Улыбнись, братишка!

Время снова выпадает осколками, и беглец опять сомневается в реальности происходящего, но в этот раз осколки не ранят, не оставляют кровавых следов на теле, не рвут душу в клочья, лишь едва заметно горчат на языке легким недоумением и неожиданной тоской по теплу. Обыкновенному человеческому теплу, о существовании которого он уже почти совсем забыл. ...Фили знакомит его с Торином, и Кили замирает под внимательным взглядом пронзительно-синих глаз, пытаясь вспомнить, где же он мог видеть их раньше. Нет, с самим Торином он точно не встречался раньше, он в этом уверен. Почти. Но льдистый проницательный взгляд вызывает неожиданные сомнения, тревожа что-то давно забытое, оставленное где-то за невидимой чертой, разделившей его жизнь. - И правда, суровый, - шепчет он Фили, когда тот усаживает его за стол между Бэггинсами и незнакомым жилистым мужчиной с добрыми смеющимися глазами и почему-то в летном шлеме, старинном, кожаном, с большими очками; к нему еще шарф белый в комплекте прилагаться должен. - А то, - смеется Фили, проходясь пальцами по темному ежику волос Кили. - А вообще он хороший. А как с Балином сошелся, так совсем спокойный стал. Раньше вспыльчивый был. Кили с интересом смотрит туда, где сидят супруги, и не замечает, как Фили что-то тихо говорит незнакомцу в шлеме, и тот кивает в ответ, приглаживая ладонью усы. ...Время теряется. Оно больше не имеет значения, и Кили смеется вместе со всеми над какой-то шуткой из тех, что сыплются одна за другой над праздничным столом, и вместе со всеми поднимает бокал за здоровье хозяев, уже не ощущая себя белой вороной. И пускай это лишь на время, но этот факт и сама атмосфера вокруг пьянит сильнее, чем тот эль, который он пьет сейчас. - Почему ты в шлеме? - спрашивает Кили у эреборца, попутно силясь вспомнить имя того. Тот только смеется в ответ и легко стягивает головной убор, а пока Кили любуется густыми волнистыми волосами, прятавшимися под шлемом, гном нахлобучивает этот самый шлем на голову Кили, заявляя, что парню он нужнее будет. Кили сводит глаза в кучу, пытаясь рассмотреть, что там творится на его голове, а смешливый сосед уже перебрасывается шуточками с миссис Бэггинс, словно забыв о парне, но едва лишь беглец тянется за бокалом, как гном, приобняв парня за плечи, аккуратно, но настойчиво отнимает у него выпивку. - Ты б не налегал. Эль у Бомбура, конечно, отменный, но и по мозгам бьет не хило. Свалишься еще где-нибудь с непривычки-то, - шепчет ему сосед, а Кили невольно ежится от того, что усы щекочут ему ухо, и от этого по телу носятся мурашки, и самое странное, что это неожиданно приятно. ...Он рассматривает собственное отражение в зеркале, зачем-то рисуя кончиками пальцев по стеклу контуры своего лица. Из открытого крана в раковину бежит вода, разбиваясь ледяными брызгами о край почему-то лежащей в раковине кружки. Футболка на нем уже мокрая от брызг. Это никак не связано, но ему отчего-то кажется, что воротник сдавливает горло. Он начинает задыхаться и судорожно стаскивает с себя одежду. Где-то вдалеке, словно за туманом, играет музыка. ...Что-то холодное касается его лица; он инстинктивно дергается в сторону, не сразу понимая, что происходит. - Говорил же, - озабоченно бормочет кто-то, - не налегай. Ох, парень... Полотенце. Мокрое, оттого и холодное. Становится легче, но только физически. - Мне так стыдно, - шепчет Кили, пряча лицо в ладонях. - Да брось, парень, - в голосе гнома нет ни насмешки, ни упрека. - Всякое бывает. Давай-ка. Вставай. Сейчас пристроим тебя где-нибудь. Полежишь чуток, как новенький будешь. Он не особо помогает, но и не мешает другому поднять себя. Кое-как пристроившись на краю ванной, он смотрит, как его новый знакомый закрывает кран и ловко вытирает лужу на полу. - Ну и устроил ты тут потоп, - посмеивается мужчина беззлобно. - Хорошо еще, Торин не видел. - Иначе выебет, - бормочет Кили, прижимая к груди шлем, непонятным образом оказавшийся у него в руках. Новый знакомый заливисто хохочет, а Кили никак не может оторвать взгляда от его ухоженных пышных усов. - Как тебя зовут? - растерянно спрашивает беглец. - Бофур, - улыбается гном, помогая ему надеть рубашку и застегнуть пуговицы. - Я уже где-то слышал это имя, — вздыхает Кили, щурясь от света, которой сейчас кажется болезненно-ярким. - Ты уже восьмой раз спрашиваешь вообще-то, - гном нахлобучивает ему шлем и тянет его из освещенной ванной в полумрак коридора. - Идем. Тебе поспать надо. ...Вокруг слишком темно, чтоб что-то разглядеть, и он долго не может понять, где он и как сюда попал. Он пытается вспомнить, но память бессовестно отказывается сотрудничать. Где-то внутри волной поднимается паника. Что, если ему все это приснилось? Что, если не было никакой погони и никакого Эребора, а он так и лежит, прикрученный проволокой к спинке кровати? Он скулит, сжимаясь в комок, отчаянно надеясь снова уснуть и никогда больше не просыпаться; вернуться в свой странный, удивительно красивый, хотя и несколько психоделичный сон; вернуться в Эребор; вернуться к неугомонному светловолосому механику Фили, упрямо зовущему его братишкой, и к тому, другому эреборцу, с ласковыми руками и смешливыми морщинками у ярких, как звезды, глаз, имя которого он сейчас никак не может вспомнить, и от этого хочется выть, захлебываясь отчаянием и одиночеством. И он воет. ...Сильные руки рывком выдергивают его из той бездонной тьмы, в которую он неумолимо валится тяжелым бесформенным мешком. - Тише. Тише, - шепчет знакомый голос, пока кто-то укачивает его, как ребенка, в крепких объятиях. Он судорожно всхлипывает и жмется к спасителю, и сейчас его не волнует, как это выглядит; он затихает, вслушиваясь в биение чужого сердца. - Не отпускай меня, - отчаянно шепчет Кили. - Не отпущу, - легко соглашается гном, прогоняя последние липкие паутинки кошмара легкими, почти невесомыми прикосновениями к коротким темным волосам. - Я не мог вспомнить твое имя, - голос Кили все еще срывается, хотя его уже и не бьет крупная дрожь. - Бофур я, - отвечает гном, гладя его по голове и как-то грустно улыбаясь в усы. ...Он просыпается от того, что падает. В этот раз буквально. Потирая ушибленный бок, с трудом выпутывается из покрывала и, пошатываясь, идет туда, откуда звучит музыка. В голове пустота. Движения заторможенные. Он спускается по лестнице, стараясь не шуметь, словно боится быть застуканным, хотя сам не понимает, в чем именно. Его мучает жажда, и он решает поискать кухню, чтобы попить. Кухня находится легко, но войти в нее Кили не решается. Он замирает на пороге на несколько мгновений, а после, зажав рот руками, чтоб не выдать своего присутствия, бесшумно пятится назад под ритмичный скрип кухонного стола и жаркий шепот хозяев дома, перемежающийся с глухим рычанием и поцелуями. Кили вылетает на улицу и едва не растягивается, запнувшись о порог, но оказывается пойман в объятия. Он с шумом вдыхает прохладный ночной воздух и прячет пылающее лицо, уткнувшись в шею подхватившего его гнома. - Ты куда это летишь, как ошпаренный? - спрашивает Бофур. - А ты куда? - бормочет Кили. - Тебя проведать. - Я в порядке. Спасибо, - вздыхает Кили, с сожалением отступая в сторону. Бофур не удерживает его, лишь пытливо вглядывается в лихорадочно горящие глаза парня. Они возвращаются к столу, и Кили послушно жует что-то, заботливо подложенное на его тарелку, восхищенно глядя на танцующий народ. В центре площадки, отведенной для танцев, лихо отплясывает Фили. В какой-то миг их взгляды встречаются, и на лицах парней синхронно расползаются улыбки. Музыка меняется, и площадка заполняется парами, а Фили попадает в объятия появившегося ниоткуда Двалина. - Ты жуй давай, жуй, - похлопывает его по плечу Бофур, и Кили жует, хотя есть ему сейчас совсем не хочется. Он вспоминает, что хотел пить, и ищет глазами свой бокал. - Куда?! - восклицает отвлекшийся было на мгновение Бофур, но отобрать выпивку уже не успевает. Кили опрокидывает кружку залпом, совершенно не чувствуя вкуса напитка. Жажда стихает, а по телу поднимается волна тепла. - Твою ж мать, - вздыхает Бофур, утопив лицо в фейспалме. Кили только икает в ответ. Он даже не понимает, что произошло, а восприятие переключается словно тумблером — щелк! - и он смотрит на гнома счастливыми, но совершенно стеклянными глазами. - Поче-ик-му ты со мной возишься? - выдыхает Кили, роняя кружку. - Фили попросил, - Бофур подхватывает посудину на лету и ставит подальше. - А мне не трудно. - Прости-ик. За испорченный вечер. - Да все нормально, - смеется эреборец, оглаживая усы ладонью. - Пить ты, конечно, ни хрена не умеешь, но да это не беда, парень. И вообще ты мне нравишься. - Потанцуешь со мной? - тянется к нему Кили. Гном лукаво ухмыляется в ответ. ...Это мало похоже на танец. Кили здорово ведет, и он бы уже наверняка на кого-нибудь свалился, если бы не крепкие объятия Бофура, который вообще оказывается намного сильнее, чем выглядит со стороны. - Танцуешь ты еще хуже, чем пьешь. А Кили совсем не обидно, хотя смеются сейчас над ним, потому что смех этот не злой. - Меняемся, - заявляет Фили, перехватывая беглеца, и Кили какое-то время морщит лоб, пытаясь понять, как вышло так, что Бофур, который только что был вот здесь, теперь танцует с Двалином, но Фили легонько трясет его, заставляя переключиться на себя. - Хей! Не спи, братишка. - Привет! - радостно улыбается Кили, обнимая эреборца. - Скучал? - смеется механик. - Не-а, - серьезно отвечает Кили. - Я был занят. - Хороший выбор, - одобряет Фили, замечая, как Кили провожает взглядом танцующих эреборцев. - Что? Нет. Я... Да ну тебя. - Почему на тебе шлем? - смеется Фили. - Он сказал, что мне нужнее. ...Он не помнит, куда и откуда идет, как оказался перед этой дверью и что вообще хотел, но уверен, что ему непременно нужно туда. А может, и не нужно, но в этом он не уверен. В небольшую щелочку под дверью пробивается свет, и он поворачивает ручку, понимая, что иначе проблему не решить. Дверь распахивается, и он зажмуривается, теряясь в вырвавшемся потоке света. Открывая глаза через мгновение, он ждет, когда кусочки головоломки встанут на место. Это ванная. Ему нехорошо. Он хотел умыться. Кили закрывает дверь, так и не сделав ни шага внутрь, и приваливается спиной к стене, тяжело дыша и пытаясь отогнать отпечатавшуюся в голове картинку: Ори на коленях перед тем рыжим, и оба настолько увлечены, что даже не заметили его появления. - Да что ж такое-то, - бормочет Кили, прячась в маленьком садике у куста акации. - Что такое? - рядом на скамейку опускается владелец шлема, который Кили комкает в руках. Кожа тихо скрипит под пальцами. Эреборец отнимает шлем и вешает его на угол спинки скамьи. - А я может, тоже хочу, - всхлипывает парень, утыкаясь лицом в грудь гнома, и тот гладит его, как котенка. - Чего хочешь? - Чтоб меня любили, - шепчет Кили, отстраняясь. - Какие твои годы, - улыбается мужчина. - Я так устал. Я просто хочу, чтоб все это закончилось. У меня больше нет сил бороться. И мне так страшно... Эреборец слушает внимательно, не прерывает, не задает вопросов, лишь задумчиво хмурится. - …и я забыл твое имя. Снова, - жалуется Кили, протягивая руку к лицу эреборца. Тот ловит скользящую по его щеке чужую ладонь и усмехается. - Дурилка ты. ...Кили, рискуя свернуть шею, зачарованно смотрит на своды пещеры, пока не спотыкается, но упасть ему снова не дают жилистые руки эреборца. - Ты бы хоть иногда под ноги смотрел, - ворчит гном, ставя его на ноги. - Зачем мы здесь? - парень крутит головой, изумляясь тому, что в пещере светло, хотя никакого освещения там нет. Мягкое сияние исходит от стен пещеры, словно скалы светятся изнутри. - Ты хотел увидеть Аркенстон, - эреборец кивает на хрустальную гладь озера. Кили восхищенно выдыхает. Ощущение такое, что вода светится сама по себе, сияя не хуже драгоценного камня, а может, отражает свет стен, трудно сказать. - Есть такое предание, - говорит эреборец, неторопливо раздеваясь, и Кили забывает о пещере, растерянно скользя взглядом по худому крепкому телу, - о водах Аркенстона, что смывают они все беды, но только с чистых душ, с тех, в которых нет зла. - А если вдруг какой-нибудь злыдень? - Не отпустит его озеро. - И много там их? - шепнул Кили, пытаясь разглядеть дно в светящейся воде. - Никто не знает, - улыбнулся эреборец, исчезая в сияющей глубине. Кили занервничал, но поверхность озера раскололась мириадами сверкающих брызг. - А еще вода тут лечебная, - ухмыльнулся мужчина, откидывая назад мокрые волосы. - Тебе оно не повредит как раз. - Я плавать не умею, - опасливо покосился Кили на воду. - А тебе и не нужно, - гном протянул к нему руку. - Не бойся. Я не дам тебе утонуть. «Переступив свой страх однажды, ты поймешь, что бояться глупо. Ведь если ты хорошо подумаешь, то осознаешь, что больше всего тебя пугает не то, что скрывается за страхом, а сам страх». Вода смыкается бесшумно, принимая тело, и даже кругов на поверхности не остается. Она холодная, но не обжигает. Кили открывает глаза и видит своды пещеры сквозь толщу воды. Он вытягивает руку и любуется собирающимся на кончиках пальцев сиянием. Все происходящее настолько нереально, что он почти уверен в том, что спит. Рядом мелькает тень, и эреборец притягивает его к себе, крепко обнимая за пояс. Они выныривают одновременно, и Кили захлебывается смехом, не в силах сопротивляться вспышке безудержного веселья. - Я вспомнил! - кричит он, и голос его, отражаясь от сводов, рассыпается звонким эхом по пещере. - Твое имя. - Да неужели? - Эреборец смеется. - Бофур, - голос резко садится, и парень переходит на шепот. - У тебя звезды в глазах... Это лишь блики от мерцающих в воде искр, но это совершенно не важно, как и то, кто же кого целует. И осыпается осколками последняя изморозь с души, растворяясь в мерцающем холоде озера, хотя никто этого не видит.