Все просто

Удобно. Мне, привыкшему спать и не в таких местах, было вполне удобно на тюремной соломе. Раньше я не бывал в тюрьмах. Даже удивительно. Если бы не болевший бок, можно было бы заснуть крепче. Шорох. Открываю глаза. Сквозь прутья узкого окна смотрю на звезды. Для очередного допроса рано. Для еды поздно. Удивлен. Всматриваюсь в темноту. Стражник тоже, вместе со мной. Тихо скользнувший силуэт выходит на свет. Майко из «Белой цапли». Сдерживаю вздох удивления. — Ты кто? — удивленно бросает стражник. — Что тебе нужно? Майко посмотрела ему за спину, прямо на меня. Поверить не могу, ей нужен я. — Меня прислали к господину Ватару Томиясу. Да, как же. — Зачем это? — чувствую, как стражник нервничает. Майко вдруг преобразилась. Секунду назад испуганная, девушка слегка повела плечами, прожгла распутным взглядом стражника, рукой приоткрывая край кимоно и чуть показывая изящную ногу. Неожиданно. Засматриваюсь, не стесняясь. Хорошо, что на меня не смотрит. — Он совсем, что ли, «того»? — недоверчиво протягивает стражник, явно узнавший за сегодняшний день о настоящей красоте больше, чем за всю жизнь. — Как ты прошла? Никак не уймется. Приближаюсь к решетке, обвиваю прутья руками. — Красивая, да? — хрипло бросаю ему, не сводя глаз с майко. — К тебе такие не ходят. — Заткнись. — мне. — Убирайся. — майко. — Проводишь, господин? — не выходит из образа. Актриса. Даже любопытно, что дальше. Стражник раздраженно идет мимо девушки, к коридору. Опрометчиво. Майко вдруг хватает факел, бьет его по голове. Стражник падает. Майко повторяет удар. Столько силы в таком хрупком теле. Интересно. — Впечатляет, — говорю ей. — Резкая какая. И красивая, что в дрожь бросает. Молчит в ответ. Склонилась к стражнику, проверяя, дышит ли. Облегчение на лице. Повернулась ко мне. Не знаю, что ей нужно, но пока я заперт, помочь не смогу. — Ключи на полке, открывай решетку. — При условии, — хмурится. Не доверяет. Киваю, понимая, что она не по доброте душевной решила освободить преступника из-под стражи. — Говори, майко. — Ты узнал меня? — глаза расширились. — Поболтаем в другом месте, красивая. Условие. — Выведешь меня из города и проводишь до безопасного места. Не самое сложное условие. Если только майко чего-то не скрывает. Какой у меня выбор? Либо с ней, либо с выбитым суставом. Первое гораздо интересней. — Договорились. Либо выведу, либо умру. Открывай. Майко взяла ключи с полки. Подошла к решетке, возле которой я стоял. Я нетерпеливо протянул ей руки в кандалах. Она не шевельнулась. Смотрит в мои глаза, отчаянно ища в них хоть крупицу доброты и честности. — Я могу тебе верить? — не нашла. Хмыкнул. — Какой у тебя выбор? — Еще мгновение изучает мое лицо, затем, решившись, быстро открывает решетку, подбирает ключи к кандалам. Стряхнув с себя металл, я растер затекшие руки, взглянул на нее. Беззащитна. Не знает, кто я. Не боится, но опасается. Смелая. — Я не обману тебя. — Кажется, поверила. — И помощи не забуду. Даже улыбнулась. Бог мой, до чего неуместно. — Как ты сюда проникла? — спрашиваю. Интересно. Очень интересно. — Повезло, охраны мало, — неожиданно сухо отвечает. Ладно, потом с этим разберемся. — Держись за мной, шагах в пяти позади. Медлит. Снова смотрит, заглядывает в душу своими глазами, похожими на черные жемчужины. Чего хочешь, майко? Скажи уже. — Как мне к тебе обращаться? Есть ли смысл солгать? Нет, думаю, нет. — Кадзу. — Такао бы не одобрил. — Твое имя? — Мэй. Иду вперед, майко позади, как и просил. Послушная. Нервничает. — Ну как тут, все в порядке? — голос сверху. Ну просто в полном. Еще один стражник. Увидел, потянулся к мечу. Я шагнул в сторону, прикрывая майко, готовясь нападать. Она выскочила из-за меня, думая, вероятно, что я медлю из страха, и разыграла премиленький спектакль. Повиснув на руке стражника, она вдруг с придыханием воскликнула: — Помогите! Господин, спасите! Пока тот соображал, что происходит, я воспользовался заминкой. Прыгнул вперед, нанося ему четкий удар в подбородок. Тот упал. Мэй, как и с предыдущим, послушала, дышит ли. — В следующий раз не подставляйся, — бросаю ей, потирая бок в надежде, что мой резкий прыжок никак не повлиял на рану. Вроде обошлось. Смотрит на меня. Начинает догадываться, что я не так прост. — Я тебе помогла. И да, и нет, красивая. Если бы он был чуть умнее, провожать мне было бы уже некого. — Этот главный здесь, — переводит взгляд на тело. — Кисло. Если на обходе был, скоро хватятся. Я вытащил меч из рук стражника. Слишком вычурный. Нахмурился. Прошел вперед. Мэй шла за мной, почему-то глядя на мои ступни. По пути никого не встретили. Подозрительно тихо. Миновали ворота. Очень странно. Что ты скрываешь, майко? Что произошло в городе? — Ты ранен? — спросила чуть испуганно. Видимо, рана все же разошлась. Не волнуйся, майко, на твоих руках умирать не собираюсь, сначала выполню условие. — Потом. Тревогу вот-вот поднимут, — если в этом городе вообще остались люди. — Уходить надо сейчас. Я выкинул меч стражника в кусты. Проследила за этим движением, но ничего не спросила. Умная. — Кто ты? — спрашивает. Очень умная. — Твой шанс выйти из города, майко. — Я больше не майко. Быстрый взгляд на нее. — Не только у меня выдались насыщенные дни, как я погляжу. Сдвинула брови, хмурясь. Не обижайся, строгая. Даже жаль, что кто-то сорвал такую красоту. Сзади раздался звон. Слишком быстро. Хмурюсь. — Как мы покинем город? — спрашивает. Смотрю на небо. Сегодня темно, луны нет, только пара-тройка звезд. Хорошо. Вспомнить бы путь до того дома. Лишь бы проход не зарыли. — Я думаю. — Хорошо, не молишься. Язвить в окия научили? Ухмылка тронула мои губы. — Тебя сильно ищут? — Пронзительный взгляд на меня. Да, майко, я догадался, что ты неспроста из города бежишь. По кому больше плачет этот звон тюремного гонга — по тебе или по мне? — Да. Пауза. — Меня считают ведьмой. Произнести это гейше было, по-видимому, очень непросто. — Считают? — Я не ведьма! — сколько огня. — Тогда в чем дело? — спрашиваю. Майко подбирает слова. — Кто-то убил мою наставницу. Обвиняют меня. — Мне жаль. — Искренне. Красивая была женщина. Наверняка хорошо обходилась с майко. Неведьма печально опускает глаза в пол. Ресницы чуть трепещут. Справляется с собой и вновь смотрит на меня: — На воротах проверяют всех, даже юношей, смотрят, нет ли грима. Тогда по одиночке никак. Чуткие уши улавливают шаги сзади. Хватаю гейшу за локоть и веду в узкий проулок. Петляю по улицам, наконец выхожу к нужному дому, где есть один из тайников клана. Гейша тяжело зашлась в кашле. — Играла в детстве в догонялки, перескок? — спрашиваю. Гейша смотрит удивленно. — Это не игры для майко. — Танцевала много? — она грациозна. Наверняка да. Только вряд ли ей это сильно поможет, если будет погоня. — Да. — Майко поняла, к чему я вел. Чуть сощурила глаза. — Я буду бежать, пока не упаду, не сомневайся. Ответ меня удовлетворил. Я подошел к дому, нащупал рукой тайник под скатом крыши. Заглянул в неприметный мешочек. Облегченно выдохнул. Нитки с иголкой есть. Подал сверток Мэй. — Переоденься, в этом удобнее. — Отвернись. Справедливо. Я сегодня и так увидел больше, чем следовало. Ухмыльнулся, вспоминая отблеск тюремного факела на стройной ножке, и, повернувшись спиной к бывшей майко, продолжил изучать содержимое мешка. Монеты, нож, огниво, бутылек с водой. — Всё. Обернулся, окинул взглядом стройное тело, кивнул. Ей даже шло. Привязал мешок к своей руке. Бросил еще один взгляд на гейшу, дернул головой в сторону, указывая направление, в котором предстоит двигаться. Девушка молча последовала за мной. По пути я видел, как она удивленно оглядывает ставшие вдруг широкими улицы и богатые дома. Не бойся, гейша, я не обману. Остановился возле нужного дома. Забор высокий. Повернулся к девушке. — Нам нужно попасть внутрь, в конюшню. Там ход, который выведет нас из города. Я залезу и подам тебе руку. С сомнением смотрит на забор, потом на меня. Ты не знаешь меня, бывшая майко, я и не так высоко залезал. Правда, без тяжелого ранения. Смотрю в темноте на черепицу на крыше забора, ищу следы разрушения. Нахожу относительно целый кусок. Левой рукой цепляюсь за него, легко качаюсь в сторону и, быстро перебирая ногами по стене, подбрасываю тело наверх, правой ногой ловко уцепившись за верх ската крыши. Протягиваю руку гейше. Она на удивление легка, словно перо. Чуть было не соскользнула, и я выкинул правую руку, удерживая ее за талию, так что лицо ее оказалось слишком близко к моему. Какие красивые глаза. Но думать об этом некогда. Убедившись, что она стоит крепко, спрыгиваю с крыши и морщусь от боли в боку. Не сейчас. Улавливаю шорох сзади. Гейша опускается на землю в двух метрах от меня. Удивленно заглядываю за ее спину — там раскидистое дерево. Краешками губ улыбаюсь ей. Сообразительная. Идем к хозяйственным постройкам. Тихое фырканье, перестук копыт и запах выдает конюшню. Шаги. Поднимаю руку и скользящим движением ухожу вниз. Девушка замирает. Хватаю ее за локоть и опускаю к себе, прикладываю палец к губам. Черные жемчужины глаз внимательно следят за мной, затем поворачиваются к охраннику, идущему мимо. Темная ночь нам на руку — не заметил. Ловлю себя на мысли, что так и не отпустил ее локоть. Сидеть так близко к бывшей майко приятно. Выжидаем еще несколько секунд, затем идем к конюшне. Тихо открываю дверь, скольжу внутрь, гейша за мной. Лошади на удивление спокойно отнеслись к чужакам. Я стал осматривать пол у дальней стены, откидывая сено. Краем глаза увидел, как Мэй отошла чуть дальше от двери, в тень. Охранник возвращается. Тут я с ужасом замечаю, как гейша вдруг нагнулась, прижала руку ко рту и тихо кашлянула. В ту же секунду голос охранника: — Кто здесь? Нельзя медлить. Ищу крышку лаза, слышу, как Мэй отскакивает от двери, натыкается на лошадь, как отъезжает в сторону дверь, как охранник бьет тревогу, слышу щелчок натягиваемой тетивы арбалета, поворачиваюсь к девушке, замершей, встречающей собственную смерть. В тот же миг с потолка на морду лошади рядом с Мэй слетела летучая мышь. Испуганное животное, громко заржав, выпрыгнуло из стойла, закрыв собой гейшу от арбалетного выстрела, который уже прозвучал. Раненая лошадь поднялась на дыбы, всполошила остальных лошадей. Они помчались наружу. Я наконец нащупал лаз. Откинул крышку, в два прыжка достиг упавшей на пол гейши, подхватил ее на руки, сбежал с ней в лаз, быстро, но бережно опустил ее на пол и закрыл крышку. Нас поглотила тьма. В темноте я видел почти так же хорошо, как при свете дня. А вот гейша нет. Достал из мешочка, привязанного к руке, огниво и свечу, быстро зажег ее и осмотрелся. На полу лежало несколько досок — видно, недавно лаз укрепляли. Я быстро всучил свечу Мэй, мимоходом отмечая, как сильно гейша бледна, взял одну доску, и просунул в ручку крышки лаза. Это задержит их на какое-то время. Обернулся к гейше. Она уже стояла на ногах, поднимала свечу выше, чтобы мне было лучше видно. Смелая. — Не стой, — бросаю ей, подбородком указывая в тоннель. Бежит, прикрывая ладонью свечу. Оступилась. Успел схватить. — В чем дело? — Не знаю, все плывет… Перекидываю ее руку себе на плечи, обнимаю, помогая опереться. Подмечаю, что рана на моем боку стала сильно мокрой. Гейша насколько может быстро передвигает ногами. Бесконечный тоннель. Чувствую движение воздуха по ногам. Выход близко. В ту же секунду слышу неясный шум за спиной. Вдруг стало светлее. Не успеем. Снимаю с себя руку Мэй. Гейша глядит рассеянно, не фокусируя взгляд. Беру ее лицо в свои руки, насильно заставляя смотреть на меня. — Осталось немного. Напрягись, — это что в моем голосе? Мольба? Иду к подпорке, держащей земляной свод. Вижу стражников. Как и они меня. Пинаю подпорку. Снова. И снова. Треск выдает, что еще немного, и моя цель достигнута. Свист. Двигаюсь в сторону, не успеваю. — Р-р-р… Хватаюсь за ребра. Стрела прямо над раной. Мешок из тайника падает на землю от резкого движения руки к новому ранению. Краем глаза замечаю, что гейша все еще стоит за мной, словно не решаясь бросить. — Беги! Ну! Не глядя на нее, вернулся к подпорке. Пинок. Чувствую, как кровь заливает бок. Снова пинок. Кровь спускается по бедру. Еще пинок. Лижет колено. Собираюсь с силами. Конец тоннеля — достаточно безопасное место, Мэй? Стража уже совсем близко. Еще немного. Чуть ближе. Вот так. Со всей силы пнул подпорку еще раз и тут же отпрыгнул назад, пробежал спиной к выходу около пяти метров. Рискованно. Могло не выгореть. Грохот камней сверху. Ухмыляюсь — сработало. Стража растерялась от этих звуков на долю секунды. Еще через мгновение их растерянные лица скрылись под грудой камней. Откашлялся от пыли. Выдохнул. Посмотрел на стрелу меж своих ребер. Мешает. Нервирует. Берусь одной рукой за древко, близко к ране, второй сгибаю стрелу. Боль. Облегчение. Бросаю стрелу в сторону, быстро иду к выходу из тоннеля. Забрезжил слабый солнечный свет. Сколько же времени прошло с побега из тюрьмы? Потянув носом свежий воздух, приободренный, иду чуть быстрее. Осталась ли гейша ждать меня? Почему меня это тревожит? Останавливаюсь, прислоняюсь рукой к земляной стене. Закрываю глаза. Нет, не смей. Открываю вновь. Иду дальше. Поворачиваю вправо. Меня встречает рассвет. Смотрю на тусклое зимнее солнце, увидеть которое сегодня уже не надеялся, делаю шаг вперед, опускаю взгляд и замираю в изумлении. На земле, у самого выхода из тоннеля, лежит лисица. Как она сюда попала? Подхожу ближе. Необычный окрас. Что это рядом с ней? Мешок из тайника. На ум приходит резкое «я не ведьма». — Ты кицунэ. Осознание, что все это время я помогал ёкаю. Я привык видеть их только издали, наблюдающими, ждущими. Таких и так близко еще не видел. Кроме разве что тех, кого пришлось убить. Смотрю на лисицу — едва жива, почти и не видно, что дышит. Язык чуть высунут вбок. Вот почему идти не могла. Боролась, чтобы не превратиться. Сажусь перед ней на колени. В сомнении протягиваю руку к мягкой серебристой шерстке, касаюсь ладонью бока лисицы. Едва слышно выдохнула. Решение принято. Снова повязываю мешок на руку. Осторожно поднимаю мягкое и легкое тельце, кладу на плечо. Лапки ее и пушистый хвост безвольно повисли в воздухе. Придерживаю лисицу одной рукой, второй опираюсь на стены, которые вот-вот кончатся. Кисло. Теперь тяжелее. Через некоторое время лисица слабо шевельнулась. Останавливаюсь и аккуратно опускаю ее на траву. — Очнулась? В ответ что-то нечленораздельное. Я не встречал раньше кицунэ, не знаю, понимает ли меня сейчас лисичка. Но все остальные ёкаи понимали. — Идти сможешь? — спрашиваю. Я бы и дальше тебя нёс, но боюсь, я скоро буду не ходок. Лисица молчит, пытаясь оценить свои силы. — Надо. Думаю, погоня будет. Стражников не пошлют — они про ход не должны знать. А вот охранники дома захотят загладить вину перед хозяином. Рассвело. Они на лошадях и наверняка ворота прошли. Если на след напали, времени мало. Так долго говорил, что истратил почти все силы. Но должен был объяснить положение дел, если вдруг дальше идти не смогу. Смотрю на лисичку. Внимательные желтые глаза глядят на меня в молчании. — Молчишь, пушистая? Правильно, что тут скажешь. Молодец, кстати, спасла мой мешок. Я приподнял руку с привязанным мешком с иголкой и ниткой, оказаться один на один с которыми я мечтал. Лиса встала на все четыре лапы. — Идем, неведьма. Тихое рычание. Мой короткий смех с последующим судорожным прижиманием ладони к ране. — Нам надо на юго-запад, — теряя силы, я продолжал наставлять Мэй. — Там развилка трактов. Безопасное место. Лисица смотрит на меня. Прости, лисичка, я могу предугадывать многие вещи, иногда даже слова других людей, но по твоей мордочке не могу понять ничего. Пока. Мэй, очевидно, стало легче идти после тоннеля, когда опасность миновала. О себе сказать такого же я не мог. Передышки мне нужны были все чаще. Они были все дольше. Лисичка терпела мои остановки, не забегала вперед, осторожно трогала меня маленькой лапкой, когда нам обоим было понятно, что надо двигаться дальше, хотя я уже с трудом представлял себе, что бывает какое-то «дальше». Краем уха услышал шум. Замер. Лисичка послушно замерла рядом. — Слышала? — голос как у покойника. Кицунэ помотала головой из стороны в сторону. Совсем еще не свыклась с новым обликом. — За нами идут с собаками. Прижала уши. Тяжело вздыхаю. — Найди древесные грибы. Срочно. Натри ими лапы — запах поможет сбить собак со следа — и убегай. Найдешь нору — прячься. Лисичка вдруг ухватила меня за мокрую от крови штанину, дернула. Милая, глупая лисичка. — Я уже не бегун… Рычит. Смотрю грозно, насколько хватает сил. Беги же, Мэй! Снова короткий рык. Упрямая, на что я тебе сдался? — Ладно, неси! Только быстро. Взмахнула хвостом и скрылась за деревьями. Закрываю глаза. Прислушиваюсь. Лай где-то в трех километрах от нас. Кисло. Одна могла успеть. Вдвоем вряд ли. Упрямая какая, не бросает. Шорох листвы. Открываю глаза. Бежит, почти земли не касается, так торопится. В зубах грибы. Нагибаюсь к ней, не сдерживая искривленной от боли гримасы. Кладет грибы в руки, беспокойно топчется на месте, поглядывает то вокруг, навострив уши, то на мое лицо, прижимая их к голове. Растер грибы по подошвам. Снова пошла кровь. Или не останавливалась? — Ходу. С трудом иду вглубь леса. Лисица семенит впереди, часто оглядываясь. Отгибаю ветки деревьев, чтобы расчистить путь. Все труднее дышится, все тяжелее ноги. Все быстрее бежит кровь из раны. Деревья качнулись. Последняя мысль, мелькнувшая в падающем во мглу сознании: «Беги, лисичка». Темнота.