о чём шепчутся карты?

Пока Донхёк вёл Марка вдоль по улице, никто из них не решался заговорить. Возможно из-за того, что и у младшего, и у старшего Ли от холода сводило челюсти, да и от разговоров на ходу в такой мороз сбивалось дыхание, а вдыхать больше ледяного воздуха никому из них не хотелось. Тем более из-за ветра особо ничего расслышать не получалось. — Пойдём, нам сюда. — пытаясь перекричать ветер, достаточно громко произнёс картёжник и ухватил Марка за рукав мундира, заставив свернуть за ним. — Это ведь чей-то дом. — Ли недоверчиво окинул взглядом территорию дома, куда его привёл Донхёк. — Ты хочешь согреться или нет? — цыкнул на него юноша и в следующий момент уже приоткрыл дверь подвала, пропуская Марка за собой. Гвардейцу все это напомнило ту ночь, когда Джемин привёл его в бар. Теперь же они были в подвале частного дома — Марк заметил сверкнувшую в лунном свете позолоченную табличку, висящую над входом в дом. Жилые дома были полны самими разномастными людьми, но богатые, которые могли себе такое позволить, часто выкупали целый дом, заселяя в квартиры своих родственников. На стенах у таких домов висели таблички, говорящие о том, что дом не жилой, а частный. И Ли знал, чем им может грозить то, что их поймают в подвале такой постройки. — Ты меня под монастырь подведёшь. — со вздохом произнёс Марк, спускаясь вниз за Донхёком. — Ты хоть представляешь, что будет, если нас тут поймают? — Ты пытаешься напугать меня тем, что происходит со мной чуть ли не каждые полгода? — картёжник лишь хмыкнул, в темноте обернувшись на юношу, а затем толкнул вторую деревянную дверь. В подвале был растоплен камин, но влажность в воздухе все же чувствовалась. — Камин. — тут же напрягся Ли, оглянувшись: — Тут… — Нет никого. — спокойно ответил ему Донхёк, скидывая с плеч пальто. Юноша был абсолютно спокоен, словно попал к себе домой. Он оглянулся по сторонам, окидывая взглядом стеллажи в несколько рядов, заставленные алкоголем — в свете огня из камина мелькали самые разные этикетки, а где-то в углу стояла бочка, судя по всему с вином. — Охранник подвала сейчас в центре города, отсыпается под столом. — младший Ли усмехнулся, а затем кивнул Марку на одно из двух кресел. — Садись. — Ты его напоил? — гвардеец нахмурился. Его тело все ещё подрагивало от холода, уши болели, а пальцы отказывались шевелиться. Однако он все же шагнул к старому креслу, присаживаясь на самом его краю. Перед ним стоял не менее старый деревянный круглый стол на резной ножке, а напротив находилось ещё одно кресло. — Нет. Всего-то был рядом. — Донхёк пожал плечами, на секунду оглянувшись назад, на Марка. Юноша прошёл вдоль стеллажа с алкоголем, то и дело дотрагиваясь до торчащих горлышек бутылок и рассматривая этикетки. Он разочарованно цыкал, убирая их обратно, и шёл дальше, пока не скрылся за стеллажом. — А, вот она. — наконец раздался его радостный голос, и картёжник вышел, стремительным шагом направляясь к Марку. — Сильно замёрз, да? Ли наблюдал за тем, как Донхёк приближается к нему и как там, у дома Барыни, присаживается перед ним на корточки. — Можно? — он протянул руку к его ладони, но не дотронулся, лишь поднял взгляд на Марка. Гвардеец кивнул, а затем почувствовал, как юноша дотрагивается до его замёрзших ладоней и растирает их своими, пытаясь отогреть. Он даже несколько раз принимался дуть на них. — Донхёк, не надо, — смущённо пролепетал Ли. — Не стоит. Сами отогреются. — он аккуратно отодвинул руки картёжника в сторону. — Ну как хочешь. — Хэчан слегка прикусил губу, поднимаясь. — Может тогда кресло к камину ближе пододвинуть? — он взял с кресла своё пальто, а затем подошёл к Марку, накидывая поверх мундира. — Держи, быстрее согреешься. — Ли сразу показал, что возмущения гвардейца он даже слушать не станет, и поэтому повернулся к нему спиной, взяв со стола бутылку, которую он искал среди полок и услышал лишь «спасибо». — Вот, пей. — Что это? — Марк поморщился. Он понюхал содержимое и отодвинул бутылку от себя, подняв взгляд на Донхёка: — Водка? — Да. — картёжник кивнул. — Пей, тебе же лучше будет. Она согревает хорошо, да и если завтра сляжешь, то намного легче будет. Давай, хоть несколько глотков. — Ты уверен, что водка поможет? — недоверчиво переспросил Ли. Он все ещё неуверенно посматривал то на бутылку, то на юношу. — По себе знаю. Пей. Марк поморщился, когда почувствовал, как водка обожгла ему горло и пошла дальше по пищеводу. Он закашлялся, поставив бутылку на стол, и шумно вдохнул, закрыв глаза. После мороза такой обжигающий алкоголь даже вскружил ему голову, и Ли шмыгнул, кутаясь в пальто картёжника. Во рту был неприятный привкус водки, но он все же выпрямился, взглянув на Донхёка, который уже сидел в кресле напротив. Теперь он заметил, что на одной скуле у юноши был тёмный синяк, а рядом — ссадина с кровоподтеком, словно тот упал, проехавшись по полу, либо же его нещадно ударили. Марк знал, какие последствия от таких ударов, и то, что он видел на лице у Донхека, очень на это походило. — Откуда у тебя синяк? — Не обращай внимания. Упал. — Донхёк взглянул в сторону, чтобы не смотреть Ли в глаза. Он прекрасно знал о том, что гвардейцев учат языкам тела, учат выискивать ложь в словах и жестах. — Такие остаются от ударов или от падения после удара, Донхёк. Я-то уж знаю. — он вздохнул, а затем спросил. — Кто это был? — Какая разница? — юноша насмешливо изогнул бровь. — Ты ведь все равно ничего не сделаешь. Со мной такое часто случается, особенно после арестов. Понимают, что в этот раз сумма была крупной, вот и пытаются что-нибудь, да прибрать к себе. — он лишь слегка пожал плечами: — Так что лучше правда не обращай внимания на эти синяки. — Ты не научился отбиваться? — Марк откинулся на спинку кресла. Его все ещё знобило, но от выпитой водки он хлюпнул носом, пытаясь вдохнуть воздух. — Я научился убегать, но бежать порой некуда. Отбиваться — это не для меня. Я слишком долго жил впроголодь, чтобы сейчас иметь здоровую силу. Ли раньше не придавал этому большого значения. Он догадывался, что Донхёк достаточно худой, но теперь, в свете камина, под рубашкой заметил тонкие запястья и руки юноши. Картёжник действительно был слишком худым для своего возраста, хотя он не выглядел болезненно. Все же теперь его кормили карты. — Почему именно дом Барыни? — неожиданно задал вопрос Марк, наблюдая за сидящим напротив. — А тебе рассказали его историю? — младший Ли, до этого смотревший на языки пламени в камине, теперь повернулся к гвардейцу. — Про бесплодную барыню, раненного офицера и осиротевшую девочку? Да. — Тебе кто-то из Академии рассказывал эту легенду, да? — Донхёк усмехнулся. — Барыня была бесплодной, да, но никакой истории про девочку не было. Она просто замучила до смерти всех детей, которые были у неё в прислуге, а когда об этом узнали — в городе подняли бунт. Её дом хотели подорвать, но успокоились после нескольких снесённых стен, а сам дом оставили как память о том, что бывает, когда народ недоволен. Из-за таких бунтов, кстати, в Хакриле и построили королевскую Академию. Марк понимал, что Донхёк даже место их встречи выбрал не случайно. История, рассказанная им, противоречила истории Джемина и имела определённый посыл. Он вспомнил их разговор там, в подвале Академии, о настоящей жизнью за пределами столицы. — Я на самом деле не думал, что ты придёшь. — картёжник закрыл бутылку с водкой, понимая, что гвардеец к ней больше не притронется. — Слишком хороший для того, чтобы водиться с ворами-картёжниками. — Я и сам не знаю, почему пришёл. — Минхен лишь пожал плечами. — У меня ещё не было таких знакомых, как ты, вот поэтому, наверное, и пошёл на эту встречу. Кстати, — теперь Ли наконец выпрямился. Кажется водка наконец подействовала, и на его щеках появился румянец. — Я уже не помню, что ты сказал мне, когда гадал — но ты ведь не соврал мне? — Нет. — спокойно ответил ему Донхёк. — Мог бы, но не стал. Знаю, ты не веришь картам, но они никогда не врут — обмануть может лишь тот, кто их раскладывает. Тебе я рассказал обо всем, что увидел. — Почему? — Марк даже напрягся, ожидая ответа. — Ты мне приглянулся, а ещё спас. Я, знаешь ли, падкий на красивых гвардейцев. — картёжник улыбнулся, сверкнув глазами. На момент Марк даже забыл, как дышать. Донхёк так спокойно говорил о том, что он ему приглянулся, что это ввело его в ступор. Юноша казался чуть ли не самым загадочным в его окружении, но одновременно с этим и таким открытым, что такие противоречия путали Марка и вводили его в заблуждение. Возможно как раз таки это и тянуло гвардейца к Хэчану. — Ты так открыто об этом говоришь? — Ли слегка изогнул бровь. — А зачем скрывать? — со смешком спросил у него картёжник. — Думаю, в таком плане у меня не должно быть секретов от того, кто не зная города пришёл ко мне в такую холодную ночь и до последнего сидел на пороге дома, дожидаясь, пока я приду. У тебя, видимо, тоже была для этого какая-то причина, но ты сам ещё не знаешь, какая. — теперь юноша хмыкнул. Марк промолчал. В голове у него тут же пронёсся их с Джемином последний диалог, и сейчас, глядя на Донхёка, Ли не понимал, чем же он может ему навредить. Ему бы хотелось спросить об этом у юноши прямо сейчас — что же такого случилось в его жизни кроме голодного детства? Но гвардеец понимал, что они ещё не так близки, а такая тема наверняка слишком личная для сидящего напротив. Не такая, о которой можно рассказать первому попавшемуся, пускай даже и спасшему жизнь. — Тебя так смущают подобные темы? — заговорил Хэчан, заставляя Марка вздрогнуть. Он уже и забыл о том, что они разговаривали, и голос юноши вывел гвардейца из задумчивого состояния. — Если да, то я больше не буду про такое говорить. — Все в порядке, — тут же тихо ответил ему Ли, словно оправдываясь: — Я просто задумался. Извини. — он вздохнул. Теперь промолчал уже Донхёк, и Марк ощутил на себе заинтересованный взгляд — картёжник разглядывал его, не стесняясь, откинувшись в кресле. — Ты как, согрелся? У тебя уже щеки покраснели. — улыбнувшись, произнёс юноша, выпрямившись. — Да, спасибо за пальто. — гвардеец кивнул. Ему действительно стало легче — здесь, рядом с камином, после выпитой водки и на удивление тёплого пальто Донхёка он достаточно быстро отогрелся, и одна только мысль о том, что за пределами подвала все ещё бушует метель (и, вероятно, закончится ещё не скоро) заставляла его вздрагивать. — Даже не предложишь мне снова погадать? — Марк слегка изогнул бровь, глядя на юношу. — Я не брал карты. Ты ведь в них не веришь, да и кажется у тебя с ними что-то плохое связано, потому что в прошлый раз у тебя слишком наряженный вид был, так что я не стал приносить их. — Про плохое — это да. — со смешком ответил Ли, отводя взгляд в сторону. Карты для него были связаны лишь с переездом и угрозой для его будущего. С дядей. С проданными поместьем. Теперь с картами его связывал и улыбчивый юноша из Хакрила, у которого, плюс к тому же, были на удивление приятные на ощупь руки несмотря на такие холодные зимы в Хакриле. Удивительно, как его кожа не загрубела из-за этого, да ещё и из-за голодных лет в его жизни. — Не расскажешь? — младший Ли терпеливо задавал вопросы. Если Марк мог узнать о нем чуть ли не от каждого прохожего, то он о гвардейце не знал почти ничего, хотя тот интересовал его во многих смыслах. — У дяди был карточный долг. Он прислал нам письмо. Сумма была крупной, ему это могло грозить каторгой, а мне — закрытыми перед носом дверями Академии в случае судимости у родственника. Нам пришлось продавать старое поместье и переезжать в более маленькое, чтобы он мог покрыть свой долг. Мы могли бы не помогать ему, но у нас так не принято, поэтому мама решила продать все, что было, только бы его выручить. — Марк взглянул на пол, поджав губы. Воспоминания об этом никогда не вызывали в нём положительных эмоций. — Поэтому я терпеть не могу карты и все, что с ними связано. Только не принимай это на свой счёт. — Я понимаю. — Донхёк кивнул, и как-то неосознанно при взгляде на сжатые в тонкую полоску губы Марка тоже их поджал. — А я однажды самому себе поклялся больше не связываться с гвардейцами, — вдруг со смешком выдал юноша: — Как видишь, сейчас сижу тут, с тобой, в подвале. — И почему же? — с нескрываемым интересом произнёс Ли, даже немного подавшись вперёд либо для того, чтобы лучше слышать юношу, либо для того, чтобы ближе его видеть. — Ну, знаешь, у всех тех гвардейцев, с которыми я близко общался, конец был схожим, и уж точно не самым прекрасным. Я даже одно время думал, что проклят, но к гадалке так пойти и не решился. Поэтому просто решил больше не связываться с гвардейцами. Мне бы не хотелось снова переживать все то, что происходило уже несколько раз до этого. И уже в какой раз за вечер в голове у Марка пронеслись слова Джемина. Донхёк не договаривал — видимо не совсем ещё ему доверял, но всё же понятно было, что у картежника с гвардейцами были связаны неприятные моменты. — Но знаешь, пока что я не жалею, что встретил тебя. — младший Ли поднял взгляд на Марка и улыбнулся. Он слегка подался вперёд и, казалось, если бы рука юноши сейчас лежала бы рядом с рукой гвардейца тут, на деревянном столике между ними, он бы невесомо коснулся руки того, чтобы произвести должное впечатление. Однако их отвлёк шум. Наверху послышался шум железной двери, ведущей к лестнице, а затем — несколько глухих шагов. — Что это? — Марк слегка нахмурился, резко повернувшись к двери, а затем взглянул на картёжника: — Сюда кто-то спускается? — Видимо да. — Донхёк и сам напрягся, вцепившись в своё пальто. Он резко поднялся с кресла, так же быстро накидывая пальто и, оглянувшись по сторонам, взглядом скользя по всему, что их окружало, взволнованно произнёс: — Может хозяин с гостями, а может и охранник вернулся. Второе, конечно, получше. — теперь юноша говорил уже шёпотом, а потом вновь вслушался в звуки на лестнице — кто-то точно спускался к двери. — Вставай, быстрее! — шикнул младший Ли и протянул руку, хватая Марка за запястье. — Куда? — так же шёпотом спросил у него гвардеец, оглянувшись. — За стеллажи. — Хэчан даже не обернулся. В несколько шагов они оказались за первым стеллажом. — Нам лучше разойтись в разные стороны. Если ловить будут, то кто-то из нас сможет отвлечь внимание и тогда большая вероятность, что мы убежим вместе. — Марк тихо пригнувшись шагал за Донхёком, стараясь не задеть плечами бутылки на полках. — Ты тут не ориентируешься. — шикнул через плечо Донхёк. — Уверен, что сможешь убежать, если на тебя наткнутся? Но говорить было поздно — заскрипела вторая, деревянная дверца, и Марк тут же вырвался, тихо юркнув в тёмный угол, за бочку. Он слышал, как кто-то ввалился в подвал — шаги были тяжелыми, шаркающими. Вошедший явно был мужчиной — его покашливания звучали слишком грубо. Из-за нескольких рядов бутылок и плохого освещения Ли не видел мужчину, но слышал, как тот споткнулся через что-то, громко выругавшись. Гвардеец видел, как Донхёк, сидя за стеллажом и упираясь ногами в стену, чуть выглядывая, чтобы разглядеть, кто же именно пожаловал в подвал. Он развернулся, еле слышно вздохнув, и прикрыл глаза. Казалось, что жизнь в подвале замерла — ни Марк, ни юноша не дышали, слушая, куда же пойдёт мужчина. Но тот, кажется, никуда идти и не собирался — несколько минут его вообще не было слышно, словно он куда-то испарился, однако, через некоторое время его тяжелые шаги все же послышались. Двигался он явно к стеллажам, и Донхёк напрягся, надеясь, что к самым дальним он пойти не решится — однако, топот и шарканье все приближались. Младший Ли оглянулся по сторонам, как загнанный в клетку зверь и тихо, стараясь даже не дышать, ползком двинулся вдоль стеллажа. Он то и дело оборачивался, но ни на секунду не остановился. Хэчан знал, что Марк сидит где-то за бочками, а ещё он знал, что в подвале двигаются только двое — он и пришедший мужчина. Просто картёжник не слышал, как гвардеец выполз из-за бочки, сидя у предпоследнего стеллажа, рядом с другой бочкой, за которой в случае чего можно было снова спрятаться. Сквозь не полностью заставленную полку, между пустующими не заставленными бутылками прогалами, прекрасно проглядывался Донхёк, медленно выползающий из-за стеллажа. Однако мужчина казался быстрее. Из груди картёжника вырвался удивленный и одновременно испуганный вздох, когда он почувствовал, как кто-то резко схватил его за руку, потянув на себя, и от этого юноша на секунду потерял равновесие. Глухой стук. Донхёк чувствовал, что он свалился в объятия гвардейца, который тут же прижал его к своей груди, от чего он чувствовал своей спиной каждый его вздох. Испуганный вздох был заглушен — широкая ладонь Марка закрыла рот младшего Ли, чтобы тот ненароком их не выдал. Ещё один тихий рывок, и вот они уже у бочки. Хэчан тут же подтянул ноги, чтобы их не было видно в проходе между стенками и стеллажами. Марк двигался аккуратно, практически бесшумно, при этом ещё и прижимая к себе юношу. Теперь, когда они заползли за бочку, Донхёк сидел между ног гвардейца, спиной упираясь в его грудную клетку и чувствуя, как подбородок Ли лежит на его голове. Картёжник не знал, от чего ему было так душно и тяжело дышать — от того, что они с Марком сейчас были слишком близко и он чувствовал каждый его вдох и выдох, или век же от того, что гвардеец закрывал ему рот рукой, и из-за этого дышать становилось все тяжелее. Словно почувствовав, Марк все же убрал ладонь, теперь положив её на плечо юноши и еле слышно повернулся, прищурившись — сквозь небольшие прогалы между бутылками он пытался высмотреть мужчину, который, кажется, остановился. Слышно было, что тот что-то пробурчал себе под нос, и из-за этого Донхёк и гвардеец на момент даже перестали дышать, испуганно задержав дыхание. Младший Ли почувствовал, как Марк зашевелился — он слегка приподнялся, ослабляя хватку, чтобы выглянуть из-за бочки, но в тот же момент резко спрятался обратно. Хэчан услышал, что мужчина прошёл мимо стеллажа — к камину и к креслами, и только после этого Донхёк спокойно выдохнул, но напряжение в хватке Марка не пропало. — Кто это? — испуганно прошептал Минхён, когда картёжник слегка развернулся, все так же сидя у него между ног, но теперь взглянул на его лицо: — У него оружие. — Это сторож. — шепнул в ответ юноша, и гвардеец заметил у него на лбу проступившую испарину, к которой лип пот: — Видимо, проснулся, но ещё не трезвый. Так бы он нас уже давно нашёл. А ружьё. Это понятное дело. — И что мы теперь будем делать? — Ли тихо вздохнул. Из-за бутылок с алкоголем свет от камина преломлялся, и он с трудом мог разглядеть блестящие глаза картёжника. — Ждать, пока он заснёт крепким сном, но это будет не скоро, либо выбегать. Нужно будет его отвлечь. — У него ружьё, Донхёк! — шикнул на него Марк, возмущённо сверкнув глазами. — Он нас пристрелит! — Ну, знаешь, только одного. — со смешком пожал плечами картёжник и почувствовал на себе недовольный взгляд Марка. Юноша отодвинулся, освобождаясь из объятий. — Он уснёт не скоро, а долго ждать мы не сможем. Тебе ведь в Академию нужно. Так что особого выбора у нас нет. — Я тебе уже говорил сегодня, что ты меня под монастырь подведёшь? — со вздохом прошептал Ли и отодвинулся от бочки. — что будем делать? — Я сейчас швырну бутылку, он тут же подскачет и побежит сюда. Нам нужно заранее подойти ближе к тому краю стеллажа, и как только услышим топот — побежим к входу. — Слишком рискованно. Он может кого-нибудь из нас подстрелить уже у входа. — Он пьян. Как думаешь, какая у него сейчас реакция? Хорошая или нет? — юноша приподнялся и взял в руки первую попавшуюся бутылку. — Донхёк… — Просто доверься мне и все. Марк хотел было возразить, что он никак не может доверять картёжнику хотя бы из-за того, что они ничтожно мало знакомы, но промолчал, наблюдая за тем, как Донхёк приподнимается, держа в руках бутылку, а затем замахивается. Свист, и бутылка с силой ударяется об стену, разлетаясь в разные стороны целым фонтаном из осколков и брызгов вина. Через несколько секунд последовал первый выстрел. Разбилась какая-то бутылка, и Марк услышал как алкоголь полился на пол, но они с младшим Ли уже подскочили с места — картёжник схватил его за руку и бросился вперёд. Для Марка все слилось воедино, превратилось в целый калейдоскоп из красок и событий — он не чувствовал собственных ног, пока нёсся мимо нескольких стеллажей и чуть не снёс кресло, когда они выскочили из-за полок с бутылками, благо в последний момент успел отшатнутся в сторону. Гвардеец слышал выстрел, когда они уже подбегали к двери и последовавшую за ним ругань мужчины, но они с Донхеком уже неслись по обледеневшей лестнице, рискуя поскользнуться и покатиться кубарём вниз, убившись насмерть. В лицо ударил снег, но это было последним из того, что сейчас волновало двух юнош, выскочивших на улицу — они переглянулась и понеслись вперёд, поскальзываясь на обледеневших, засыпанных снегом узких дорожках Хакрила. Холодный воздух неприятно раздирал лёгкие, но Марк бежал за картёжником — один поворот сменял другой, а он, кажется, вовсе не чувствовал усталости, пока Донхёк все же не притормозил. Ни младший, ни старший Ли не заметили, как повалились в снег — от такого быстрого бега ноги их уже не держали, и, кажется, оба засмеялись, когда повернулись друг на дружку, тяжело дыша и выпуская пары белого пара. Марк видел тёмного цвета глаза напротив и глупо улыбался в ответ Донхёку, чувствуя, как на улице бушует метель и как им в лицо врезаются снежинки, больно царапая щёки. Сейчас было все равно, потому что его переполняли совершенно другие чувства, когда картёжник вдруг засмеялся, давясь холодным воздухом и одновременно кашляя. До этого тот чуть приподнялся на локтях, но теперь снова повалился в снег, и Марк словно не по своей воле тоже засмеялся, чувствуя, как в воротник мундира забивается снег. Все казалось таким нереальным и в какой-то степени глупым, что он не мог сдержать хрипящий от сбитого дыхания смех.