Клаус чувствовал беспокойство, он не мог уснуть.
Это могло быть из-за событий ночи, из-за того, что Кэролайн все еще не спала, или из-за того, что этот чертов диван был слишком неудобным. Напомните, почему он согласился позволить ей спать отдельно? Ох, это верно, он должен был соблазнить ее. И еще он должен был убедиться, что она думает, будто он дает ей пространство.
Сегодня она немного опустила стены. Это был маленький шаг, но для них он был огромным. Едва терпеть его было на шаг ближе, чем ненавидеть его, и было лучше допрашивать его, чем стрелять в него убийственными взглядами или неприятными комментариями. Он был доволен переменой, но ни за что на свете не мог избавиться от параноидальной части, которая думала, что это ловушка.
— Почему ты решила сделать все это сегодня? — спросил он через некоторое время. Если он не может уснуть, то может получить ответы на некоторые вопросы.
Она ответила не сразу, и ему захотелось напомнить ей, что она не спит. Он попытался хоть раз проявить терпение, но это было нелегко. К счастью, ему не пришлось больше ждать.
— Я подумала, что это лучше, чем сидеть целый день без дела… — ответила она спустя несколько минут.
— Ты же знаешь, что я говорю не об ужине, дорогая… — прошептал он, поворачивая голову, чтобы увидеть ее свернувшейся калачиком на огромной кровати, аккуратно застеленной одеялом. Она лежала на правом боку, глядя на него сверху вниз.
— Я знаю, — прошептала она неслышно спустя несколько секунд. — Наверное… Я просто хотела с кем-нибудь поговорить. Я здесь совсем одна…
Отчаяние в ее голосе не осталось незамеченным.
Они встретились взглядами. Темно-синие, океанские глаза на фоне ее детской голубизны. Он увидел в ее глазах то же, что она всегда видела в его. Кэролайн только сейчас пришло в голову, что это за чувство, пульсирующее под его постоянно холодным поведением, — одиночество. Такое глубокое и отчетливое, что ее собственное бледнело по сравнению с его. Она могла бы попытаться стряхнуть это, отрицать существование этого, но Кэролайн больше не обманывала себя. И если она хочет пережить то, что должно произойти, ей нужно быть честной с самой собой. Тот мимолетный миг, когда в темной спальне воцарилась тишина, освещенная лишь слабым лунным светом, пробивающимся сквозь летние занавески, был первым мгновением, когда они по-настоящему соединились.
— Клаус? — неуверенно спросила она через несколько минут после того, как они снова притворились спящими.
— Хм… — промычал он в ответ, глядя в потолок.
— Ты когда-нибудь… — она замолчала, не зная, следует ли ей позволить словам слететь с ее языка.
Первородный повернул голову в сторону, изучая ее лицо в поисках каких-либо признаков того, что могла бы спросить свирепая, молодая вампирша. Сдерживаться было не в ее характере, она всегда была такой откровенной и прямолинейной.
— Кэролайн, ты можешь спрашивать меня о чем угодно, — заверил он, и его хриплый голос странно успокоил ее.
—Ты когда-нибудь выключал их? — наконец спросила она с глубоким вздохом, избегая его взгляда. — Свои эмоции. Ты щелкал выключателем?
Она чувствовала, как его глаза обжигают кожу ее лица своей силой. Это была борьба, чтобы не смотреть. Она почти боялась увидеть выражение его лица, боялась, что, возможно, разрушила их прогресс.
Через некоторое время Клаус снова уставился в потолок.
— Ты не готова услышать ответ на этот вопрос, любимая! — ответил он через некоторое время.
— И почему же? — она снова посмотрела ему в лицо.
Он молчал еще несколько мгновений.
— Нет никакого выключателя, Кэролайн.
Белокурая вампирша резко села на кровати, смущение было написано на ее великолепном лице.
— Но, но, — бормотала она, зарабатывая ухмылку от Клауса, который сам присел на диван и уставился на нее. — Но я чувствую его! Выключатель, он прямо здесь. Один маленький щелчок, и они… выключены!
Клаус снова улыбнулся.
— Ты еще так молода, Кэролайн, — сказал он с ухмылкой. — Все еще такая невинная, хотя я могу сказать, что ты через многое прошла, все еще есть вещи, болезненные вещи, которые ты не испытала.
Она все еще была в растерянности, и он мог это сказать.
— Значит, если ты испытываешь болезненные ощущения, то выключатель исчезает? Или у него истекает срок, когда становишься старше? — спросила она с неподдельным любопытством. Шестеренки в ее мозгу вращались в десять раз быстрее.
Ему нравилось в ней это, ее стремление учиться, исследовать и наслаждаться всем, что могла предложить жизнь. Как будто бесконечное количество чистой энергии сочилось из самого ее существа. Эта аура, это золотое ощущение самой жизни плыло за ее пределами, не вмещаясь в ее маленькую форму, обволакивая любого, кому посчастливилось быть в ее компании.
— Я не это имел в виду, любовь моя, — он на мгновение задумался, как лучше выразить это словами. — Это своего рода иллюзия. Скажем, например, что ты потеряла свою любимую рубашку и тебе грустно из-за этого. Ты идешь в торговый центр и покупаешь десять новых, чтобы отвлечься от эмоций. Но в конце концов, стоит кому-то спросить, что случилось с этой рубашкой, и тебе снова становится грустно.
Кэролайн понимающе кивнула.
— Вот что делает выключатель, — заключил он. — Как все твои чувства и способности усиливаются после обращения, так и выключатель, благодаря которому ты можешь отодвинуть свои мысли и эмоции на задний план, отвлекая себя от всего и вся. Но у него всегда есть срок годности. В любой момент что угодно и кто угодно может снова включить его, если правильно разыграет свои карты!
— Окей, — нерешительно сказала она. — Но при чем тут возраст?
— Когда ты становишься старше, будучи вампиром, — начал он, — Ты учишься полностью отпускать некоторые эмоции, держась за другие. Контролировать их сложно, но помешать им поглотить себя еще сложнее. На обучение уходят годы, даже столетия! Но когда ты научишься это делать, тебе больше не понадобятся никакие переключатели.
— А ты? — снова спросила она. — Ты научился контролировать свои эмоции?
Клаус усмехнулся.
— Я думал, что да, но потом я разрушил проклятие и встретил тебя, — его глаза впились в ее, и от их интенсивности мимолетные мурашки пробежали по ее коже. — В любом случае, я никогда не выключу свои эмоции!
Кэролайн усмехнулась его уверенности.
— Это потому, что у тебя их и так больше не осталось? — она тут же пожалела о своих словах.
Молодец, Кэрри! Ты должна завоевать его расположение, а не оскорблять!
Вместо того чтобы рассердиться, он усмехнулся.
— Нет, любовь моя, — ответил он, немного помолчав. — Когда вампир обычно щелкает выключатель?
Кэролайн понадобилось меньше секунды, чтобы обдумать ответ.
— Когда им больно?
— Когда им больно! — Клаус согласно кивнул. — Я живу на этой планете чуть больше тысячи лет, Кэролайн. Нет такой боли, которую я еще не испытал или не причинил. Я научился справляться с этим. Я принял это и не намерен уклоняться, когда непременно столкнусь с болью снова. Мне не нужен выключатель, чтобы отвлечься. У меня достаточно контроля над собой, чтобы контролировать себя во время боли!
— С каких это пор убийство считается «контролем»? — огрызнулась она, не в силах скрыть презрение.
— С тех самых, как мы стали бессмертными существами, пожирающими смертных ради выживания, — его ответ был лишен всяких эмоций.
Кэролайн усмехнулась.
В считанные секунды Клаус встал с дивана, сбросив покрывало на пол. Ее глаза бесстыдно задержались на его золотистой коже, восхищаясь татуировкой, так тщательно и красиво нанесенной на его скульптурное тело. На какое-то мгновение она задумалась, как вампир может иметь татуировки. Может быть, он набил ее до обращения? Но неужели викинги действительно создали бы нечто столь тонкое, как искусство, демонстрируемое на коже бессмертного? Осознав, что на нее смотрят, она быстро отвела глаза.
Он медленно приближался к кровати. Его глаза следили за каждой ее реакцией, замечая, как ее голубые глаза изучают его тело, прежде чем остановиться на татуировке. Он посмотрел на нее сверху вниз с непроницаемым выражением, борясь с улыбкой, когда ее сердце забилось быстрее. Она подняла на него глаза, и он посмотрел прямо в ее обнаженную душу. Он отбросил выбившиеся волосы, заправил их ей за ухо и погладил по подбородку. Кэролайн застыла на краю кровати. Внимательно наблюдая за тем, как взгляд Клауса на мгновение задерживается на ее губах. Дрожь снова пробежала по ее коже, когда он облизнул губы.
— Я все гадал, когда же ты сбросишь этот красивый фасад, — прошептал он своим неотразимым хриплым голосом. Она отвела взгляд, обдумывая, что ответить, он же схватил ее за подбородок и повернул ее лицо назад, чтобы она посмотрела на него, когда он наклонился, нависнув над ней. — Я рад, что ты сбросила его. Мне нравятся твои быстрые замечания и дерзкий ротик, Кэролайн!
Она несколько раз моргнула. Это был исторический момент, потому что впервые за свои семнадцать лет на этой планете она потеряла дар речи. Она откашлялась почти разочарованно, когда его рука опустилась с ее лица.
— Тебе не нужно притворяться, — тихо повторил он. — Я больше никогда не причиню тебе вреда.
Ее глаза снова впились в его, ища обман и не находя его. Она снова вздохнула.
— А что касается убийств, — добавил он. — Каждый вампир с отключенной человечностью совершает минимум одно. Поэтому убивать после того, как щелкнул выключателем, не менее оправданно, чем когда ты все еще все чувствуешь! Я просто не должен притворяться, что это не моя вина. Используя переключатель в качестве оправдания. Я обнимаю монстра внутри себя, укрощаю его. Это делаешь и ты. У нас у всех есть свои способы справляться с подобным, и это мой!
— Зачем ты мне все это объясняешь? — с любопытством спросила она.
Клаус пожал плечами.
— Ты сама попросила.
С этими словами первородный вернулся к своей импровизированной кровати, поднял с пола покрывало и снова лег.
— Ты все еще не ответил на мой вопрос, — произнесла Кэролайн после нескольких минут тишины. — Ты выключал их когда-нибудь?
Последовавшее долгое молчание заставило ее усомниться в том, что она получит хоть какой-то ответ.
— Думаю, для одной ночи этого было достаточно, — сказал он наконец. — Отдохни немного, завтра долгий день.
— Спокойной ночи, Клаус, — прошептала она, закрывая глаза.
— Сладких снов, Кэролайн, — ответил он с ухмылкой.
Она знала, что пройдет много времени, прежде чем сон придет к ней. Он знал, что у нее будет все, что угодно, только не сладкие сны. Понимание, к которому они оба пришли за эти секунды, было одновременно невысказанным и неожиданным. И никто из них не знал, продлится ли это дольше одного мгновения.
Клаус понял, что между ними что-то изменилось. Это было больше с его стороны, чем с ее, но тем не менее было. И произошло это не в эту ночь. В этот вечер его именно поразило осознание, сообщив о перемене течения. В эту ночь Клаус впервые за все время всерьез задумался, что бы это могло быть. Он рассматривал возможность того, от чего бежал все эти последние месяцы, — правды.
И прозрение было столь же неожиданным, сколь и нежелательным.
Он тихо выругал себя, радуясь, что она наконец заснула. Почему он не заметил этого раньше? Почему он не остановил ее? Он оглянулся на спящую девушку, правде сильнее укрепиться в нем. Он больше не мог этого отрицать.
Он влюбился в нее.
***
5:32 утра.
Клаус все еще не спал.
Его разум позволял подсознанию переутомляться и беспокоить его, отказывая ему в столь необходимом отдыхе. Он отбросил телефон и тяжело вздохнул. Он давно понял, что сон сейчас — безнадежное дело. Это могло быть из-за неудобного дивана, или из-за того, что он привык во сне держать в объятиях кое-какую блондинку-вампиршу. Или и то и другое. Как бы то ни было, сон не входил в список сегодняшних дел, так что он вполне мог встать и заняться чем-нибудь полезным.
Отбросив одеяло, он еще раз проверил спящую девушку, прежде чем направиться на кухню. Он налил себе стакан воды и уже собирался подняться наверх, когда что-то привлекло его внимание. Это была его записная книжка. Он забыл, что взял ее с собой из машины. Прошли десятилетия с тех пор, как он в последний раз держал в руке карандаш. А может, и больше. В основном это было связано с тем, что в последнее время его мало кто вдохновлял. В его жизни все имеет тенденцию повторяться. Теперь все было по-другому.
Он разрушил проклятие и был в одном шаге от всего, чего когда-либо хотел.
Почему бы не нарисовать спящую красавицу в спальне?
С новым энтузиазмом он схватил блокнот, который со свистом унес наверх.
К его разочарованию Кэролайн проснулась.
— Привет, — смущенно сказала она.
Он напугал ее.
— Привет, — неуверенно ответил он. — Почему ты не спишь?
— Хм… — она на секунду задумалась. — Мне приснился кошмар.
Клаус нахмурился.
— А почему я этого не заметил? — поинтересовался он, подходя поближе к кровати и присаживаясь на ее край.
— Может, потому, что ты был внизу? — догадалась она.
— Я всегда чувствую, когда тебе снится кошмар, — сказал он, все еще не придя в себя. — Как будто наш разум связан или что-то в этом роде. Я всегда это замечаю.
Кэролайн выглядела обеспокоенной, но ей удалось это скрыть. Черт, а что, если вербена блокирует любую связь, о которой говорил первородный?
— Ты никогда мне этого не говорил! — удивленно нахмурилась она.
— Я не хотел, чтобы ты переживала, как переживаешь сейчас, — сказал он, ободряюще улыбаясь. — Расслабься, Кэролайн. Я уверен, что Феликс найдет решение. Он знает, что я презираю неудачи!
— Может быть, он уже нашел, — предположила она с притворной надеждой, поскольку знала, в чем причина блока их «связи», за неимением лучших слов.
К ее ужасу, Клаус покачал головой.
— Если бы он это сделал, то позвонил бы мне, — заключил он. — Отдохни немного, Кэролайн. Завтра будет насыщенный день!
— А что завтра? — с любопытством спросила она, когда он встал.
Клаус посмотрел на нее сверху вниз с дьявольски великолепной ухмылкой, приклеенной к его сочным губам.
— Наше первое свидание, — прошептал он.
***
— Это должно быть здесь! — пробормотала девушка себе под нос, пытаясь придать себе смелости.
Она нервно посмотрела на ночное небо. Скоро взойдет солнце, ей нужно было сделать это быстро. Время было очень важно, и у нее его оставалось не так уж много. Глубоко вздохнув, она вышла из машины, которую одолжил ей ее парень после внушения. Ее шаги по тротуару были единственным звуком, эхом отдававшимися в ночной тишине. Честно говоря, она ожидала большего от города, известного своими сверхъестественными обитателями. В Мистик Фоллс было на удивление тихо, даже безопасно. Но она знала правду.
Девушка нерешительно позвонила.
Был конец ночи. Без десяти пять утра. Ей нужно было сделать это быстро, иначе она окажется поджаренной. Она позвонила еще раз. Что, если ее нет дома? Что, если она ей не поверит? А что, если девушка все равно ей откажет?
Что же тогда?
Как она это переживет?
Ее беспокойство усилилось, когда налитые кровью глаза наполнились слезами. Почему это происходит с ней? Что она сделала, чтобы заслужить такое? Это было так несправедливо! Она звонила в колокольчик все энергичнее, все больше сомневаясь и отчаиваясь, и, вероятно, именно поэтому уже начала злобно стучать в дверь.
— Этого не может быть! — прошептала она, борясь с приступом паники.
Она предупреждала ее об этом. Она предупреждала, что ей нужно держать свои эмоции под контролем, иначе проявится ее истинная природа. Она начала с того, что пыталась контролировать свое дыхание, и поначалу это казалось бесполезным. Когда ее сердцебиение замедлилось, ей стало легче. Ее дыхание последовало его примеру. Она успокаивалась, борясь с воспаленными глазами и солеными слезами.
В этот момент она услышала стон и сердитые шаги где-то внутри дома.
Девушка позволила себе вздохнуть с облегчением и заставила свою вампирскую природу вернуться в нормальное состояние.
— Черт побери, сейчас 4:55! — простонала девушка. — Деймон, если это ты, готовься к аневризме века!
Дверь внезапно распахнулась, и за ней появилась сонная девушка с темной кожей и волосами цвета воронова крыла, напугав новообращенного вампира.
— Кто вы? — сердито спросила она, и ее взгляд смягчился, когда она заметила слезы в ее глазах.
— Эм, — ее хриплый голос удивил даже саму девушку, — простите, что беспокою вас в такой поздний час. Но вы моя единственная надежда!
— Я вас знаю? — снова спросила девушка.
— Нет. Но я знаю вас, — ответила вампирша. — Вы ведьма Беннет, верно?
— Меня зовут Бонни! — раздраженно сказала она, скрестив руки на груди.
— Ну, Бонни, меня зовут Синтия…
— Да, я совершенно уверена, что не знаю тебя! — повторила девушка, подавляя зевок. — Что тебе здесь нужно в такой час, Синтия?
— Возможно, вы меня не знаете, — повторила она. — Но я уверена, что вы знаете девушку по имени Кэролайн Форбс. Это она прислала меня сюда!
