бесцельность

Сейджуро хлопает себя по карманам, звенит ужасающим количеством мелких монет, железок и мусора – удостоверяется, что там ещё что-то есть; он достаёт жетон, вертит его меж пальцев, пока стучит пальцами по панели управления, два раза бьёт ладонью о железку – рухлядь не работает без жестокости, – набирает нужные данные, и спускает жетон в отверстие для монет. Он слышит долгие гудки в трубке телефона, бьющий по сознанию резкостью; по стеклянной двери будки начинает моросить дождь. В Бостоне в этом году подобная погода стало неожиданно редкой. Акаши даже засматривается на пасмурное небо, и даже не слышит, как кто-то говорит в телефоне. – Ало, вы слышите? – спрашивает некто. Акаши крупно дёргается; не то, чтобы его можно было так легко напугать, но всё же. – Это я, – отвечает он. Снова рассматривает солнце, скрывшееся за серыми облаками. Действительно, Бостон не был настолько угрюмым очень давно. – Акаши-кун? – голос по ту сторону телефона немного обеспокоен и удивлён; едва ли рад. Сейджуро хотелось бы, чтобы был. – Да, прости, что звоню так неожиданно, – он звучит неуверенно, старается унять лёгкую дрожь в голосе. Акаши сих пор не научился контролировать эмоции при разговоре с ним, – я и не думал, что ты поднимешь телефон, даже не был уверен, что ты всё ещё ходишь с этим номером. – Тебе, – собеседник выдерживает лёгкую паузу, – что-нибудь было нужно? «Всё ещё нужно, – думает Сейджуро» – Нет, – в итоге говорит он, – только хотел услышать твой голос. И увидеть, – хочет добавить Акаши. Но, конечно же, благоразумно молчит. – Разве ты не был не уверен, что дозвонишься? – Сейджуро слышит слишком знакомую игривость; это его сбивает с толку, в ушах отдаётся глухой звон. – Верно, – «и я всё ещё не уверен, что это не моя фантазия, знаешь» думает Сейджуро. Ему немного холодно – воздух противно свистит, пробираясь через щели в старой будке, и вызывает лёгкую дрожь. Он делает глубокий вдох. – Услышал? – резкость в голосе бьёт по ушам. Акаши думается, что он не собирался позволять себе то маленькое послабление, и мгновенно собирает себя в руки. – Я собираюсь положить телефон. – Услышал, спасибо, – Сейджуро хочется засмеяться – от нервов; он размышляет, позволить ли себе ещё одну и последнюю на сегодня глупость. – Я был очень рад услышать тебя, – наконец говорит он. И продолжает держать телефон у уха, ждёт гудки, оповещающие конец разговора. Ничего нет. Вместо этого: – Знаешь, – говорят там, – я тоже был рад услышать тебя. – Разве ты не собирался положить телефон? – колется Сейджуро, хотя и не имеет никакого права; не после всего. – Я услышал твоё дыхание в динамик. Всё как обычно. Почему тебе обязательно нужно услышать гудки? – отвечают ему честно. Сейджуро может поклясться, что слышит, как собеседник едва улыбается. – Потому что я знаю, что ты можешь передумать. Я не был удивлён, что ты продолжил говорить. Я был удивлён, что ты продолжил говорить со мной. Почему тебе всегда нужно прощать людей? – Акаши говорит так быстро и легко, словно это ничего ему не стоит; на самом деле, его раздирает изнутри. Он чувствует себя паршиво за прошлое. Ему хочется наконец-то узнать, что произошло, когда он ушёл. – Мне не за что винить тебя, и не за что тебя прощать. Кроме того, прошло уже пять лет, Акаши-кун, – говорят ему, и Сейджуро кажется, что собеседник отвернулся к окну, если оно было рядом. Делает так всегда, когда они разговаривают о чем-то подобном. «Пять мучительно долгих лет, Тецуя, – проносится у Сейджуро в голове» – Время аппарата на исходе, я собираюсь закончить разговор. – Снова оставляешь меня, ах, – шутит Куроко. На мгновение Акаши перестаёт даже дышать. Кажется, Тецуя чувствует напряжение, и быстро говорит: – Ты позвонишь снова? Сейджуро поджимает губы. – Если захочу, или найду ещё жетонов, – отвечает он, – Я рад поговорить с тобой. «Я всегда хотел, и хочу всё ещё» – остаётся невысказанным. – Буду рад звонку, – отвечает Куроко и Акаши теперь слышит гудки. Они противно въедаются в голову. Дождь прекращается.