За каждым твоим вдохом, За каждым твоим движением, За каждым нарушенным тобой обещанием, За каждым твоим шагом, Я буду наблюдать за тобой…
Прошло уже несколько дней. Недель даже… Все было странно расслабляюще спокойно… По мере того как проходили дни, она входила в какую-то рутину, к которой привыкала. Она была далека от того, чтобы чувствовать себя удовлетворенной или даже отдаленно в порядке, но практика любого вида контроля — даже если это была глупая рутина — заставляла ее чувствовать себя намного лучше. Помешанная на контроле и все такое. К сожалению, для нашего героя, вернее, героини, все выглядело не очень обнадеживающе. Она придумала план побега, и он провалился. Затем план Б провалился. План В провалился. План Г… Ну, я уверена, что у вас есть довольно хорошее представление о том, что случилось с этим планом. В первый план входило взять Стефана с собой, что было большой ошибкой. Похоже, Клаус заставил его не уходить, не спросив разрешения, поэтому, когда она среди ночи отправилась навестить всеми знакомого Потрошителя, жившего неподалеку от нее, в надежде, что их дерзкий побег осуществится, она быстро разочаровалась. Стефан откинул голову назад и рассмеялся над ней, прежде чем разбудить Клауса, чтобы рассказать ему о ее маленьком плане заговора. Ублюдок! Она задавалась вопросом, почему Клаус не внушил ей не сбегать. Неужели он считал ее настолько незначительной и бессильной, что не смог удосужиться найти немного своего драгоценного времени для сеанса внушения, чтобы убедиться, что она не сбежит?! Неужели она действительно настолько беспомощна? Или ему просто нравилось смотреть, как она терпит неудачу каждый раз, когда пытается? Не то чтобы она жаловалась, она ненавидела внушение больше, чем его. Ладно, ладно, она ненавидела его еще больше! Однако внушение было на втором месте! План Б потерпел полное фиаско. Она умудрилась выскользнуть из комнаты во второй раз каким-то чудесным образом, который сама не могла объяснить. Возможно, ей следовало заподозрить, что Клаус не настолько наивен, чтобы поверить, что она не попытается убежать снова или что он оставит ее без присмотра, пока спит. Он поднял термин «Помешанный на контроле» на совершенно новый уровень, которого она никогда не могла достичь, как бы ни старалась. Но все же вряд ли стоит останавливаться и думать, почему все идет подозрительно гладко, когда твой план работает удивительно хорошо. Виноват ли адреналин или ее возбуждение от мысли, что она почти сбежала, но что бы ни лишило ее вампирских чувств в одночасье, это было ее падение. Она не заметила, как Стефан последовал за ней. Он преследовал ее до тех пор, пока они не отошли достаточно далеко от мотеля, в котором они сейчас остановились, и когда она вошла в гараж и приготовилась пробежать мили, которые отделяли ее от дома, Стефан со свистом бросился вперед и напал на нее. Она боролась изо всех сил, и ей удалось убежать от него, фактически сумев вырубить вампира, который был по крайней мере на столетие старше ее. Хотя, к ее неудаче, оказалось, что их борьба разбудила волка, который спал не слишком далеко от гаража. Он едва не потащил ее за локоть обратно в мотель. А теперь у нее на запястье было новое украшение, которое запрещало ей выходить из комнаты без разрешения Клауса. Он позвал Феликса, чтобы заколдовать прекрасный браслет. Она ненавидела эту уродскую вещицу! Ладно, если бы он был золотым и блестящим, и ей бы очень понравилось, если бы кто-то другой, скажем, Мэтт, например, подарил его ей? Все это было совершенно неуместно. Ее так называемый план В был прост: подкрасться к Клаусу, пока он спит, и украсть его телефон. Ее план В провалился, когда она попыталась внушить девушке принести ей телефон и поняла, что та уже вынуждена этого не делать. Она пыталась убедить ее позвонить подругам и сказать им, что Кэролайн Форбс находится в плену в Техасе. И снова это уперлось в стену, как и ее попытка заставить девушку поехать в Мистик Фоллс одну, чтобы она могла рассказать друзьям о своем похищении. Этот ублюдок знал, что делает! Поэтому в тот же день она придумала план Г. Она заставила девушку забыть, что она когда-либо пробовала это на ней, и в отличие от всего остального, что она пробовала, это сработало. По крайней мере, она так думала. Она посмотрела на спящего первородного, чувствуя себя немного смущенной, учитывая то, что она собиралась сделать. Она пыталась поймать зверя во сне. Почему-то ей казалось, что это самое опасное, что она когда-либо делала. Это должно было сработать, иначе… Это было странно, что он спал, как будто он не был самым ненавистным монстром в мире! Он должен ворочаться с боку на бок, мучимый кошмарами, а не спать, как младенец. Ей каким-то образом удалось обмануть чудовище, что она спит — он никогда не засыпал раньше нее, никогда, — и когда он заснул первым в ту ночь, у нее возникло мучительное чувство, что он обманывает ее. Поэтому она изучала его сердцебиение, его дыхание, его лицо, которое было так близко к ней, что ей хотелось кричать. Осторожно высвободившись из его крепких объятий, изо всех сил стараясь не сойти с ума от беспокойства, она добралась до проклятого телефона. На котором был пароль! Конечно, он был запаролен! Она попыталась угадать, какими могут быть три цифры кода. Она набрала три шестерки, внутренне рыча, когда это не помогло. Она снова попыталась набрать 123 подряд. Опять ошиблась. На этот раз она действительно зарычала. — Полагаю, у тебя осталась еще одна попытка. — услышала она его хриплый голос, когда он медленно поднял голову, не слишком отделяясь от подушки. Похоже, он только что проснулся. — Хотя на твоем месте я бы не стал этого делать! — предупредил он, занимая сидячее положение и забирая сотовый телефон, небрежно швыряя его на кровать. Она неловко стояла, нависая над ним с его стороны, не смея взглянуть ему в глаза. — Я думала, ты спишь… — тихо пробормотала она. — Я спал! — прорычал он в ответ, свирепо глядя на нее. «Значит, спит чутко», — подумала она про себя, все еще не осмеливаясь взглянуть ему в глаза, чтобы увидеть выражение его лица. И хорошо, что она этого не сделала. Его состояние точно напугало бы ее. Он никогда особенно хорошо не реагировал на ее маленькие выходки… Она сглотнула от его внезапной хватки на ее маленьком запястье, и через несколько секунд она оказалась зажатой под разъяренным волком. Клаус навис над ее манящим телом и наслаждался ее страхом. Она наблюдала за ним настороженным взглядом, поэтому заметила едва уловимую бурю, бушевавшую внутри него. Удивительно, как она за то короткое время, что они провели вместе, научилась распознавать его перепады настроения и реакции, отступая прямо перед тем, как он сделает что-то импульсивное ужасное. Она, конечно, всегда продолжит их битву в другой день. Но этот маленький белокурый ангел распознавал, когда битва проиграна, стоило ей взглянуть в его глаза. Он наклонился ближе, слишком близко, по ее мнению. Его губы коснулись ее уха, посылая дрожь страха и чего-то еще, что она не могла определить, вниз по ее спине, когда призрак его теплого дыхания покалывал ее шею. Она попыталась подавить всхлип, но он вырвался из ее предательского рта, угодно дьяволу. — Пытайся сколько хочешь, моя милая Кэролайн… — прошептал он чувственно ей на ухо, прежде чем отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза, показывая, насколько он разочарован ею. — Тебе никогда не сбежать от меня… Кэролайн попыталась сглотнуть и чуть не поперхнулась собственной слюной. Она быстро заморгала, стараясь не дрожать от страха. Она была Кэролайн-Чертовой-Форбс, она пройдет через это, она пройдет.… Он схватил ее за нижнюю губу, которая дрожала без ее разрешения. Она почувствовала его жесткие зубы на своей мягкой ткани, и дрожь, которую она так галантно пыталась подавить, теперь была на свободе. — Ты моя, Кэролайн! — прорычал он тихим голосом, который она едва расслышала. Но она услышала. Его рука мягко обхватила ее нежную шею и сжала не больно, но с достаточной силой, чтобы донести свою мысль: — Ты принадлежишь мне и будешь принадлежать, пока я не решу иначе… Его обольстительный голос больше не действовал на нее, когда ее охватил гнев, и знакомое чувство, которое всегда присутствовало, когда она находилась в одной комнате с этим высокомерным придурком, вскипело в ней. И это было единственным логическим объяснением того, что она сделала дальше. Она перевернула их и обличила истинную природу. Под глазами у нее проявились темные вены, а зрачки расширились и налились кровью. Хищные клыки были ядовито направлены на него, когда она прорычала бессловесную угрозу, с опасностью, на которую она никогда не думала, что способна. Но с другой стороны, она никогда никого так сильно не ненавидела, так что, думаю, это было ожидаемо. — Я ненавижу тебя! — крикнула она ему в лицо, когда он высокомерно ухмыльнулся. — Всегда ненавидела и всегда буду! — Ты узнаешь это на собственном горьком опыте, любовь моя… — сказал ухмыляющийся зверь под ней. К ее ужасу, он выглядел так, будто наслаждался собой, — Но когда ты вампир, «всегда» не длится вечно. Настало время Кэролайн ухмыльнуться. — Посмотрим! — бросила она вызов. — Я никогда не буду твоей, Клаус! — снова прорычала она, вставая, прежде чем отправиться в очень ранний и ненужный душ, чтобы успокоить нервы. Прежде чем войти в ванную, она остановилась и оглянулась на него, сделав небольшую паузу, чтобы повторить: — НИКОГДА! — прокричала она, делая ударение на каждой букве. Он оставался подозрительно спокойным и собранным, пока ждал, когда она войдет в ванную. Она должна была заподозрить неладное, когда он ухмыльнулся ей и устроился поудобнее на кровати, прежде чем одобрительно кивнуть. Она должна была догадаться. Она должна была догадаться, что он не даст ей свободы не знать всего, что она делает в его отсутствие. Первым признаком был запах. Едва заметный горький привкус, который он оставил во рту, словно соль и металл. Запах крови и смерти был очевиден в маленькой ванной, и зрелище было не лучше. Красная жидкость лилась из двух зияющих ран на нежной шее некогда красивой блондинки. Красная река стекала по ее бледной коже, делая ее пугающе оскверненной. И если точнее, то вся ванная комната выглядела как кровавая могила, с буквальным значением этих слов. Белая ванна была выкрашена в красный цвет, и девушка, которую бездумно бросили в нее, выглядела, словно испытывала сильный дискомфорт. Не то чтобы она это чувствовала. Ее прекрасные зеленые глаза смотрели на нее со страхом и болью, последнее выражение, которое было на ее лице, прежде чем жизнь покинула ее так несправедливо рано. Да, как вы уже правильно догадались, красивая молодая девушка, безжизненно лежавшая посреди ванной, была той самой, которой Кэролайн внушила помочь ей спастись от Дьявола. И это было ее наказанием. Она прижала руки ко рту, чтобы скрыть всхлип. Она почувствовала знакомый укол вины в животе. Именно из-за нее в столь раннем возрасте была отнята молодая и красивая жизнь. «Нет! Это все Клаус виноват! Во всем виноват он, а не она. Он убил ее! Он пытался поймать ее в ловушку чувства вины. Не позволяй ему так поступать с тобой, Кэролайн! Не дай ему победить!» — советовала она самой себе. Но она уже чувствовала себя виноватой. Чертов ублюдок! Она обернулась и обнаружила, что он стоит прямо за ней, небрежно прислонившись к дверному косяку и наблюдая за ней как ни в чем не бывало. Но больше всего ее поразила его насмешливая ухмылка. Он смеет смеяться над ней?! Не раздумывая, она подняла руки и толкнула его в грудь со всей силой, на которую была способна, фактически заставив его сдвинуться на пару дюймов. И это был успех, если спросить ее. — Ты… — вздохнула она с затуманенными глазами, когда вышла к нему. — Ты манипулирующий, эгоистичный, мелкий ублюдок! — кричала она, нанося ненавистный удар с каждым оскорблением, которое она выпускала. Холодная ухмылка Клауса и его спокойное поведение только ухудшили ее настроение, и следовало принять решительные меры. — Как ты мог! — закричала она и дала волю слезам, прежде чем со всей силы ударить его по лицу. Клаус почувствовал ярость, как только ощутил ее слабую пощечину на своем подбородке. Сама боль была беспомощно слабой, но жест был сильно оскорбительным. В последнее время это вошло у нее в привычку. И хотя у нее хватило здравого смысла не делать этого после их маленького инцидента в Мистик Фоллс, казалось, что она снова нуждается в напоминании о своей неполноценности перед ним. Ей просто повезло, что Феликс предупредил его не убивать ее. Она, несомненно, была бы сейчас кучей крови и костей, если бы не это особое предупреждение. К черту планы наказания! Он схватил ее одной рукой за запястье, а другой за шею, и в мгновение ока прижал к ближайшей стене, отчего ей стало больно, когда ее тело врезалось в бетон. Однако она, казалось, ничего этого не чувствовала и продолжала сопротивляться его хватке без всякой надежды на успех. — Как ты посмела?! — ему не нужно было кричать, его низкое рычание было таким же угрожающим, если не еще хуже. — Зачем тебе понадобилось ее убивать?! — Слушай очень внимательно, Кэролайн, я не буду повторять это дважды… — тот факт, что он произнес ее имя вместо любого другого ласкового обращения, отрезвил Кэролайн, поскольку это было показателем того, насколько он был зол. Возможно, она была права во всем, но затевать драку с тысячелетним вампиром было не совсем умным шагом. — Это последнее предупреждение, которое ты получишь. В следующий раз, когда ты поднимешь свою мерзкую ручонку, я трахну тебя у ближайшей стены с этой самой рукой на моем пульсирующем члене, я ясно выражаюсь? — Ты презренный! — прошипела она. Он ухмыльнулся, и в его озорных глазах появился опасный блеск. Его ярость и желание прожигали их насквозь, пробуждая огонь глубоко внутри нее вместе со страхом и уязвимостью. Он обхватил ее лицо ладонями, не нежно, но и не грубо, сжимая ее челюсть своими сильными, но мягкими пальцами, заставляя ее губы раскрыться от этого жеста. Он поймал ее растерянный и полный отвращения взгляд, пригвоздив ее к месту своими изучающими глазами. — Хочешь, чтобы я рассказал тебе, что хочу сделать еще и с твоим неуважительным ртом? — прошептал он ей в губы, хотя на этот раз он казался более игривым и менее мстительным. — Обойдусь! — прорычала она или, по крайней мере, попыталась. Он отпустил ее, но не двинулся с места, и она тоже. В конце концов, она все еще хотела жить своей жизнью. Кэролайн прислонилась головой к стене и выдержала его взгляд, отказываясь отступать. — Она ничего не сделала. — возразила вампирша низким, но сильным голосом через некоторое время. — Почему ты оборвал ее жизнь?! — Тебе нужно было преподать урок, милая, — он пренебрежительно пожал плечами, как будто она делала из мухи слона. Он изучал ее пару секунд. Она была одной из этих девушек с золотым сердцем, даже если могла сжечь любого на своих поминках одним лишь неодобрительным словом или яростным замечанием. Может, Стефан был прав, может, действительно было невозможно заставить ее смотреть на вещи его глазами. Он уже пробовал это в прошлом. Он встречал многих женщин с огнем и гордостью. Единственная разница заключалась в том, что они обычно либо в конце концов поддавались его чарам, либо оказывались мертвыми, пересекая невидимую грань. И именно это делало Кэролайн такой особенной. Она прекрасно танцевала по этой тонкой грани, держа его заинтригованным, разочарованным и в то же время веселым. — Больше ты не будешь сбегать, — объяснил он, сам не зная, зачем. Он был почти уверен, что она поняла предупреждение. — Не тогда, когда знаешь, что поставлено на карту. Я пытался предупредить тебя в первые два раза, когда ты осмелилась подумать, что можешь сбежать от меня, — он наклонился вперед, снова вторгаясь в ее личное пространство. — Что мое, то мое, Кэролайн. И ты теперь моя собственность. Нравится тебе это или нет! — Не нравится, — процедила она сквозь зубы, не удостоив его даже взглядом. — Мне это совсем не нравится! Он схватил ее за локоть и небрежно потащил за собой, прежде чем швырнуть на диван — опять же, не слишком мягко, но и не слишком грубо. Она должна была признать, что за все это время он ни разу не причинил ей боли. Это сразу же пробудило ее интерес, потому что обычно Клаус, которого она знала, делал все, чтобы причинить кому-то боль. Для него это была демонстрация силы или что-то в этом роде. Он навис над ней, напряженно глядя сверху вниз. Она буквально чувствовала его взгляд и нетерпение. Она точно знала, чего он хочет, чего от нее ждет, но отказывалась угождать ему и еще больше раздувать его эго. Но, как мы все знаем, Клаусу нельзя было отказать ни в чем, чего бы он ни пожелал. И он чертовски уверен, что не будет отвергнут молодой вампиршей, которая была обращена вчера и ничего не знала о реальной мощности уважения. Поэтому он снова схватил ее лицо одной рукой и заставил девушку посмотреть на него, в первый раз причиняя ей боль за эту ночь. — Сделай так, чтобы нравилось! — приказал он, глядя на нее сверху со своего трона. Его голос звучал так властно и категорично, что Кэролайн чуть не задрожала под его тяжестью и решимостью. В последний момент она протрезвела. Она была Кэролайн Форбс, она не склонялась ни перед каким самопровозглашенным авторитетом. Единственным авторитетом, которому она подчинялась, были ее убеждения и чувство справедливости. Ну, может быть, ее гордость тоже играла свою роль. — Я никогда не стану твоей! — яростно ответила она, глядя на него с той же непреклонной решимостью и уверенностью. Его злобная улыбка была совсем не ободряющей, но она страстно стояла на своем. — Ох, но ты станешь, — прошептал он, прежде чем испариться из комнаты и отправить Стефана убрать его беспорядок. Это было три недели назад. И это был последний случай, когда она видела монстра в Клаусе. Предупредив ее, чтобы она забыла о своем плане побега и успешно поставила под угрозу любую возможность ее спасения, он превратился в образ идеального джентльмена. Как будто монстра-Клауса, которого она знала и ненавидела, больше не существовало. Как будто это было в ее воображении. Но она не была безмозглым подростком, как многие хотели бы думать, она узнала о звере, когда впервые увидела его, и она не станет жертвой обмана Клауса. Она знала, что он что-то замышляет. Ей нужно было только выяснить «Что». Ну… легче сказать, чем сделать! Между тем, важно отметить, что они путешествовали по США, всегда оставаясь рядом с Техасом по какой-то причине, переходя туда и обратно из одного мотеля в другой. Клаус и Стефан обычно уходили после завтрака, и она оставалась одна. Она не могла сбежать из мотеля и, благодаря небольшой демонстрации силы Клауса, несколько недель назад, она потеряла всякую волю, чтобы придумать план Д. Но она все еще планировала сделать что-нибудь. Но сначала ей нужно было найти союзника, кого-то, кому она могла бы доверить свою жизнь. Она должна была как-то вернуть Стефана. Она не собиралась сдаваться. Она просто ждала подходящего момента, чтобы нанести удар. Как кобра или что-то в этом роде. Тем не менее ей нравилось, что большую часть времени она проводила в одиночестве. Ей оставалось только терпеть Клауса — и его новообретенное увлечение ухаживанием за ней. По утрам, когда они все вместе завтракали, от ее внимания не ускользали долгие взгляды Стефана, и она снова поймала себя на мысли, как Стефан мог оставить ее одну в это сложное время, отключив свою человечность. В конце концов она пришла к выводу, что Клаус принудил его к этому, чтобы он не мог вмешиваться или откладывать его постоянные попытки переспать с ней. Поэтому каждый день она торчала в номере мотеля, смотрела плохой телевизор или читала список старомодных книг, которые Клаус подарил ей в надежде заслужить ее расположение. За последние две недели она закончила пять или шесть книг и размышляла, стоит ли ей выбрать новую, глядя, как солнце опускается в черный океан. Она стояла у окна, любуясь видом и вспоминая последние несколько недель. Рана полностью зажила, не оставив ничего, что напоминало бы о ее существовании, кроме маленького поблекшего черного шрама, словно старая и выцветшая татуировка, на животе. Действительно маленький и едва заметный полумесяц. Кроме этого, не осталось ничего, что могло бы напомнить ей о том, что произошло между ней и неким порочным Первородным Гибридом почти месяц назад. Не то чтобы она когда-нибудь смогла забыть ту ночь. Он запятнал ее репутацию, которую, по ее мнению, вряд ли можно было исправить. С уверенностью можно сказать, что она была далеко не в порядке. Она чувствовала себя долбанной фарфоровой куклой, сидя там и ожидая, когда ее похититель вернется и поиграет с ней, чтобы она могла нормально поговорить с кем-нибудь. Даже если в тот момент, когда он стоял перед ней с этой ужасной ухмылкой и дьявольской маской, все, что она хотела сделать, это разорвать его на части. «Скучала по мне?» — спрашивал он ее всякий раз, когда возвращался, а она стояла и ждала их. Она не будет спать эти ночи, ворочаясь с боку на бок, зная, что сам дьявол спит рядом с ней, буквально на расстоянии вытянутой руки. В первую ночь, когда она спала на кровати, она проснулась на следующее утро и обнаружила, что самодельный барьер между ними брошен на диван. И как будто было недостаточно, что Клаус спал в той же кровати, он еще и крепко сжимал ее в своих объятиях. Это не устраивало мисс Мистик Фоллс. Это ее совсем не устраивало. Забыв еще раз, кем на самом деле был Клаус, и позволив своему гневу и разочарованию управлять ею, она разрешила своему вампирскому лицу выйти поиграть. Она вонзила свои клыки в запястье, которое держало ее грудь в плену у него, и злобно улыбнулась, когда он проснулся, испуганный и задыхающийся. Ее улыбка вскоре поблекла и сменилась страхом. Клаусу потребовалось меньше пяти секунд, чтобы понять, что именно происходит, и действовать в соответствии с этим. В мгновение ока он прижал ее к спинке кровати, его рука сдавила ей шею, а тело оседлало и душило ее. — Моя кровь не твоя, девочка! — прорычал он, крепче сжимая ее. Казалось, его глаза изрыгали огонь. — И мое тело не твое, чтобы ты мог обнимать меня, когда захочешь, старик! Если тебе нужен плюшевый мишка, пойди и купи его! — выплюнула она в ответ. Огонь против льда. Что может пойти не так? А… Ну… Буквально все… Клаус с минуту не двигался, грозно глядя на нее. Она потеряла счет тому, сколько времени прошло, наблюдая за его внутренним спором о том, убивать ее или нет. В конце концов он передумал, выскочил из постели, оделся и исчез. Оставив ее с одной затянувшейся угрозой или это было предупреждение? «Сделай это снова, и ты пожалеешь о том дне, когда родилась.» После этого Кэролайн решила не доставлять ему удовольствия своим присутствием в постели. Поэтому в последующие дни она спала в основном на диване. Ну, по крайней мере, она пыталась. Потому что каждое утро она просыпалась и обнаруживала себя на кровати в той же позе, что и в первый день. Ее реакция состояла в том, чтобы разбудить его пинком, на что он сначала отвечал рычанием, за которым вскоре следовал какой-то сексуальный намек на то, как он получает удовольствие от насилия и как ей удается только возбуждать его каждый раз, вместо того чтобы на самом деле причинить ему боль. — Никто не любит задир, милая… — сказал он однажды, когда она разбудила его своим обычным жестоким способом. — Кроме того, я уже привык… и рад видеть тебя каждое утро. Тебе не нужно возбуждать меня еще больше… Она недовольно зарычала и попыталась скрыть обычную красноту на лице, развернувшись и убежав в ванную. Она слышала, как он смеется над ней, когда тот выходил, чтобы сделать то, что, черт возьми, он делал со Стефаном каждый день. Конечно, он приглашал ее пойти с ними, но, судя по окровавленной одежде и рукам, с которыми они возвращались, она была совершенно уверена, что ей не понравится то, что они делают. Хуже всего было то, что каждую ночь, когда она закрывала глаза, ее худшие кошмары и страхи разыгрывались в форме кошмаров. И каждый раз она обнаруживала, что Клаус наблюдает и вмешивается как раз в тот момент, когда вещи вот-вот станут отвратительными, погружая ее в другой вид сна. Обычно она оказывалась в архаичной комнате, полной колонн, и он помогал ей сесть на огромные скамьи, где они смотрели, как сверкает прекрасная голубая вода, когда золотое солнце медленно погружается в нее. — Это место вообще реально?! — спросила она однажды, играя подолом своего голубого платья. Платья, в которых он представлял ее себе, были просто потрясающими. Но она никогда не призналась бы, что любит каждое из них. Хотя у нее было смутное подозрение, что он уже знал. И она была права. — Да… — ответил он, улыбаясь и наблюдая, как она впитывает каждый дюйм прекрасного пейзажа. — Где мы? — прошептала она с удивлением в своих прекрасных голубых глазах. — Греция… пару сотен лет назад… — произнес он, равнодушно пожимая плечами. Он не смог сдержать улыбки, которая заиграла на его губах, когда Кэролайн резко повернула к нему голову. То, как она смотрела на него — с удивлением и страхом, а не с ненавистью и отвращением… В кои-то веки ему удалось произвести на нее впечатление, и это вызвало у него странное чувство удовлетворения, которое он давно уже не испытывал. Кэролайн была удивлена этим открытием. Было легко не обращать внимания на то, насколько он был мудрее и старше, когда ты сосредотачивалась на том, насколько он был похож на монстра. То, что он, должно быть, видел… Места, которые он, должно быть, посетил. Времена, которые он пережил… Внезапно она осознала, насколько похожа на наивную школьницу перед его необъятными знаниями и мудростью. — Что это за место? — наконец спросила она. — Похоже, тебе это очень нравится… — ее любопытство пересилило отвращение, и она сломалась, наконец задав вопрос. — Это называется Дельфы… — его тихий и хриплый голос был единственной другой мелодией, слышимой над успокаивающими волнами, которые время от времени плавно нарушали тишину. — Это собор, посвященный Богу моря Посейдону… Одному из братьев Зевса… — Я знаю… — перебила она, не в силах сдержаться. Она ненавидела, когда ей приходилось скрывать свои знания, чтобы парни, с которыми она встречалась, выглядели умнее. Но что-то подсказывало ей, что Клаус из тех мужчин, которые предпочитают умных женщин. Не то чтобы это ее волновало (пока). Просто наблюдение (сейчас). — У меня была страсть к греческой мифологии… На самом деле… Я была в восторге от самых различных мифов в мире. Клаус поднял брови. Ожидая большего. По какой-то причине она позволила себе немного открыться. — У дедушки моего отца была целая коллекция странных книг о мифах со всего мира. Это передавалось из поколения в поколение. Я проводила все выходные, читая и играя с отцом, притворяясь богами Олимпа… Мой отец обычно был Зевсом… Она нежно улыбнулась при воспоминании. — И кем была ты, если позволишь спросить? — Клаус чувствовал себя так, словно испытывал с ней свою удачу. Это был самый долгий и вежливый разговор в их жизни. И это был сон. Но сейчас он возьмет все, что сможет. По крайней мере, это был прогресс. — Афиной… — сказала она, застенчиво улыбаясь своей глупости. — А… Богиня мудрости… — усмехнулся Клаус. — Почему я не удивлен? — Она была единственной интересной… — хмыкнула она. — Кого еще я могла выбрать? — Большинство девушек выбрали бы Афродиту… — заявил он, насмехаясь над ней своей ухмылкой, прежде чем внезапно снова стать серьезным. — Но ты не была большинством девушек, не так ли? Благоговение в его голосе заставило ее покраснеть и напомнило, кто они и где находятся в реальном мире. Это было похоже на то, как если бы пузырь внезапно лопнул, и ее накрыло изумление того, почему она так легко открылась. — В любом случае… — протрезвев, начала она, вставая. Солнце уже почти зашло, и от идеальной золотой звезды осталась лишь тонкая полоска. — Я знаю, кто такой Посейдон, и знаю это место. Я просто никогда не видела его таким… — Ну, это потому, что время еще не лишило его великолепия… Это было несколько столетий назад, Кэролайн. — Как бы то ни было… Мне нужно снова заснуть… — ответила она наконец. — Ты можешь идти. — Сладких снов, любимая… — ответил он, нежно поцеловав ее руку, как сделал бы джентльмен. Она фыркнула, не заботясь о том, насколько это непривлекательно и не по-женски. Пусть Клаус продолжает вести себя в один момент как полный мудак, а в другой-как настоящий джентльмен. Она не будет! Когда ее ночные кошмары начали превращаться в прекрасные сны, которые она чаще всего делила с Клаусом, она начала пытаться избежать этого. Ей удавалось бодрствовать только два или три дня. Обычно она засыпала, опираясь на дверной косяк, когда читала, а утром оказывалась на кровати. В конце концов она перестала бодрствовать, понимая, что это напрасно, и только делает ее слабее против Клауса. Лучше было использовать каждую унцию силы против этого монстра. Не то чтобы она могла одолеть его или что-то в этом роде, но все же. Так что теперь у нее появилась новая стратегия. Она засыпала раньше, чтобы вообще не встречаться с ним по ночам. Но она никогда не могла избежать встречи с ним в успокаивающих снах, которые он ей дарил.***
— Это действительно было необходимо?! — жаловался Стефан, нервно играя со своим кольцом, в то время как Клаус до безумия быстро ехал, будто за ними гнались. Деревья проплывали мимо них размытыми зелеными и коричневыми пятнами, и ему было приятно, что они с каждой секундой увеличивали расстояние между собой и этим местом. Как будто, отстраняясь от всего этого, он заставит все выглядеть так, словно этого никогда не было на самом деле, или, по крайней мере, что он не был тем, кто делал эти ужасные вещи с этими бедными душами. То, что он сделал сегодня вечером, было абсолютно чудовищно, и тот факт, что он действительно наслаждался каждым из совершенных им убийств, тоже глубоко беспокоил. Он был способен на более мучительные способы, его потрошительская часть умирала от желания исследовать все эти неизведанные пути, и он был рад, что Клаус не мог слышать его мысли, потому что его идеи могли быть использованы для извлечения информации. Он не понимал этого. Почему Клаус просто не внушил им сказать ему то, что он хотел знать?! О да, это точно, потому что он хотел повеселиться, прежде чем взять то, что он хотел, и в любом случае это были его слова, а не Стефана! Он был рад, что Кэролайн не была там, чтобы увидеть беспорядок, который они создали. Она узнает, без сомнения, узнает, увидев его. Он был с ног до головы покрыт кровью своих жертв. Трудно было не заметить того, что он сделал. Несмотря на то, что его человеческие остатки презирали все в нем за то, что он совершил, он должен был признать, что Клаус был прав насчет виновного удовольствия иметь такую большую власть над кем-то, буквально держать их жизни в своих руках. Он был уверен, что Кэролайн возненавидит его. Она была снисходительна, но он был уверен, что она не настолько снисходительна. И все для того, чтобы получить одно простое имя! Он понятия не имел, что это значит, и кто этот парень. Клаус бросил на него свирепый взгляд и нажал на педаль скорости еще сильнее, явно раздраженный внезапной моральной атакой своей машины-для-убийств-потрошителя. Он не мог допустить этого сейчас. Ему нужен был палач, а не конфликтный солдат. Двойник был мертв, так за что же, черт возьми, Стефан держался так сильно, что забыл свою истинную природу и отказался отпустить свои жалкие человеческие моральные ценности?! Он был почти уверен, что Деймон не возражал бы увидеть потрошителя в его истинной стихии, он был почти уверен, что старший Сальваторе будет наслаждаться и гордиться безупречными навыками своего брата. Никто не осудит его. Кроме… Да, милая маленькая Кэролайн, она бы стала осуждать, а Стефан бы этого не хотел. Их связывала глубокая связь, которую он не мог ни понять, ни определить. Это приводило в бешенство, зная, что у них есть чувства друг к другу. Он был не из тех, кто делится, Кэролайн принадлежала ему, и он НЕ будет делить ее со Стефаном или кем-то еще, если на то пошло. Он уставился на дорогу, а когда заговорил, голос его звучал тихо и смертельно. — Именно в такие моменты я задумываюсь, почему бы мне не внушить тебе по-настоящему отключить свою человечность. — сухо сказал он. — Знаешь, было бы гораздо веселее, если бы ты не жаловался каждые пять минут на человеческие жертвы! Когда же ты поймешь, что они всего лишь средства достижения цели?! Люди — ничто, они существуют, чтобы служить нам, и это их единственная цель и смысл! — Я не думаю, что ты выиграешь какие-то очки с Кэролайн, если скажешь ей это! — Стефан задумался, пытаясь на некоторое время отвлечься от затруднительного положения. — Она найдет твой подход немного…ну… отталкивающим! Он действительно мог представить, как она усмехается и морщит нос, прежде чем убежать, или смотрит на него, как будто он был какой-то грязью, которую она нашла в своих старых ботинках, когда она выпустит одно из своих пикантных маленьких оскорблений. — Да, но все равно ни один из твоих советов не окупается… — усмехнулся гибрид. — Она холодна, как айсберг! — Я просил тебя не ожидать от нее ничего меньшего. Ты враг, Клаус… — напомнил ему Стефан. — Ты убил Дженну, ее лучшую подругу, чуть не убил ее и Тайлера, а потом играл с ней, как с игрушкой. В довершение всего ты похитил ее и изнасиловал. Чего ты ожидал? Что она упадет к твоим ногам от твоих внезапных попыток ухаживать за ней?! Она гораздо умнее! — Если бы она была умна, то придержала бы язык и подчинилась моим требованиям. Я убивал людей только за один процент того, что она сделала и сказала за последние две недели. Она должна быть благодарна, что все еще дышит воздухом. Или что я не заставлял ее отвечать на каждый мой каприз! — вскипел Клаус. — А ты был бы благодарен на ее месте? — Стефан поменялся с ним ролями, и первородный возненавидел его за это! — Послушай, я же говорил тебе, что это будет невыполнимая миссия. Кэролайн — очень гордый и самодовольный человек, который ценит свою человечность превыше всего. Она обратилась в вампира, но не стала монстром… В отличие от остальных… — с горечью добавил он, отвернувшись к окну. — Я постараюсь помочь тебе, но сомневаюсь, что она когда-нибудь увидит в тебе нечто большее, чем врага, монстра, который причинил вред ее семье. А она никогда не поставит семью под угрозу. Клаус молчал, пока Стефан все глубже и глубже погружался в психологию Кэролайн Форбс. Это было то, что он мог понять, он сам никогда бы не поставил семью под угрозу. Единственное, что он никогда не заставил бы себя сделать. — Если ты хочешь, чтобы она доверяла тебе и открылась тебе, ты должен открыться ей, — продолжил Стефан. — Покажи ей, что у тебя есть… хорошие качества… Извинись перед ней за то, что ты сделал… Но не заходи слишком далеко с ложью. Если она поймет, что ты лжешь, она придет в ярость! И любой ничтожный шанс, который у тебя есть с ней, в тот же миг вылетит в окно. Клаус улыбнулся при этой мысли. Что-то в том, как она раздражалась, когда злилась, заставляло его желать ее, как жаждущего человека в пустыне. Эта лисица — ведьма или что-то в этом роде? Почему он не может стереть из памяти желание обладать ею?! Стефан молчал довольно долго, но в конце концов его любопытство победило, и он обнаружил, что задает вопрос — Ты сказал, что хочешь заставить меня по-настоящему стать потрошителем… Так почему бы и нет? — его голос был расчетливым и лишенным всяких эмоций. Он хорошо умел скрывать свои чувства и делал это как мог. Это было преимуществом, когда приходилось иметь дело с кем-то вроде Клауса, но все равно напрасно. Клаус уже знал, что Кэролайн была одной из его огромных слабостей, и он использовал ее против него при каждом удобном случае. — Не испытывай судьбу, Сальваторе! — предупредил гибрид. — До Мотеля еще два часа езды, и если ты хочешь ехать в тишине следующие 120 минут, то будь моим гостем! — Стефан фыркнул, оглядываясь на дорогу, решив позволить Клаусу самому решать, что ему больше нравится. Некоторое время единственным звуком, который они слышали, был шум, который издавала машина, разрывая ночь надвое, когда летела по дороге. Через несколько минут Стефан подумал, что Клаус уже не ответит. — Ты скоро узнаешь ответ, Стефан… — неожиданно заговорил он. После этого они оба снова замолчали. Тогда младший Сальваторе решил снова попытаться кое-что узнать. — Ты правда изнасиловал ее? — спросил он тихим голосом, глядя на дорогу впереди и сжав челюсти. Клаус тоже смотрел прямо перед собой. — Не твое дело… — начал он, но его прервали. — Пожалуйста… — взмолился Стефан и посмотрел на него почти слезящимися глазами, оставив тысячелетнего вампира совершенно ошеломленным. — Скажи мне, что ты не заставил ее проходить через это снова… Скажи мне, что ты не заставил ее страдать из-за того, что мой…ом… — он замолчал и прикусил язык, не веря в то, что почти сказал. Фраза «из-за того, что мой брат сделал» почти слетела с его губ, и это разрушило бы все, за что он боролся. Если Клаус узнает, что с ней сделал его брат… Нет, он не хочет знать, чем бы эта фраза закончилась. Клаус уставился на него, ожидая продолжения. Стефан не стал. — Я… просто… — начал он, пытаясь исправить свою ошибку. Клаус продолжал смотреть на него, ожидая ответа. — Я не хочу снова подвести ее… Как подвел раньше… Клауса это не убедило. Он знал, что Стефан собирался сказать что-то еще, но изменил это в самый последний момент. Но что он мог сказать? Или почему он так упорно пытался выяснить, действительно ли он изнасиловал Кэролайн. Казалось, он не хотел в это верить. Как бы шокирующе это ни выглядело, он не был совершенно чужд понятию дружбы, а реакция Стефана и его покровительство было непредвиденным. Возможно, это было связано с тем, что он испытывал к ней чувства. Такие чувства, которые нельзя игнорировать, даже если бы захотел. По какой-то причине это беспокоило его, и он сделает все, чтобы никогда не оставлять их наедине. Особенно когда он знал, что его потрошительское «я» воспользуется любым преимуществом от нее. — Как я и сказал. Это не твое дело… — он тоже замолчал, как и Стефан раньше. Если бы он был в настроении для шуток, он бы рассмеялся над тем, как ни он, ни Стефан не смогли закончить предложение сегодня. Но он был не в настроении шутить, так как понял, чего ему не хватает. Конечно, он был идиотом! Как же он раньше не сообразил?! Он вспомнил реакцию Кэролайн накануне. Она пыталась улизнуть и была совершенно напугана, когда он свистнул перед ней. Она узнала похоть в его глазах, когда он загнал ее в угол в доме Аларика, и испуганный взгляд в ее глазах. Деймон… Он сделал это с ней… Он изнасиловал ее… Ужасный звук, донесшийся от резкого торможения, разорвал ночную тишину. Стефан поймал себя на том, что держится за дверную ручку, чтобы не быть выброшенным из машины. Не то чтобы простая авария могла причинить какой-то вред вампиру, но этот джип был совершенно новым и красивым. Стефан возненавидел бы, если бы красивая машина оказалась с разбитым стеклом. В конце концов, он был большим поклонником автомобилей. В мгновение ока Клаус молча выбрался из машины и обогнул ее с вампирской скоростью. Он открыл пассажирскую дверь и схватил Стефана, бросив его на машину с силой, которая наверняка согнет металл и удержит его там. Стефан прищурился. Вот вам и сохранение автомобиля в целости. — Итак… — прорычал гибрид, его радужная оболочка почти позолотилась от гнева. Он даже задрожал от ярости. — У тебя есть две секунды, чтобы признаться! Что произошло с Кэролайн?! Что именно сделал твой брат? Стефан сглотнул и закрыл рот, его глаза блуждали повсюду, кроме того места, где был гибрид. — Отвечай, Потрошитель! — Если я скажу тебе, ты убьешь его… — ответил Стефан низким голосом, который противоречил волчьему рычанию. — А если ты не скажешь, я убью вас обоих! — пригрозил он своим хриплым голосом. — ГОВОРИ! — Нет! Клаус схватился за его горло, устав играть по-хорошему, удивительно, почему он вообще пытался. Он заставил его посмотреть ему в глаза. — Что твой брат сделал с моей девушкой?! — с силой потребовал он и увидел, как Стефан обмяк под этим внушением. — Я могу только догадываться… — ошеломленно начал рассказывать Стефан. — Кэролайн так и не призналась, и она больше не хочет об этом говорить. Я знаю, что он часто пил ее кровь… манипулировал ею… оскорблял ее… Но она никогда не говорила нам, до какой степени. Я не считаю, что он опустился ниже своего достоинства и изнасиловал ее. Но я подозреваю, что он заставил ее подчиниться и наслаждаться этим! Он отпустил горло Стефана и принялся расхаживать взад и вперед по дороге. Они находились в глуши, и на многие километры вокруг не было ничего, кроме леса. Если бы они вернулись в город, он первым же самолетом вылетел бы в Мистик Фоллс и сразу же отправился бы к Деймону Сальваторе. Обещание или нет! — Почему тебя это волнует? — спросил Стефан, когда он наконец освободился от принуждения. — Меня не волнует! — прорычал Клаус. — Еще как волнует! — настаивал он. — Следи за своими словами, Стефан! — рявкнул Клаус. — Почему тебя так волнует, что с ней сделал мой брат?! — крикнул он в ответ. — Ты сделал гораздо хуже! — Я никогда не насиловал ее! — прокричал гибрид, сам того не осознавая. Как всегда, гнев взял верх. У него всегда были проблемы с контролем своего характера, но теперь, когда он освободил свое волчье «я», это было в десять раз хуже! Стефан смотрел на него, буквально открыв рот. Он испытал облегчение и одновременно удивление. Он действительно думал, что снова подвел Кэролайн. Что Клаус заставил ее пройти через это, как когда-то его брат заставил ее страдать. Было облегчением узнать, что красивая и добрая женщина, в которую превратилась маленькая Кэролайн, больше не мучается этим психопатическим монстром. Он еще не закончил благодарить ту силу, что была над ними, за то, что избавила Кэролайн от этой боли, когда почувствовал, что Клаус снова поворачивается к нему. — Тебе лучше молиться, чтобы я никогда не пересекался с ним, — прорычал Клаус, не нуждаясь в подтверждении того, кого он имел в виду. Кэролайн была спасена, Деймон с другой стороны… — или он будет мертв! Отлично! Не бывает розы без шипов! С горечью подумал Стефан. — Почему?! — спросил Стефан в отчаянной попытке еще раз спасти брата. — Почему ты хочешь наказать моего брата?! Ты сказал, что тебе плевать на Кэро… — Не смей со мной спорить! — выплюнул он. — Я не обязан объяснять ни себя, ни свои намерения! Вот тебе мой вердикт! А теперь садись в машину, есть девушка, которую я хочу увидеть! Стефан молча подчинился, не желая больше ничего говорить. Остальная часть поездки прошла в молчании. Однако ни один из них не жаловался. Им нужно было столько всего обдумать и спланировать, что полуторачасовая поездка в машине показалась им обоим слишком быстрой. Обычно обратный путь занимал не меньше двух часов, но благодаря маниакальной езде Клауса они прибыли в рекордное время.***
Когда Клаус припарковал машину рядом с роскошным Мотелем, ну, насколько роскошным мотель мог быть, так или иначе, он пошел прямо в «их номер», не обменявшись даже взглядом со Стефаном, не говоря уже о словах. Он увидел, что Кэролайн скорчилась под одеялом и спит, как младенец. Сначала он подумал, что она притворяется спящей, но ее ровное дыхание говорило о том, что она действительно крепко спит. Он улыбнулся, вспомнив ее попытку на прошлой неделе разделить кровать королевских размеров на две части. Она положила все подушки в середине кровати, образовав строгую линию, оставив только две подушки, по одной для них обоих. Она свернулась в клубок, обе руки под головой, волосы обрамляли ее лицо, как золотая святыня. Она выглядела такой уязвимой и чистой, что ему стало почти стыдно за все, что он собирался сделать с ней, и за все, что он сделал уже. Он взял подушки и выбросил их. На следующий день ему предстояло иметь дело с одним чертовски разгневанным вампиром. Но это стоило того, чтобы провести всю ночь в ее объятиях. Он улыбнулся и покачал головой, чтобы избавиться от воспоминаний. Он устроился на кровати поудобнее, наблюдая, как она всхлипывает и перекатывается на его сторону. Он наблюдал со своего места, как она зажмурилась и что-то пробормотала. Имя… В первый раз он не совсем понял. Это был Тайфун или Трейлер… — Тайлер… — снова закричала она, заставив его закипеть от гнева. Если бы она шептала, то в любом другом случае его бы беспокоило, что она шепчет имя другого мужчины, находясь с ним в постели. Но она умоляла, и он мог сказать, какой сон или, скорее, кошмар она наблюдала. Он точно знал, что она видит. Он пригляделся и поднялся, чтобы сесть рядом с ней, обняв ее и запустив руку в ее волосы, нежно лаская ее голову, пока она плакала. Он быстро проник в ее сознание, легко преодолев ее слабую защиту, и оказался перед ее домом. Тайлер прижал ее к машине и что-то угрожающе прорычал. — Прости, Тайлер, прости! — закричала она. Прежде чем он смог двинуться, чтобы помочь девушке, Тайлер отпустил ее, и сцена изменилась. Она шла по узкому проходу. Он наблюдал за ней из-за тени, когда она остановилась в дверях. — Держи Кэролайн подальше от меня! — услышал он голос Лиз Форбс. — Я не хочу ее видеть! — Она же твоя дочь, Лиз! — голос Деймона эхом разнесся по комнате. Он почувствовал, как его кровь закипает, желая вырвать его внутренности, даже если этот конкретный Деймон был только проекцией. — Больше нет! — повторила Лиз. Он слышал, как Кэролайн кричала во сне в реальном мире. — Мам… — всхлипнула она Во сне ее лицо выражало настоящий ужас и печаль. — Моя дочь мертва! — сказала Лиз, и это стало последней каплей для ее дочери. Кэролайн бросила футляр, который держала в руках, и бросилась в неизвестность с внезапным светом. Сцена изменилась, и она оказалась в маленькой клетке. Клаус смотрел, как оборотень мучает ее. Он смог выдержать только две секунды ее криков, прежде чем взять дело в свои руки и вырвать сердце волка прямо из груди. Затем он взял под контроль сон и увел их туда, где с ней не могло случиться ничего плохого. Что это Стефан сказал ему сегодня? Откройся ей, и она тоже раскроется тебе? Или что-то в этом роде. Он подумал о тех немногих случаях, когда он действительно чувствовал себя счастливым и довольным, и обнаружил себя на маленькой поляне в глубине леса Мистик Фоллс, где находился прекрасный водопад. Он все еще существовал, но в его возрасте было не так много деревьев, и водопад на самом деле был рекой, которая просто падала на расстоянии трех футов. Они с Генри часто ходили туда купаться, и Ребекка всегда жаловалась, что не может пойти с ними. Иногда они жалели ее и брали с собой. Обычно она собирала цветы, пока они стояли, а иногда из-за доброты Генри, они даже позволяли ей поплавать с ними. Конечно, они ненавидели это. Платья Ребекки сохли целую вечность, и они застревали там до заката. Не то чтобы это было так уж ужасно — находиться в таком волшебном месте, наполненном яркими цветами и теплым солнцем, но обычно они на пару дней заболевали ужасной простудой и лихорадкой. Теперь, когда он подумал об этом, наверняка единственная причина, по которой его братья и сестры не умерли от холода, заключалась в том, что их мать была ведьмой. Кэролайн, казалось, удивилась, увидев его. Она, вероятно, спала уже некоторое время, и сон глубоко зацепил ее. Он знал, что она думала, что это правда. Точно так же, как он мог сказать, что она понятия не имела, где находится, но все равно любила это место. Хотя он знал, что она никогда в этом не признается. — Клаус? — ошеломленно выдохнула она. — Я уже чувствовала, как ты входишь в мой разум, тебе нужно перестать это делать! — Что? Никакого «спасибо» за то, что отвлек тебя от того ужасного путешествия по тропе воспоминаний?! — спросил он, изображая шок и раздражение. К своему полному удивлению, он чувствовал себя непринужденно. В кои-то веки он отбросил свою защиту и просто собирался насладиться обществом девушки. — Это довольно грубо с твоей стороны, любовь моя! — Мои извинения! — насмешливо произнесла она, скрестив руки на груди. — Я и не подозревала, что задела твои несуществующие чувства! Видишь ли, мне действительно трудно быть доброй к людям, которые разрушили мою жизнь! Я не настолько развита! Ее самодовольный и саркастический тон, бросающий вызов его авторитету, обычно выводил его из себя и вызывал желание наказать ее за дерзость. Но на этот раз эффект был противоположным. Как бы ему ни хотелось наброситься на нее, он поймал себя на том, что хочет проникнуть глубоко. Он хотел узнать ее, и если предупреждения Стефана что-то значат, он должен был узнать ее. — Ну же, — игриво сказал он, — Дай мне шанс, Кэролайн. Я знаю, что мы начали не с той ноги, но позволь мне помочь тебе увидеть меня в другом свете, чем просто монстр, которого ты встретила в Мистик Фоллс. Кэролайн упрямо подняла брови. — Ах… Нет и невозможно! — выплюнула она, прежде чем пройти мимо него и направиться к воде. — Просто дай нам шанс, любовь моя! — игриво крикнул он ей. — Пас! — крикнула она в ответ. Клаус со свистом переместился, подняв руку, чтобы остановить ее. — Не заставляй меня внушать тебе, Кэролайн! — предупредил он серьезным тоном, но его улыбка осталась тактичной. — Тогда какой смысл спрашивать?! — она поджала губы, казалось, готовая заплакать от несправедливости всего этого. — Зачем давать мне выбор, если ты все равно принудишь меня это сделать?! Это новая игра для тебя?! Потому что я устала играть! Он поднял руку и нежно погладил ее по подбородку. — Мне нравится твоя сила духа, любимая… — заявил он. — Твоему яркому свету нет конца, и я действительно хочу дать тебе выбор. Прежде чем ответить, она оторвала его руку от своего лица. — Но ты никогда не будешь уважать меня настолько, чтобы действительно дать мне выбор? — предположила она. — Дело не в уважении… — начал он, — Дело… в доверии… — Значит, я должна заслужить твое доверие?! — она чуть не рассмеялась над его сюрреалистическим предложением. — Об этом ты просишь? — Я хочу доверять тебе… — смущенно сказал он. — Почему? — Потому что ты мне нравишься… Кэролайн прислушивалась к звукам природы, восхищаясь ее неповторимой мелодичностью. Чистый шум, который издавала река, проходя по камням, когда она впадала в короткое падение. Звук каких-то странных насмешливых птиц, поющих вокруг всего этого места, и маленькие песни, которые пел нежный ветер, путешествуя вокруг нее. — Ты не можешь просто игнорировать то, что происходит между нами! Кэролайн подозрительно посмотрела на него. — Во что ты играешь, Клаус?! — спросила она, сердито скрестив руки на груди. — Что ты имеешь в виду, любимая? — он начал шутливо, но выражение лица Кэролайн «Ни хрена» испортило всю шутку. Он прикрыл глаза, эта девушка принимала только «да» за ответ, так похожая на него. — Кончай нести чушь и отвечай на вопрос! — повторила она. Клаус развернулся и сделал несколько шагов к реке, прежде чем повернуться к ней лицом. Его выражение было серьезным, не оставляющим ни следа сомнения в его следующих словах. — Чего я хочу, так это узнать тебя получше, — сказал он. — И я прошу тебя рискнуть узнать меня!