***
Кожаная обложка была изношена из-за того, как часто ее открывали и закрывали. Некогда коричневый цвет теперь имеет оттенки темного кофе. Страницы мягкие и местами едва читаемые. Клаус провел кончиками пальцев по словам, написанным жирными буквами; СRESENT Мэддокс выделил слово, написанное Никлаусом по-арамейски, чтобы не все могли понять, о чем оно говорит. Он понял, что у него была связь с волками ПОЛУМЕСЯЦА из краткого общения с ними несколькими часами ранее. Было ощущение покалывания, которое он испытывал, когда был связан с волками, как будто он всегда знал их, как будто он всегда принадлежал им и не знал этого. Это раздражало Клауса до такой степени, что ему хотелось убить их всех. Он прожил тысячу лет одиноким волком, альфой без стаи. Он не принадлежал нигде, ни с кем. И теперь он чувствовал притяжение, связанное с принадлежностью к этой стае. Теперь, когда он был на пути к созданию своей собственной расы хозяев. Теперь, когда он стал порождением тьмы, которого не смог бы победить даже сам дьявол. Он хотел их. Он хотел, чтобы волки полумесяца были частью его стаи. Может быть, они будут первыми, кто обратится. Он пересекся с их — на данный момент — альфой, они пришли к соглашению, что он позволит их печени остаться на своем месте, если они не будут вставать у него на пути. Он ухмыльнулся, вспомнив подчинение, исходящее от их Альфы. Как оказалось, было нелегко устоять перед гибридным ароматом. И не потребовалось много времени, чтобы убедить его, что он не приехал в Новый Орлеан, чтобы убить их всех. В итоге лидер согласился присмотреть за ним, если они будут присматривать за ними. Он должен был признать, что ему нравилось принимать облик волка и свободно бегать. Это ощущение не было равно ничему другому, что он когда-либо испытывал. Боль трансформации была мучительной, но он прошел через худшее, и, по крайней мере, на этот раз оно того стоило. Клаус внимательно прочитал старую книгу, перечитывая записи, которые Мэддокс вел на древнем языке. Он попытался разобраться в том, что там говорилось, но ему казалось слишком невозможным в это поверить. Он злился все больше по мере того, как продолжал читать, неудовлетворенный содержанием. — Этого не может быть! — твердил он себе, перечитывая текст несколько раз, пока не запомнил его наизусть. — Такого не могло произойти. Только не со мной! Он взревел, в порыве гнева отбросив книгу, которая влетела в стену, разорвав одну из его любимых картин, прежде чем унести ее вниз вместе с собой. Она рухнула на пол с громким стуком, сделав гибрида, если это возможно, еще злее. Его глаза светились желтым оттенком, его волк был готов взять власть в свои руки. Казалось, зверь внутри был недоволен вчерашней прогулкой, он хотел выйти и поиграть еще раз. — Почему он сказал мне не убивать ее?! — сердито прорычал он, поднимаясь по лестнице на второй этаж, где он мог слышать, как Кэролайн мирно спит. Он схватил свой телефон и написал сообщение одному из своих многочисленных приспешников, прежде чем с ядовитым ядом, капающим с острых гибридных клыков, ворвался в комнату, где была Кэролайн. Его инстинкт убийства стих в ту же секунду, как его взгляд упал на отдыхающую девушку. Такая юная, такая невинная и все же не совсем наивная. Кэролайн Форбс была такой же открытой книгой, как и самой большой загадкой, с которой он сталкивался. Это сочетание света и тьмы, которое она поддерживала, сводило его с ума, подпитывая его желание обладать ею. Хотя она не могла принадлежать кому-либо. Сильных духом, как она, нельзя было приручить, их можно было только сломать. И хотя у него было искушение сделать это, когда он впервые встретил ее, сейчас ему уже не так сильно этого хотелось. Он зарычал, задаваясь вопросом, было ли это чувство родства реальным или просто иллюзией. Он схватил чемодан и открыл его. Он порылся в бесконечной куче одежды, косметики и металлической штуковине, которая, как он предположил, была щипцами для завивки. Он добрался до самого низа, посмотрел сквозь отвлекающее нижнее белье и уродливую пижаму и обнаружил, что там ничего нет. Затем он принялся обыскивать ее саму. Клаус нашел то, что искал, в заднем кармане ее джинсов, и его гнев усилился, когда он не смог его открыть. Он зарычал, бросив телефон на кровать рядом со спящей девушкой. Недолго думая, он позволил своему зверю взять верх и вонзился ей в шею, безжалостно проливая кровь, пока внутри нее почти ничего не осталось. Он слышал, как ее дыхание замедляется, часть его самого насмехалась над ней за то, что она не отказалась от столь мирских человеческих привычек. Ее сознание ускользало с каждым глотком пропитанной вербеной крови, которую он пил, пока больше не осталось ничего, что можно было бы выпить. Он отпустил ее, уставившись на ее неподвижную фигуру, она слегка сопротивлялась, когда он атаковал, в результате чего часть ее волос упала на лицо. Мягким ласкающим жестом Клаус убрал несколько прядей, не сводя глаз с ее неподвижной фигуры. — Теперь, Кэролайн Форбс, ты в моей власти, — прошептал он, прежде чем ворваться в ее сознание.***
— Я не волк! — Кэролайн хихикнула, не понимая, что говорит эта сумасшедшая. Шепот оборвался, на этот раз до уровня, который не беспокоил Кэролайн, но до такой степени, что у нее по коже побежали мурашки, однако это было терпимо. Она задавалась вопросом, нарочно ли древние ведьмы понижали тон, чтобы не причинить ей боль, или чтобы она не могла их расслышать. Она подумала, что второе было более логичным. Ведьма оглядела ее с ног до головы, не обращая внимания на ее ответ. Казалось, она уже это знала, но все еще выглядела уверенной в своих предыдущих словах. — Вампир не может стать Волчицей, — заявила ведьма. — Только волк может принадлежать другому волку! Аномалия. Еще один дисбаланс природы. Неестественно. Это твоя вина! Проклятие на земле — вот кто они такие. Гибрид должен умереть. Это не может случиться. Тебе нужно это остановить! — Хватит! — крикнула женщина, одновременно заглушая голоса. — Тише, сестры, борьба между собой не решит нашу проблему. Нам нужно, чтобы девушка поняла свою роль. — И в чем именно заключается моя роль? — спросила Кэролайн, скрестив руки на груди. Она не позволила бы Клаусу Майклсону командовать собой, не говоря уже об этой женщине, которая считала себя Королевой мира. Она не стала бы пешкой в чьей-либо шахматной игре. — Ты Волчица, Кэролайн Форбс, — объяснила женщина. — Волк ты или вампир, это не имеет значения. Не тогда, когда ты являешься Нареченной Первородного Гибрида. Кэролайн побледнела. — Грубо говоря, по какой-то причине волк Никлауса выбрал именно тебя в качестве своей Нареченной, — продолжила свой рассказ женщина. — Это первый случай, когда оборотень выбирает вампира в качестве партнера, как ты знаешь, оборотни — неуправляемые животные. Когда они превращаются в волков, они теряют всякое сознание и бездумно нападают на всех, кто встречается им на пути, независимо от того, насколько близко они находятся к ним. Единственный авторитет, к которому они прислушиваются в этом состоянии, — это их Альфа, и единственные, кого они никогда не обидят, — это их Нареченные. Вот почему он сразу узнал тебя, когда обратился, и поэтому волки Полумесяца отступили, как только увидели, что ты помечена как его. — Секундочку, — Кэролайн нахмурилась, невесело усмехнувшись, и подняла руку, чтобы остановить ведьму от дальнейших разговоров. — Ты хочешь сказать, что я Нареченная Клауса?! И что ты имеешь в виду, говоря «помечена»? — в ее тоне было явное презрение. — Я знаю, что это все довольно сложно принять… — начала она говорить. — О, неужели? — Кэролайн фыркнула, подняв обе брови. — Как это вообще возможно… иметь Нареченную? — В этом нет ничего нового для оборотней или волков в целом, — продолжила она. — Оборотни смертны, поэтому их партнерами могут быть другие оборотни или в очень редких случаях люди. Никлаус — особый случай. Все его существование — это уникальный дисбаланс природы. Гибрид — это не то, что может вместить этот мир. У него не должно быть нареченной, или хотя бы она должна была быть гибридом, как и он сам. — Но Клаус единственный гибрид, — сказала девушка, печально наблюдая за женщиной перед ее глазами. — Или есть другие? Ведьма покачала головой. — Нет, их нет, — уточнила она. — Но ты задумывалась, что этот потрошитель делает с Клаусом, когда они уходят и оставляют тебя сидеть в своей комнате? Глаза Кэролайн расширились. — Стоп, что? Откуда ты это знаешь? — потребовала она ответа. — Я наблюдаю за ним с другой стороны уже несколько столетий, — призналась ведьма. — Я знаю его слабость, когда вижу ее, и хоть у него крайне редко появляются слабые места, ты одна из них. Естественно, когда я это поняла, мой интерес был направлен и на твою персону. Впрочем, сейчас это не имеет значения. Пока ты была занята анализом Толстого для экзамена по литературе, к которому тебе не нужно готовиться, мальчишки искали подсказки, как найти оборотней, которых смогли бы использовать в полнолуние. — Я не понимаю, использовать их для чего? — поинтересовалась она, и женщина улыбнулась. — План Никлауса никогда не состоял в том, чтобы просто снять проклятие, — пояснила она. — У него была более сложная причина для этого. Видишь ли, план Первородного всегда был грандиознее, он хотел создать высшую расу, которая будет контролироваться только им, которая не будет уязвима ни для волков, ни для вампиров. Культ гибридных слуг, связанных с ним и служащих ему как хозяину до конца вечности. — Связанных? — прошептала она, почти боясь спросить. Женщина кивнула. — Связь с создателем заставила бы их повиноваться ему и служить ему как своему хозяину и Альфе, — пояснила она, — И из-за их гибридной природы они не смогли бы быть побеждены ни волками, ни вампирами, так как они стали бы высшим видом. — Кэролайн поперхнулась, не зная, что сказать. — Но для того, чтобы он сделал это, — она сделала нерешительный шаг вперед. — Ему нужно убить последнего двойника. — Елена, — прошептала она в ужасе, ее глаза наполнились слезами. — Иначе он не сможет создать никаких гибридов, — сказала она. — Он еще этого не знает, но как только он попытается превратить Клан Полумесяца в своих первых гибридов, он все поймет. — Мне нужно предупредить их, мне нужно… Аргх! — закричала она, падая на колени. Мир вокруг нее начал рушиться. Некогда невозмутимая ведьма, казалось, была потрясена происходящим. Кэролайн схватилась за шею, чувствуя, как боль разливается по ее телу. Слишком знакомый токсичный яд распространялся внутри нее, словно лесной пожар. Забавно, как ее всегда удивляло это жгучее чувство, хотя она уже должна была привыкнуть к нему, но каждый раз это было еще больнее, чем в предыдущий. — Что происходит? — Кэролайн закричала сквозь зубы, чувствуя, как внутри нее разливается боль. Она почувствовала, как кто-то прикасается к ее ментальным барьерам, она пыталась бороться с этим, но не могла сосредоточиться из-за всей агонии, через которую проходило ее тело. — Кто-то пытается проникнуть в мою голову! — Наверняка это… — прежде чем ведьма смогла закончить фразу, за спиной Кэролайн появилась темная фигура. Грязные светлые волосы, темно-синие глаза цвета океана, озорная улыбка. — Никлаус, — в ужасе прошептала ведьма. Мужчина ухмыльнулся. — Я должен был догадаться, что это ты. — с презрением выплюнул он. — В конце концов, ты всегда так или иначе пыталась забрать моё. — Что ты со мной сделал? — закричала Кэролайн, поднимаясь на ноги и свирепо глядя на гибрида. Клаус медленно перевел взгляд на нее, его глаза метали пламя. — Тебе лучше держать рот на замке, дорогуша, я разберусь с тобой вскоре после того, как поставлю эту ведьму на место, — затем он повернулся к первородной ведьме и, бросив на нее убийственный взгляд, снова выплюнул: — Что касается тебя, Эстер, тебе лучше держать свои руки подальше от того, что принадлежит мне, или я позабочусь о том, чтобы у каждой ведьмы, которая поддерживает тебя на другой стороне, больше не осталось живых потомков! Ведьмы вокруг снова начали громко шипеть с невыносимой громкостью, от которой у Кэролайн снова заболели уши. Она старалась не кричать, закрывая уши, из которых лилась кровь, а ведьмы продолжали свое пение. Она крепко зажмурилась, надеясь, что все это прекратится. И вдруг это случилось.***
Когда она снова открыла глаза, то обнаружила, что находится в незнакомой комнате, на незнакомой кровати, а рядом с ней сидел очень разозленный Клаус. Она быстро села, пятясь, пока ее спина не коснулась изголовья кровати. Ее взгляд был прикован к нему, ее напряженное дыхание прорезало тишину темной комнаты, как острые ножи, пронзающие тонкую ткань. — Что ты сделал? — заговорила она так, будто задыхалась, ее голос дрожал больше, чем ее дрожащее тело. Клаус не ответил, просто смерил ее смертельным взглядом, наблюдая за ней и пытаясь подавить желание убить ее. — Что ты сделала? — прорычал он, подчеркивая это слово. — Я не могу отвернуться от тебя даже на пять секунд, как ты уже плетешь заговор против меня? — Я… — начала было Кэролайн, но была прервана. — Молчать! — завопил гибрид. — Видимо, я дал тебе больше свободы, чем ты заслуживаешь, больше доверия, чем ты просила, и все же, похоже, этого недостаточно! — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — прошептала она, отвернувшись от него, ее нижняя губа задрожала, когда она подавила желание заплакать. Ее взгляд упал на маленький предмет на кровати рядом с ней. Это был ее мобильный телефон. Ее глаза расширились, когда она увидела свой чемодан, он искал его. И нашел его. Может быть даже видел, что было на нем. Кэролайн почувствовала, как паника поднимается в ней, словно прилив в ветреный день. Ее разум помутился, и она последовала своему первому инстинкту, который заключался в том, чтобы выбежать из комнаты и убежать от зверя, ревущего под кожей Никлауса Майклсона. Она попыталась выбежать из комнаты, но гибрид был слишком быстр для нее. Он схватил ее за горло, прижимая к кровати, его сердитые глаза пронзали дыры в ее детской голубизне. — Клаус, — умоляла она шепотом. — Ты действительно думаешь, что смогла бы скрыть это от меня, — прорычал он, забираясь сверху на нее. Она изо всех сил пыталась вырваться, отворачивая голову, отталкивая его неподвижное тело, но гибриду все было нипочем. Он схватил ее за маленькие запястья, крепче сжал их и посмотрел в ее заплаканные глаза. — Я знал, что ты на вербене с тех пор, как я перестал видеть твои сны, — сказал он своим хриплым голосом, глаза были жесткими и неумолимыми. — Мое подтверждение этому пришло в ту ночь в Мексике, когда я попробовал твою кровь. Ты помнишь ту ночь? Ту самую, когда ты была вне себя от меня? Кэролайн пристыженно отвернулась, но Клаус еще не закончил ее мучить. Он опустил голову, касаясь губами ее уха, пока говорил, и улыбнулся, когда она вздрогнула от тепла его дыхания, что защекотало чувствительную кожу под ней. — Ту ночь, когда ты заявила, что я твой? — он снова прошептал, не обращая внимания на попытки девушки вырваться. — Я все еще чувствую твои губы на своих, твои руки на всем моем… — Остановись, — простонала она сквозь стиснутые зубы. — Нет, — прорычал он. — Я не остановлюсь, Кэролайн! Ты моя, ты принадлежишь мне, и я никогда больше не позволю тебе ослушаться меня! — Я не твоя! — крикнула она ему в лицо. — Нет, моя! — выплюнул он в ответ. — Разве Эстер не сказала тебе? Ты Волчица. Моя нареченная. Нареченная, которую мой волк выбрал для меня, я хочу тебя, и поэтому ты по праву моя! — Мне плевать, хочет ли меня твой волк! — крикнула она. — Я не хочу тебя! Клаус ухмыльнулся, но это не коснулось его глаз. — Что ж, это прискорбно для тебя, — сказал он фальшиво грустным тоном. — Отпусти! — закричала она, впервые за долгое время испугавшись того, что он сделает. — Отпусти меня! Пусти же! Клаус позволил ей бороться под ним. — Я никуда тебя не отпущу, Кэролайн, — сказал он. — Смирись с этим! Кэролайн продолжала драться с ним, безжалостно, она причиняла боль себе больше, чем ему, но не останавливалась. Сдаваться было просто не в ее характере, тем более тираническому ублюдку. Клаусу наконец-то надоело. — Хватит! — крикнул он, поймав ее взгляд и позволив своей океанской синеве расшириться. — Прекрати бороться! Кэролайн застыла в ужасе, почувствовав, как ее охватывает непреодолимое внушение. — Нет, — прошептала она. — Нет, нет, нет, нет, не надо! Пожалуйста, не надо! — Я не хотел этого делать, — сказал он с искренней грустью. — Я хотел, чтобы ты была рядом будучи собой, но ты действительно не оставляешь мне выбора! — Нет, пожалуйста, я больше ничего не буду делать, просто не надо, — умоляла она, в уголках ее глаз появились слезы. Она не могла оказаться под его внушением. Если бы она это сделала, весь план был бы разрушен. Она не смогла бы защитить Бонни, Елену, Стефана. Она подвергнет их всех опасности, включая девушку, которую она обратила, и, как бы шокирующе это ни звучало, она даже подвергла бы опасности Кэтрин. Ей нужно было защитить их всех, ей нужно было сохранить свою свободную волю. — Пожалуйста, Клаус, не делай этого со мной! Я сделаю все, чего захочешь, обещаю, но не делай этого, только не это! — взмолилась она сквозь слезы, и на секунду показалось, что она его убедила. — Прости, любимая, — прошептал он наконец. — Нет, прошу! — Ты будешь делать то, что я скажу, когда я это скажу, без лишних вопросов, — внушил он. — Пожалуйста, не надо, — ее голос сорвался, как и его решимость. Он нежно погладил ее по подбородку, вытирая слезы от его жестокости, успокаивая ее, как будто она была маленьким ребенком, поднимающим шум без причины. — Тише, милая, — прошептал он. — С этого момента тебе нечего бояться. Ты будешь под моей защитой и будешь делать то, что я тебе скажу. Ты не будешь злить меня или бросать мне вызов. Ты будешь просто-напросто повиноваться. Еще несколько слез проскользнули у нее из глаз, когда принуждение заставило ее подчиниться его воле. — Скажи это! — строго приказал он. — Я буду повиноваться, — прошептала она в ответ, обмякнув в его руках, когда ее голос надломился в нескольких местах. Клаус расслабился, все еще лежа на ней сверху, грустно улыбнулся когда-то дерзкой блондинистой вампирше. — Хорошая девочка, — ответил он, сам не совсем довольный таким исходом. Но если он чему-то и научился за столетия, так это тому, что тебе не всегда будет нравиться то, что придется делать для достижения своих целей. — А сейчас, — прошептал он со зловещим взглядом, который заставил бы самого дьявола поморщиться. — Давай проверим границы твоего послушания. Кэролайн озадаченно посмотрела на него. — Покажи мне точно, как сильно ты хочешь меня, — прошептал он. — И не останавливайся, пока я тебе не скажу. Это приказ!