***
Арина резко надавила на красную кнопку, обрывая бывшего напарника на полуслове, и привалилась к стене, хватая ртом воздух. Пальцы принялись судорожно рыться в карманах. Злосчастная банка нашлась, как ни странно, довольно быстро. Четыре таблетки были наспех отправлены в рот и так же быстро проглочены. Даже необходимость запивать давно отпала: горло само раскрывалось навстречу лекарству. То ли по привычке, то ли от безысходности. В голове застряла одна мысль, прокручиваясь по кругу. Своеобразная карусель с единственной лошадью:«Толькобыникогоневстретить». Чудная кличка. Из груди вырвался нервный смешок. Что за дурацкие сравнения? Пульс постепенно начал урежаться, давая хаосу внутри черепной коробки утихнуть. Муть и звёздочки перед глазами исчезали, возвращая зрению чёткость. Давно уже не приходилось так увеличивать дозу. Очень. Арина выпрямилась, всё ещё упираясь рукой в стену. Тишина коридора вселяла слабую надежду, что на сей раз госпожа Фортуна не покинула её и соизволила-таки прислушаться к мольбам. Девушка протёрла глаза и уставилась на свои ладони. Пальцы ещё дрожали, но уже не так заметно. Терпимо. Главное, особо не светить ими перед каким-нибудь Буниным, может, и пронесёт. Впрочем, последнему сейчас точно не до неё. У Горького снова начало шалить сердце. Стенокардия уже приличное время не давала старику покоя, но в этот раз, похоже, всё было куда серьёзнее. Приступы становились чаще и продолжительнее, особенно усиливаясь по вечерам. Йокогама определённо русских не жаловала, подкидывая каждый божий день всё новые и новые неприятности, тем самым намекая убираться обратно к себе. И чем скорее, тем лучше. — Уедем, потерпи ещё немного, уж пожалуйста. Позволь только одну крысу поймать, — пробормотала Арина, вытирая со лба холодный пот. Разговоры с самой собой до добра не доводят, но зато помогают оставаться в сознании. На какое-то время. — Почему ты ещё не внизу? — ровный голос, так неожиданно раздавшийся позади, заставил подскочить на месте. Она отлично знала, чей он, и легче от этого не стало. Девушка медленно обернулась. Голубые глаза Бунина как всегда глядели с надменной отрешённостью. Однако в этот раз была не только она, но и... тревога? Неудивительно: наверняка всю ночь возле Главы просидел. Арина постаралась выровнять дыхание и придать себе непринуждённый вид. Поздновато, конечно, спохватилась, но лучше, чем ничего, верно? — Уже спускаюсь, Иван Алексеевич. Шнурки развязались просто. Она попыталась улыбнуться, но, судя по выражению лица мужчины, вышло ужасно. Ледяные глаза сузились и прошлись по ней, оглядев с ног до головы. Девушка так и застыла, боясь даже пальцем пошевелить. С Буниным они никогда особо не конфликтовали, как с тем же Лермонтовым, например. Он относился к ней, скорее, как к предмету мебели, нежели чем как к коллеге: есть — хорошо, вперёд на задание, нет — тоже хорошо, хоть глаза не мозолит. Она же — как к старшему по званию. Тому, кому нужно беспрекословно подчиняться, запихнув своё мнение куда подальше. Здесь нет места личному. Только работе. С отцом у Бунина тоже сложились довольно напряжённые отношения. Суть конфликта до сих пор так и не удалось выяснить — то ли дело было в некой женщине, то ли в деньгах. А может, и в первом и во втором одновременно. Хотя кто теперь скажет? Первый давно в земле, а второй... Нет, конечно, можно рискнуть и спросить прямо, но пуля в лоб казалась куда более заманчивым и куда менее болезненным способом попрощаться с жизнью. Резким движением Бунин выхватил из её кармана баночку с таблетками, затем поднёс к лицу. Арина даже понять ничего не успела, только ошарашено наблюдала, как он поворачивает крышку и вглядывается внутрь. — Тридцать штук, — медленно произнёс мужчина, переведя взгляд на этикетку, — по моим подсчётам здесь плюс-минус двадцать. Надписи на русском, следовательно, куплено не в Японии. Сколько ты сейчас выпила, Лебедева? Ужас липкими пальцами обхватил сознание, отчего мысли в панике разбежались по углам. Что придумать? Что соврать? Может, наплести про старые воспоминания в связи с возвращением или сослаться на беспокойство по поводу предстоящего? Нет, бессмысленно. Бессмысленно и глупо. Всё равно ведь не поверит. Этот ещё хуже, чем Осаму. От последнего хотя бы можно было спрятаться. Пусть и ненадолго. — Я жду, — голос Бунина, словно нож разрезал тишину, заставив тело в очередной раз содрогнуться. Потемневшие глаза так и пригвоздили её к полу. Арина нервно сглотнула. Бежать было некуда. — Четыре, — только и смогла выдавить она и поджала губы. Одно слово, а сколько усилий. — Четыре, — повторил мужчина. Медленно, растягивая каждый слог. Затем добавил уже привычным равнодушным тоном, — вниз. Живо. Девушка развернулась на ватных ногах. Голова совсем опустела, ощущения притупились, уступая место такой привычной и родной пустоте. На сей раз безболезненной. Хотелось спать. Таблетки, наконец, подействовали. Как нельзя кстати. Тихий вздох облегчения невольно вырвался из груди. Чёрт, таблетки! Она обернулась. Пара голубых глаз по-прежнему глядели на неё из полусумрака коридора. — Иван Алексеевич, можно... — несмело начала Арина, будучи полностью уверенна в том, что просьба останется в лучшем случае без ответа, а в худшем... Что ж, могилу ей выкопали уже давно. Резким движением мужчина швырнул банку, и девушка едва успела поймать её в миллиметре от своего лица. — С этого момента ты отстраняешься от всех последующих операций. Найдёшь Пушкина и свободна. Слова Бунина громким эхом отразились от стен, внезапно ставших такими высокими, что голова пошла кругом. — И-Иван Алексеевич... — Арина зачем-то протянула руку к мужчине, будто хотела дотронуться, но тот только бросил на её полный холодного презрения взгляд, а затем развернулся. Стук каблуков по дощатому полу ещё долго раздавался в ушах, подхватывая ритм сердца, ставшего вдруг до безобразия чётким и размеренным. Как часы. Тук-тук. Тук-тук.***
— Это тоже не он, — Арина отпустила мужчину, и тот плюхнулся обратно на землю. — Слышь ты, сучка, какого чё... Лжепушкин не успел договорить. Резкий удар колена попал ему точнёхонько в нос. Послышался неприятный хруст и последовавший за ним сдавленный крик. Ацуши поспешно опустил взгляд. — Примерно месяц назад в городе появились несколько человек. Русские. Знаешь что-нибудь об этом? — голос Арины звучал спокойно. Даже равнодушно. Будто происходящее было для неё делом вполне обыденным. — АХ ТЫ МРАЗЬ ЁБАНАЯ! ШВАЛЬ! Я ТЕБЯ... Раздался лязгающий звук. Накаджима успел отвернуться прежде, чем большой палец мужчины с отвратительным чавканьем шлёпнулся на землю. Он давно уже привык к насилию и крови, но та холодная отрешённость, с которой действовала Арина, поражали до глубины души. Она напоминала робота, чётко, без лишних эмоций и движений выполняющего свою работу. Акутагава по сравнению с ней теперь казался обычным сорванцом, любившим поиздеваться над младшенькими. Этакий школьный хулиган. Однако даже у него были хоть какие-то моральные принципы. Вопли мужчины всё не прекращались, с каждым ударом становясь всё громче и пронзительнее. Ацуши мысленно взмолился, пожелав либо оглохнуть и ослепнуть прямо сейчас, либо оказаться где-нибудь на другом конце города. Что угодно, лишь бы это прекратилось. Внезапный выстрел оборвал крики бедолаги, и Тигр судорожно выдохнул. Оборачиваться не хотелось — хватило ещё самого первого трупа. Или точнее того, что от него осталось. — Какой по счёту? — неожиданно спросила Арина, отчего паренёк всё же невольно повернулся. Краем глаза Накаджима увидел её спину и руки, с которых капало что-то тёмное прямо на... — Ч-четвёртый, — пробормотал он, сглатывая и заставляя себя смотреть куда-угодно, только не на лежащие около забора останки. — Четвёртый, — задумчиво протянула Арина, а затем рассмеялась. Ацуши оцепенел, чувствуя, как холодные пальцы ужаса обхватывают горло и слегка сдавливают, — тогда звони Осаму. Парень быстро достал телефон, прислушиваясь к малейшим звукам и надеясь, что девушка не станет подходить. Но она, похоже, и не собиралась, продолжая топтаться возле трупа. — Ну что? — Дазай поднял трубку уже после первого гудка, что было редким для него явлением. В его голосе отчётливо слышалось напряжение и беспокойство. — Опять н-не он, — Ацуши попытался заставить себя говорить спокойно, но с треском провалился и закусил губу. — Что-то не так? — от Осаму как всегда ничего нельзя было скрыть. Даже по телефону. — Нет-нет, всё нормально. У господина Куникиды... — Всё так же. Я жду Чехова. Район он называл этот, так что пока далеко не уходите. — Х-хорошо, — Накаджима уже хотел нажать на кнопку завершения звонка, как вдруг Осаму остановил его. — Ацуши, точно всё в порядке? Он притих, лихорадочно соображая, что ответить. Затем искоса глянул в сторону Арины. Та по-прежнему возилась с трупом, бесцеремонно шаря по карманам залитой кровью куртки. Рядом уже валялся выпотрошенный бумажник. — Ацуши? — Д-да, всё нормально, — и парень сбросил звонок.***
— Снова-здорово, Лебедева! — Арина едва успела схватить Ацуши в охапку и отбросить в сторону, прикрывая щитом. Нога Чуи пронеслась в паре сантиметров, разнесся асфальт на куски. — В этот раз я доведу начатое ещё у Мори до конца! Девушка с трудом приподнялась. Сбоку пронёсся мужчина с застывшей маской ужаса на лице. — Я прикрою, беги за ним! — Ацуши подскочил и кинулся на рыжего, попутно трансформируя руки. Арина выругалась — их единственная зацепка уносила ноги с громкими воплями, а она только и могла, что бессильно наблюдать за этим. Сил сейчас едва хватало на щит, что уж говорить о драках. «Так отключи», — подсказал внутренний голос. Что так просто? Но Достоевский... — «Тогда валяйся и хныч, дура». Внезапное чувство протрезвило сознание, и девушка резко откатилась вбок. Спустя мгновение на месте, где только что было её лицо, образовалась вмятина внушительный размеров. — Чего разлеглась, дрянь? Поднимай свою задницу! Накахара оскалился и занёс ногу для ещё одного удара, но не успел — Накаджима налетел на него и повалил на землю, оставив пару царапин на плече. — Арина! Скорее! — голос паренька привёл её в чувство, и девушка вскочила на ноги. Придётся рискнуть здоровьем, а может, и жизнью. Больше вариантов не оставалось. Арина метнулась вдогонку за уже успевшим убежать на приличное расстояние мужчиной. Без щита было до жути непривычно. Даже неуютно. Словно она вдруг оказалась посреди толпы без единого клочка одежды на теле. Где-то внизу послышался глухой взрыв, заставив землю содрогнуться. «Куникида?» Но времени на догадки и раздумья не было. Беглец прибавил ходу. Он совершил две ошибки. Какая малость, казалось бы, верно? Всего две. Но они перечеркнули всё. Первая была, пожалуй, самая главная — он побежал. В догонялках Арина не проигрывала никогда. Даже в детстве. Вторая была куда проще и прозаичней — он обернулся. Да так и застыл вместо того, чтобы улизнуть в проулок и попытаться запутать след. «Поймала», — девушка не заметила, как губы сами собой растянулись в хищной улыбке. Адреналин хлынул в кровь, будоража и без того воспалённый мозг. Разум заволокло знакомой опьяняющей красной пеленой. Всегда приятно осознавать, что в твоих руках чья-то жизнь. Пальцы едва уловимым движением выхватили нож и уже приготовились метнуть его точно в правое бедро жертве. Чуть выше колена, дабы обездвижить. Всё-таки он нужен живым. Если бы не одно но. Справа пролетело что-то чёрное, задев плечо. Из раны тут же брызнула кровь, и оружие выпало, неприятно звякнув от удара об землю. Арина грязно выругалась и вильнула влево. Чёртов Акутагава как всегда появлялся в самый неподходящий момент. У неё была в запасе пара секунд на то, чтобы: а — понять, что это вообще за место, и б — каким-то образом обойти мафиози либо же попытаться сориентироваться на ходу. Из первого вытекало второе, и девушка лихорадочно завертела головой. Улочка показалась смутно знакомой. Она точно здесь была когда-то, однако ухватить воспоминание всё никак не получалось — мысль каждый раз ускользала, оставляя раздражающее чувство незаконченности после себя. Сзади что-то взорвалось. Арина, мысленно ругаясь, сорвалась с места и понеслась вперёд. Будь что будет. Теперь главной целью было избежать прямого столкновения. Она точно не переживёт ещё одной встречи с Чёрным Псом Портовой Мафии. Впереди показался кусок дороги, по которому туда-сюда сновали автомобили, и пешеходы, мирно прогуливающиеся вдоль неё. Невидимой руке наконец-то удалось поймать образ в сознании. Ну конечно! Она была недалеко от площади. Арина собрала остатки сил и взмолила ноги потерпеть ещё немного. Левое бедро пронзила острая боль, заставив сдавленно вскрикнуть. Девушка запнулась, едва не упав, но всё-таки заставила себя преодолеть оставшееся расстояние и вылететь на оживлённый тротуар, в надежде, что толпа успеет скрыть её от глаз Акутагавы. Бабушка в соломенной шляпе, державшая за руку маленького ребёнка, в страхе отшатнулась от девушки, стараниями которой те едва не угодили под колёса автомобиля. Водитель вовремя успел затормозить и уже вылез, громко крича что-то Арине, но та не обратила никакого внимания. В голове крутилась всего одна мысль. Чёткая и понятная, не требующая никаких дополнений. «Беги». Шедшую впереди молодую парочку повергла та же участь, что и старушку с внучком — они были безжалостно откинуты в сторону и так же быстро позабыты. Арина выбежала прямо на дорогу, едва успев уклониться от очередной атаки Чёрного Пса. Раздался оглушительный визг тормозов и громкая ругань, но девушка ничего не слышала. Впереди замаячила знакомая тёмная куртка, вытеснив из поля зрения всё остальное. Тело само лавировало между машинами, давая голове сосредоточиться на более насущной проблеме. Порой просто довериться инстинктам — самый лучший вариант из всех возможных. Нога ныла, требуя оставить её в покое и остановиться, но девушка только отмахнулась. Потерпит. И она, и нога, и все вместе взятые. Потерпит, как всегда. Не впервой же в самом-то деле. «Куда он?» — пролетело в мыслях, когда беглец вдруг свернул в сторону городской площади. Либо тот оказался на редкость недальновидным, решив спрятаться на таком открытом пространстве, либо что-то задумал. Первое казалось наиболее вероятным, хоть и до безобразия абсурдным. Не мог же обычный вор организовать масштабную ловушку прямо в центре города. Однако и второе отметать не стоило — люди всякие попадались. Тем более в Йокогаме. Впереди вдруг показалась толпа туристов, направляющихся к выходу с площади. Просто идеальное стечение обстоятельств. «Тебе как всегда везёт, а, Лебедева?» — голос Осаму прозвучал ехидно. Перед глазами появилось его перебинтованное лицо с искривлёнными в надменной ухмылке губами. Вот это был настоящий Дазай, котрого она всегда знала, а не тот до странного доброжелательный человек, натянувший вдруг лицо старого знакомого и сменивший чёрный плащ на бежевый, а убийства — на помощь. Арина с раздражением отмахнулась от навязчивых образов и прибавила ходу, чувствуя, как начинают холодеть кончики пальцев. Кажется, рана оказалась куда серьёзнее, чем она думала. Подавив желание посмотреть на ногу, девушка влетела в группу туристов, активно работая локтями, а кое-где даже коленями. Под громкие возмущения недовольных ей всё же удалось выбраться и пробежать следом за мужчиной сквозь кованые ворота. Сзади всё так же слышались крики, вперемешку со взрывами и пронзительными гудками автомобилей. Акутагава, похоже, рвал и метал, продираясь сквозь толпу. Губы Арины растянулись в улыбке. Даже он не мог позволить себе выкосить столько невинных людей. Беглец впереди добежал до середины площади и почему-то остановился. Нет, ей определённо сегодня до неприличия везёт. Девушка замедлила шаг, вытянула руку и дотронулась до плеча мужчины, словно они вдруг превратились в детей, решивших поиграть в салки. Хотя чем взрослые догонялки отличаются от детских? Разве что ставкой, которой в первом случае выступала жизнь, а не уязвлённая гордость от того, что тебя-таки сумели поймать, как во втором. — Если расскажешь всё, что знаешь, то оставлю в живых. Может быть, — с улыбкой произнесла Арина. Сердце галопом скакало, разгоняя по телу кровь. На душе стало вдруг легко и радостно. Почему желание жить приходит только вместе со смертью? Им бы следовало идти параллельно, а не сливаться в единый поток в голове. Очертания мужчины вдруг будто слегка затуманились, и девушка невольно сощурилась, напрягая глаза. Это усталость, или рассудок окончательно решил махнуть ей ручкой, на прощанье подкинув очередной фокус? Под ногами заклубился туман необычно-яркого тёмно-фиолетового цвета. Щупальца потянулись к ногам, обволакивая сперва лодыжки, затем колени. «Да не стой ты столбом, идиотка!». Голос в голове вернул контроль над телом, и Арина принялась в панике размахивать руками, стараясь отогнать клубы дыма подальше. Тем временем фигура впереди начала дёргаться, выгибая конечности под неестественными углами, словно шарнирная кукла. Неожиданно она застыла. Раздался громкий отвратительный щелчок. Ещё один. Затем ещё и ещё. — Давно не виделись, дорогая моя, — отец медленно обернулся, прокрутив шею на сто восемьдесят градусов. Арина оцепенела. В растянувшемся от жуткой ухмылке отверстии, некогда бывшим ртом, показался ряд зеленовато-серых зубов, между которыми струились ручейки алой крови. Существо что-то говорило, судя по шевелящимся губам, но девушка не слышала. Пелена застилала глаза.***
Пальцы надавили на экран, обрывая связь. Губы Достоевского растянулись в широкой улыбке. Всё шло как нельзя лучше. Чётко и без сюрпризов, как он и любил. Ищейки пущены по ложному следу, а фигуры расставлены по местам. Прекрасно. Просто изумительно. Фёдор отхлебнул из фарфоровой чашки — даже чай выдался отменным — и окинул взглядом расстелившуюся внизу площадь. Как на ладони. Идеально. Сладко-волнующее чувство охватило его, отчего кончики пальцев слегка затрепетали. Уже скоро. — Ваш заказ, — перед ним появилась тарелка с небольшим шариком мороженого, щедро политого сиропом. На верхушке красовались три синих ягоды. Красивый глубокий цвет. Жаль, что вкус голубики не соответствует её внешнему виду. Кивнув официанту, Достоевский сделал ещё один глоток и отставил чашку. Холодное в сочетании с горячим вредно для зубов. Но сегодня особый день. Сегодня можно позволить себе даже такое. Внизу показались две крохотных фигурки. С такой высоты размерами они уступали даже муравьям. Фёдор сосредоточил взгляд на той, что бежала вслед за первой. Губы беззвучно зашевелились. Фигура замерла, затем вдруг начала дёргаться и крутиться вокруг себя. Отлично. Даже про щит забыла. Пальцы быстро отыскали нужный контакт в телефоне и после первого гудка надавили на кнопку сброса. Раздался глухой выстрел. Затем спустя некоторое время ещё два. Великолепно сработано. Чётко, без сучка и задоринки. Ему стоит отдать должное Гончарову. Найти таких профессионалов нынче задача не из лёгких. Достоевский разломил шарик мороженого. Ложка легко вошла в податливую нежную структуру. Вытекший наружу сироп насыщенного фиолетового цвета слегка удивил терпким вкусом. Превосходная здесь кухня, однако. Жаль, что скоро придётся распрощаться со всеми своими гастрономическими привычками, успевшими завестись в Йокогаме, и вернуться к традиционным русским блюдам. На площади уже начался переполох. Фёдор поднялся и бросил на стол несколько купюр, не дожидаясь счёта. Пора было и ему присоединиться к всеобщему веселью.***
Тьма развеялась так же внезапно, как и появилась. Мужчина впереди снова принял прежнюю форму, но Арине было уже всё равно. Она с отрешённым удивлением наблюдала, как пуля насквозь пробивает правое колено, раздробив его, судя по ощущениям, на столько осколков, что ни один хирург мира не соберёт. Ноги тут же подкосились, и девушка едва успела выставить вперёд руки, дабы не разбить себе ещё и нос. Не было ничего, даже малейшего намёка на боль. Аффект и общее состояние шока после увиденного несомненно поспособствовали. Арина тупо уставилась на то, что осталось от коленной чашечки. Да, с такой проблемой даже Чехов может и не справиться. Всю жизнь хромать теперь что ли придётся? Если вообще не на ампутацию ложиться. Несвязные мысли бурным потоком сменяли друг друга, желая подольше задержаться в голове и напомнить о какой-нибудь глупости. Что угодно лишь бы забыть обезображенное лицо. Сзади что-то грохнуло. Походило на удар о глухую стену. Неужели Акутагава решил и исторические здания заодно посносить? Хотя если подумать, звук немного другой. Значит... — Ну что, теперь-то точно бегать перестанешь, — знакомый голос. Бесконечный хаос голове неожиданно утих, замер, будто разрешая немного прийти в себя и осмыслить то, что сейчас уловили уши. Мозг пока отказывался верить органу чувств, требуя подключить и глаза. «Это просто очередная иллюзия», — пронеслось на задворках разума. Да. Так и есть. Пусть всё так и остаётся. Хотя бы на время. Можно? Пожалуйста! — Эй, оглохла что ли? Я к тебе обращаюсь, Лебедева! Арина подняла голову. В глазах Лермонтова читалось лишь одно — торжество. Такое яростное и глубокое, что пробирала дрожь. — М-ми... — язык отказывался подчиняться. Да что там, всё тело вдруг взбунтовалось против хозяйки, решив в кои то веки положить конец её бесконечным издевательствам над собой. Голос разума призывал затянуться, намекая, что по периметру площади расставлены снайперы, и каждое неловкое движение может спровоцировать новый выстрел. — И где же теперь твоё благородство, Лебедева? Нравится, когда сбивают спесь? — Лермонтова происходящее, похоже, только забавляло. — Чёрт, твоя рожа сейчас как комплимент всем моим стараниям. Не представляешь, чего мне стоило это маленькое представление. Где-то вдалеке прозвучало имя. Её. Кто-то звал Арину, не переставая, но голос был слишком глухим и едва различимым. — Н-но... п-почему? — девушка собрала остатки сил и заставила себя сесть на бок, стараясь не тревожить раненную конечностью лишний раз. Боли до сих пор не было. Кому всё-таки сказать спасибо: таблеткам или холодеющему с каждой секундой телу? — Знаешь, я бы пустился в рассуждения, но какой смысл? Моя работа здесь почти закончена. Ума не приложу, зачем такое ничтожество, как ты, сдалось Достоевскому, — лицо напарника, теперь уже, по всей видимости, бывшего, было на редкость спокойно. Лишь глаза выдавали всю бурю эмоций, во главе которой было неимоверное счастье и... что-то ещё. Что-то странное, совсем неуместное. Арина всё никак не могла заставить голову работать, согнать пелену с глаз и хоть что-то сделать. Глухой голос всё продолжал отчаянно звать её. Голос до боли знакомый. Девушка медленно повернулась. Сердце пропустило удар. Ацуши безуспешно пытался пробить барьер. Когти без устали работали, но напрасно — они не смогли бы оставить ни единой царапины на гладкой поверхности, пройдя хоть тысячу лет. Рядом мелькали щупальца Расёмона и кулаки Чуи. Она зачем-то подняла руку, прекрасно зная, что они этого не увидят: снаружи способность Лермонтова выглядела как зеркало. Но ведь надежда умирает последней, да? — Что? Соскучилась по друзьям? — Михаил наклонился и грубо схватил Арину за запястье, сжимая и слегка приподнимая. Раздробленное колено задело вымощенную камнем землю, и всё тело содрогнулось от жуткой боли. Из груди вырвался сдавленный крик. Аффект, похоже, начинал сходить на нет. Как и действие препаратов. «Почему всё так вовремя-то?». Разум как мог пытался сохранить свои остатки, переводя внимание непутёвой хозяйки то на позолоченные пуговицы, красовавшиеся на костюме рыжего, то на его платок, галантно выглядывающий из нагрудного кармана. Глаза предательски защипало, а по щекам побежало что-то тёплое. «Дождь? Но на небе же не было ни единой тучи», — мелькнуло в голове, — «слёзы что ли?». — Как думаешь, стоит ли предложить им присоединиться? — Лермонтов перевёл взгляд на всё ещё пытающихся пробить барьер эсперов. — Заодно полюбуются на твои последние минуты. — З-зачем, М-Миш? — Арина схватилась за белый пиджак, оставляя на нём кровавые отпечатки. — Т-тебя в-ведь убьют. Тот раскрыл рот, с немым изумлением уставившись на неё. В его глазах Арина увидела очертания своего бледного лица. Как же она отвратительно выглядит. Всегда была уродкой с застывшим ужасом во взгляде и вечно трясущимися руками. Как кто-то вообще мог посчитать её красивой? — Даже сейчас продолжаешь строить из себя невинную овцу? Прекрати, актриса из тебя отвратительная. Он щёлкнул пальцами, убирая барьер. Троица остановилась, в недоумении уставившись на них. — Арина! — после недолгого замешательства Ацуши сорвался с места. — Нет! — девушка в отчаянии вскинула руку. Акутагава успел за секунду до неизбежного. Щупальца Расёмона схватили паренька за воротник, утягивая обратно. В том месте, где мгновение назад была голова Накаджимы, воздух треснул, точно хрусталь, и разлетелся на мелкие осколки, оставляя после себя чёрную дыру. Её рваные края слегка подрагивали, пространство вокруг исказилось, преображая и вытягивая лицо Тигра. — Не подходите! — срывающимся голосом крикнула девушка, молясь, чтобы Чёрный Пёс и Чуя не решили вдруг накинуться. Но те не шелохнулись, только стояли, напряжённо глядя на Лермонтова. Произошедшее явно подействовало на них отрезвляюще. Ацуши тоже застыл и, раскрыв рот, пялился на образовавшийся дефект в воздухе. — Серьёзно? — Михаил цокнул, толкая Арину обратно на землю. Та шлёпнулась, глухо вскрикнув. Из глаз полетели искры, боль тисками обхватила тело, вытесняя все остальные ощущения, кроме себя. — Ты вся, как одно сплошное противоречие. Отвратительно. — Не т-трогай их, п-прошу, — только и смогла пробормотать девушка. Пальцы невольно потянулись к ослепительно белой штанине, ухватив её и помечая кровавыми следами, как и пиджак. Костюм безнадёжно испорчен. Как всегда по её вине. Вторая пуля угодила точно в место сочленения костей рук, дробя локтевой сустав. Третья — в бок, застряв где-то в глубине. «Теперь придётся учиться писать левой», — скользнула рассеянная мысль, а затем растворилась в мешанине старых образов и слов. Перед глазами встало лицо Осаму. Того старого Осаму, который вечно подкалывал и издевался, каждый раз метко попадая в цель и вызывая горькую обиду. Того, что позволил ей испытать весь спектр чувств — от жгучей ненависти до безграничной любви. — Ос-саму, — прошептали губы. Она так и не сказала ему о своих истинных чувствах. О том, что сожалеет. О том, что всё это время не переставала думать о прошлом, прокручивая перед сном каждое мгновение, каждую минуту, что они провели вместе. Эгоистка. Эгоистка и трусиха. Сверху что-то пронеслось, но Арина уже не обратила внимание. Пелена перед глазами давала увидеть разве что размытое голубое пятно, некогда бывшее небом. Сознание подбрасывало всё новые и новые воспоминания, будто желало продлить напоследок мучения. Дикое желание увидеть его прямо сейчас накрыло с головой. Открыть сердце прежде, чем окончательно исчезнуть. Телефон! Она должна успеть. Время ещё есть. Хотя бы просто услышать голос. Собрав остатки сил, девушка потянулась целой рукой к карману. «А если разбился?» — в ужасе подумала девушка, пытаясь достать до злосчастного устройства. Однако все опасения оказались напрасными. Цел и невредим. Даже царапин нигде не видно. Глаза с трудом различали символы на экране. Единственным вариантом оставалось просто ткнуть наугад, надеясь, что она попадёт, куда надо. Хотя бы в последний раз. Пусть повезёт хотя бы сейчас. Пальцы разжались, и мобильник упал на землю. Сил почти не было. Куртка пропиталась от крови и неприятно липла к телу. Стало вдруг ужасно холодно. После двух коротких гудков раздался до боли знакомый голос. Обычно он никогда не брал трубку так быстро. Арина улыбнулась, слушая Дазая. Тот, кажется, что-то спрашивал. Дышать становилось всё тяжелее и тяжелее с каждой секундой. Лёгкие с трудом расправлялись, втягивая в себя воздух. — Осам-му, — пробормотала она. На другом конце послышались взволнованные возгласы. Гул в ушах мешал разобрать, но кажется, он звал её. Девушка сосредоточилась, собирая все силы, что остались, для финального рывка, — Осаму, п-прош-шу. Толь... тольк-ко в-выслуш... Изо рта брызнул фонтан крови, заставляя невольно закашляться и застонать от боли. «Нет, нет! Пожалуйста!». Гнев и отчаяние дали второе дыхание. Своеобразный подарок напоследок. Спасибо. — Я люблю т-тебя! — собственный голос показался Арине до отвращения хриплым и слабым. Но такой она и была всю свою жалкую жизнь, разве нет? — Я н-наконец-то п-приняла это! Прошу, б-будь счастлив, Осаму! По телу вдруг пробежала мощна волна радости, перекрывая собой даже дикую боль. Она успела! Воздуха стало катастрофически не хватать, сердце металось, словно птица в клетке, ногти заскребли по камням. — Да! — сорвалось с губ, расплывшихся в широкой улыбке. Всё, что до этого таилось в глубинах разума, наконец, показалось, призывая отдаться тому самому чувству. Чувству из кабинета Мори. Теперь никто не помешает. Просто некому. Захотелось рассмеяться, но приступ кровавого кашля не дал насладиться моментом. Ну и пускай. Сейчас ей чертовски хорошо и это главное. Остальное — пустяк. По сосудам заструилась горячая жидкость, наполняя внутренности теплотой и энергией. Голоса заполнили сознание, смеясь и выкрикивая поздравления. Они радовались вместе с ней. Искренне, не требуя ничего взамен. Среди торжествующих, кажется, послышался знакомый бархатистый тембр. «Папа?» — промелькнуло в медленно затухающем сознании. Постепенно всё стало стихать. Лёгкие больше не требовали кислорода, изредка. Темнота и тишина обволакивали её всю без остатка, словно мягкое облако. Веки вдруг стали такими тяжёлыми, что держать их открытыми больше не было сил. Ужасно захотелось спать. Кто-то с силой тряхнул Арину, выкрикивая её имя, но та уже ничего не слышала и не видела. На лице застыла нелепая улыбка. Долгожданные забвение.