История одной смерти

      Телефон на столе ожил так внезапно, что Осаму едва не свалился со стула. Рука тут же метнулась к отчаянно вибрирующему мобильнику, палец нервно надавил на зелёную кнопку.       — Да? — лёгкая дрожь в собственном голосе заставила нахмуриться и дать себе мысленную оплеуху. Точно мальчишка перед школьной доской.       — Здравствуй, Дазай.       Он застыл, не веря собственным ушам, затем отнял мобильник от уха и тупо уставился на экран. Номер уже давно стёрся из памяти, но двадцать семь на конце развеяло все сомнения.       — Анго! Надо же! — губы расплылись в широкой улыбке. — С чего это ты вдруг решил вспомнить старого друга? Кстати, как там твои косточки? Надеюсь, не ноют?       — Нет, благодарю за заботу, — голос Сакагучи прозвучал слегка приглушённо, словно тот вдруг стиснул зубы. — Нам нужно поговорить. И желательно сегодня.       — Тебе повезло, я полностью свободен.       — Ты сейчас в Агенстве?       — Да, а…       — Скоро подъеду.       Осаму вскинул брови. Анго не на работе? В такое время? Да ещё и приглашает куда-то после всего, что случилось в прошлую их поездку? Фантастика!       В трубке неожиданно послышались мужские голоса, показавшиеся смутно знакомыми, и связь оборвалась. Не в стиле Анго уходить по-английски. Дазай нахмурился.       — Что-то случилось? — сбоку заёрзал Ацуши.       — Собирайся, прокатимся, — не глядя на паренька бросил бывший мафиози, роясь в списке контактов. — Да где же он? А!       Отыскав, наконец, нужный номер, он отмахнулся от вопросов Накаджимы, приложив палец к губам. Гудки тянулись один за другим, издавая протяжные «би-и-ип» и приводя в состояние лёгкого раздражения.       — Г-господин Дазай? — неожиданно раздалось на другом конце.       — Антон! — он облегчённо выдохнул и мысленно поблагодарил себя из прошлого за вовремя перехваченного в коридоре Чехова и совсем не навязчивую просьбу дать номер. Так, на всякий случай. — Прошу прощения, что отвлекаю, я хотел…       На фоне вдруг раздался хохот, а затем яростный мужской рык. Чехов что-то испуганно пробормотал и затих. В груди шевельнулась неясная тревога, точно по спине вдруг прошлась холодная рука.       Неестественно громкий смех, показавшиеся до боли знакомым, зазвучал вновь, заглушив и без того тихий голос Антона, который всё продолжал лепетать.       — Г-господин Дазая, б-боюсь, сейчас не… — русский попытался продолжить разговор, однако к радостным — и не очень — воплям присоединились ещё и истеричные женские, отчего ответ Чехова потонул в общей какофонии. Осаму закрыл глаза и набрал в грудь побольше воздуха. Все вокруг медленно, но верно сходили с ума, отчего и он невольно начал поддаваться атмосфере дикого безумия. Йокогама превращалась в зоопарк, по которому туда-сюда носились взъярённые представители «сливок общества» с разных концов света. Было бы даже смешно, если бы не пара неприятных деталей в виде директора и ещё одной особы.       Суматоха стала понемногу стихать, пока вовсе не прекратилась. Дазай уловил торопливые шаги. Похоже, Антон и сам был рад подвернувшейся возможности сбежать из «вольера» куда подальше. Занимательно русская мафия проводит свободное время.       — Даже и не знаю, что сказать, — усмехнулся Осаму, слушая смущённое пыхтение на другом конце.       — Прошу прощения, н-не хочу показаться грубым, но, боюсь, вы позвонили не в самое удачное время. Я обязательно перезвоню, как только появится возможность.       — Только не отключайся! — Осаму прервал нервное бормотание русского, по всей видимости собиравшегося уже оборвать связь. — Всего один вопрос. Арина очнулась?       В трубке повисла гробовая тишина, и Дазай уже было подумал, что Чехов решил послать его куда-подальше и нажать-таки кнопку сброса, как вдруг динамик ожил:       — Д-да, — его голос дрогнул, но русский быстро взял себя в руки и продолжил, — только прошу вас, пожалуйста, не приезжайте!       — Что? — Осаму чуть подался вперёд, упираясь ладонями в стол.       — Пожалуйста! — взмолился Чехов, вызвав очередную волну вопросов, и снова принялся что-то лепетать, переходя с японского на русский.       — Спокойно-спокойно, я всё понял. Что насчёт послезавтра? Времени почти не осталось, — поспешил перевести тему Дазай, однако очередной яростный крик перебил ответ юноши. Кажется, последнего требовали заканчивать или что-то в этом духе: удалось разобрать лишь его имя и странное слово «нмедлно», вроде как обозначавшее «сейчас». Благо кое-какие русские слова всё-таки остались в памяти. Даже спустя столько лет.       — Господин Сакагучи вам всё передаст. До свидания, — пискнул Чехов, после чего раздались короткие гудки, оставившие Дазая в полнейшей растерянности.       Русская мафия теперь сдружилась с японским правительством?       Мысль, звучавшая ни то чтобы странно, а вообще незаконно и во всех отношениях противоестественно. Разговоры о морали и приличиях нынче — дело неблагодарное и приводящее к не самым хорошим последствиям, да и не ему — Дазаю Осаму — как бывшему члену Портовой Мафии судить других, однако дела начинали принимать совсем скверный оборот. Всё и вся выходило из-под контроля — белое смешалось с чёрным и превратилось в серое. Необходимо было подумать, собрать мысли, напрячь уставший от перевозбуждение и недосыпа мозг и решить проблему за один ход. Точный и быстрый. Рассчитывать только на помощь русских теперь казалось глупой затеей. Она изначально была идиотской: как бы Портовая Мафия ни пыталась вставлять Агенству палки в колёса, но они всё ещё оставались своими и старались поддерживать мир между организациями. Пускай даже условный со множеством оговорок, постоянных «случайных» стычек и недвусмысленных намёков от Огая, по-прежнему придерживающего одно из мест в Исполнительном комитете для бывшего подчинённого.       «Ну что ж, ответ ты уже нашёл, осталось только убедить остальных в его правильности», — Дазай ухмыльнулся себе под нос. День обещал быть насыщенным и долгим.       — Готов? — он повернулся к Ацуши, который последнее время был сам на себя не похож: то в прострацию впадал, то в панику и истерику. Последнее, конечно, не в новинку, но раньше было явлением не таким уж и частым. После разборок с Гильдией тот так и вовсе воспрянул духом, даже извечное нытьё про собственную никчёмность прекратил, чем несказанно обрадовал Кёку. А сейчас…       — Ацуши, не время в облаках витать, — Осаму хлопнул паренька по спине, отчего тот сдавленно ойкнул. — Перестань трагедию ломать и делать такое лицо. Взбодрись, нас уже наверняка ждут.       — П-почему вы улыбаетесь, Господин Дазай?       — Что? — бывший мафиози растерянно посмотрел на подопечного, вдруг резко побелевшего, как полотно.       — Куникида едва в-выжил, Арина в коме, а д-директору осталось ч-чуть больше суток. Как вы можете радоваться? — паренёк задрожал, хватаясь за голову.       Ну вот опять.       Бывший мафиози набрал в грудь побольше воздуха и устало провёл рукой по лицу. После проишествия на площади Накаджима вздрагивал от каждого шороха. Впрочем, удивительного здесь было мало. Он и сам из последних сил старался сохранить рассудок трезвым. В ушах до сих пор стояли крики Арины.       — Ацуши, — стараясь придать голосу как можно больше уверенности и спокойствия, начал Осаму, попутно отгоняя жуткие картины, что так «услужливо» подсовывал мозг. — Я понимаю, тебе нелегко. Однако прошу помнить об одном: в том, что произошло, твоей вины нет. Ни в случае Арины с Куникидой, ни в случае с господином Фукузавой. Соберись. Уже завтра всё разрешится, потом отдохнёшь.       Янтарные глаза расширились и шокировано посмотрели на него. Дыхание паренька начало постепенно выравниваться, руки отпустили непослушные локоны. Он слабо кивнул.       «Впору хоть психологом идти подрабатывать», — проскользнула в голове неуместная шутка.       — Вот и отлично, — пробормотал Дазай, чувствуя, как в кармане настойчиво вибрирует телефон.       Анго выглядел весьма потрёпанным и уставшим, о чём Осаму тут же не поленился сообщить, заботливо посоветовав старому знакомому взять отгул. Из статуса «друга» тот был уже давно и без сожалений вычеркнут: могила Оды была хорошим напоминанием о «верности» и «преданности» бывшего информатора Портовой Мафии.       — Что, даже не поприветствуешь? — вздёрнув бровь, с усмешкой спросил Осаму. Ответом стал лишь хмурый взгляд и молчаливый жест, приглашающий сесть в машину. Настроение Сакагучи, похоже, полностью соответствовало внешнему виду.       — Какие мы серьёзные, — Дазай демонстративно вздохнул, разводя руками, и неторопливо направился к двери, велев переминающемуся с ноги на ногу Ацуши последовать его примеру. Паренёк только неуверенно кивнул в ответ.       «Главное, чтобы пришёл в норму к завтрашнему дню», — отстранённо подумал бывший мафиози, наблюдая, как Накаджима, двигаясь точно робот и с таким же отсутствующим выражением лица, дёргает ручку. Его состояние начинало всерьёз беспокоить. Остальные ещё кое-как держались, даже Ранпо немного оклемался, а вот с Ацуши дела обстояли куда хуже.       Анго потянулся к кнопке блокировки двери, после чего та открылась и паренёк едва не шлёпнулся на пятую точку.       — Не ты один здесь вымотался, — ответил Осаму, ловя изумлённый взгляд Сакагучи. Первые несколько минут прошли в напряжённой тишине, изредка нарушаемой пыхтением и ёрзанием, которые доносились с заднего сидения.       — Так и будешь сохранять интригу? — Дазай наблюдал, как за окном проплывают дома и прохожие, прежде с большим воодушевлением встречавшие весну в Йокогаме. Теперь же их лица больше походили на каменные маски.       — Думаю, с чего бы начать, — сухо отозвался Анго.       — Тогда позволь мне. Японское правительство настолько отчаялось, что теперь решило сотрудничать с русской мафией?       — Обстоятельства сложились таким образом.       — Вот как? — бывший мафиози облокотился на дверцу и с усмешкой перевёл взгляд на Сакагучи. — И что же за обстоятельства положили начало столь интересным отношениям?       — Оставь свои недвусмысленные шутки, Дазай.       Мы оба прекрасно понимаем, что это за люди, — из груди Анго вырвался усталый вздох. Карие глаза, под которыми залегли приличного размера мешки, напряжённо вглядывались в дорогу. — Да, пришлось пойти на некоторые уступки, но другого выхода у нас не было.       — Это теперь так называется? — Осаму удивлённо вскинул брови, а затем от души рассмеялся. — Выходит, гостей заморских едва ли не на руках носите, а про своих давно позабыли, да?       — О чём ты?       — Ох, братец Анго, не строй такую невинную мордашку! — Дазай презрительно сощурился, обрывая смех. Широкая улыбка вмиг превратилась в оскал. — Где было МВД, когда сюда заявилась Гильдия? И чем вы занимаетесь сейчас, в то время как Достоевский устраивает резню прямо в центре города? У меня складывается стойкое ощущение, что правительство закрывает глаза и преспокойненько ждёт, когда все четыре стороны друг другу глотки пораздирают.       — Как раз для того, чтобы предотвратить это, мы и согласились на сотрудничество с русскими, — Сакагучи нахмурился и поправил очки. Его пальцы слегка дрожали. — МВД — и в частности Отдел по делам Одарённых — закроют глаза на… на некоторые моменты, если Достоевский и «Крысиный Дом» будут ликвидированы в ближайшее время.       — Карт-бланш? — Осаму чуть подался вперёд.       — В разумных пределах естественно.       — Со всеми почестями и материальной помощью маленьким частным агенствам?       — Разумеется.       — Что ж, мы как раз планировали завтра днём вытравить парочку крыс из подвала, — Дазай откинулся на спинку сидения и закинул руки за голову. — Кстати, русские должны были через тебя передать привет.       — В бардачке.       — Ох и времена настали. Хотел бы я поглядеть на физиономию Мори, когда тот очухается и обо всём узнает.       Объемный пакет с документами нашёлся быстро, даже искать не пришлось.       «Типичный Анго», — усмехнулся себе под нос Осаму, оглядывая чуть ли не сияющий от чистоты и порядка ящичек. — «Всё по порядку, всё по местам. Долг превыше личных мотивов и друзей, да?».       Аккуратно разломав печать с изображённым на ней символом в виде расправившего крылья орла, — даже в таких деталях Двадцать Шесть не поленились показать всё своё величие и пафосность — он вытащил целую кипу бумаг и фотографий. Дазай с удивлением принялся перелистывать бумаги. Надо отдать должное, Куприн постарался на славу. Кое-где, правда, проскальзывали пометки на русском, но это были уже мелочи. Полученного с лихвой бы хватило для немедленной атаки базы Достоевского, однако оставалась ещё одна нерешённая проблема.       — Что насчёт Портовой Мафии? — перебирая документы, как бы невзначай спросил Дазай. В ответ раздался странный звук, походивший на удивлённый вздох и сдавленное кряхтение. — Будь здоров, дорогой Анго. Неужто простудился?       — Н-нет, — отозвался тот.       — Тогда будь так добр, ответь на вопрос.       — Их сюда вмешивать не нужно, — спустя короткую паузу, наконец, пробормотал он.       «Так, а вот это уже интересно».       — А что такое? Русская мафия вас не смущает, а от своей нос воротите? Лицемерием попахивает, знаешь ли.       — М-мы не можем… сотрудничать с преступными организациями, — в голосе сотрудника МВД послышались неуверенные нотки, что лишь сильнее раззадорило Осаму.       — А, так Горький со своей свитой теперь к ним не относятся? Может, ещё как послов из России их представите? — он громко расхохотался. — В таком случае я приду поглядеть, как мэр лично повесит всей верхушке Двадцати Шести по медальке за храбрость и доблесть.       — Прекрати, — Анго кинул на бывшего коллегу хмурый взгляд и поджал губы.       — Что, нечем крыть? Ты же прекрасно знаешь, что такие фокусы на мне не работают.       — С русскими дело обстоит куда проще, — сквозь зубы процедил Сакагучи спустя некоторое время.       — Потому что они так или иначе уедут, а Огай будет по гроб жизни припоминать это твоему начальству?       — Вот именно.       — А что если я попробую наладить между вами контакт? Выгодные условия для обеих сторон.       Бывший информатор затих, и Дазай почти что слышал, как шевелятся его извилины в поисках правильного решения. Ну хоть кто-то начинает думать, пусть и после обхаживания хлюстом. Тяжела доля дрессировщика в зоопарке, где каждое животное — дикое и необузданное. Кстати, о животных.       — Эй, Ацуши, ты там в порядке?       Осаму кинул взгляд в зеркало заднего вида. Парень, сидевший до этого с абсолютно пустым взглядом, даже не слушая их разговор, резко встрепенулся и испуганно посмотрел на наставника. — Д-да, — только и выдавил он, прежде чем вновь погрузиться в себя.       «Успокоительное что ли ему взять?» — промелькнула в голове мысль. До завтрашнего дня Тигр явно не планировал выходить из прострации, так что помочь тому хотя бы так было отнюдь не самым плохим вариантом. — «Надо бы проконсультироваться на этот счёт с Ариной». Ах, да.       — Кстати, что ты делал в больнице, позволь поинтересоваться? Неужто соскучился по госпоже Лебедевой? — спросил Осаму, внимательно наблюдая за реакцией госслужащего.       — Как ты… — Анго шокированно повернулся, но, поняв, что сам себя выдал, раздражённо цокнул.       — Тебя всё так же легко подловить, — усмехнулся бывший мафиози.       — Нужно было встретиться с кем-нибудь из Двадцати Шести, обсудить детали и прочее, а так как все они, включая и Горького, сейчас там, то пришлось наведаться, — с неохотой отозвался Сакагучи, нервно поправляя очки.       — И как обстановка?       Повисла напряжённая тишина, и Осаму вновь бегло прошёлся по отражению Накаджимы. Тот отвернулся к окну, окидывая растерянным взглядом мелькавшие пёстрые вывески магазинов. Что ж, хоть какой-то прогресс.       — Пока что воздержись от посещений, — наконец, отозвался Сакагучи, и закусил нижнюю губу.       — Ты уже второй за сегодня, кто это говорит. Потрудись хотя бы объяснить, а потом я уже подумаю.       — Просто поверь на слово. Там сейчас не до тебя. К тому же все входы и выходы перекрыты, — глухим голосом пробормотал бывший информатор и умолк, явно давая понять, что на этом разговор окончен.       Дазай уже было хотел выдать что-то наподобие: «Поверить? Тебе?», но передумал. Лишние препирания всё равно ни к чему не приведут. Мёртвые так и останутся в могилах, а вот проблемы в мире живых сами себя не решат.       — Арина очнулась? — с заднего сидения послышался взволнованный голос.       — Да, — бросил Осаму, а затем вернулся к документам, пробегаясь глазами по схемам и изображениям базы Достоевского. План вызывал множество вопросов: например, зачем понадобилось строить нечто столь масштабное посреди каменистой местности? Зная русского, можно предположить, что даже такая деталь имела значение. К тому же слишком уж много охранников по периметру, а в глубине же практически никого. Либо это просчёт Куприна, — что вполне имело место быть, так как забраться настолько далеко было бы весьма рискованно — либо личной охраны в виде одного эспера Фёдору вполне хватало, что опять же наводило на не самые радостные мысли.       На одном из листков обнаружилась фотография синеволосого юноши с перебинтованной головой и довольно скудным описанием: «Гончаров И.А., способность — Обрыв». Рядом было нацарапано ещё несколько фраз на русском.       «И где словарь в подарок?» — Дазай раздражённо вздохнул и сделал пометку в голове разузнать побольше об этом странно улыбающемся типе. Мозг почему-то отчаянно пытался связать его с расположением базы. «Обрыв». В значении склона горы или же что-то другое? Если первое, то… контроль над каменными породами? В таком случае это бы объяснило выбор местности.       «Мышеловка. Только из булыжников».       Осаму закусил губу. Дело начинало пахнуть жареным.       Следом шёл лист с подписью «Пушкин». Тот самый, стараниями которого Фукузава и Мори сейчас находились между жизнью и смертью. Фотографии не было, лишь общая информация, которую и так давно известна.       Внезапно на глаза попалась фраза, от которой сердце застучало сильнее.       «Местонахождение: база. Изредка покидает, направление неизвестно».       С плеч будто свалился целый камень. Осаму выдохнул. Пусть даже не удастся поймать Достоевского, главной целью по-прежнему оставалась жизнь Фукузавы.       — Хорошо, — неожиданно сказал Анго. Голос его прозвучал так устало и глухо, что бывший мафиози даже невольно ощутил сочувствие. Но только на одно мгновение. — Я поговорю с начальством. Постараюсь прямо сегодня.       — Вот и славно.       «Остаётся всего лишь убедить одну маленькую рыжую бестию».       Дазай потянулся, насколько это мог позволить салон автомобиля, и прикрыл глаза. Не только Сакагучи требовался отдых. Голова слегка гудела от огромного количества мыслей и очередной бессонной ночи. И как только госпоже Лебедевой удаётся так лихо обводить собственный организм вокруг пальца? Сердце отозвалось тягучей болью при воспоминании об Арине, но Осаму заставил себя вернуться к документам. Как только вопрос с директором будет улажен, он обо всём подумает. Но не сейчас.       — Куникида Доппо объявлен в розыск, — слова Анго, точно ушат ледяной воды, окатили с головы до ног, заставив шокировано вскинуть голову. Ацуши позади сдавленно охнул. — Если не хотите дальнейших проблем, то не препятствуйте его задержанию.       — Так вот для чего ты затеял эту поездку, — бывший мафиози сощурился. — В таком случае цена за голову Достоевского возрастает.       — Это невозможно. Даже мои связи не помогут отмазать человека, если тот обвиняется в убийстве около шести детей. И это только по предварительным данным, — Сакагучи заёрзал и в который раз поправил очки.       — Г-господин Куникида никого не убивал! — между сидениями показалось перепуганное лицо паренька.       — Погоди, Ацуши, — Осаму продолжил, обращаясь уже к бывшему коллеге. — Ты же прекрасно знаешь, что это была ловушка.       — Да. Тем не менее повлиять на решение сверху я никак не могу, — ответил тот, поджав губы.       — Ну что ж, тогда найду тех, кто будет более сговорчив. Останови.       — Дазай, я…       — Останови, — Осаму схватился за ручку, готовый в любую минуту выйти прямо на ходу.       Анго ничего не оставалось, кроме как послушаться. Скрип тормозов и раздражённый вздох бывшего информатора заменили все любезности на прощанье. Дазай молча хлопнул дверью.       — Г-господин Дазай! — Ацуши выскочил следом, едва поспевая за наставником, но тот даже не обернулся. Только ускорил шаг.       — Господин Дазай! — резкий рывок за рукав вызвал волну раздражения, и Накаджима был тут же отброшен в сторону.       Всё опять повторяется. Опять. Арина, Анго, Одасаку. Только вот кто теперь займёт место последнего? Куникида? Или…       — Ты снова решила поиграть со мной? — прошипел Осаму, не обращая внимание на перепуганного такими внезапными переменами Ацуши. — Нет, в этот раз я не проиграю. Ты никого не заберёшь.       Ладони сжалась в кулаки, будто готовы были сию же секунду полететь в лицо врага. Только вот как быть, если им в который раз оказалась сама смерть? Та, что вечно брела по пятам, забирая всех, кто дорог. Выкашивала одного за другим, не оставляя ни малейшей надежды.       Правда один раз старуха с косой промахнулась. Госпоже Лебедевой удалось обмануть даже её. Уже дважды.       — Господин Дазай! — отчаянный крик и чьи-то холодные руки вырвали Осаму из огненных лап гнева. Взгляд прояснился, наткнувшись на побелевшее от ужаса лицо паренька прямо перед собой. Губы сжалась и слегка подрагивали, будто тот был готов разрыдаться прямо на месте, в янтарных глазах отражался неподдельный страх.       — Видел бы ты себя со стороны, — бывший мафиози попытался накинуть привычную маску непринуддённосьи, но вышло из рук вон плохо. Он с удивлением обнаружил, что кончики пальцев слегка подрагивают. Похоже, не одному Накаджиме пора наведаться в аптеку.       — Присядьте, пожалуйста, — в голосе Тигра слышалось столько отчаянной мольбы, что сопротивляться было бы настоящим кощунством по отношению к этому ребёнку.       Осаму и не заметил, как оказался на ближайшей лавке. Мысли уже начинали потихоньку приходить в порядок, а сердце успокаиваться. Только виски слегка пульсировали, глухой болью отдаваясь по всей голове.       — Я сейчас, подождите! — раздалось сбоку, а спустя мгновение впереди мелькнула белая рубашка. Ацуши унёсся прежде, чем Дазай успел хоть что-то сказать. Впрочем, так даже лучше: будет время привести себя в порядок, не дёргаясь от лишних вопросов и тревожных взглядов. Не хватало ещё, чтобы дети жалеть начали.       Надо отдать должное Накаджиме: тот вернулся спустя пару минут, неся в руках пару бутылок холодной воды и лимон.       — А это зачем? — Осаму с удивлением ткнул пальцем в цитрус.       — Арина говорила, они давление понижают.       — Вряд ли один лимон справится с такой нелёгкой задачей.       — Я могу ещё…       — Забудь, — отмахнулся Дазай, но всё же взял своеобразный подарок и принялся счищать шкурку. О целительных свойствах лимона он и сам прекрасно знал: у них с Ацуши был один и тот же «справочник» по медицине. Однако расстраивать паренька бессмысленной покупкой не хотелось.       — Вижу, вы успели неплохо спеться с госпожой Лебедевой, — кислый сок заставил скривиться, но Осаму всё же пересилил желание сию минуту избавиться от мякоти во рту. И когда он успел стать таким сентиментальным?       «Где-то льёт слёзы один Акутагава», — зазвучал в голове насмешливый голос бывшей напарницы, отчего губы сами собой расплылись в улыбке.       — Не знаю, может, потому что она не смотрит на меня, как на ничтожество, — тихий ответ отвлёк от вязкого привкуса. Дазай замер, растерянно уставившись на паренька, нервно теребившего край перчаток. — Вы и она единственные, у кого не было ни жалости, ни ненависти ко мне при первой встрече.       — Вот как? — брови сперва поползли вверх, но спустя мгновение бывший мафиози заливисто расхохотался под растерянным взглядом Накаджимы. — Знаешь, даже странно это слышать, учитывая… Впрочем, неважно.       Они вновь погрузились в молчание, думая каждый о своём. Пока Ацуши не нарушил тишину первым.       — Что будет с господином Куникидой?       Вопрос застал врасплох. Впрочем, в последнее время всё вокруг так и норовило застать врасплох.       — В самом худшем случае вытащим его собственными силами, — Дазай чуть улыбнулся. Рука сама потянулась к светлой макушке и взъерошила копну непослушных волос. — Не переживай, своих не бросаем. Кстати, как только управимся со всем, попрошу Куникиду организовать праздничный ужин с кучей всякого вкусного.       — А торт будет?       — Если наш скряга не поскупится, то может, даже шоколадный.       Ацуши так и просиял, мечтательно глядя куда-то вдаль. Дазай незаметно выдохнул. Что ж, хоть кого-то удалось вывести из состояния ходячего трупа. Теперь оставалось привести в чувство себя и ещё одну мадам, от которой, кстати, ни единой весточки так и не прилетело. Ни СМС, ни звонка. Ничего. Нет, конечно, рассчитывать на то, что она первым делом кинется звонить именно ему довольно самонадеянно и глупо, но сердце надеждами кормится. Пускай даже и пустыми.       В груди опять разлилось тревожное чувство, обычно не предвещавшее ничего хорошего. Нет, он точно превращается в тряпку.       — Господин Дазай, а… откуда Арина знает этого Достоевского?       Второй неожиданный вопрос за день, поставивший в тупик. И снова от Накаджимы. Жёлтые глаза смотрели без тени смущения или веселья, отчего стало не по себе. Простые слова, что сложились в сложное предложение и всколыхнули старые сомнения и страхи. В голове зазвучал ехидный голосок, ранее проскальзывающий где-то вдалеке. Дазай старательно отгонял его, каждый раз убеждая себя, что это невозможно. Он бы понял.       — Насколько я знаю, они друзья детства, — связки напряглись, а язык задвигался против воли хозяина.       Да, всего лишь друзья детства.       Лицо паренька почему-то потемнело пуще прежнего. Он поджала губы и качнул головой, но промолчал.       — А что? — рука сдавила лимон, отчего по пальцам заструился сок, оставляя тёмные пятна на штанах. — Боишься, что русские воткнут нам нож в спину?       Ацуши только нервно пожал плечами.       — Я давно знаю Арину, она на такое не способна.       Дазаю не понравился, как дрогнул его собственный голос. Ещё больше не понравилась реакция Накаджимы: взгляд паренька скользнул куда-то вниз, голова опустилась, а слова наставника так и остались без ответа. Уже во второй раз. Внезапное желание схватить Тигра и вытрясти всё, что тот скрывал, накрыло с головой, но Осаму сдержался. Спешка и излишнее давление сказывались на людях не самым лучшим образом: Акутагава тому отличный пример. Осторожность и терпение — вот ключ к доверию.       Значит, придётся попотеть.       — А давай-ка проведаем нашу страдалицу? У меня самого накопилась целая куча вопросов к ней. Заодно и с начальством пообщаемся насчёт завтрашнего суаре.       Дазай так и подскочил со скамьи от неожиданно посетившей его мысли. Приятное волнение прошлось разрядом по телу. Начавший тут же паниковать и призывать к благоразумию голос в сознании, был откинут куда подальше. Пускай хоть вся больница окажется под завязку забита русскими, в рукаве всё ещё была пара тузов. За столько времени, проведённом в палатах, белые стены уже стали как родные, да пара знакомых среди мед персонала появиться успела.       — Н-но господин Сакагучи, кажется, говорил, что туда сейчас никого не пускают!       Бывшему мафиози было глубоко плевать, что там говорили Анго или Чехов, или же Накаджима.       Был бы он Осаму Дазаем, если бы слушал всех подряд?

***

      Возле больницы действительно оказалось довольно людно. По периметру расхаживало вооружённые солдаты в странной форме, тут и там виднелись служебные полицейские машины вперемешку с чёрными автомобилями русских. Ацуши в который раз предпринял попытку отговорить наставника от безумной затеи, но тот только отмахнулся. В любом случае нужно было поболтать с Чеховым либо же с тем человеком-ястребом насчёт парочки деталей предстоящего дела. Так почему бы не совместить приятное с полезным?       Наглая попытка пройти через главный вход была сразу же пресечена двумя бравыми ребятами с каменными лицами. Под их пронзительными взглядами даже Дазаю стало немного некомфортно, а Накаджима и вовсе решил оставить переговоры на наставника, сдавленно пискнув и забившись тому за спину. Подоспевший вовремя полицейский в вежливой форме попросил воздержаться от посещения внезапно слёгшей с инфарктом бабули, выдуманной на ходу, и им не оставалось ничего другого, кроме как послушно развернуться.       — Ну вот, я же говорил, — с нескрываемым облегчением пробормотал Ацуши, всё ещё изредка испуганно оглядываясь. — Они продолжают смотреть. Господи, какие же жуткие эти русские.       — Пойдём-ка прогуляемся, — весело промурлыкал Дазай, после чего Накаджима был бесцеремонно схвачен и утащен в сторону парочки солдат, направляющихся за угол. Все мольбы и просьбы паренька вновь остались проигнорированы, и тому волей-неволей пришлось утихнуть, дабы не вызвать лишнее подозрение у вышагивающего впереди караула. А те тем временем уже успели скрыться из виду, отчего бывший мафиози раздражённо ругнулся и упёр руки в бока, вертя головой.       — Вы что, собирались… — лицо Тигра вытянулось и побелело от страшной догадки.       — Именно. Но теперь придётся искать другой способ.       Долго думать не пришлось: раздавшиеся позади шаги и низкий бас вынудили обоих шмыгнуть в кусты и притаиться. Ацуши снова принялся едва ли не со слезами на глазах умолять наставника дать дёру пока не стало слишком поздно, но тщетно.       — Погоди-ка, кажется… Точно! — воодушевлённо воскликнул Дазай и нырнул вглубь, полагаясь на память. Та не подвела: спустя некоторое время впереди показалась белая стена с окном, сквозь которое виднелся кабинет. Бывший мафиози вгляделся внутрь, а затем тихо стукнул пару раз по стеклу. Спустя минуту показалось лицо молоденького врача в очках.       — Что вы здесь делаете? — приоткрыв створку, тот высунулся наружу и испуганно огляделся. — Уходите ск…       Но он так и не успел договорить: Осаму просто перемахнул через подоконник, едва не навернувшись, но вовремя успев схватиться за стол. Причитания Накаджимы слились с паническими воплями врача, требовавшего немедленно уйти. Однако раздавшиеся громкие голоса и хруст кустов быстро заткнули обоих, и Ацуши в мгновение ока оказался внутри. Пока врач, едва ли не падающий в обморок от ужаса, играл в пантомиму с охранниками, указывая последним на ноутбук и колонки рядом, Дазай с трудом сдерживал рвущийся наружу хохот, наблюдая за представлением из-под стола. Накаджима сжался рядом, белея с каждой секундой всё сильнее и сильнее и содрогаясь всем телом. Их реакция только подливала масло в уже во всю пылающий огонь азартного веселья.       Наконец, послышались грубые голоса, что-то бросившие на русском, и врач судорожно выдохнул и поплёлся в сторону кресла, на которое тут же без сил плюхнулся.       — Прости за столь внезапное появление, — Осаму с трудом подавил очередной смешок и выбрался из-под своего импровизированного укрытия. Молодой человек ничего не ответил. Только устало потёр переносицу и поправил очки, кинув на завсегдатая травматологического отделения убийственный взгляд.       — Понимаю, что… — начал было Дазай, но яростный удар по деревянной поверхности оборвал его на полуслове. Кружка на столе опасно звякнула, но устояла.       — Вы и так едва ли не каждую неделю заявляетесь сюда, как к себе домой, а теперь ещё и меня решили на тот свет с собой прихватить?! — во взгляде доктора бушевала такая неприкрытая ярость, что позади послышался жалобный писк.       Осаму только состроил виноватую мордашку и поднял руки, надеясь, что хоть так молодой человек сменит гнев на милость, однако вышло совсем наоборот. Тот завёлся ещё больше, высказывая постоянному пациенту всё, что накопилось и, по всей видимости, добавилось впридачу за сутки. Дазай не обиделся. Глупо было бы винить простого обывателя в желании обрести в покой и тишину, учитывая, какая в травматологическом отделении нагрузка. Особенно в сложившейся ситуации.       Спустя долгую тираду о горестях врачебной доли и навалившихся проблем в связи с некой особой, из-за которой теперь вся больница стоит на ушах, он всё же кое-как успокоился. Даже требования проваливать восвояси прекратились.       — Я как раз по поводу неё, — осторожно вставил Дазай, придав своему лицу самое дружелюбное выражение, на какое только был способен. Молодой человек, уже успевший отхлебнуть содержимое той самой злосчастной кружки, принялся истошно кашлять, вызвав очередной приступ паники у Ацуши.       — Все вокруг точно взбесились, честно слово, — пробормотал он, благодарно кивая Накаджиме, подсовывающему платок с таким виноватым выражением, будто именно по его вине врач только что чуть не отправился на небеса. — Если вам так не хватает экстрима в жизни, а судя по тому, что за последние полгода в вашей карте уже больше пяти обращений по поводу травм различного характера, я бы на вашем месте, господин Дазай, выбрал менее болезненный способ попрощаться жизнью.       — Увы и ах, но обстоятельства сложились таким образом, что мне срочно нужно попасть именно к ней.       — Боже, вы слышите? Это невозможно! Вся больница под завязку забита русскими, а возле палаты так вообще толпа. Но это что! Видели бы вы их верхушку. У меня от одного мужика в чёрном костюме чуть инфаркт не случился! И самое интересное, что мэрия на это преспокойно закрывает на всю эту вакханалию глаза, представляете? У нас восемь отделений, каждый день по несколько десятков новых пациентов, а правительство просто оставило нас самих разбираться с этими ненормальными! Откуда только они взялись вообще?! Йокогама и так никогда не была тихим местечком, но теперь… — молодой человек покачал головой и поджал губы. — Я всерьёз подумываю о том, чтобы свалить отсюда куда подальше. В какую-нибудь деревню на окраине, где нет ни одарённых, ни Портовой Мафии, ни вот таких вот туристов.       Внутри расползлось гнетущее чувство сожаления. Этот несчастный ведь был всего лишь одним из многих, кому просто «посчастливилось» оказаться не в том месте и не в то время. Судьба порой так зла и непредсказуема.       — Тогда окажи мне услугу в последний раз.       Врач вскинул голову, явно удивившись посерьезневшему тону Дазая и растерянно хлопая красными от недосыпа глазами.       — Какую?       — Одолжи халат. Нет, два.       В кабинете воцарилась тишина. В коридоре то и дело раздавались шаги, гул и болтовня, обычно несвойственные больнице в такой час. Время после полудня всегда подразумевало тишину.       — Боже, вы же не собираетесь… — молодой человек выпучил глаза и нервно поправляя очки.       — Не волнуйся, русские же не знают в лицо каждого. Да и всю ответственность я возьму на себя.       — Вы хоть понимаете, что просите?       — Торжественно клянусь, что нахожусь в здравом уме и памяти. А если откажешь доброму другу, то пойду прямо так. И при случае упомяну, кто меня сюда впустил.       Бедолага так и раскрыл рот, не веря, что кто-то вообще способен на столь наглый и неприкрытый шантаж. Он затих на некоторое время, массируя виски и тихо чертыхаясь себе под нос, затем тяжело вздохнул и кивнул.       — Ладно, — только и смог пробормотать врач, прежде чем выудить из шкафа в углу два чистеньких и на совесть отглаженных халата. — Можете не возвращать.       В порыве благодарности Осаму даже кинулся обнимать его, а затем, наспех переодевшись и выяснив номер палаты, выскочил в коридор. По дороге попалось всего лишь парочка врачей, спешащих куда-то и совершенно не обративших внимания на двух новеньких коллег. Странно, ведь судя по шуму, народу должно быть куда больше.       «Тем лучше», — проскользнула в голове мысль, и Дазай ускорил шаг.       Нужная дверь нашлась быстро. К огромному удивлению возле неё так же никого не обнаружилось. Даже медсёстры, обычно дежурившие на посту куда-то пропали. Осаму прислушался, но толком ничего не разобрал. Только громкие разговоры и беготню этажом ниже. Может, их он уловил тогда в коридоре? Пальцы сами потянулись к ручке, тревожное чувство волной сковало мышцы живота, превращая те в натянутые канаты. Послышался тихий скрип.       В палату сквозь приоткрытое окно проникал ветерок, раздувая прозрачную тюль штор. Небо с редкими облаками отливало режущей в глазах синевой. Слишком светло.       — Ну након…       Голос, прозвучавший чересчур громко и неуместно в такой тишине, оборвался на полуслове. Взгляд скользнул по белоснежной в тон стенам и полу простыням, остановившись на…       — ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ?!       Крик эхом разнёсся по коридору. Ноги сами переуступили порог. Ацуши позади что-то тихо забормотал, но зашёл следом.       — Юра! — Арина охнула и едва не полетела на пол, зачем-то потянувшись к Накаджиме, однако Дазай подоспел вовремя.       — НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!       — Ацуши, иди прогуляйся пока, — кое-как взяв себя в руки, хмуро бросил Осаму.       Повторять не пришлось. Накаджима пулей вылетел в коридор, до чёртиков перепуганный поведением девушки и новым странным именем, которым та его окрестила. Из груди Арины вырвался сдавленный вздох. Рука безвольно упала, ударившись о край кровати. Губы что-то прошептали, но Дазай не смог разобрать слов. Воцарившаяся следом тишина ударила по ушам, пробуждая все самые потаённые страхи и опасения.       Лучше бы кричала.       — Зачем припёрся? — наконец, сквозь зубы рыкнула та, что внешне выглядела в точности, как Арина. Единственной деталью, выдававшей самозванку с потрохами, был взгляд: ни намёка на смущение или нежность, которые прежде вызывали тянущее приятное чувство внизу живота. Теперь там главенствовали ненависть и страх, как у загнанного в угол зверя. Лицо осунулось и побелело еще сильнее, чуть ли не сливаясь с окружением.       Осаму застыл, не в силах что либо сказать. Сердце отказывалось принимать ту, что вдруг заменила бывшую напарницу, отзываясь в груди острой болью. Мозг же не желал видеть разницу, упорно наставая на подлинности девушки.       — Что с тобой? — только и смог произнести он, наблюдая, как Арина откидывается на спинку кровати, тупо уставившись в стену.       — Что со мной? — повторила она, а затем вдруг расхохоталась. Смех прозвучал фальшиво и слишком вызывающе. — Это я должна спросить у тебя, Осаму. Растащили меня по кускам, как псы голодные!       — О чём ты?       — Так спрашиваешь, будто и вправду не понимаешь, — девушка наигранно покачала головой и разочарованно цокнула, а затем, по-детски наклонила голову и уставилась на Дазая. Она ни на секунду не перестывала улыбаться. Яростно и недобро, словно была готова тот час наброситься на него.       Глубоко вздохнув и отгоняя нарастающую панику, бывший мафиози заставил себя мыслить трезво. Нервничать будет, когда выйдет за дверь.       — Как себя чувствуешь? — спросил он, внимательно вглядываясь в лицо девушки.       — Восхитительно! — девушка так и просияла. От прежнего оскала не осталось и следа. — Разве что нога пока плохо слушается, но Чехов обещал подлатать. Смотри, её он уже починил! — Арина вскинула правую ладонь, сжимая и разжимая пальцы. — С шести утра со мной возился, но всё-таки смог! Я уже было решила, что придётся переучиваться всё делать левой, представляешь?       — Рад, что всё обошлось, — подыграл Дазай, едва успев натянуть кривую улыбку. Её рука от локтя до запястья была сплошь перебинтована. Сквозь белую ткань проступали тёмно-бурые пятна. Кое-где виднелись алые. Совсем свежие.       — Не похоже, что ты рад, — девушка надула щёки, как ребёнок. — Хотя мне плевать на твои чувства!       — Правда? И почему же?       — Потому что я ненавижу тебя.       К горлу подкатила ком, губы дрогнули и сжалась превратившись в две тонкие линии, но Дазай заставил поднявшуюся внутри бурю утихнуть.       Серо-голубые глаза глядели с пытливым любопытством, словно голодный зверь, наблюдавший за жертвой, однако поняв, что никакой реакции не последует, вновь потеряли всякий интерес.       — А по телефону ты говорила совсем дру…       Рука успела в последний момент прикрыть лицо прежде, чем взявшаяся непонятно откуда вилка вонзилась бы в левый глаз. Зубчики продырявили ладонь, заставив зашипеть от боли и отскочить. Стул полетел на пол.       Звонкий смех, на сей раз действительно искренний, вспугнул парочку птиц, усевшихся на подоконнике.       — В следующий раз не промахнусь, обещаю!       Из ранок выступила кровь. Быстрым движением Осаму сорвал бинты с запястья, наспех перематывая ладонь и следя, чтобы капли не упали пол.       Капельницы рядом с кроватью не наблюдалось. Голос в голове подсказал единственно верное решение, и пальцы сами надавили на кнопку вызова медсестры.       Он об этом пожалеет.       В палату практически мгновенно вбежала запыхавшаяся женщина на вид около сорока лет.       — Прошу прощения, что задержалась! Я… Господин Дазай? Что вы тут делаете? Да ещё и в халате!       Естественно, судьба не смогла упустить отличный шанс и не подкинуть ещё проблем. Женщина радостно подскочила к нему, засыпая вопросами и без стеснения вставляя в них довольно противоречивые и двойственные намёки, отчего на душе стало ещё гаже.       Дёрнул же чёрт тогда.       — Я ненадолго. Нужно обговорить кое-что с госпожой Лебедевой, — он поднял папку с документами, полностью уверенный, что холодный и резкий тон отпугнёт даму, однако в ответ получил только ещё больше томных вздохов и восхищений. Арина всё время молча наблюдала за развернувшимся представлением, ухмыляясь с каждой секундой всё шире и шире.       Спустя некоторое время медсестру всё же удалось спровадить за капельницей с успокоительным, и Осаму с нескрываемым облегчением выдохнул, когда дверь закрылась.       — У тебя со всем отделением такие тёплые отношения? — девушка прошлась по бывшему напарнику полным презрения и отвращения взглядом, с нажимом произнеся «тёплые». — Или решил перекинуться на более опытных и зрелых?       — У нас ничего нет, — отрезал тот.       — Правда? А так сразу и не скажешь. Впрочем, мне плевать. Хоть с Акутагавой кувыркайся.       — Прекрати.       — Странно, а я всегда была уверена, что ты по мальчикам. Да и малыш Рю так и продолжает бегать за тобой, точно послушная шавка. Не думаешь, что его странная зависимость ни что иное, как глубокие страстные чувства. Просто восхитительно! Словно Ромео и Джульетта, только вот Ромео оказался полным мудаком и решил сыграть Иуду Искариота!       Она вновь расхохоталась, а затем неожиданно чуть подалась вперёд, снова вглядываясь в его лицо со странным звериным интересом.       — Ненавидишь меня?       — Что?       — Ну же, не стесняйся! Я призналась, теперь твоя очередь. Хочешь разорвать меня? Я тебе противна? Скажи, скажи!       Пальцы слегка дрожали, ладонь ныла, отдаваясь тупой болью при каждом движении. Благо рана оказалась неглубокой. В голове крутился один единственный вопрос.       — Что он тебе показывал? — Дазай, не отрываясь, смотрел на девушку.       — О, так ты уже догадался обо всём. Ну конечно, от великого Осаму Дазая ничего не укроется! — Арина состроила задумчивое лицо и приложила палец к губам. — Даже не знаю, с чего бы начать. Может, с того, как ты посодействовал смерти моего отца?       Бывший мафиози застыл, как громом поражённый, наблюдая, как девушка заходится в очередном приступе хохота.       — Надеюсь, тебе понравилось рушить мою жизнь, потому что теперь очередь за мной!       — Арина, я…       — НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ ПО ИМЕНИ! — она вдруг дёрнулась, как от пощёчины. С лица в мгновение ока сползла улыбка, сменяясь на гримасу ужаса. Руки принялись лихорадочно блуждать по постели, точно что-то искали.       Изо рта вылетело грязное ругательство, и Осаму рванул вперёд сжав тонкие запястья. Нож громко звякнул при ударе об белоснежную плитку и отлетел в сторону, оставляя за собой тёмные следы.       — Смотри на меня!       Но она не слышала. Серо-голубые глаза расширились, затянувшись мутной поволокой. Он слишком хорошо знал это состояние. Слишком. Страх липкими пальцами прошёлся по спине, проникся внутрь тела и обхватывая сердце, отчего то птицей забилось в грудной клетке. Он потерял контроль над ситуацией, пустил всё на самотёк, побоявшись открыться. Знал же, что будет именно так, и всё равно махнул рукой.       «Теперь пожинай плоды».       — Отпусти! — сдавленно прохрипела девушка.       Дазай ослабил хватку, не решаясь разжать пальцы. Через некоторое время она слегка успокоилась, дыхание выровнялось.       В коридоре послышался стук каблуков, затем звук открываемой двери и катящихся по полу колёс.       — Вот и я!       Из груди вырвался вдох облегчения.       — Боже, что тут случилось?! — медсестра подбежала к кровати, в ужасе оглядывая Арину. На белых простынях уже образовалось несколько ярко-красных пятен.       — Позвольте, я сам, — Дазай по-хозяйски выхватил из медсестринского кармана бинты. Перепачканная ткань полетела на пол, сменяясь чистой.       — И почему её притащили именно к нам? Таких должны в психдиспансере закрывать. Столько хлопот, вы не представляете! Ещё и не разрешают ничего, кроме анальгина капать. Только вот толку-то от него? — женщина, продолжая сокрушаться, взяла слега дрожащую руку девущки, накладывая жгут и прощупывая едва заметные вены.       Дазай сдержался, только скрипнул зубами.       — Не разрешают?       — Да, один из этих русских — мрачный мужчина, но какой статный! И имя ещё такое… благородное. Бу… Бунян, кажется, — в голосе медсестры послышались мечтательные нотки. Осаму ощутил, как по телу прокатила волна отвращения. И к себе, и к ней. — Кстати, он всё ещё здесь. Могу замолвить за вас словечко. Или может, лучше чаю?       Бывший мафиози вскинул брови, заметив, как глаза женщины хитро блеснули.       — Это что, шантаж?       — Нет, ну что вы! Я всего лишь…       — В таком случае я упомяну о вас при разговоре с господином Буниным. Да, мы знакомы, — он склонил голову набок, приподнимая уголки губ и наблюдая, как лицо медсестры вмиг меняется.       — Кстати, а где охрана?       — У них смена каждые три часа, — пробормотала женщина, не полнимая взгляд и обрабатывая кожу. — В этот раз что-то задержались.       Арина не шелохнулась ни когда вошла игла, разгоняя по венам лекарство, ни когда раздалось цоканье каблуков по кафельному полу, ни когда хлопнула дверь. Пустые глаза буравили стену. Звенящая тишина тисками обхватила голову, давя на виски. Дазай вернул стул в вертикальное положение и устало опустился. Мысли, леденящие и кровь, и душу, тут же обступили со всех сторон.       Он проиграл?       — Кто я? — неожиданно чётко и ясно произнесла девушка. Её взгляд прояснился, вернув себе прежнюю дикую ярость. — Помнишь, как ты спросил меня, когда только пришёл в Портовую Мафию? Мальчишка, строящий из себя невесть кого, а на деле оказавшийся обычным плаксой, стоило ему столкнуться с проблемами лицом к лицу.       Мышцы живота свело от тревоги и нахлынувших воспоминаний.       — К чему это?       — Нужно было пристрелить тебя ещё тогда, а не поддаваться жалости. Соврала бы, что сам попал под шальную пулю, — игнорируя вопрос, продолжила Арина.       — Так что мешает сделать это прямо сейчас?       — Нет уж, я не доставлю тебе столько удовольствия. Есть другие способы. Куда более болезненные, — тонкие губы растянулись в широкой улыбке. — Этому телу идут раны и синяки, правда?       Она провела пальцами по своей шее, обхватывая и слегка сжимая, а затем рассмеялась, глядя в расширившиеся глаза бывшего напарника.       — Страшно? А тому Осаму Дазаю, которого я знала когда-то, было бы плевать.       — Ошибаешься.       — Кто ты? Уж точно не он. Теперь эти заигрывания со смертью — сплошное позерство. Ведь у тебя, наконец, появилось то, ради чего стоит жить. Иначе бы уже давно лежал рядом с Одасаку.       — Давай просто спокойно поговорим, — ровным тоном отозвался Осаму, чувствуя, что нервы уже на пределе.       — О чём? Мёртвых не вернуть, а предателей не исправить. Один—один, Дазай. Передам от тебя привет папуле, — девушка смерила его ледяным взглядом, и отвернулась, едко бросив напоследок. — Вали к своим новым друзьям и забудь моё имя.       За окном пролетела ласточка, тут же исчезнув в бескрайней синеве. Дрожащая ладонь потянулась к перебинтованной руке. На сей раз сопротивления не было. Дазай судорожно сжал тонкие пальцы.       Вдалеке протяжно завыла сирена.