***
Кэролайн не находила себе места. Весь день она ходила туда-сюда по комнате, думая, думая и думая. С тех пор как эта идея возникла у нее в голове, она была беспокойна, обдумывая все и анализируя каждую мелочь. В конце концов, чрезмерный анализ всего был ее сильной стороной. Она обдумала все, что сказала Кэтрин, и теперь ей оставалось только поговорить с ним. И это было что-то, что делало странные вещи с ее нервами. Что, если он посмеется над ней? Что, если он отвергнет ее или решит, что она смеется над ним? Но хуже всего, что, если он догадается, что ее планом является побег, а не просто сделка, которую она ему предложит? Что ж, все лучше, чем ничего. Прошло уже несколько месяцев с ее последней попытки неудачного побега, и ей нужно было действовать и сделать что-то правильное хоть раз. Сначала ей нужно было успокоить нервы, а чтение, просмотр телевизора или созерцание горизонта не были ответом на этот вопрос. Она решила готовить. Это было бы идеальным развлечением, к тому же она была уверена, что Клаус оценит еду, приготовленную не в грязной таверне. Это был самый простой способ подойти к нему, даже если он был слишком банальным, по ее мнению. Она фыркнула, осматривая кухонный шкаф, и поняла, что у нее не было достаточно ингредиентов, чтобы приготовить ужин. Кэролайн позвала экономку, все еще чувствуя себя виноватой из-за сотрясения мозга, которое Кэтрин любезно предоставила ей, и попыталась внушить ей купить некоторые продукты. Она еще раз осознала, что ее нельзя заставить сделать даже что-то настолько незначительное, но ей действительно было нужно, чтобы девушка сделала это. Поэтому она попросила ее позвонить Клаусу и получить — черт бы его побрал — его разрешение на отправку в супермаркет. Клаус, должно быть, одобрил, потому что через час девушка вернулась со всеми продуктами, которые она просила ее принести, и даже больше. — Это шампанское? — ошеломленно спросила Кэролайн, удивляясь, откуда у девушки в буквальном смысле слова две бутылки хрусталя. — Твой парень попросил купить, — весело сказала девушка, и Кэролайн почувствовала, как ее зубы хрустнули от силы, с которой она их сжала. — Спасибо, Синтия, можешь идти. — ласково сказала она. — Твой парень сказал, что я должна тебе помочь. — Он не мой… — она оборвала себя и прикусила язык, когда ей в голову пришла идея. — Да, ты можешь помочь мне, — закончила Кэролайн. Ей не повредит иметь лишнюю пару рук. Пока они готовили, она посмотрела на свой недавно переделанный браслет. По лицу Кэролайн скользнула злая улыбка. После долгого времени безнадежного небытия у нее наконец появилась надежда.***
Парни были в полном восторге. Если бы только они могли напасть на след человека, которого искали, было бы еще лучше. Клаус наслаждался падением Стефана Сальваторе слишком сильно. Он мог сказать, что он все больше погружался в свою темную сторону, и даже эта малая часть его старого друга радовала его достаточно, чтобы заставить злобную улыбку украсить его губы. И тут зазвонил телефон. Кэролайн готовила ужин. Это была новость. Обычно она заказывала еду и отказывалась говорить или иметь с ним какой-либо контакт. Так что ее звонок, чтобы спросить его об этом, означал, что она начала мириться со своим нынешним затруднительным положением в той или иной мере и даже потихоньку принимать тот факт, что она не могла сбежать от него. Человек зарычал под потрошителем, и первородный почувствовал, как его зловредная улыбка расползлась по сочным губам. — Ладно, этого вполне достаточно! — скомандовал он. Он видел, что Стефан был удивлен, и почувствовал удовлетворение, когда тот не спросил, почему он предложил бедняге милосердие вместо мучительной смерти. Он, вероятно, решил, что спрашивать бесполезно в любом случае. Ну-ну, кто бы мог подумать… Его миньоны наконец-то начали учиться. — Ты собираешься сказать нам, где он, приятель… — голос Клауса понизился от направленной в него угрозы. — Или я позволю своему потрошителю принять свою природу и разорвать тебя в клочья. Мужчина посмотрел в кровожадные глаза Стефана и увидел свою смерть в темно-красных венах, собирающихся вокруг его неотразимых радужек. — Ты все равно меня убьешь… — прорычал он, так как не мог говорить иначе. — Убью, но это будет быстрая смерть, — он жестоко улыбнулся. Мужчина на мгновение задумался. — Нет! — наконец выговорил он, и в этот момент Клаус раздраженно вздохнул и схватил его за голову, вторгаясь в его мысли насильно и безжалостно. Найдя то, что искал, он отпустил человека, и тот сразу же упал. — Просто помни, что я пытался дать тебе выбор! — он победоносно улыбнулся. Повернувшись спиной к ним обоим, Клаус направился прямо к бару, отдавая Стефану команду помучить мужчину. Он попросил барменшу принести ему две лучшие бутылки шампанского, а когда она это сделала, схватил первого попавшегося мужчину и заставил его передать бутылки экономке. Сегодня была великая ночь. И он отпразднует это со своей девушкой и со своим старым приятелем. Наконец, у них был прорыв. Мужчина показал ему маленький домик в Теннесси, и ему не терпелось навестить девушек, живущих там. Он не торопился, но ждал этого больше тысячи лет. Он был в нетерпении, что скоро у него появится первый протеже! Перекинув ноги через стойку, он схватил свой бокал и сделал большой глоток, наблюдая, как его самый драгоценный потрошитель играет роль карателя.***
Он остановился как вкопанный. Быть существом, которое прожило более тысячи лет, означало, что ты редко мог быть удивлен чем-либо и кем-либо. И все же, переступив порог и увидев то, чего не ожидал увидеть, Клаус обнаружил, что у него нет ни слов, ни понимания происходящего. Кэролайн, одетая в красивое голубое платье чуть выше колен, заканчивала на кухне то, что казалось чудесным ужином. Это было простое платье без рукавов с декольте в форме сердца, которое подчеркивало ее детские голубые глаза. Ее светлые вьющиеся волосы подпрыгивали, как естественный ореол, контрастируя с красными губами. На ней не было высоких каблуков, только черные туфли на плоской подошве, ясно дававшие понять, что она еще не собралась, но от него не ускользнуло это намерение. Ее естественные локоны не были такими вьющимися, ее губы не были такими красными, какими их заставляла выглядеть помада, и ее тело явно предназначалось для того, чтобы быть пойманным в его собственную изысканную грудь и длинные кремовые ноги. — Ты рано вернулся! — даже ее голос звучал по-другому, так как в нем не было обычного количества злой ненависти, а глаза не были темными и огненными, как всегда. Она выглядела почти довольной. Это и смутило, и заинтриговало первородного монстра. — Я и не знал, что у нас комендантский час… — насмешливо сказал он, входя внутрь с красивым намеком на злобу в заразительной улыбке. Она улыбнулась, и ее ответ был таким беззаботным, что он чуть не застыл на месте. — Нет, просто вы, ребята, никогда не возвращаетесь раньше десяти, а сейчас восемь тридцать. — ответила она, глядя ему в глаза с натянутой улыбкой. Он вдруг смог осознать, что нервничает, стоило ему оправиться от первого шока, увидев, что она не прыгает, чтобы откусить ему голову. — В любом случае, так даже лучше, потому что иначе еда была бы холодной, и у меня могло бы возникнуть искушение поесть до того, как ты вернешься… — она замолчала, наблюдая, как его глаза сузились, а улыбка стала лишь шире. Он стоял в футе от нее, и между ними был только кухонный стол. Кэролайн остановилась и посмотрела на него. Она закусила губу. — Я слишком много болтаю, да? — спросила она, нервно улыбаясь. Клаус молчал, обдумывая свой следующий шаг. Он решил подыграть. — Нет, что ты, продолжай, — его улыбка стала шире, когда он сел перед ней, где стояла его тарелка. — Я мог бы слушать твой голос всю ночь, любимая… Она закатила глаза, сохраняя собственную улыбку на губах. — Не льсти мне, Клаус! — он ухмыльнулся, когда их прервал шум. — Ох, это, должно быть, еда! — сказала она, быстро оборачиваясь. Слишком быстро, отметил он. Меньше чем через секунду Клаус уже стоял перед ней, нависая над ней с серьезными глазами. Улыбка давно исчезла. Кэролайн почувствовала, как участилось ее сердцебиение, и волк тоже. У нее перехватило дыхание, и улыбка была забыта. Он хитро ухмыльнулся, прежде чем вежливо попросить ее позволить ему помочь ей, так как именно она готовила ужин. — Я принесу салат… — пробормотала она себе под нос, прочистив горло. Она уже чувствовала, как краснеют ее щеки, хотя ночь только начиналась. — Итак, что мы празднуем? — спросила она, накрывая на стол — Что ты имеешь в виду, любовь моя? — переспросил первородный, осторожно разрезая мясо. Кэролайн снова закатила глаза и повернулась к нему, чтобы ответить. — Я имею в виду, что ты купил две очень дорогие бутылки шампанского… — она произнесла это так, словно разговаривала с десятилетним ребенком. — А это значит, что либо тебе скучно и покупками ты борешься со стрессом, либо ты нашел то, что искал. Она получила еще одну улыбку от первородного. — Действительно, мы празднуем самый первый прорыв… — в этот момент они закончили накрывать на стол, и Клаус пододвинул стул, чтобы Кэролайн села. — У нас есть следующее место назначения. — К слову об этом, где Стефан? — спросила она. — Он удалился в свою комнату, — разочарованно сообщил Клаус. — Наверное, хотел подготовиться к нашему маленькому путешествию. — Хм… Могу я спросить, куда мы поедем, или мне грубо откажут? — спросила она, сверкая своей идеальной улыбкой. — Хорошая попытка! — он усмехнулся, сидя напротив нее. — Можно ведь помечтать… — всхлипнула она, не переставая улыбаться. Клаусу вдруг осознал, что он хотел бы знать все, о чем мечтала красавица перед ним. Он полностью намеревался изучить все ее мечты и использовать это, чтобы она могла быстрее попасть в его ловушку. Хотя почему последняя часть прозвучала как оправдание, волк не мог понять. Они ели молча. Кэролайн услышала слабый звук музыки, которую Клаус включил, пока они готовили на стол. Она запретила себе когда-либо любить классическую музыку, но сладкое звучание Ночной сонаты и успокаивающий эффект, который она оказывала на ее напряженные нервы, заставили ее пересмотреть свое решение. Она подумала, не сделал ли Клаус это нарочно, чтобы уменьшить напряжение, которое он, несомненно, поднял в ней, едва войдя в комнату. Она отмахнулась от этой мысли. Это было бы слишком чутко для него. Вероятно, он сделал это, чтобы создать соблазнительную атмосферу. Конец приближался, и Кэролайн пришлось привести свои убедительные аргументы. Как будто понимая ее намерения, он снова наполнил ее бокал шампанским, чтобы помочь ей набраться храбрости. — Итак, Клаус… — она получила ухмылку от высокомерного ублюдка. — У меня есть несколько вопросов. — Я так и думал… — поддразнил он. — Полагаю, этот ужин должен был сгладить ситуацию? Она закатила глаза, злобно улыбаясь. — В любом случае, — ответила она, отбрасывая с лица мятежный локон. — Как я уже говорила, мне нужны ответы. Вопрос в том, готов ли ты дать их мне и что попросишь взамен. Он смотрел на нее пару секунд, прежде чем сделать глоток из своего бокала. — Ты думаешь, я попрошу что-нибудь взамен? — Ты не производишь впечатления человека, который свободно дарует что-либо. — ее заявление заставило его вздрогнуть, и он с гордостью подумал, что выбор слов не был случайным. — Справедливо, — подчеркнул он. — Что ты хочешь знать? — Ты еще не сказал, чего хочешь взамен, — заметила она. — Я дам тебе знать, как только допрос будет окончен, — улыбнулся он. — Ну, во-первых, — защищалась она, — это не допрос, это разговор. Конечно, обычно ты не даешь чего-либо человеку за обычный разговор, но я думаю, ты согласишься, что ты далек от обычных случаев. А во-вторых, я не собираюсь заключать сделку, условия которой мне неизвестны. Это идет против всего моего существования. Прямо как этот дурацкий ужин. Добавила она про себя. — Шанс и свидание. — ответил он без колебаний. Кэролайн помолчала, обдумывая его предложение. Ей не требовалось много времени, чтобы понять, что это были его условия. Она нахмурилась, вспомнив, что сказала Кэтрин, и подумала, что, возможно, это было правдой. — Шанс или свидание, — быстро прошептала она, оправившись от удивления, и получила еще одну гордую улыбку от волка. Он не предложит ей легкий путь. — Это не обсуждается. — он был невозмутим. — Одно без другого мне не нужно. Она задумалась. — Прежде чем я соглашусь… — Кэролайн начала обдумывать все, как всегда. — У меня есть несколько вопросов о природе твоего… — Когда я говорю «шанс», я имею в виду шанс впустить меня, забыть о ненависти и страхе настолько, чтобы дать мне преимущество, которое развеет твои сомнения. Когда я говорю о свидании, я имею в виду свидание, на котором я буду абсолютным джентльменом, ни больше ни меньше. Я не потребую от тебя большего, чем потребовал бы Ник из 1700 года. Даю тебе слово. — заверил он. — Достаточно ли этого разъяснения? Его глаза загорелись надеждой, когда он закончил объяснять все, что она хотела знать, прежде чем она спросила об этом. Может быть, он и не совсем понял ее, но за все это время он узнал ее довольно хорошо. Странное чувство, словно он всегда каким-то образом знал ее. Он отмахнулся от этой идеи, ставя ее на карту своих бесчисленных завоеваний. За свою не столь короткую историю он встречал множество ее версий. Возможно, она напоминала ему кого-то из них. В конце концов, это было лучшим объяснением, чем то, что было у него перед глазами: он влюблялся в нее. — И я должна поверить твоему слову? — прошептала она, глядя в сторону, и ее улыбка дрогнула впервые за эту ночь. Клаус взял свой стакан и резко встал. Он взял бутылку и жестом пригласил Кэролайн следовать за ним. Он устроился в одном из кресел перед камином — в эти теплые дни года это было только украшением — и смотрел, как она устраивается рядом с ним на диване лицом к нему. Они поставили ведерко со льдом, в котором находилось шампанское, на маленький деревянный столик между ними, но оба продолжали держать свои бокалы, зная, что им нужно большое количество опьянения, которое оно предлагает. — Поскольку ты просишь от меня невозможного, я думаю, что будет справедливо, если я попрошу что-то еще взамен, — она ждала его ответа, который заключался в одном снисходительном взмахе руки, чтобы она продолжила, — Я хочу себе отдельную комнату. — начала она, не отводя взгляда, уверенно излагать свое дело. — У тебя нет причин отказывать мне из-за безопасности, учитывая, что я не могу покинуть дом без твоего разрешения. И мне будет легче дать тебе хоть какой-то шанс, когда у меня будет хоть какое-то пространство и приватность. — Нет. — его ответ был окончательным, и ярость начала нарастать в ее глазах. Увидев шторм, Клаус поднял руку, чтобы успокоить разбушевавшуюся девушку. — Нет, пока я не исправлю то, что вторгается в твои сны. Я не позволю тебе просыпаться по ночам от собственных криков. — Клаус, я уже большая девочка. Мне не нужно, чтобы ты каждый раз внедрялся в… — Ответ «нет», Кэролайн! — перебил он, не теряя хладнокровия. — Когда Феликс вылечит тебя, я дам тебе столько уединения, сколько сочту нужным, а до тех пор ты останешься со мной. — Тогда я хочу раздельные кровати! — она напряглась. К ее удивлению, монстр улыбнулся и кивнул в знак согласия. — Все, что сделает тебя счастливой, любимая! Кэролайн обдумала это и постаралась не слишком зацикливаться на том, какой легкой оказалась ее первая победа. Она избавилась от своей ошеломленной реакции и продолжила. Ее первый вопрос был скорее требованием, чем чем-либо еще. — Я хочу знать о происхождении вампиров. — она больше заявила, чем попросила, зарабатывая больше уважения Гибрида. — Легенда гласит, что когда-то существовала ведьма, которая создала вампиризм, чтобы быть с человеком, которого она любила, вечно. — усмехнулся он. — Но правда еще более жестока. В каком-то смысле это была эволюция. Женщина стремилась защитить свою семью от демонов в виде волков, поэтому она прокляла своих детей в вечных кровососов, жертвуя их невинностью во имя выживания. Вампиризм был мерой защиты от оборотней. — Как ты и Элайджа стали вампирами? — быстро спросила она. — И сколько еще Стариков бродит по миру? Он улыбнулся ее быстрому уму. — Мы тоже использовали его как форму защиты. И на самом деле сейчас в мире есть только я, учитывая, что Элайджа заколот. К слову, хотел бы уточнить, что мы больше предпочитаем термин «Первородные», а не «Старики». Она усмехнулась, он улыбнулся. — Я знаю из того, что Элайджа сказал Елене, что Первородные — это вампиры, из которых были созданы все вампиры. Так кто же тебя обратил? Ведьма или другой вампир? И уж не тот ли это вампир из первой легенды? — снова спросила она. — Ведьма. — Клаус остановил ее бессвязное бормотание. — Я никогда не видел и не слышал о влюбленном колдуне, который выбрал вампиризм, чтобы быть с одной и той же женщиной до конца вечности. — он усмехнулся. — Я верю, что это всего лишь миф. Кэролайн поджала губы. — Похоже, ты не веришь в легенду. — заметила она. — Настоящая любовь для тебя слишком нереалистична, или ты знаешь что-то, о чем мне не говоришь? — Я уже научился не отмахиваться от мифических существ и историй о привидениях. — они улыбнулись друг другу, когда она допила свой напиток. — Но да, мне кажется, что это скорее вымышленная любовная история, чем настоящий миф, — Клаус, будучи безупречным джентльменом, снова наполнил ее бокал. Кэролайн помолчала лишь мгновение, прежде чем дать волю своему любопытству. — Ты имеешь какое-нибудь отношение ко второй легенде? Кстати, сколько тебе лет? Или ты сбился со счета. — Ну, грубо говоря, мне чуть больше тысячи лет… — он улыбнулся, когда она закашлялась в свой бокал. Он притворился озабоченным и протянул ей салфетку. Она взяла ее, глядя на него сверху вниз со своим снобистским выражением лица. Его глаза горели желанием и соблазнительной цепью, которую она распознала в его движениях. Как сказали бы представители нового поколения, он к ней клеился. И он даже не скрывал этого. Кэролайн выпрямилась, это был ее шанс. — Меня не волнует, достаточно ли ты красив, чтобы очаровательно залезть в трусики Лилит, но ты все еще слишком стар, чтобы приблизиться к моим! — она напряглась. К ее величайшему удивлению, он откинул голову назад и от души расхохотался. Она не могла сама не засмеяться. — Нет, я просто говорю… — продолжила она, все еще хихикая. — Мне семнадцать лет, а ты на тысячу лет впереди меня. Как я могу по-настоящему заинтересовать тебя? Бинго. Она похлопала себя по спине. План сработал. Разговор, казалось, освежил Клауса, и улыбка отразилась в его глазах. На несколько минут Кэролайн увидела, как он выглядит, когда беззаботен. — Кэролайн, все, что тебе нужно сделать, чтобы привлечь мое внимание — это существовать. Твоя сущность захватила бы мое воображение сама по себе, без всяких усилий с твоей стороны! В твоей душе, какой бы светлой она ни была, есть соломинки серого, заманивающие меня… — он сократил расстояние их лиц до менее чем полуметра, их глаза были поглощены друг другом, — и свет, который ты извлекаешь, искушает меня искупаться в нем, потеряться в тебе! — он был потрясен тем, насколько правдивы были эти слова. Он хотел бы, чтобы это было только для шоу. Но это было не так, его потребности были не только плотскими, и все, что он знал, это то, что он не будет отвергнут. — Сначала, когда это случилось, я хотел лишь взять это, взять тебя. Ибо так я прожил большую часть тысячелетия. Но теперь я знаю, что единственный способ получить от тебя то, чего я хочу, если ты дашь мне это. Я не стану тебя принуждать, но и не позволю уйти, пока не получу тебя. Она кивнула. Она не знала, что сказать. Это было очень трудно переварить. Самым безумным было то, что он открыто говорил о своих эгоистичных потребностях, не маскируя их ни под что другое. Она сделала глоток. Она должна была соблазнить его, чтобы получить информацию. Сосредоточься, Кэролайн! — Это имеет какое-то отношение к… ну, ты знаешь, маленькому сувениру под моей кожей? — ее напряженный смех заставил его ещё сильнее напрячься, но он взял себя в руки. — Феликс говорит, что это что-то обозначает… — он запнулся. — Его теория довольно… странная. — И какова же его теория? — спросила она, не уверенная, что хочет знать. Черт бы побрал ее любопытство! — Он думает, что это какой-то ритуал, но я прожил дольше его и ничего такого не слышал. — Что за ритуал? — встревоженно спросила она. — Не волнуйся, любовь моя, это, наверное, вина моего волка. — сказал он, улыбаясь. — Знаешь, ты иногда сводишь его с ума. — Волчий нрав! — она ударила себя рукой по лбу. — Конечно, именно поэтому ты почти никогда не можешь удержать свое дерьмо, потому что у тебя есть вампирский аппетит, который усиливает твой волчий характер, разжигая его, как бензин! Он покачал головой, забавляясь ее выбором слов и вообще ею. — Что-то в этом роде. Но откуда ты знаешь о волчьем нраве? Она помолчала, прежде чем ответить. — Тайлер мой… мм… друг… — нерешительность в ее голосе не ускользнула от Клауса, слабое рычание поднялось к его горлу, и он подавил его, прежде чем оно вырвалось. — Я помогала ему в большинстве его превращений. Обычно я оставалась снаружи камеры, когда он превращался в оборотня, чтобы убедиться, что он не будет… в любом случае, дело в том, что у него были все эти проблемы с гневом в тот день, и… — Воспоминание о том, как ты бежишь по лесу. — его голос показался Кэролайн спокойным. Но это было не так. — Это от Тайлера ты убегала? — Да, — ответила она, не обращая внимания на злобу в его голосе. — Это была первая ночь его превращения. И прежде чем ты скажешь, как опасно или глупо было для меня оставаться там, у меня не было выбора. Тайлер не справился бы без меня, а Деймон сказал, что убьет его, если он хоть раз облажается. Я не могла просто позволить Тайлеру умереть, я должна была… — Эта твоя чертова преданность! — зарычал он сквозь зубы, перебивая ее и делая глоток из своего стакана. Его гнев вспыхнул, руки задрожали. На мгновение воцарилась тишина. — Когда Феликс выяснит, что со мной не так? — она сменила тему, чувствуя, как растет его напряжение. Это не ускользнуло от его внимания. — Я дал ему две недели, чтобы разобраться. Его срок истекает через два дня. — он зарычал, все еще напряженный. — Значит, он позвонит послезавтра и даст ответ? — спросила она. — Если он ценит свою жизнь! — беспечный тон Клауса заставил ее запаниковать. — Ты не можешь убить его, Клаус! — она подчеркнула: — Он, вероятно, единственный, кто может дать ответы, которые нам нужны, я должна знать, что не так. Я не могу продолжать проходить через это! — ее голос сорвался, паника поднялась в ней, когда ее разум прыгнул в худшие сценарии. Это был первый раз, когда она проявила слабость перед ним, и она ненавидела это. Клаус смотрел на нее, разинув рот. — Уже поздно… — запинаясь, сказал он. — Нам пора спать. Кэролайн взглянула на часы и с удивлением увидела, что уже больше двенадцати. — Я еще не закончила! — усмехнулась она, и он улыбнулся. — Я знаю, любовь моя… — задумчиво произнес он. — Но завтра тяжелый день, и мы должны отдохнуть, прежде чем отправимся в новые приключения. — Нет! — она оскалилась. — Мне нужно больше ответов. — И ты получишь их! — сказал он, поднимаясь со своего места и протягивая ей руку. Она взяла ее, и он помог ей встать. — А сейчас, я думаю, нам пора на покой. Завтра я отвечу на все твои вопросы. — Как скажешь! — рявкнула она, направляясь в свою комнату. Такая упрямая…***
Клаус чувствовал беспокойство, он не мог уснуть. Это могло быть из-за событий ночи, из-за того, что Кэролайн все еще не спала, или из-за того, что этот чертов диван был слишком неудобным. Напомните, почему он согласился позволить ей спать отдельно? Ох, это верно, он должен был соблазнить ее. И еще он должен был убедиться, что она думает, будто он дает ей пространство. Сегодня она немного опустила стены. Это был маленький шаг, но для них он был огромным. Едва терпеть его было на шаг ближе, чем ненавидеть его, и было лучше допрашивать его, чем стрелять в него убийственными взглядами или неприятными комментариями. Он был доволен переменой, но ни за что на свете не мог избавиться от параноидальной части, которая думала, что это ловушка. — Почему ты решила сделать все это сегодня? — спросил он через некоторое время. Если он не может уснуть, то может получить ответы на некоторые вопросы. Она ответила не сразу, и ему захотелось напомнить ей, что она не спит. Он попытался хоть раз проявить терпение, но это было нелегко. К счастью, ему не пришлось больше ждать. — Я подумала, что это лучше, чем сидеть целый день без дела… — ответила она спустя несколько минут. — Ты же знаешь, что я говорю не об ужине, дорогая… — прошептал он, поворачивая голову, чтобы увидеть ее свернувшейся калачиком на огромной кровати, аккуратно застеленной одеялом. Она лежала на правом боку, глядя на него сверху вниз. — Я знаю, — прошептала она неслышно спустя несколько секунд. — Наверное… Я просто хотела с кем-нибудь поговорить. Я здесь совсем одна… Они встретились взглядами. Синий против синего. Он видел в ее глазах то же самое, что она всегда видела в его. Только сейчас ей пришло в голову, что это такое — одиночество. В этот момент они соединились. Странно, что у льва и ягненка было что-то общее. — Спокойной ночи, Клаус… — прошептала она, закрывая глаза. — Сладких снов, Кэролайн… — прошептал он в ответ. Она знала, что пройдет много времени, прежде чем сон придет к ней. Он знал, что у нее будет все, что угодно, только не сладкие сны. Понимание, к которому они оба пришли за эти секунды, было одновременно невысказанным и неожиданным. Клаус понял, что между ними что-то изменилось. Это было больше с его стороны, чем с ее, но тем не менее это было. Впервые за все время в эту ночь Клаус по-настоящему задумался, что бы это могло быть. Он рассматривал возможность того, от чего бежал все эти последние месяцы, — правды. И это было неожиданно. Он тихо выругал себя, радуясь, что она наконец заснула. Почему он не заметил этого раньше? Почему он не остановил ее? Он оглянулся на спящую девушку, давая правде сильнее укрепиться в нем. Он больше не мог этого отрицать. Он влюбился в нее. Две недели спустя Кэролайн чуть не передумала на полпути, но теперь пути назад не было, она должна была сделать то, что должна. Впервые за долгое время она почувствовала глубокое отвращение к своей природе, когда выпустила клыки и почувствовала, как под глазами проступили вены. Ее зрачки потемнели, она укусила девочку за шею, вторгаясь в ее разум, пытаясь изменить внушение, как учила ее Кэтрин. Девушка закричала. Кэтрин улыбнулась и завела мотор машины, припаркованной прямо у дома, когда получила сигнал. Через несколько секунд Кэролайн скользнула на свободное место рядом с ней. Брюнетка нажала на педаль скорости, как только услышала, как захлопнулась дверь, и отъехала, просвистев шинами. Когда они умчались прочь, одна мысль заплясала в голове Кэролайн, вызвав улыбку на ее сочных губах: Игра началась.