Роза и Бык

      «Помните, Капитан, вы должны явно демонстрировать ему свое расположение. Перехватите его взгляд, украдкой глазками стрельните, улыбнитесь лишний раз! Только, ради бога, с мимикой не перемудрите: мы ему себя не предлагаем, а лишь намекаем на интерес».       Легко сказать. Она ещё не отошла от их совместного выпивания в баре Лутлу, когда один несчастный бокал вина хорошенько ударил ей в голову, и Шарлотте весь остальной вечер мерещилось, будто Ями чувственно ей улыбается. Где Ями и где чувственность, ну где? Впрочем, нет, был в его губах какой-то особенный изгиб, который она досконально проанализировала, параллельно рассуждая, понравился бы ей вкус местного вина больше, испробуй она то с чужих губ.       «Вот о чём ты думаешь? У тебя совместная тренировка с Быками, а в голове — сплошной любовный туман!»       Пока они подходили к выбранному для тренировки месту, лежавшему недалеко от базы Быков, девять её подопечных создавали фоновый шум из шушуканья и хихиканья, а Шарлотта испытывала неприятное чувство впившихся в спину глаз и пламя красных ушей под шлемом: разговор вёлся о ней.       От неё ждали смелого шага, ведь никто не был в курсе Лутлу и похмелья, от которого Ями всучил ей какой-то пузырёк, прежде чем пожелать не свалиться с метлы по дороге. И Капитан Голубых Роз начала не без оснований подозревать, что затея провести общую тренировку ещё до войны имела одну конкретную цель: свести их с Ями.       Точнее, столкнуть.       «Успокойся. Это просто тренировка, а тебе ещё сегодня ему после вчерашнего улыбаться. Хорошо, что хоть средство от похмелья помогло, надо бы спросить, где он это достал…»       Лесная гуща наконец расступилась, являя взору целую толпу в чёрных накидках.       — Йо, Королева шипов! Ты как всегда минута в минуту, — Ями курил, вальяжно сидя на лавке, которую сюда явно приволокли из особняка, и не дал ей даже рта раскрыть, продолжая прежним невозмутимо-расслабленным тоном: — Ну, раз теперь все в сборе, можно начинать.       Голоса сзади тотчас выжидательно стихли: он резко поднялся, потянувшись, так что под кожей заиграли литые мышцы, а Шарлотта, надеясь не сгореть со стыда при таком количестве зрителей, медленно растянула губы в улыбке, приподняв подбородок.       — Кхм. Доброе утро, Ями.       Неторопливо приближавшийся капитан Быков замер, прихватив сигарету да так и не выпустив дым. Финрал позади него вылупился настолько бесцеремонно, словно впервые увидел улыбавшуюся женщину, и повис на локте своего гопнического вида соседа, что-то бурно шепча. Несмотря на видимое спокойствие, Шарлотта готова была кричать от внутреннего напряжения.       «Да что ж такое! Ты мне и слова не скажешь в ответ, бревно непробиваемое?!»       Её возмущения, видимо, достигли подсознания Ями: он изволил улыбнуться в ответ, определённо довольный столь приятным обхождением, а она сразу смутилась и принялась поправлять шлем.       — Ладно, займёмся-ка делом. Мы тут всё-таки не пикничок затеяли, — и трогательный момент оборвался, не успев продолжиться: капитан Быков обернулся к маявшимся откровенной ерундой подчинённым, вытаскивая изо рта сигарету, которая красиво тлела теперь зажатой меж его пальцев. Лающий возглас эхом прокатился по опушке: — Эй, дурачьё, а ну подняли свои задницы и построились в ряд! Три секунды: кто не успеет, кормит зверюшек вне очереди. Раз, два...       «У Ями есть домашние животные?..»       Толкавшийся отряд вырос сплошной шеренгой, и в глазах этой разношерстной компании читалась непоколебимая готовность ко всему, кроме кормления загадочных зверей. Ями, вставший возле Шарлотты, затянулся в другую сторону, так же медленно выдохнул и лишь после этого отчеканил следующий монолог, подцепив пальцами один из поясных ремней:       — Значит так, на пары делитесь, как хотите, но чур не со своими. Финрал остаётся на подхвате. Сражаться будете по очереди, приёмы — любые, только, ради всего, не угрохайте друг друга. Голыми руками за придурь бошки откручу, — кажется, его последнее замечание не оставило равнодушными даже её девочек: некоторые так очевидно поежились, что наверняка решили поздно подумать дважды о соблазнительной затее тренироваться с Быками. — Королева шипов, ты что-нибудь хочешь добавить?       Шарлотта, сдержанно кивнув, отточенным жестом поднесла кулак к губам и тихо кашлянула, заложив другую руку за спину.       — Мы остановим бой, если сочтём нужным. Ещё один рыцарь из моего отряда будет участвовать в качестве подстраховки на случай непредвиденных обстоятельств, — она кивнула в сторону Голубых Роз, бросая взгляд на девушку с правого края. — Эви, выйди, пожалуйста. У меня всё.       — Отлично, лирика закончилась, разбирайтесь, — Ями махнул рукой, возвращаясь к любимой сигарете, и армия в чёрных накидках загалдела, сорвавшись с места. Опушку снова затрясло от густого баса. — Э-Э! Да не орите так, болваны! Вас что, из зверинца выпустили?       «Да ты же сам не лучше, Ями…»       Пары получились... живописные. К Сол подлетел Магна, с азартным «ну чё, сразимся как мужик с нормальной девчонкой?» уставился прямо ей в лицо, и та, обозвав его Бандочкариком, от всей души дала ему по спине. При этом оба выглядели донельзя воодушевлёнными, и Сол отнюдь не собиралась строить из себя оскорбленную недотрогу. Пури, осторожно проскользнув через шумную толпу, наклонилась над Чарми, жевавшей ядовито-розовый кекс, а соперница Шарлотты за сердце Ями оказалась лицом к лицу с Вэнсли.       — Эй, Королева шипов, а ты мне компанию составишь? — на мгновение она в ужасе подумала, что он, наклонившись, дышит ей прямо в щёку, но сумасшедшие мечты оказались только бредом разыгравшегося воображения. А вот азартная ухмылка и прищур орехово-серых глаз ей совсем не померещились.       «Шарлотта, держи себя в руках».       «Поощрять, поощрять и ещё раз поощрять. Разжигайте в нём интерес: смотрите прямо, встаньте поближе. Пусть чувствует, как между вами создаётся притяжение».       «Судя по описаниям Пури, Ями сейчас этим как раз и занимается... А теперь вдох. И выдох. Вдох. Ничего, я смогу. Мне же будет так приятно придушить его терновником за принесённые страдания…»       Она усмехнулась через плечо, неторопливо сведя к переносице брови. Голос не дрогнул, напротив, прозвучал густо и даже опасно, и капитан Голубых Роз мысленно выдала себе первый приз за смелость, в кои-то веки не отказавшую ей возле этого мужчины.       — С удовольствием.

***

      На поляне стояла гробовая тишина. Даже стихли тяжёлые вздохи последних соревновавшихся, зато Шарлотта прекрасно улавливала звук собственного ровного дыхания. Между ней и Ями было около десяти метров пространства, и он, перебирая пальцами по рукояти катаны, смотрел прямо ей в глаза с донельзя задиристым выражением.       — Ну что, Королева шипов, устроим занимательный бой?       Бахвалится. А у неё сладко ёкало сердце при виде азартного прищура, хищной ухмылки и изящно-стремительного движения сильной мужской руки, которая с тихим щелчком приподняла катану в ножнах. Большим пальцем Ями придерживал гарду снизу, словно колебался, вынимать её или нет, но вся его собранная поза с поданными вперёд плечами безошибочно указывала: он следит и ждёт момента. Шарлотта против воли улыбнулась, хотя прежде выказала бы исключительно ледяное спокойствие.       — Ты даже меч ещё не соизволил обнажить.       Сражаться с Ями у всех на виду, впервые с соревнования между капитанами, было так сладко-волнующе, что ладони в перчатках вспотели и зудились. Она крепче стиснула рукоять меча, чувствуя, как напряжённо ходят под кожей тонкие сухожилия.       Её противник коротко хмыкнул, наклонив голову.       — Хах, не переживай, за мной дело не станет.       Лязг. Длинное, слегка изогнутое лезвие блеснуло в воздухе, описывая дугу и срезав одинокий одуванчик возле самого сапога. Металл заволокло густой чернотой, однако Ями не двинулся с места: только перенёс правую ногу немного назад, укрепляя опору.       «Ждёт, с какой силой я начну бой? Ну, раз уступаешь мне ход, возвращать любезность я не стану. Магия созидания. Удар терновой ветви».       Ему, разумеется, не составит труда отбить подобную атаку, но Шарлотта ставила своей целью исключительно разорвать нить ожидания: простенькое заклинание раззадорит их обоих, а сама она посмотрит, насколько он готов повысить планку сражения, которое пока напоминало потасовку неопытных младших рыцарей-чародеев.       — Эй! — в его оклике зазвенела настоящая обида. — Да ты даже не напряглась, что за детская атака?       Воздух резануло размытой дугой, и стебли разлетелись в стороны жалкими ошмётками. Шарлотта быстро отступила назад, стараясь сохранить между ними прежнее расстояние, но чёрная рваная накидка всколыхнулась на ветру, и Ями резко бросился на неё, угрожающе сверкнув глазами.       Разумеется, сейчас они тоже дрались не в полную силу. Пространственный разрез Ями, пожелай он завершить бой в определённое число ударов, был в состоянии свести на нет даже мощное руническое заклинание, и тогда Шарлотта окажется под прямым ударом, который может закончиться весьма и весьма неприятными повреждениями. Равно как и она могла бы применить алые розы, устроив ему хорошенький цветочный водоворот, однако их бой был не только самоцелью, но и способом получше изучить друг друга.       По крайней мере, такое намерение преследовала Шарлотта, после пары минут влюблённых восторгов начавшая входить в однозначный вкус битвы с равным (а то и превосходящим) по силе противником. Сражение с Ями не шло ни в какое сравнение с тренировками внутри отряда Роз, и она соврала бы, сказав, что не получала удовольствие от мощного выброса эмоций и постоянного предчувствия угрозы.       Зелёные шипастые плети с голубыми розами, почти обвили его ноги, но Ями мощным махом разрезал их и увернулся от другого столба цветов, перекатываясь по земле. В воздухе перед ним возник плотный чёрный шар, и магию терновника начало безвозвратно засасывать в его недра. Шарлотта, сжав губы, отозвала заклинание, быстро перелистывая гримуар. Но не успела даже сконцентрировать ману, когда на неё саму замахнулись клинком, явно собираясь хорошенько угостить тёмной магией. И хотя стена из роскошных роз приняла на себя большую часть ударной волны, Шарлотту повело, и она зашаталась, чувствуя, как воздух ударяет в доспех. Неприятное пульсирующее ощущение отдалось вибрацией в ушах.       — Неплохо! Совсем неплохо, Колючка! — Ями заливисто расхохотался, снова вставая на изготовку. Давление нарастало, и Шарлотта сообразила наконец, что это было не что иное, как зона маны.       «Не помню, чтобы хоть раз видела у Ями такое широкое поле. А он определённо поднаторел — чего и следовало ожидать».       Существовала сейчас и другая весомая проблема: против грубой силы и скорости Ями можно было поставить лишь предельную гибкость и ещё более высокую скорость. Удар меча нельзя отменить за секунду до нанесения: придётся менять позу, потеряется баланс, и тогда противник останется открыт. Ненадолго, но достаточно для попытки атаковать. А ещё ки: Шарлотта не до конца понимала, как работало чутьё Ями, и знала лишь то, что он всецело полагается на него, предугадывая атаки противника. Причём со значительным успехом.       Однако даже сверхточное ки можно обмануть, хорошенько постаравшись.       «Комбинированное заклинание: древесная терновая сеть».       Два одновременных заклинания — сложный манёвр. Шарлотте приходилось и развёртывать в воздухе огромное цветочное плетение, и параллельно усиливать его «звенья». Зона маны начинала уплотняться, мерцая слабым зелёным, а тонкие ветви задеревенели, наливаясь маной. Вся эта огромная гуща в считанные секунды собралась перед Шарлоттой, и она, выполняя хлестающее движение мечом, бросила её на Ями. Сработало: он в несколько ударов рассёк сеть, и та рассыпалась с зелёно-золотистыми брызгами, открывая между ними порядка двенадцати шагов пространства.       — Дразнишься, Шарлотта?       — Ошибаешься.       Она мрачно улыбнулась его насмешливому торжеству и краем сознания невольно подивилась, каким чудом сигарета, против всех законов гравитации и логики, до сих пор не выпала минимум раз пять.       «Магия созидания: маленькие розы-охотники».       Преимущество её магии состояло в том, что даже разрубленные розы не теряли контакта с «мечом» на протяжении нескольких минут. Запаса маны в остатках заклинания вполне хватало, чтобы объединить ветви и создать что угодно из хаотичных ошметков. Это требовало солидных затрат энергии и внимания, но зато позволяло создавать неожиданные атаки. И Ями попался на удочку. Утыканные шипами веточки с зачатками бутонов уже стремительно росли из одеревеневших обрубков, обвиваясь вокруг его сапог, и пока капитан Быков рубил надоедливые цветы направо и налево, у Шарлотты появилась возможность нанести отличный удар.       Ей уже становилось по-настоящему жарко, по лицу стекали капли пота, и дыхание переходило на более поверхностное. А ещё зрение от постоянного напряжения слегка расфокусировалось: она использовала два сложных заклинания подряд, и теперь ей, по-хорошему, требовалась хоть минута передышки.       — Вот это другой разговор! Узнаю нашу Королеву шипов! Давай, Шарлотта, поддай огоньку! — глаза у него горели, как у дикого зверя, и Шарлотта, крепко стоя на ногах, не могла не почувствовать, как что-то в груди отзывается трепетом самой инфантильной из всех инфантильных барышень Клевера. А Ями, концентрируя ману вокруг себя, присел и собрался, видимо, в один могучий прыжок освободиться от роз, успевших знатно подрать ему майку и оставить шипы в ткани штанов.       «Посмотрим, как ты запоёшь, когда я возьмусь за дело всерьёз и хорошенько отхлещу тебя по мягкому месту. Чёрт, увернулся!»       Шарлотта почти достала его, но он вырвался, сделав головокружительный кувырок в воздухе и умудряясь сманеврировать даже в плотном окружении терновника. Его скорость реакции поражала, и на неё мало влияла даже концентрация маны.       «Чтоб тебя! Ну и вёрткий при таких-то габаритах!»       А в довесок ко всем сложностям ситуации на фоне бесновались оба отряда, и создаваемый ими адский шум ощутимо мешал сосредоточиться: кто-то то и дело истошно орал «Вперёд, капитан Ями!», или «Сестрица, вмажь ему как следует!», или какое-нибудь непечатное выражение. Увы, заткнуть их не представлялось никакой возможности.       Сколько времени уже прошло — Шарлотта не считала, поглощённая попытками достать Ями с помощью гибких розовых плетей, буквально наводнивших поляну. Капитан Быков, то ли играя, то ли задавшись целью вымотать её, скакал вокруг с кошачьей ловкостью, вытаптывая траву и бодро орудуя клинком. Если так пойдёт и дальше, запас её маны приблизится к нулю, растратившись попусту, а она, сверх того, начала терять бдительность из-за бешеной игры в догонялки.       Как выяснилось, этого Ями и добивался. Рывок, обманное движение, и ему наконец удалось скреститься с ней клинками в ближнем бою. У Шарлотты похолодело в желудке. Он напирал с невероятной мощью, его азартная усмешка походила на хищный оскал, а она могла детально рассмотреть налипшие на лоб тёмные волосы, кровоточивший порез на скуле и капельки пота, медленно стекавшие к грубой линии подбородка. Розовый аромат мешался с тяжёлым потом и землёй.       — Эй, Шарлотта, а давай биться на желание, а?..       «Господи-господи-господи, он на меня дышит!»       Пронзительный взгляд опалял до самых внутренностей, а густой, прокуренный бас, прохрипевший её имя с напряжённым «Ша», поверг Шарлотту в моральную беспомощность. Она, собирая в кулак остатки самообладания, толкнула его толстой терновой плетью, резво отскакивая и пылая от упорства и смущения.       — Тебе моих желаний всё равно не исполнить, Ями!       «Стоп, а если я выиграю и заставлю позвать меня на ужин? Это же бесподобный шанс!»       — Хах, не недооценивай меня, Королева шипов!       Ями — вот наглец! — подмигнул ей, готовясь снова напасть и собирая на клинке чёрную ману. У Шарлотты по спине пробежала приятная дрожь: азарт охватил и её, подавляя желание взвесить всё дважды.       «Это ты не думай, что в этот раз просто пойдёшь поесть за чужой счёт!»       Гримуар засветился сильнее, на траве возникли руны, а обоняние уловило насыщенные нотки сладко-свежего аромата. Шарлотта, торжествующе просияв, замерла, вскинув подбородок.       «Королева терновника».       Она прекрасно осознавала великолепие своей настоящей магии, и её красота нисколько не терялась даже в смешении с проклятыми чарами. Зелёные колючие плети, не разрывая ни одежду, ни кожу, обвились вокруг ног высокими сапогами, и из воздуха возник цветочный подол юбки: синий с одной стороны и алый — с другой. Шарлотта, взмахнув мечом, коротко выдохнула.       «Использую практически всю ману и поставлю его на колени с одного удара. Рай терновника! Смотри, Ями, ты второй после демона, на ком я применяю такую магию!»       — И не мечтай выиграть, Колючка, я уже желание загадал! — Ями, расхохотавшись, перехватил катану, и сигарета выпала из его зубов, теряясь в траве. Могучие плечи напряглись, вены на руках вздулись, и вокруг него густо зачернела, облизываясь насыщенно-фиолетовыми языками, тьма. Несмотря на слегка дурманящий даже её саму розовый аромат, Шарлотта чувствовала его сопротивление: давящая магия пыталась растянуть невидимые границы зоны маны, а Ями, бросаясь вперёд, буквально проламывался сквозь бутоны и плети. Его «безопасный» удар, кажется, должен был на сей раз выбить из неё дух на ближайшие три недели.       «Ну уж нет! Не сдамся, не сдамся!»       Кто-то на фоне заорал «Прячься, кто может!», гомон вырос в сто крат, а потом Шарлотта просто оглохла, вся сосредоточившись на Ями и лишь краем сознания понимая, что именно сейчас произойдёт. Совсем немного, и их заклинания столкнутся, образовав страшный резонанс, но отступать было поздно. Да и бог с ним: о благоразумии следовало думать до заключения пари.       «Менее невероятного мужчину я бы полюбить не смогла».       В ушах зазвенело. Мана взорвалась, а Шарлотту ослепило белой вспышкой, но ноги словно вросли в землю, тогда как тело, на мгновение став совсем лёгким, вдруг налилось свинцовой тяжестью. Дикие глаза Ями под тёмными всклокоченными прядями гипнотизировали её, растерявшуюся от парализующего ощущения, и Шарлотта могла поклясться, что никогда прежде не испытывала одновременно ужаса и эйфории.       «Мы что... оба стоим на ногах?..»       Ями скалился, тяжело дыша ртом, и она, ловя звуки сиплого шёпота, отрешённо уставилась на обветренные, мужественные губы. Лёгкие болели, горло обжигало, и во рту было невозможно сухо. Если сейчас она потеряет равновесие, то у неё, право, не будет сил, кроме как на то, чтобы вцепиться в капитана Быков и бесстыдно повиснуть на нём.       — Ну, Шарла, ну ты… Твою мать, чистая ничья.       Не хватало сил даже повернуть голову. Шарлотта едва-едва переводила дух, оценивая крохотные остатки маны, а потом её рассеянное внимание неожиданно привлёк странный свет вокруг. До неё критически медленно дошло, что они с Ями лихо расчистили здоровенную поляну, на которой теперь красовались одни пни да поваленные стволы.       «В груди ноет. Он мне что, трещину посадил в ребре? Проклятье, ещё и ноги совсем не держат, едва ли даже шагнуть получится...»       — Ай, держись, — Ями первым сделал шаг назад, убирая лезвие, и земля чуть не приняла Шарлотту в объятия, однако тут крепкая рука подхватила её собственную, давая надёжную опору. Весь лохматый и потрепанный, капитан Чёрных быков улыбался ей сверху вниз, и его грудь тяжело вздымалась под убитой вконец грязно-белой майкой. А потом раздался короткий свист, и вместо его лица она теперь видела острый кадык и крепкие скулы с подбородком. — Вот это мы повеселились, ничего не скажешь... Моим балбесам теперь дрова месяца три рубить не придётся.       Сердце заколотилось, готовое лопнуть от избытка чувств, и Шарлотта, поджав губы, слабо кивнула. Ей точно показалось. Ей показалось, но он сжал её пальцы бережно, будто боялся сломать. Господи, она бы всё отдала за возможность, чтобы её руки коснулись не только эти пальцы, но и...       — Эй, все там живы? — гаркнул Ями, оглядываясь в сторону, где раньше кучковались рыцари. Там сейчас не то что их, даже лавочки не было: её придавило поваленной елью. И раздосадованно фыркнул, не размыкая пальцев. — Э-эх, кажись, сбежали. Вот Финрал засранец, подсуетился. А такой был эффектный конец…       Его прикосновение оставило невидимый ожог не только на ладони: он обернулся и по-свойски прихватил её за плечо, участливо интересуясь, сможет ли она стоять «на своих двоих». Искушение солгать в ту минуту едва не перевесило гордость, смущение и все здравые мысли, которые слишком тихо шептали ей на ухо отговорки.       Но Шарлотта Роузрей, сцепив зубы от досады, на провокацию не поддалась.