень заковыристо ругался сквозь зубы, пытаясь экстренно сменить курс и развернуться, чтобы канонирам было проще работать. Мощная фигура штурмана была напряжена, как тетива. Уён, разглядев, что за корабль выскочил на них из-за соседнего острова, тоже обронил пару крепких выражений.       Инсания. Корабль Безумного Джи.       Лично Уён эту посудину ни разу не видел, но наслышан был более чем. Невозможно было плавать по этим морям и не слышать про нее.       Говорят, что их капитан провидец. Говорят, что он — морской дьявол. Говорят, что он неуязвим. Говорят, что безумен. Последнее говорят чаще всего, кстати. Даже название корабля, Инсания, так и переводится с какого-то из очень древних языков — Безумие. Уён тяжело выдохнул. Только этого им и не хватало. Он снова вскинул подзорную трубу, вглядываясь в чужой корабль. Надежда, что они все-таки могут разойтись, умерла, едва стало понятно, что Инсания тоже разворачивается. Ну ничего, усмехнулся Уён. Мы еще повоюем. Хотя Атцтек, конечно, был сейчас не в лучшей форме. С другой стороны, противник тоже выглядел потрепанным. Но если корабль Уёна носил явные следы встречи с бурей, то Инсания казалась какой-то… больной. На фоне Атцтека она смотрелась грязной, плешивой и оборванной нищенкой рядом с раненым, но внушающим определенное уважение воином. Уён нахмурился. В последний год по морям пошел слух, что Безумный Джи начал сдавать. Что теперь он чаще сбегает с боя. Что вовсе он не такой непобедимый. Что он выдохся. Беда в том, что даже такого, выдохшегося и сдавшего, его может хватить, чтобы сейчас потопить Уёна.       Капитан встряхнул головой, разгоняя лишние мысли. Сейчас думать надо лишь о грядущем бое. Оставив штурмана на полуюте, он ринулся вниз, туда, откуда гремел голос боцмана, трехэтажным матом подгоняющего команду. Немного времени еще есть. Нужно подготовиться. Они должны выжить.

* * *

      Инсания ходко приближалась, заставляя Уёна непонимающе хмуриться. Почему они не стреляют? Дальнобойные мортиры уже могли бы достать до Атцтека, но они молчали. Хотя Чонхо уже доложил, что разглядел характерные обводы на палубе. — Не нравится мне это, капитан, — ворчал канонир, переступая с ноги на ногу. — Ох, не нравится. — Тебе не нравится, что по нам не стреляют? — приподняв бровь, удивился кок, крутя в длинных пальцах небольшой нож.       Они стояли на полуюте, вглядываясь в приближающийся корабль. — Сонхва, вот ты представь, — повернулся к нему Чонхо. — Заходишь на камбуз и видишь крысу. — Нет у меня на камбузе крыс! — возмутился Сонхва. — А ты представь, — напирал канонир. — Заходишь на камбуз и видишь крысу. В ларе с крупой. Но крупу она не жрет, а, как тебя увидела — к тебе ломанулась. — Бред, — фыркнул кок. — Бред, — согласился Чонхо. — Вот и тут бред.       Уён, стоящий рядом с ними, согласно кивнул. Действительно, бред. И дело даже не в гипотетической крысе, а в том, что Инсания не стреляла, хотя могла. И это сбивало с толку. Может, они все неправильно поняли и никто не собирается с ними драться? Но этот маневр с разворотом сложно истолковать как-то по-другому. Так выходят на позицию для огня. Или… — Капитан, а дай-ка мне подзорную трубу.       Уён, не задумываясь, протянул требуемое канониру и замер, пытаясь понять, куда тот смотрит. — У них мортиры битые… — прошептал Чонхо и начал спешно оглядывать остальной борт чужого корабля. — И не только они. Капитан, да на их лохани живого места нет. Как только на плаву еще? Кажется, они собираются… — Им нужен Атцтек, — понял Уён. — Поэтому они и не стреляют. — Нас хотят взять на абордаж?       Сзади к ним подошел командир абордажной группы и ухмыльнулся, блестя шальными глазами. Он и его подчиненные были, пожалуй, единственными на всем корабле, кто не сильно переживал обо всяких странностях чужого корабля. До абордажа они ничего сделать не смогут, а как корабли сойдутся достаточно близко — Хонджун со своими головорезами бросится в бой, а там уж они оторвутся по полной. И плевать они хотели на все те бабские сказки о якобы неуязвимом капитане. Хонджун найдет его и сойдется в бою, чтоб посмотреть, насколько тот хорош. Потому что ради чего жить, как не ради доброй драки? Когда на весах лежит твоя жизнь, краски вокруг становятся ярче, звуки громче, а воздух слаще. Это и есть сама жизнь.       Уён обернулся и недовольно глянул на азартно поигрывающего своими топориками Хонджуна. Нет, все-таки горбатого только могила исправит. — Капитан, так что делать будем? — окликнул Уёна канонир. — Я не отдам им корабль, — отрезал Уён. — Сделай из них решето, Чонхо. — Это я сейчас, — довольно пробухтел Чонхо, поворачиваясь, чтобы спуститься с полуюта к своим подчиненным, но вдруг замер. — Что? — удивился Уён.       Чонхо дернул головой, будто прислушиваясь, а потом медленно повернулся к капитану. Глаза канонира округлились, и он лишь сглотнул, не в силах даже двинуться. — Да что…       Капитан обернулся и понял, что с канониром. Из-за злосчастного острова, давшего Инсании подобраться к Атцтеку, и, в процессе маневров, оставшегося позади, выруливал еще один корабль. Через пару ударов сердца его борт окутался дымом, а воздух сотрясся от звука выстрела. — Твою ж…       Уён успел коротко выругаться и приготовился к неминуемому удару, что сотрясет корабль от попадания, но очередная странность не заставила себя ждать. — Мимо? — все еще не веря, спросил капитан у канонира. — Капитан, эт че было? — на полуют влетел Хонджун. — У этих калечей оружейный борт просто разнесло!!! — У Инсании? — не понял Уён. — Ну да! — восторженно взвизгнул абордажник. — Чем это вы их та… Ааа, это не вы…       Хонджун заметил третий корабль и сразу подобрался. Воздух сотрясся от еще одного выстрела. — Ты знаешь этот корабль? — спросил Уён, заметив реакцию Хонджуна. — Звезда. — Он так называется? — Нет, капитан. Нам звезда…       Уён непонимающе обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как из-за вновь прибывшего корабля выходит второй, точно такой же. — Кэп, скажи мне, что у меня в глазах двоится… — обреченно попросил абордажник. — Да нет, их правда два… — А поведай-ка мне, друг мой, — мягким и сладким голосом, который не сулил ничего хорошего, начал Сонхва. — Что ты уже натворить успел? — Ничего, — слишком быстро ответил Хонджун, пытаясь сделать выражение лица максимально честным. — Ты мне хоть скажи, за что нас сейчас потопят, — тяжело выдохнул Уён. — Ну, подумаешь, шлепнул я ее по ляжке, да спросил, сколько за ночь берет, — фыркнул Хонджун. — Кто ж знал, что она капитанша… — Ты… Если выживем, я тебе сам шею сверну, понял? — прорычал Уён. — А я кастрирую, — подхватил Сонхва, кровожадно улыбаясь и протягивая руку к перевязи с большим ножом.       Инсания тонула, но корабли-близнецы обходили Атцтек, собираясь взять его в клещи. Уён оглянулся на Юнхо, чтобы скомандовать ему смену курса, но с удивлением увидел, как тот отошел от штурвала. А затем, повинуясь кивку штурмана, посмотрел в противоположную сторону и сокрушенно выдохнул. Гребаный архипелаг с кучей скалистых островов, за которыми так легко спрятаться. Двигаясь навстречу кораблям-близнецам, с другой стороны к ним приближалось еще два корабля, но других, обычных. Хотя это уже не имело никакого значения. Они подобрались слишком близко. Атцтек окружен. — Четверо на одного, — усмехнулся Чонхо. — Мы не отобьемся. — Ну, просто так сдаваться мы тоже не будем, — сжал кулаки Уён. — Иди к пушкам, Чонхо. Подпустим их поближе и пальнем. Хоть одного, но заберем с собой.       Чужие корабли подходили все ближе. Атмосфера накалялась. Матросы тихонько молились всем богам и силам, чтобы чужаки просто прошли мимо. Чтобы оказалось потом, что у них были счеты с Безумным Джи. Чтобы Атцтек не тронули. Чтобы… — Эй, милый, это где тебя так потрепало? — разрезал звенящую тишину явно мужской голос, донесшийся с одного из кораблей-близнецов. — Любимый, это ты? — не веря своему счастью, заорал Уён, отмахиваясь от обалдевших взглядов своей команды. — А ты еще кого-то ждал? — явно насмешливо проорали ему в ответ.       Уён поднял подзорную трубу, разглядывая машушего ему рукой человека, а затем заметил рядом с ним явно женскую фигуру. — Любимый, а что это у тебя там за баба? — закричал Уён. — Мне можно начинать ревновать? — УЁН, ЗАТКНИСЬ, А ТО Я САМ ТЕБЯ ГРОХНУ!!! — ответили ему, и капитан залился смехом. — Эмм… Капитан… — осторожно дернул его за рукав Чонхо. — Все нормально, ребят, это друг, — Уён похлопал Чонхо по плечу. — То, что он друг, не мешает его команде начать разворачивать на нас свои пушки…       Уён, все еще посмеиваясь, кинул взгляд вдоль чужого борта и чуть не подавился воздухом. Одна из мортир действительно поворачивалась к Атцтеку.