***
Турбулентное снижение — первое, что не нравится Баки. Не то, чтобы он нервный пассажир. Ну, не совсем так. Он знает, что они не упадут с неба или что-то подобное. Но теоретически они могли бы, и это заставляет его сердце стучать немного чаще, чем обычно. Он смотрит в иллюминатор, чтобы увидеть хоть какие-нибудь признаки земли. Любые признаки того, что это скоро закончится. Они прорываются через облака, которые низко висят над мокрыми от дождя полями и холмами Окленда, как только начинает светать. Клинт подталкивает Баки локтем, показывая палец вверх. Нат улыбается. Баки слабо отвечает тем же. По его иллюминатору текут струи воды. С другой стороны самолета он может разглядеть большой раскинувшийся город, который становится серым под непрекращающейся моросью. Не совсем удачное начало. Тем не менее, после тринадцати часов сидения на одном месте, Баки просто счастлив выйти из этого проклятого самолёта. Внутри терминала сотрудники таможни и иммиграции Новой Зеландии, похоже, полны решимости восполнить недостаток солнечного света своим поразительно бодрым поведением. Женщина, обслуживающая очередь Баки, ярко улыбается американцу, идущему впереди него, и вежливо смеётся, когда пожилой мужчина развлекает её рассказами о рыбалке, на которой он был здесь много лет назад. Она похожа на энергичного человека, который оживит атмосферу в любом офисе. — Вы же не брали никакую еду с собой? Никаких фруктов, овощей или мяса, ведь так? — беззаботно спрашивает она, ещё раз проверяя таможенную декларацию. — Нет, мэм, — уверяет он её. — Прекрасно, — она ставит штамп на бумажке и возвращает ему, по-видимому, не особо торопясь. — Приятного вам пребывания. Баки не может представить, чтобы персонал УТБ когда-либо был настолько дружелюбным. Когда доходит очередь до него, она снова улыбается и шутит, болтает с ним о запланированном маршруте и продолжает улыбаться, когда он упоминает, что является фанатом Властелина Колец. — Мой дядя был помешан на этом! — весело говорит она, штампуя бумажный бланк. — Он фанател от орков. Убедитесь, что не пройдете мимо Хоббитона… Баки уверяет её, что не пройдет. Наконец, всего через день после отъезда из Нью-Йорка, — и только после того, как обещает, что не совершит эко-терроризм, пытаясь пронести контрабанду в виде растительности или еды, — Баки официально ступает на землю Новой Зеландии. Как раз к завтраку. Такое ощущение, что это поздний вечер. Он пишет Бекке.Баки:
Прибыл в целости и сохранности.
Бекки: Как оно?Баки:
По-другому. Мокро. Все звучат странно.
Бекки: Ой, взбодрись, ворчун. Если бы всё было так же, как дома, поездка не стоила бы того. Баки убирает телефон. Возможно, она права. Он устал от путешествий, страдает от событий прошлой недели, и сейчас, вдобавок находясь в незнакомом месте, последнее, что ему хочется — справиться со всем этим, по правде говоря. К счастью, Наташа и Клинт оказались в своей стихии. И они полны решимости утащить Баки с собой, независимо от того, хочет он насладиться этим или нет.***
Примерно через час, когда они сидят в автодоме, а на дорогах, которые, похоже, стремятся стать Американской автострадой, пробки, Баки опять задаётся вопросом о своём жизненном выборе. Оказывается, в Новой Зеландии тоже есть пробки в час пик. Между агрессивной сменой дорожной полосы и чрезмерным использованием клаксона, он будто снова оказывается домой. Дождь всё ещё идёт, непрекращающийся и сильный, и кроме него особо не на что смотреть — статус-кво, который сохраняется в течение всего часа, который необходим им, чтобы проехать через центр города и вернуться обратно с северной стороны. Есть небольшой намёк на один или два небоскрёба, даже что-то отдалённо напоминающее Спейс-нидл в Сиэтле, прежде чем всё растворяется в темноте до того, как Баки смог бы это увидеть. В передней части фургона Клинт и Нат весело болтают. Сзади, на неудобных поролоновых сиденьях, размышляет Баки. Назовите его глупым, но он не осознавал, что их дом на колёсах будет таким маленьким. Совсем не похоже на те просторные и экипированные модели, которые его родители всегда нанимали для семейных поездок по Штатам. Над передней кабиной — тесная двуспальная кровать, а под диваном Баки — ещё одна раскладывающаяся кровать с минимальной аппаратурой и оборудованием, необходимым для обитания. Может быть, это нормально для Новой Зеландии, а может Клинт и Нат просто сэкономили на этом — Баки не может знать наверняка. В любом случае, для него это, отчасти, переопределяет параметры этого отпуска. По сути, они будут жить друг на друге шесть недель. Не совсем привлекательно. Уж точно не то, что он имел ввиду, когда представлял себе эту поездку. — Ты там в порядке, Баки? — кричит Нат, глядя на него в зеркало заднего вида. Баки вздыхает. Это была ошибка, ведь так? — Ага, я в порядке. — Хей, не тормози! — Клинт тоже оборачивается. — Где твой энтузиазм? Мы в совершенно другой стране на шестинедельный отпуск. Это будет круто. Целых. Шесть. Недель. Все вместе в тесном доме на колёсах. Сейчас это цифра кажется более пугающей, чем в ту пьяную ночь, когда они забронировали билеты. Или, по крайней мере, ему так кажется, поскольку большую часть той ночи он не помнит. «В чём и состоит корень проблемы», — думает он, откинувшись на спинку кресла и наблюдая, как мимо проходит очень зелёный, очень дождливый мир. Это мелочи, которые и говорят ему, что он больше не в Канзасе. Или не в Бруклине. То, как все машины выглядят по-разному. Они меньше и старше, чем он привык, и в основном это японские бренды. Как и дорожные знаки не того цвета и формы. Их скорость и расстояние отображаются в километрах, а не в милях. Стиль зданий тоже другой. Более скромные и склоняющиеся к одноэтажным кирпичным и загородным домам, расположенным на заросших полутропических задних дворах. На северной стороне моста, через гавань, всё становится немного более элитным, но всё же ничего близкого к опрятному красновато-коричневому песчанику на домах или к показной гламурности особняков в Хэмптоне. Баки думает, что, возможно, они просто не в этом районе. Однако это даёт ему ощущение того, будто он потерял равновесие. Будто этот город, да и вся страна, возможно, как-то меньше. Второсортненько по сравнению с домом. Наверное, несправедливо так судить, пробыв здесь всего час, но первые впечатления — забавная вещь. Однажды появившись, их трудно изменить.***
К северу от Окленда шоссе превращается в одну полосу в каждую сторону, без каких-либо барьеров, отделяющих их от встречного движения. Дорога лениво вьётся между низинными холмами, производя впечатление, что её не беспокоят попытки оправдать своё эвфемистическое название — «Государственное шоссе номер один». Если это государственная автомагистраль, то она должна стремиться к тем же стандартам, что и карьера Баки — безумный успех, вот к чему. Они делают первую остановку у аттракциона, оптимистично названного «Овечий мир». Если бы это являлось каким-то ключевым моментом. Конечно, десятки детей, раскидывающие горстями корм, в попытке приручить полурослых ягнят, и визжащие от восторга, могли бы не согласиться с резкой оценкой Баки. Но это по-прежнему заставляет его думать, что все десять процентов туристических предложений Новой Зеландии, которые не сосредоточены вокруг «Властелина колец», могут вращаться вокруг овец. А это не слишком высокая планка. Этой ночью они останавливаются в оснащённом кемпинге рядом с ничем не примечательным пляжем, который так же насыщен, как и всё остальное. Баки печально смотрит в окно со своего дивана. У моря, неба и дождя цвет серого олова, который, кажется, сливается в одну мрачную картинку, совершенно не похожую на «Властелин колец», а скорее наоборот — на особенно удручающую зиму Восточного побережья. Если бы Баки вернулся домой прямо сейчас, он смог бы начать свои праздничные покупки. Копаться на одном из многочисленных праздничных рынков города, потягивать латте в тепле своего любимого кафе в Вильямсбурге, или наслаждаться рождественскими украшениями и огнями. Вместо этого он подписался на отпуск в течение целых шести недель. Сидение рядом с ним раскладывается, и Нат садится, протягивая ему кружку горячего шоколада. Это заставляет Баки понять, насколько он устал, несмотря на то, что сегодня они абсолютно ничего не сделали. — Ты уверен, что в порядке? — спрашивает она, приподнимая бровь. Это наводит на мысль, что она предполагает, что он на самом деле не в порядке, но вежливо позволяет ему признаться в этом самому. В передней части машины Клинт поднял ноги на приборную панель, тихо подпевая какой-то незнакомой песне по радио. Баки смотрит на свой напиток, задумчиво вздыхая. — Нет, — признаёт он. Несмотря на все её недостатки, если кто и поймёт его, так это Нат. Она может притворяться хорошей, но она понимает людей. — Пожалуйста, скажи мне, что не тоскуешь по Броку, — стонет она. — Нет, ни в коем случае, — быстро говорит Баки. И он действительно говорит правду. Брок может совершить долгую прогулку с короткого пирса, и Баки будет праздновать. — Это что-то большее… Я просто больше не знаю, кто я, понимаешь? Без отношений и работы. Нат сочувственно кивает. — Ты — всё ещё ты, — твёрдо говорит она. — И ты устроишься на работу получше, в следующем году. Просто подожди немного. — Ага, — всё ещё не убеждённый, Баки потягивает свой напиток, позволяя сладкому и желанному теплу задержаться на его языке. — А пока, может, ты сможешь воспользоваться своим телефоном, чтобы найти, чем себя отвлечь летом или что-то в этом роде, а? — предлагает она, подмигивая. Баки резко фыркает в кружку. Впервые, с тех пор, как они прилетели, он находит в себе силы улыбнуться, даже если слегка и утомлённо. — Пожалуйста, Нат, я здесь явно не для этого. — Нет? Ты разочаровал меня, Барнс. — Почему? Овцы — не мой типаж… Она смеётся над этим, легко ударяя его по плечу. — Туше. После того, как она уходит обратно в переднюю часть их авто, Баки снова смотрит в окно, покрытое плёнкой конденсата, наблюдая за ритмичным движением волн по песку. Кажется, он помнит, как где-то читал, что маори переводят название Новой Зеландии как «Страна длинного белого облака». Сегодня, глядя наружу, это кажется уместным. Эта страна — ни что иное, как облака одного вида или иного.***
Двух дней более чем достаточно, чтобы убедить Баки, что, в буквальном смысле, нет ничего хуже, чем застрять в замкнутом пространстве с двумя другими людьми. Даже если эти люди окажутся его лучшими друзьями. Клинт храпит, Нат расхаживает, и дождь то продолжается, то прекращается всё время. Это не совсем подходит для знакомства со страной или получения удовольствия от поездки. Тем не менее, они продолжают движение по плану, направляясь к самому северному концу Новой Зеландии, чтобы, как выразился Клинт, продвигаться на юг, ничего не пропуская. После ночёвки в крошечном городке под названием Каитаиа, они просыпаются, и в первый раз за поездку их встречает по-настоящему ясный день. Снаружи ярко светит солнце. Все кажется немного влажным и запотевшим, но, наконец, страна блестит разными цветами, помимо серого. Странные переливчатые птицы с белым горлом порхают между деревьями, пьют нектар из розовых клювообразных цветов и гоняются друг за другом, громко и яростно ликуя. Выходить из автодома немного похоже на выход из кокона. Словно Баки тоже ждал, чтобы расправить крылья и понять, в каком направлении он должен идти теперь, когда его жизнь изменилась. Он быстро делает снимок птиц и отправляет его Бекке, на что получает в ответ от сестры «мило!» и чувствует себя немного более уверенным в положении мира. После завтрака они снова отправляются в путь, путешествуя по постоянно сужающемуся «шоссе», по большей части лишённому населённых пунктов. Только коровы, овцы, холмистые сельхозугодия и неряшливые защитные лесополосы. И даже это постепенно уступает место неухоженным кустарникам, усеянным незнакомыми растениями. Неуместные длинные и тонкие деревья с взрывами зелёных листьев, похожих на клубки одуванчиков, стоящих на голове и плечах над землёй. Огромные толстолистные кусты с доисторическими цветущими ветвями, вырастающими вдвое выше их. Пышная трава, склоняющая под ветром. Всё это дико, экзотично и совершенно незнакомо Баки. Основная часть их компании на дорогах — автодома, автомобили напрокат и иногда лесовозы. В какой-то момент, к полному удивлению Баки, они даже пересекают однополосный мост, где машины с каждой стороны по очереди уступают дорогу, чтобы встречное движение могло пересечь мост. Одна полоса! Кто бы ни подумал назвать эту дорогу шоссе, очевидно, он вырос в захолустье… В конце концов, дорога поднимается по пологому склону, по бокам которого находятся белый песчаный пляж слева и низкие скалистые утёсы справа. Он заканчивается закрытой автостоянкой с надписью «Мыс Рейнга», где Нат нажимает педаль тормоза, и они вываливаются наружу. Здесь пустынно и ветрено, и очень далеко до любого населенного пункта. Но, по крайней мере, воздух свежий и чистый, а в клочковатых облаках, несущихся по небу, ни одного признака дождя. — Посмотрите на это! — с энтузиазмом восклицает Клинт, широко раскинув руки, глядя на панораму, в то время как Нат возится в автодоме, вытаскивая из него фотооборудование. Они идут по гравийной дорожке, которая хрустит под ногами Баки и ведёт вниз по узкому скалистому полуострову к маленькому маяку. Строение расположено на смотровой площадке, с трёх сторон окружённой бурлящим и беспокойным океаном. Рядом с ним стоит странный указатель с жёлтыми панелями, выстроенными во всех возможных направлениях, указывающими расстояния и направления до различных крупных городов мира. Баки обходит его по кругу, изучая. Лос-Анджелес, Ванкувер и даже Лондон. Но нет Нью-Йорка. Он действительно очень далеко от дома. Туристы толпятся, смеются, болтают и фотографируются. Наташа и Клинт тоже принимают участие, снимаясь с разных сторон. Клинт даже вытянул своё тело под углом девяносто градусов, примерно в метре от земли, держась за указатель, словно за турник. — Крутяк! — кричит он со своей обычной весёлой ухмылкой. Баки уже хорошо знает эту позу. Таких фото на их странице в Инстаграме можно найти сколько угодно. Некоторые даже с изображением Клинта, занимающего ту же позицию, на уличных знаках с его собственным именем, которые есть в нескольких разных городах США. Это не совсем то, что нравится Баки, как бы он ни был счастлив, что Клинт и Нат нашли свою нишу. Но он по-прежнему изо всех сил пытается поддерживать своих друзей. Как обычно, это означает, что он фотографирует их на фоне указателя, затем маяка, а затем и океана. Это не совсем тот отпуск, что он представлял себе в Новой Зеландии. Очевидно, что в этом нет ничего плохого, но это немного разочаровывает, в некотором смысле. Не то, чтобы Баки когда-либо ожидал, что это место будет наполнено эльфами или хоббитами, или что тут будет масштабная копия Ривенделла, которая просто сидит и ждёт, когда он выйдет из самолёта и посетит её. Но было что-то волшебное, почти неземное, в вымышленной Новой Зеландии, которую он создал в своей голове после стольких лет просмотра фильмов и чтения глянцевых журналов о путешествиях. Наоборот, он полагает, что в настоящем у этого не было никакой надежды на существование. Но, может, в этом и есть фишка путешествий. Ты ожидаешь фейерверки на Четвертое июля, а получаешь лишь охапку дешёвых бенгальских огней — забавных (в краткосрочной перспективе), но, в конечном счёте, не стоявших стольких усилий. Ну что ж, — думает Баки, делая ещё одно фото. По крайней мере, он может наслаждаться отдыхом. Перерывом перед тем, как ему придётся столкнуться с реальностью того, что его ждёт дома, в Нью-Йорке. Могло быть хуже. Примечания автора: — Мыс Рейнга на самом деле не самая северная точка Новой Зеландии. Он уступает эту честь мысу Нордкап, который находится на 3 км севернее, но он менее достижимый. — Практически невозможно ввезти еду в Новую Зеландию, если она не подвергается интенсивной обработке (например, кондитерские изделия). Попытка сделать это делает вас общественным врагом №1. У нас есть целое местное реалити-шоу, посвящённое нашей таможенной службе, где люди привозят в страну фрукты, мясо, мёд, необработанную древесину, растения, грязное туристическое снаряжение и т.д., в общем, всё, что может нанести вред нашему уникальному природному разнообразию.