Только прошу, не пропадай без вести,
Оставь хоть какие-то ниточки, адреса.
Я буду искать тебя до бесконечности,
Пока мне будет сниться наша весна.
С. Есенин
Аэропорт гудел. Жил своей собственной жизнью, пропуская через себя сотни и сотни людей, торопящихся разлететься или же наоборот вернуться на улицы родного города. Весна потихоньку передавала бразды правления лету. Жаркому и особенно солнечному, присущему только Йокогаме. Скоро пляжи заполнятся отдыхающими, выбравшимися из мегаполисов отдохнуть и закупиться безделушками для близких. Арина прислонилась к окну, глядя, как белоснежный самолёт разворачивается, готовясь к взлёту. Шум двигателей нарастал, вытесняя громкие голоса и смех вокруг. Колёса покатили по ровной поверхности, и девушка, затаив дыхание, наблюдала, как те отрываются от земли. «Пять минут, полёт нормальный», — оповестил внутренний голос. Из груди вырвался тихий вздох облегчения. — Арина Михайловна, — неуверенный голос оторвал от созерцания быстро удаляющейся металлической птицы, успевший превратиться в крохотную точку высоко в небе, — вылет через пятнадцать минут. Кивок и беглый взгляд, коим девушка наградила Антона, заставили того переступить с ноги на ногу, будто желая сказать что-то ещё. — Я подойду, — сдержанно произнесла Арина, ясно давая понять, что в сопровождении не нуждается. Голова и так болела от бесконечных документов и предложений касательно будущего организации, которыми Куприн и Чехов щедро осыпали её чуть ли не каждую свободную минуту. Раньше работа представляла из себя послушное исполнение приказов без лишних вопросов. Никакой вольности и самодеятельности. Всё предельно прозрачно и понятно: цель, метод устранения, вознаграждение. Теперь же эти приказы приходилось отдавать ей. Арина устало прикрыла глаза, собираясь с мыслями. Полёт обещал быть долгим и утомительным, а соседство с бухгалтером-информатором и его нервозным помощником только усугубляло положение. Можно, конечно, воспользоваться частным рейсом, однако транжирить бюджет на такие глупости — себе дороже. В голову опять прокрались зловещие мысли, ехидно посмеиваясь и протягивая свои скользкие щупальца к сердцу. Время показало половину восьмого. В лучшем случае они прилетят к шести утра, в худшем — к девяти. Впрочем, разницы особой не было: последующая неделя точно пройдёт в обнимку с энергетиками и короткими навязчиво-яркими снами. Главное, не отключиться на каком-нибудь важном заседании, иначе косые взгляды высших мира сего будут преследовать до конца дней в этом бренном мире. «Ожидание смерти, хуже самой смерти», — отозвался всё тот же голос, терпеливо отгоняя тревоги и сомнения. «И то верно», — согласилась Арина, смирившись и с постоянными беседами с самой собой, и с маячившим в виде мрачных туч безрадостным будущим. Вдали от тех, кого уже успела полюбить. — Не рановато ли ты домой собралась? До боли знакомый голос пригвоздил к месту, заставив невольно вздрогнуть. Сердце пропустило удар, прежде чем понестись бешеным галопом. В отражении напротив светло-карие глаза сверкнули недобрыми огнём. — У меня нет дома, — Арина обернулась, приветствуя бывшего напарника широкой улыбкой. — Всё давно погорело. Тебе ли не знать? — Думал, ты смогла обуздать свою трусливую натуру, — сквозь зубы бросил Дазай, — а теперь вижу, что ошибки прошлого тебя так ничему и не научили. — Что правда, то правда. В любом случае меня уже ждут, так что если позволишь… — Не позволю. Ледяной тон и яростный взгляд отдались в груди липким страхом. Но лишь на краткий миг. — Если меня не будет через десять минут, то не ручаюсь за твою безопасность, — ответила девушка, чувствуя, как расслабляются мышцы живота. Даже Осаму больше не внушал ничего, кроме лёгкого напряжения. Подспорье в лице как минимум пары десятков подчинённых неподалёку теперь внушало уверенность и спокойствие. — Значит, вот как ты решила отблагодарить всех напоследок? — Дазай презрительно вскинул брови. — Сбежать, навешав Ацуши лапши на уши? Я никогда не подниму руку на даму, но… — Но мне бы отвесил? — Арина выжидательно склонила голову набок. — Что ж, дарю тебе целых три в качестве прощального подарка — по одному за каждый побег. И этот включительно. Мне не привыкать получать по лицу. В светло-карих глазах проскочило нечто странное. Его лицо вдруг смягчилось, прогоняя враждебность и неприязнь. — Могла бы хоть записку оставить. — Ага, чтобы ты меня наручниками к себе приковал? Хотя как видишь, я так и так провалилась, — развела руками девушка и присвистнула, окидывая костюм бывшего напарника хитрым взглядом, — а тебе идёт. Будто Золушка, что сбежала прямо посреди бала. — А вот из тебя вышел весьма негодный принц, вечно бросающий свою принцессу, — чуть ухмыльнувшись, ответил на колкость Дазай. — Такие комплименты мне по душе куда больше, чем банальные «красавицы» и «милые леди». — Учту, — лицо Осаму неожиданно переменилось. — Будь добра объяснить, к чему было то представление возле кафе? — карие глаза сощурились, ясно давая понять, что отвертеться просто так не выйдет. — Почему не защитилась? Ты же как никто другой знаешь о способности Достоевского. — Быстро же ты меняешь гнев на милость, когда нужна информация, — ухмыльнулась Арина, — в России принято целовать в щёку на прощанье, если ты об этом. А насчёт второго — он бы меня всё равно не убил. — Любишь рисковать, оказывается, — в голосе бывшего мафиози отчётливо прозвучало изумление, заставившее Арину рассмеяться. — Но меня больше интересует ваш разговор. — Клялась ждать и хранить его святой лик под подушкой с обязательным пролитием горьких слёз по вечерам, — девушка закатила глаза. — Просто поинтересовалась, чем он заманил Лермонтова и всё. — И чем же? — Ответ банален, — нервно теребя край куртки, отозвалась она и утихла. Однако многозначительное молчание вынудило продолжить. — Хотел власти и силы. — Когда же ты, наконец, поймёшь, что ложь — это не твоё? — Я не вру. Осаму покачал головой, но, к удивлению, девушки настаивать не стал. — Ладно, не хочешь как хочешь. Тогда позволь задать ещё один вопрос: кто рассказал Достоевскому о местонахождение книги? Японией он никогда раньше не интересовался, разве что крыс своих подсылал иногда, однако и те ничего так и не разнюхали. — Фицджеральд, — мгновенно отозвалась Арина, насмешливо вскидывая брови, — тут и думать нечего. Неужели господин Самый-юный-и-талантливый-но-так-и-не-состоявшийся-босс-мафии совсем потерял хватку? — Промазала, Лебедева. Фицджеральд как раз утверждает, что Достоевский и был тем самым, кто указал Гильдии и Ордену на Йокогаму, предложив сотрудничество. — И ты поверил бывшему врагу на слово? Как неосмотрительно с твоей стороны. — Согласен, однако на момент нашего разговора он уже покинул Гильдию, оставив всё на Стейнбэка. — Что за нелепый аргумент? Это никак не помешало бы господину-ходячий-банк накинуть овечью шкуру и тихо проворачивать делишки у всех за спиной на пару с Фёдором. — И снова промах, — Дазай сложил пальцы, направив импровизированное дуло прямо на бывшую напарницу. — Для Фицджеральда кража оставшихся денег с последующей их растратой стала огромным ударом, из-за чего он с превеликим удовольствием принял моё предложение. И ты прекрасно знаешь, какая крыса прибрала всё к своим лапкам. Люди вокруг шумели и кричали, поторапливая друг друга. Нарастающий позади гул сообщил о ещё одном успешно взлетевшем самолёте, который вскоре превратится в такую же крошечную точку на небе, как и всё прочие. Арина на мгновение прикрыла веки, чувствуя, как уголки рта тянутся вверх. — Туше, Великий и Ужасный! — она шутливо подняла руки, а потом вдруг без тени улыбки сказала. Отчётливо, чтобы бывший напарник слышал каждое слово, — всё это подстроила я. Карие глаза расширились, глядя на девушку так, будто впервые видя. В груди вспыхнуло дикое веселье, но Арина сдержалась, решив растянуть момент. Опасно, учитывая, кто перед ней, но такой шанс выпадает раз в жизни. — Ты оказался прав, мой милый. Но только в одном — я действительно до чёртиков люблю рисковать. Громкий смех приковал к себе внимание ближайших прохожих. Но ни косые взгляды, ни тихое перешёптывание, ни тыканье пальцами в сторону странноватой парочки возле окна так и не были удостоены вниманием. — Видел бы ты своё лицо, — пытаясь отсмеяться, выдавила девушкам, — надо было захватить скрытую камеру. — На секунду я даже поверил, — тонкие губы расплылись в улыбке. Дазай пригладил волосы и добавил, — но всего на одну. — Да что ты! Твоей челюстью можно было полы подметать. Признай, я тоже могу удивлять. — Так и быть — победа за тобой. Разрешаю вдоволь насладиться временным триумфом. Некоторое время они молча глядели друг на друга, будто выжидая, кто первый сделает шаг навстречу неизбежному — бездне, которая разделит их на долгие месяцы, а может, и годы. — Мне уже пора. Вылет через семь минут, — нарушила напряжённую тишину Арина, пряча взгляд и старательно делая вид, что изучает время в телефоне. — Рада была поболтать. — Даже не обнимешь старого друга на прощанье? Осаму лучезарно улыбнулся и развёл руки в приглашающем жесте. В груди от внезапно нахлынувшего страха перекувырнулось сердце, ухнув куда-то вниз. Обещала же себе, что не станет идти на поводу у чувств, не станет показывать эмоции. Так почему сейчас сорвалась? В который раз за эти два месяца. Тёплые ладони ласково прошлись по спине, а мягкие губы макушки. — Я буду скучать. Слова током прошлись по телу, заставляя сильнее вцепиться в край пиджака. Щёки предательски загорелись, выдавая хозяйку с потрохами. — Ты совсем как ребёнок. — Заткнись, — недовольное бурчание только раззадорило, и Дазай тихо рассмеялся. — Может, всё же останешься? Хотя бы до завтра. Отпразднуем, а потом ко мне, — ладони опустились ниже, оглаживая бёдра. — Прости, как-то не до веселья, — Арина надавила на грудь, вынуждая его отстраниться, — мне ещё три гроба обратно везти. Похороны — та ещё тягомотина, сам знаешь. Молодой человек ничего не ответил, только сильнее сжал руку, не давая отойти. — Осаму, мне и прав… Внезапный поцелуй — настойчивый и болезненный, совсем не в духе японца — выбил почву из-под ног. Пальцы сами потянулись к вьющимся каштановым прядям, зарываясь в них и надавливая на затылок. Отчаяние, передавшееся от бывшего напарника, острым кинжалом вонзилось в грудь, проникая глубже и заставляя сильнее жаться к разгорячённому телу. Манящие мысли послать всё к чертовой матери и совершить свой последний побег хлынули в сознание, точно лавина. Она ведь и впрямь могла… Вспомнившиеся строчки мигом охладили пыл, возвращая на землю. — Осаму, п-пожалуйста... Резкий толчок и светло-карие глаза, полные бескрайней печали, на краткий миг вытеснили всё вокруг. Арина попятилась, затем развернулась и побежала. Ноги сами несли вперёд, подгоняемые стуком сердца и страхом невольно обернуться. Всего раз, один единственный — и дороги назад не будет. Пропадёт, прихватив с собой всех, кто теперь глядел с отчаянной надеждой и немой мольбой. Стоит ли жертвовать сотнями жизней ради одной, пускай и счастливой? Ответ пришёл почти сразу. Короткий и безжалостный. Впереди замаячило несколько знакомых фигур, выглядывающих кого-то в толпе. «Пока не заметили», — взмолился голос внутри. — «Ну!». Оклик и стремительно приближающейся высокий мужчина со шрамом на лице оборвали его. Арина закрыла глаза и глубоко вдохнула, стараясь усмирить хаос в голове. Йокогама снова забрала всю весну себе, выбрасывая, будто сломанную куклу, и гоня прочь. А в Москве ждала вечная зима.***
Тёплый ветерок ласкал пряди каштановых волос. Мягкая сонливость обволакивала, придавая мыслям расплывчатости и тягучести. Яркие лучи заходящего солнца скрывала убаюкивающе шелестящая листва, окончательно вгоняя в дремоту. Ещё один тихий и ничем не примечательный день клонился к вечеру. Благо начало лета выдалось тёплым, не душа изнуряющей жарой. Синоптики обещали повышение температуры к концу месяца, однако до него ещё оставалось пару недель. А пока… — Господин Дазай! Далёкие крики, с каждой секундой становящиеся громче и настойчивее, заставили недовольно поморщиться. Сон как рукой сняло, и Осаму сполз ниже в надежде остаться незамеченным. — Господин Дазай, почему вы не откликаетесь? — янтарные глаза одарили укоризненным взглядом. — Хорошо устроились: пока вы тут дрыхнете, я по городу круги нарезаю, носясь с вашей же посылкой. А она между прочим… — Посылка? — бывший мафиози только сейчас заметил внушительных размеров коробку в руках паренька и, не обращая внимание на возмущения и упрёки в праздном образе жизни, быстренько пристроил ту рядом. Внутри обнаружилось множество предусмотрительно упакованных подарков: от конфет, до духов, цена на которые вогнала бы Куникиду в коматозное состояние как минимум на неделю. Но Осаму торопливо отодвинул их, ища совсем другое. Пока не обнаружил, наконец, небольшой конверт. Нос уловил родной запах, будоражащий кровь и пробуждающий воспоминания. — Разве у вас нет номера Арины? — озадаченно почесав затылок, спросил Накаджима. — Электронные письма и бумажные — совсем разные вещи. Такому, как ты, не понять, — отмахнулся Дазай и бросил пареньку упаковку сладостей. — Не подавись. Пальцы, чуть дрожа, разломили печать. Почерк стал более небрежным и спешным, но знакомая привычка излишне давить на бумагу и расписывать в углу ручку остались прежними. Губы расплылись в глупой улыбке, стоило глазам пробежаться по первой строчке. Чавканье прекратилось, сменяясь напряжённым сопением и редкими вопросами. В расход пошла вторая упаковка, выигрывая спокойствие и тишину ещё на пару минут. Глаза наткнулись на два слова в конце, перечитывая их снова и снова. Дазай откинулся на тронутый мхом могильный камень, теперь в одиночестве ютившийся у корней старого дуба, слушая размеренный плеск воды неподалёку. Всё же изменился только почерк.