Волшебство есть, если ты в него веришь

Даже раннее утро выдалось знойным.  Отпустив денщиков с каретой, приятели, искупавшись в укрытой деревьями тихой заводи, шли пешком, следуя за счастливым бароном. Мокроволосый, в выпущенной из брюк рубахе, непривычно оживленный Корф взахлеб рассказывал о смешных случаях на охоте. Казалось с Владимира слетело несколько лет, и перед друзьями снова был гроза местных садов и огородов - шаловливый мечтательный мальчишка.  Проходившая на сенокос с обедом молодуха, после недолгой беседы, поцелуя и пары монет с радостью рассталась с крынкой. Глиняный кувшин от деревенской бабы перекочевал в руки барона. Глотнув парного молока, подпоручик передал сосуд Яну, а сам, зайдя поглубже в ржаное поле, упал в высокие, густые колосья, поросшие полынью и васильками. Через минуту рядом опустился Виткевич, а потом и афганский посол. Пахло сеном, цветами, солнцем и зноем, а в бесконечной высоте голубого неба кружился стриж.  Ироничного барона обычно сложно было упрекнуть в романтической мечтательности, но сейчас голос Владимира  звучал неожиданно мягко и взволнованно:     - Друзья, я мечтал об этом несколько лет. Нигде нет такого высокого неба, как в Двугорском. Таких ранних рассветов, белых облаков и сизых туманов, запаха трав и свежего ветра!  Вам понравится у нас, я уверен. Мой батюшка славится на весь уезд своим хлебосольством. А у наших соседей Долгоруких лучшие охотничьи угодья!  Я познакомлю вас с моей невестой - Лизонькой Долгорукой. Она, наверное, сильно выросла за три года разлуки. Совсем уже взрослая барышня - 18 весен! А в детстве была веселым бесстрашным сорванцом, ничем не уступая нам, мальчишкам. Не раз мне с ее братом приходилось брать на себя вину за проделки княжны. А если повезет, мы застанем и моего давнего приятеля - André Долгорукого, обещавшего приехать летом в отпуск, повидать родных. Мы знаем друг друга, сколько я себя помню. Двугорское, Пажеский корпус, Кавказ...   Барон посерьезнел:   - Да, в поместье также живет воспитанница моего отца - Анна Платонова. Прошу вести себя с ней подобающе. Ян подивился прозвучавшему отчаянному холоду бьющихся друг о друга льдинок в голосе барона.   Но Акбара ничего не могло смутить, принц нарочито церемонно произнес: - Конечно, алман (перс. немец), я отнесусь к ней, как к сестре. Буду верным защитником чести и жизни прекрасной Анны. Разморенный от жары Виткевич лениво поинтересовался: - А откуда ты знаешь, что девушка молода и красива? Афганец поднялся, допил молоко и поучительно  ответил: - Иначе наш ревнивый друг не стал бы обижать нас недоверием. Видимо, foster daughter (англ. воспитанница) настолько хороша, раз Владимир Иванович опасается, что мы забудем священные правила уважения к дому и дружеские узы ради ее прекрасных глаз. Корф поморщился, но ничего не возразил.   Когда господа вышли во двор, приветствовать молодого барина собралась вся многочисленная дворня.  Но первой подбежала и крепко обняла растерявшегося Корфа юная белокурая барышня. Малышка плакала, прижимаясь к груди, крепко-накрепко сжимая рубаху в кулачках, словно боясь, что барон исчезнет.  История повторялась. Яну вспомнились события недельной давности, когда другая красавица - гордая фрейлина Императрицы с запутавшейся в роскошных каштановых волосах фамильной изумрудной диадемой также изливала душу слезами на груди у его друга.  Тогда они посетили последний бал перед отъездом в Двугорское. Получив милостивое Высочайшее соизволение провести несколько недель в поместье - Корф вновь сделался весел и, предвкушая встречу с близкими, забыл о ставшем привычным spleen  (англ. сумрачном настроении).  Все, о чем мог говорить Владимир последние несколько дней, так это об охоте, рыбалке, конных прогулках по росе,  о привольной жизни под отцовским кровом, где их ждет радушный прием и внимание гораздо менее манерных, чем Les Précieuses ridicules (фр. "Смешные жеманницы", Ж.Б.Мольер), барышень.    Увы, необходимость находиться большую часть времени подле педантичного Императора, закованным в кандалы de l'étiquette de la cour (фр. придворного этикета), изрядно утомила барона.  Порывистому и  прямому Владимиру претило постоянное нахождение в окружении злословия, сплетен и интриг под недремлющим оком Бенкендорфа. Но страх подвести поручившихся за него Мальцова и Акбар-хана пока перевешивал душевные порывы. Корф, для выхода в свет снова и снова покорно нацеплял маску вежливой обходительности и был безупречно корректен с господами и неизменно галантен с дамами,  не выходя за пределы приличий.   Вот и сейчас, выполняя обязательный скучный rituel de salutation (фр. ритуал приветствия), Корф скользил по залу, обмениваясь вежливыми фразами с многочисленными знакомыми. Афганец привычно вальсировал с Натали, а Яну выпала сомнительная честь сопровождать Волконскую, ибо Мишель отбывал дежурство во дворце. Впрочем, эта обязанность не слишком тяготила поручика. Светлейшая княгиня, несмотря на возраст, могла похвастаться завидной наблюдательностью и язвительностью в замечаниях. Не раз Виткевич сдерживал неуместный смех, на минуту забывая о пропасти между бывшим ссыльным и сиятельным обществом.  Наконец, наступил волнительный момент объяснения влюбленных. Пользуясь стремительностью кружащихся пар и общей суетой, Акбар с княжной незаметно скрылись в оранжерее. Почти сразу у входа в la demeure de fleurs (фр. обитель цветов) появился  барон с двумя счастливыми от его внимания фрейлинами, чьи пышные платья полностью блокировали l' orangerie (фр. оранжерею) от танцевальной залы.   Но на Светлейшую княгиню даже такие искусные маневры не действовали. Заметив бегство возлюбленных, Волконская, захватив в свои цепкие ручки Яна, воспользовалась поручиком как тараном, быстро протолкавшись сквозь светскую толпу и нахально отодвинув барышень. Софья Григорьевна безапелляционно заявила Корфу, что ей стало дурно, и она нуждается в moment of peace (анг. минуте покоя).  Барон с самым почтительным выражением лица, целуя ручку княгини, пообещал, что позаботится, чтобы ее privacy (анг. уединение) и седины никто не побеспокоил, попросив Яна срочно звать на помощь, если почтенной даме if it will get worse (анг. станет хуже) от обилия запахов экзотических растений.  Пройдя барьер из юбок, светлейшая княгиня весьма резво, несмотря на возраст и постоянные утренние жалобы на мигрень и другие хвори, перемещалась по дорожкам, увлекая за собой совершенно растерянного Виткевича, делающего сложный моральный выбор. Должен ли он предупредить друга, или не мешать объяснению влюбленных?  Наконец, услышав голос афганца, княгиня безапелляционно вцепилась в руку поручика и стремительно потащила за собой сквозь заросли бамбука. Ян подумал, что даже стадо слонов не издавало подобного шума, идя по джунглям к водопою, но влюбленные, казалось, ничего не замечали.  Виткевич понял, что они успели почти вовремя. Акбар стоял на коленях, нежно и благодарно покрывая руки покорной и счастливой красавицы поцелуями, а на тоненьком пальце уже горел кроваво-красным цветом варварски роскошный и неуместно массивный для маленькой ручки рубин. Ян  ранее видел этот камень у Баракзая. Конечно, в качестве engagement ring (анг. помолвочное кольцо) хан отдал священный символ принадлежности к царствующему дому.    Виткевич услышал продолжение объяснения: - …..хабибти (араб. любимая), я люблю тебя. Клянусь именем Аллаха, согласившись стать моей, ты будешь единственной женой в моем сердце и в моей жизни. Только смерть помешает мне мечтать о тебе. Моя северная гурия, твоя близость заставляет моментально вспыхивать кровь, как пожар в степи воспламеняет сухую траву.  Лишь твое милое лицо с губами грешницы, курносым носиком и бездонными лучистыми глазами невинного ребенка я вижу каждый день, открывая и закрывая глаза. Мои беспокойные сны до краев полны тобой.  Я мечтаю назвать тебя своей женой и забрать в Герат, где в саду, под сенью цветущих деревьев, скрепив себя узами брака, мы будем соединять души и плоть. Но пока мне нечего предложить прекрасной и знатной русской княжне. Я всего лишь нищий второй сын хана, мечом основавшего свою страну.   Лицо такой обычно гордой и независимой Натали исказилось невыразимой мукой, девушка вырвала руки, стирая слезы, тщетно пытаясь удержать рыдания: - Зачем уезжать? Любимый, ты же можешь остаться здесь, со мной. Император милостив и ценит иностранцев, служащих во имя процветания России. Моего приданого нам хватит, чтобы жить безбедно и счастливо.  Акбар встал на ноги и нежно прижал к себе девушку, голос афганца звучал мягко и уговаривающе: - Я не пес, довольствующийся объедками с хозяйской руки. Пусть моей родине и далеко до великолепия двора Российского Императора. Наш народ беден, и страна погрязла в войнах. Но дай мне год. Здесь ты служанка - там перед тобой склонятся все племена! Как отец, огнем и мечом я завоюю трон, и мне нужна будет королева. Ведь есть бремя войны и бремя мира. Мне нужна та, кто знает, как жить, не проливая кровь, кто не будет рабой многовековых догм  и не побоится спорить со мной ради лучшего будущего для наших детей. Натали плакала на груди у жениха: - Я не справлюсь, я ничего не знаю о ваших правилах и традициях. Мне не нужна власть, мне нужен только ты.  Акбар отодвинул девушку и заставил поднять голову, чтобы встретиться глазами. На губах у афганца играла ласковая улыбка : - Я полюбил тебя за красоту, сильную волю, смелость и безграничную веру в лучшее. Мне не дано знать наше будущее, но клянусь именем Аллаха, что не посмотрю на другую женщину, пока ты моя. Я никогда не упрекну тебя за нарушение традиций. Я лучше отрублю себе руку, чем словом или делом лишу тебя стремления к мечте. Пусть наши миры слишком различны. Но даже в размолвках,  жарко споря, я всегда буду восхищаться тобой. Буду уходить в гневе, но возвращаться каждую ночь, забывая любые обиды в горячке страсти.  Обещай мне, любимая, ждать год, верно и преданно, как подобает невесте. Ты будешь каждое утро молиться за меня, и каждую ночь засыпать, ощущая мои губы на твоих, зная, что я люблю тебя. Но если я не вернусь…..  Голос принца стал невероятно серьезным:  Но если я не вернусь….. ты поклянешься мне сейчас, что сама закроешь дверь в дивный сад нашей любви и выкинешь ключ.  Девушка дрожала, как в горячке, роняя слезы и повторяя: - Нет, нет, нет…. Лицо афганца исказилось, отравленное ядом бессильной ревности, Акбар позволил себе горькую усмешку. Но слова уговоров сохраняли мягкую ласку, прикрывающую жестокую неизбежность разлуки: - Натали,  успокойся, любимая, не плачь. Больше всего на свете я хочу, чтобы ты была счастлива. Поэтому я разорву столь желаемую мною помолвку, если ты сейчас не дашь клятву именем своего Бога, что если я не вернусь по истечении года…. Натали, обещай, что забудешь меня и выберешь достойного мужа, с которым будешь счастлива - единоверца, нежного, предупредительного и верного!  Такого, о котором мечтают все светские барышни и их маменьки. Любимая, только зная, что с тобой будет все хорошо, мое сердце не будет обливаться кровью, и я смогу совершить задуманное.  Княжне пришлось согласиться и даже поцеловать нательный крестик, принеся клятву перед Господом. Более влюбленные не желали ничего обсуждать, увлекшись поцелуями, становившимися все более жаркими, безумными, грешными.  Но княгиня Волконская не дремала, поспешив прервать непристойные ласки, угрожающие чести ее племянницы. - Здесь ужасно душно, вы не находите? Натали, ты вся раскраснелась, тебе явно не помешает немного успокоиться, освежиться и прийти в себя. Ян проводит нас на балкон. А вы, Акбар-хан, извольте более не компрометировать невесту и подождать нас в танцевальной зале. Я думаю, Владимир Иванович уже притомился развлекать двух Les belles petites sottes (фр. смазливых глупеньких дурочек) и отчаянно нуждается в спасении.  И вот теперь сцена повторяется, но уже с другим главным действующим лицом.  Ян пригляделся: а ведь эта белокурая крошка - совсем не ребенок как показалось сначала! Пожалуй, нежной красавице в смешных рюшках уже минуло 17 весен. Барышня с залитым слезами лицом, в скромном полудетском наряде с огромными васильковыми глазами и толстой льняной косой совсем не походила на знатную княжну Долгорукую из рассказов барона - статную, крутобедрую и пышногрудую золотоволосую лесную амазонку, задиристую подругу детских игр Владимира.  Яна осенило: конечно, на вечерних посиделках у костра в детских проделках Корфа всегда фигурировала кукольно красивая сладкоголосая малышка Анечка, скромная воспитанница старого барона! Кто, как не названная сестрица, получив известие о приезде, кинется встречать wędrowiec (пол. странника), так давно не ступавшего под сень родного дома.  Ян отвернулся, давая барышне прийти в себя в объятьях почти брата. Наконец, девушка успокоилась, и Владимир счел возможным представить краснеющую от стыда за свое импульсивное поведение барышню друзьям. Но за положенными этикетом фразами звучала откровенная угроза: - Ян, Акбар, господа - имею честь представить вам воспитанницу моего отца - Анну Платонову.  Девушка находится под покровительством моей семьи. Извольте относиться к ней с уважением и почтением. И пусть скука, простота и безыскусность сельских нравов не вводят вас в искушение. Любое волокитство я расценю как покушение на честь девушки и  as a direct affront to our family (анг.прямое оскорбление нашей фамилии). Малышка дернулась в руках Владимира испуганной птичкой. Казалось, девушка не ожидала столь прямой отповеди от молодого барона. Но хватка на талии барышни мгновенно превратилась из мягкой поддержки в стальной капкан. Заострившиеся, ставшие хищными черты лица Корфа сейчас напоминали волка, защищавшего добычу.   Ян сильно удивился: не слишком ли жесткая опека для названного братца?  Но, получив весьма чувствительный удар локтем в бок от Акбар-хана, еще раз покорно повторил слова о готовности не нарушать правил дома, под кровом которого они планируют прожить несколько недель. Хотя искренне не понимал, что в этой юной девушке, est presque une enfant (фр. почти ребенке), может увлечь взрослого опытного мужчину.  Наконец Владимир отпустил испуганную малышку, сразу поспешившую укрыться в доме. Толпа дворовых обступила Корфа, преувеличенно радушно встречая молодого господина. Ян подивился жуликоватому виду немца-приказчика, обилию прислуги, а, более всего, распущенному и ленивому виду дворни. Хотя, с учетом любви старого барина к театру, сие было и понятно. Внезапно дверь распахнулась, и на пороге показалась большая, плотная деревенская баба в пестром переднике, по-видимому, местная стряпуха. Она ахнула, всплеснула руками и в мгновение пробилась к молодому барону сквозь толпу…. - Владимир Иванович, в, кои-веки, вернулись, барин. Извините меня, глупую старуху. Ведь я так и думала, что умру, не дождусь своего любимого барчука. Дозвольте обнять Вас…. Да какой же Вы красавец стали. Барон мягко приобнял толстуху и ласково промолвил неожиданно расплакавшейся дворовой: - Ну полно-полно, Варвара. Будет. А теперь, я надеюсь, ты позаботишься о насыщении меня и гостей, ибо соловья баснями кормить не следует. Стряпуха резво отстранилась и, утирая глаза, промолвила: - Сию минуту, Владимир Иванович, стол накрыт будет. Уж я похлопочу, сейчас и самовар поставим, и баньку с дороги натопим. Наконец, после того, как барон поблагодарил слуг, подпоручик и его друзья оказались в доме. Остаток дня прошел в привычной мужской компании. Смущенная Анна сказалась больной и не спустилась в гостиную ни на чай, ни на вечернюю трапезу.  Незаметно менялись числа на календаре, пролетали дни, наполненные обсуждением деталей похода, лесными прогулками, охотой и рыбалкой.  Не было только обещанных поездок по соседям, ибо отец Владимира прислал срочное письмо с нарочным. Иван Иванович обещал вернуться со дня на день и строжайше просил без него никаких визитов не делать, непременно желая самолично представить местному обществу вернувшегося героем сына и его приятелей. Впрочем, Яну, насмотревшемуся на высший свет, знакомиться с сельским дворянским кругом не слишком и хотелось.  Достаточно было друзей, привычных занятий и общения с Анной. Скромная девушка не напоминала никого из его знакомых дам. Барышня своим обращением  не пыталась понравиться, флиртовать или кокетничать. Она скорее старалась оттолкнуть, чем привлечь кавалера. Но на второй день после приезда барон несколько небрежно попросил Анну сыграть что-нибудь, пока господа выкурят по трубке, впрочем не настаивая, если мадмуазель, обучавшаяся музыке в деревне, не считает себя готовой услаждать придирчивый слух столичных гостей своей игрой. Казалось, девушка сидела за завтраком лишь по принуждению. Под пристальным нечитаемым взглядом барона малышка все больше смущалась и не могла съесть ни кусочка. Ян подумал тогда, что воспитанница Ивана Ивановича мечтает о скорейшем окончании трапезы, дабы покинуть смущающее ее мужское общество и, особенно, сводного брата. Но, услышав плохо замаскированную любезностью грубость, малышка решительно сжала губы, упрямо подняла подбородок и приняла вызов. Согласно кивнув, Анна села за фортепьяно и достала це-мольную сонату-фантазию Моцарта. Играла она, как показалось Яну, очень хорошо, много лучше, чем столичные барышни. Казалось, под ловкими пальчиками бессмертная музыка обретала душу. Особенно Виткевича поразила последняя часть сонаты, когда порывы трагической скорби сменили пленительную веселость и беспечность напева. Внезапно наступила оглушительная тишина, взорвавшаяся через несколько мгновений аплодисментами и словами искреннего восхищения. Впечатление, произведенное на Яна прекрасной исполнительницей, прошло не скоро. Ему все мерещилось это нежное, юное, боязливо приподнятое одухотворенное лицо, маленькая, выбившаяся из прически прядь золотых волос, невинные раскрытые губы. Теперь скромность барышни лишь разжигала костер желания, Виткевич мечтал разбудить в двугорской Schneewittchen (нем. Белоснежке) ответное чувство. Ибо большие голубые, как местное небо, глаза уже взяли в плен его сердце. Если в первый день Ян откровенно сомневался в привлекательности воспитанницы старшего Корфа, то через неделю всерьез раздумывал, о том, чтобы просить разрешения ухаживать за красавицей у хозяина поместья. Пусть и прекрасная, но нищая приживалка - без семьи и связей, без копейки денег - чем не пара бывшему ссыльному? Незаметно дни складывались в недели. Однажды, проснувшись поутру, Ян открыл окно и вдохнул полной грудью того особенного, напитанного запахом летних трав воздуха. Издалека ветер доносил птичье пение. Все вокруг, казалось, было пронизано спокойствием и божьей благодатью: золотая маковка придомовой церкви, уходящей в бескрайнее голубое небо, искрящаяся сквозь зеленую вязь парка река, большой двор с бойко шныряющими дворовыми под присмотром пройдохи-приказчика и летящий в утренней голубизне skowronek (пол. жаворонок).   Виткевич, наконец, оценил неброскую красоту этого северного края, столь любимого Владимиром и так отличного от богатого яркими красками Востока. Но благодать была быстро разрушена подъезжающей каретой, запряженной четверкой вороных с лакеем на запятках. Лакей резво соскочил и кинулся открывать дверцу. Ян подумал: "Кому не спится в подобную рань?" Хотя, разглядев герб (щит, разделенный перпендикулярно на две равные части; справа на голубом поле - ангел в сребротканной одежде, с серебряным мечом в правой руке, с золотой щитом - в левой), поручик понял, кого принесла нелегкая. По-видимому, Светлейшая княгиня изволит сопровождать невесту к жениху. Petite visite surprise (фр. внезапный визит).  Наконец, с помощью лакея и ежеминутно подобострастно кланяющегося немца-приказчика, с видом Императрицы из кареты выбралась Волконская. Невероятно, как эта невысокая темноволосая дама сумела сразу обозначить свой статус, что даже дворовые Корфов принялись истово кланяться в ноги внезапно нагрянувшей чужой барыне! Хотя с виду - обычная немолодая дама с приятным бледным лицом. Одежда хоть и добротная, но весьма скромная и старомодная. Темный тюлевый чепец с широким рюшем надвинут на самый лоб, так что и волос почти не видать; простое черное тафтяное платье с очень высоким воротом и около шеи рюшевый барок; сверху накинут черный шелковый палатин.  Светлейшая княгиня оставалась верна фасонам своей молодости и продолжала носить и чепец, и платье однажды усвоенного ею покроя. Несовременное одеяние не казалось на ней странным, напротив того: невольно внушало каждому уважение к хозяйке, которая, чуждаясь непостоянства и крайностей моды, с чувством собственного достоинства оставляла за собой право одеваться, как ей было удобно. Волконская своим нарядом показывала окружающим, что не считает одежду поводом к излишнему щегольству, а только средством приличным образом удобно и покойно себя чем-нибудь прикрыть. За Софьей Григорьевной выбрались из кареты радостная и прекрасная, как райская пташка, Натали Репнина и, неожиданно, смущенная госпожа Хныкова.   Ян постарался успокоиться, дыша размеренно. Какой невероятный конфуз Корфу - принимать в доме, где со дня на день будет отец и невеста, любовницу! Но все-таки поручик невольно залюбовался - как же эта femme infidèle (фр. неверная жена) хороша! Какое изящество осанки! Как небрежно легкая мантилья из тончайшего французского кружева спускалась на локти, красивые обнаженные руки деликатно лежали вдоль стройного стана, а гладко зачесанные под круглою шляпкой волосы придавали девическое выражение ее чистому и свежему лицу. Хотя госпоже камергерше шел уже 29 год. Наконец выскочил на крыльцо Владимир, спешно поправляя сюртук и галстук. Увидев любовницу, Корф замер в нерешительности, но, быстро успокоившись, подошел к княгине и ее спутницам. Поцеловав руку статс-даме и поприветствовав поклоном дам, поручик промолвил: - Для меня честь принимать вас в Двухгорском. Уверен, батюшка по возвращении из Марьино будет счастлив увидеть столь une belle communauté (фр. прекрасное общество) под своим кровом.  Волконская небрежно взмахнула веером, отвечая: - Не думаю, что нам доведется встретиться с милейшим Иваном Ивановичем. Мы не планируем задерживаться надолго. Уже завтра Екатерину Николаевну ждет в столице муж, а Наталия - привычные обязанности фрейлины подле Императрицы. Да и я с этой внезапной помолвкой совсем забросила любимую дочь и новорожденную внучку - и мне не терпится наверстать упущенное время. Так что мы покинем вас не позднее следующего утра.  И извольте распорядиться подавать breakfast (анг. завтрак) как можно скорее - мы выехали затемно и ужасно проголодались.  Наконец во дворе показался счастливый жених. Вишь как торопится, чуть не навернулся с лестницы!  Ян завистливо вздохнул. Иностранцу заранее прощаются все нарушения les règles de l'étiquette (фр. правил этикета). Афганцу дозволительно встречать невесту вовсе без сюртука и шейного платка, в накинутом на жилет шлафроке, поражающем варварской яркостью бухарских красок. Как же удобно скрыться от утренней сырости в восточном тепле! Ян с удовольствием запахнул полы собственного стеганого изумрудного бухарского халата, подаренного принцем. Да и у Корфа был такой же трепетно любимый предмет гардероба, только красный, кажется, еще с прошлого приезда хана в столицу.  Но что позволено Акбару, вряд ли простят простому поручику. Поляк, печально вздохнув, слез с подоконника, кликнул денщика и резво принялся за утренние процедуры.   Завтрак накрыли раньше привычного полудня. Во-многом, благодаря тому, что Корф, наконец, переступил свою привычную спесь и попросил заняться repas (фр. приемами пищи) Анну, пока он будет организовывать приготовление комнат, доставку багажа и тысячи других мелочей, связанных с приемом столичных invités (фр. гостий).   Ян, сидя напротив, почти не мог оторвать восхищенного взгляда от прекрасной воспитанницы старого барона. Эмпиреи эмпиреями, но, казавшаяся воздушной и неземной служительницей Euterpē (лат. Эвтерпа, греческая муза музыки и лирической поэзии), юная девочка проявила недурную практическую хватку, в кратчайшие сроки организовав прекрасный breakfast (анг. завтрак) в истинно английском стиле.  Великолепная будущая жена! Овсянка дымилась, ростбиф на блюде манил аппетитными запеченными боками, соревнуясь с пудингом, а свежайшие яйца ждали своего часа в белоснежных фарфоровых egg cup (анг. подставка для яиц). Из кофейника струился божественный аромат свежесваренного кофе.  Волконская, осмотрев стол и величественно заняв место во главе, одобрительно кивнула Анне: - Иван Иванович, однако, настоящий англоман. Я будто оказалась в своем любимом Лондоне. Хотя, я думала, что Корф-старший всегда был настоящим русским барином, любителем local delicacies (анг. местных разносолов).  Как спокойная жизнь в провинции меняет людей!   Воспитанница старого барона стремительно покраснела от внимания столь знатной особы, ее пальчики нервно вцепились в салфетку. Нежнейший, как колокольчик, голосок слегка дрожал, но английский был безупречен: - Вы несомненно правы, Ваша светлость. Иван Иванович более всего предпочитает кухню и продукты, рожденные под российским солнцем. Но я, зная о Вашей любви к Англии, осмелилась распорядиться накрыть стол в британском стиле.  Проницательная княгиня понимающе усмехнулась: - Конечно.  Ведь приготовить английский завтрак гораздо быстрее, чем испечь русский курник. Ваш ум и находчивость мне очень нравятся. Милая Анна, прошу Вас обращаться ко мне без церемоний, для вас я - Софья Григорьевна. Приятно найти столь прекрасно образованную и практичную барышню в этой забытой богом сельской глуши.  И как Иван Иванович, воспитав замечательную приемную дочь, может быть отцом такого шалопая! Владимир, жевавший ростбиф, закашлялся, но княгиня невозмутимо продолжила:  Впрочем, Владимир Иванович, не мне вас судить. Не многие в ваших летах и со столь невыносимо своевольным характером могут похвастаться таким набором орденов и связями. Но легкомысленное отношение к дамам не доведет до добра….  Корф молчал, но побелевшее лицо, заострившиеся скулы и сжатые в тонкую линию губы выдавали внутреннее состояние подпоручика. Барон был в бешенстве. Слишком деликатная и болезненная тема. Владимир может быть тысячу раз très attirant pour les femmes (фр. настоящий любимец женщин), но признать подобное в приличном обществе????  Ян редко видел друга в таком состоянии, и, если бы обидчиком был мужчина, то барон не медлил бы с вызовом на дуэль.  Но ведь и словом можно ударить:  -  Софья Григорьевна, странно слышать подобные лицемерные размышления о добре и зле от супруги, много лет назад лишившей мужа своей благосклонности, толкнув в объятия других женщин.   Безжалостная  правда в обмен на жестокие откровения. Как же могут ранить слова!  Неожиданно княгиня рассмеялась, скрывая за показным весельем застарелую горечь и боль:  - На зеркало неча пенять, коли рожа крива! Заслуженная отповедь. Простите меня, Владимир Иванович, я все время забываю, что дети уже выросли. Вы уже не тот юный кадет, носившийся с Натали и Мишелем, играя в догонялки по столичному дому Репниных. Вы имеете полное право распоряжаться собственной жизнью, как вам угодно, в том числе и в своей спальной. Но позвольте совет небезразличного к Вашей судьбе человека. Вы слишком неосторожны.   Барон криво улыбнулся, привычно принимая бой. Бархатистый голос сочился ядом: - Конечно, теперь, благодаря вашему великодушному вмешательству, у влиятельного камергера более не возникнет сомнений, где ночевала  его дражайшая половина! Несчастная Анна, белая, как смерть, сидела ни жива ни мертва, госпожа Хныкова тоже не могла проглотить ни кусочка. Лишь привычные к пикировке Корфа и Волконской сговоренные жених и невеста ничего не замечали, закрывшись в своем счастливом мирке на двоих. Акбар в шутливой манере пытался уговорить невесту отказаться от ростбифа, впрочем, весьма безуспешно.  Суровая княгиня снова лишь рассмеялась: - Touché (фр. туше)! Но друг мой, спрятавшись в  Двугорском, вы совсем перестали следить за столичными новостями. Вы полностью вне подозрений. Фрейлина Антонина Блудова в споре с одной из товарок изволила сообщить о вашем вечернем визите к ней во дворец в ту злополучную ночь. Да и записи караульных подтвердили - барон Корф находился в Зимнем и покинул его лишь с de l’aube (фр. утренней зарей).   Корф тяжело вздохнул: - О, Господи. Только этого не хватало. На упомянутой особе я не женюсь даже под дулом пистолета. - А вам и не придётся, - заметила княгиня, с азартом терзая ростбиф на тарелке, - прелестная увлекающаяся фрейлина пользуется благосклонностью многих влиятельных кавалеров. Так что хорошую партию девушке составят и без вашего участия. Хотя, конечно, нельзя отрицать, что вам, барон, невероятно повезло с тем, что до этой пасторальной глуши не доходят светские новости. Вашему батюшке и невесте не в чем будет упрекнуть вернувшегося на вакацию героя.  Это была очередная тонкая шпилька в адрес Владимира, но тот даже бровью не повел. Корф театрально развел руками: - С такими добрыми советчиками - и врагов не надо. Я только могу молиться, что у вас хватит снисходительности не беспокоить семью моей невесты и батюшку подобными грязными сплетнями.  Хотя на что я надеюсь, коли Ваше сиятельство не стесняется обсуждать столь неприличные темы даже в присутствии невинных девиц.  Княгиня легкомысленно отмахнулась и поучительно продолжила:  - Натали не слышит и не видит ничего, кроме своего жениха, а Анне узнать о коварстве мужчин полезно.  На такую милую барышню - без связей и приданого, но прекрасной наружности, могут найтись охотники с недобрыми намерениями. Офицер сначала влюбит в себя наивную глупышку, она и сбежит с кавалером. А попадет не к попу на венчание, а в походную кровать полюбовницей. Сколько я таких историй  в свете наслушалась! А как надоест распутнику играться - куда идти? Дальше по рукам? Хорошо, если кто в конфидентки возьмет. Хотя прислуживать вздорной старухе тоже не  сахар. Так что девушке надлежит быть осмотрительной и разумно распорядиться имеющимся у нее капиталом - молодостью, красотой и невинностью.  Корф вновь едва не подавился кофе. Прокашлявшись, он злобно процедил:  - Позвольте о том, что полезно для Анны, судить моему батюшке или мне в его отсутствие. Госпожа Платонова не Эмилия из The Mysteries of Udolpho (анг. “Удольфские тайны” - готический любовно-приключенческий роман Анны Радклифф). Я восхищаюсь брачными принципами Вашей семьи и счастлив за Мишеля и Натали, имеющих свободу выбора спутников жизни. Но извольте уважать правила, царящие в этом доме. Не внушайте девице ложных мечтаний или несбыточных надежд. Так лишь сложнее примириться с бескомпромиссным выбором моего отца.  Едкая горечь негромко озвученных фраз разлилась по комнате, заставив умолкнуть даже Натали с Акбар-ханом. Княжна, возможно впервые за трапезу, обвела глазами стол. Увиденное ошеломило.  Удивление и разочарование Софьи Григорьевны, смущение Яна, холодная отстраненность, скрывающая боль, Владимира, слезы в глазах госпожи Хныковой и отчаяние на лице воспитанницы барона. Нужно было срочно спасать положение.  Натали преувеличенно бодро воскликнула: -  Погода чудесная! Тетушка, вам рекомендовали свежий воздух. Я видела за домом прелестный парк. Нам всем нужно срочно выбраться на прогулку. Давайте пройдемся.   Желая разрядить обстановку и избавиться от неловкости, все поддержали предложение прелестной княжны.  Большой, немного запущенный парк с широкими тропинками по бокам от главной  аллеи,  манил гостей. Признанные влюбленные - Акбар и Натали - весело щебетали, держась за руки и обмениваясь улыбками, идущие за ними непризнанные - Владимир и Екатерина - молчали.  Софья Григорьевна медленно брела позади, опираясь для поддержки на Яна и Анну. Наконец, потеряв из виду пары, скрывшиеся в боковых коридорах,  окинув взором с пригорка сад, княгиня, забыв о болезненной медлительности и одолевающих ее хворях, резво направилась к беседке у центральной аллеи, ведущей к дому. Именно по этому пути,  несомненно, будут возвращаться после променада офицеры со спутницами, укрывшиеся сейчас от летнего зноя и сторонних взглядов в тенистых проулках. Дождавшись, когда ее догнали, мадам с величием королевы водрузилась на лавку в закрытой плющом и спрятанной в тени кустарников беседке и, приготовившись ждать, обратила свой взор на сопровождающих: - Спасибо, мои милые, что не оставили одинокую немолодую даму. Юной влюбленности мало интереса до стариков.  Ян, не сдержавшись, громко хмыкнул. Софья Григорьевна развила такую скорость, двигаясь к намеченной цели, что им с Анной было непросто даже поспеть за княгиней.   Но Волконскую, в образе милостивого величия, ничто не могло смутить: - Теперь у нас появилось  время побеседовать. Я знаю, что вам есть что спросить.   Анна набралась смелости и первой нарушила молчание, спросив:  - Софья Григорьевна, неужели сладострастие Владимира разрушает чужие жизни и семьи?  Голос красавицы дрожал и выдавал нешуточное волнение хозяйки. Волконская задумалась и ответила, тщательно подбирая слова: - Я не назову барона подлецом. Ни разу не слышала от него имен альковных побед. Владимир может бесконечно рассказывать приятелям о красавицах, которыми увлекся, но не поставит под удар репутацию тех, с кем делил постель. Я не знаю про дам, чью будущность разрушило бы сладострастие  барона. Но зато знаю некоторых глупышек, получивших отказ и сохранивших репутацию.  Девушка продолжила задавать вопросы. Нежный голос звенел, как казалось Яну, обидой: - Но госпоже Хныковой Владимир же не отказал? Княгиня внимательно посмотрела на девушку: - Вы слишком интересуетесь сводным братом, моя милая. Но, пожалуй, в провинции это и простительно. Конечно, слишком яркий, слишком героический, слишком свободный. Всего слишком…. Яну совсем  не нравился предмет беседы. Зачем перед юной увлекающейся девушкой лепить героя  из Владимира. Нужно срочно сменить тему разговора: - Софья Григорьевна, расскажите, что за мудреные традиции царят в вашей семье относительно браков.  Светлейшая княгиня задорно, по-девически рассмеялась: - Помилуйте, уж прям и традиции, которым и сто лет не минуло. Во времена Екатерины Великой у моего прадеда из трех сыновей двое скоропостижно скончались в московскую эпидемию чумы. Семья неожиданно столкнулась с проблемой продолжения рода. В живых оставался лишь младший сын. А мой дед, Семен Федорович,  по-молодости был эдакой белой вороной, rebelle (фр.бунтарь). Молодым ушел из семьи, вздумав обвенчаться с дочерью немецкого ювелира.  Но, дабы не дать пересечься фамилии, родителям пришлось согласиться с требованиями смутьяна. Благо, венчанная в кирхе нежеланная простолюдинка-жена уже умерла, пытаясь дать жизнь младенцу. На кресте Волконские поклялись, что ни один ребенок более не пойдет под венец насильно. Только по любви будут совершаться браки, а избранник или избранница могут быть иного положения и веры. Любой мезальянс простителен, если молодые любят друг друга.  Вот и учат теперь Волконские, Репнины и Оболенские своих детей делать правильный выбор с открытыми глазами, показывая не только светлую сторону любви, но ее изнанку и последствия ошибочного выбора.  Ян облокотился спиной о перила беседки, полностью уступая дамам скамейку. И задал давно интересующий его вопрос: - Но, несмотря на свободу, вы же не смогли обрести счастье в браке? На лицо княгини легла тень. Губы скорбно задрожали. Прошлое не переставало причинять боль даже много лет спустя: - Ничто не вечно. Но мы прожили с Петром в согласии 23 года, у нас  родились четверо прекрасных детей. Пусть первенец, Николаша, умер в младенчестве, но два сына и дочь пребывают в добром здравии и регулярно дарят мне внуков. Пусть я и выбрала легкую дорогу, не как сестра. Молодой, красивый, слушающий меня муж. Офицер, сделавший блистательную карьеру за счет связей моей семьи. "Муж-мальчик, муж-слуга, из жениных пажей" (цитата из комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума»). Анна взволнованно спросила: - А ваша сестра? Софья Григорьевна устроилась поудобнее и, прикрыв глаза, погрузилась в воспоминания: - Много лет назад я искренне не понимала, зачем Сашеньке этот странный mésalliance (фр. мезальянс). Веселая, ребячливая, порывистая младшая княжна Волконская в юности была хороша, как майское утро, но в спутники жизни зачем-то выбрала скучного приятеля отца, который, к тому же, был старше на пятнадцать лет. Пусть даже вечно занятой Репнин и носил ее на руках. Мне тогда брак столь различных людей казался невероятной глупостью. Но общее горе декабря 1825 года расставило все по местам. После мятежа нашему с Сашей любимому брату, Сергею Волконскому, как одному из главных заговорщиков, грозила петля. Мой муж отказался помогать, несмотря на отчаянные мольбы, якобы, горячо любимой супруги. Тогда продемонстрировать лояльность новому Императору было ему гораздо важнее уговоров жены.  В горячке я сама кинулась в Зимний. Николай Павлович, ожидаемо, так и не принял меня. Зато аудиенцию у Государя каким-то чудом сумел получить мой зять. Карьерист, блистательный дипломат, которому прочили кресло министра, терял в случае недовольства Самодержца  много больше, чем мой муж. Тем не менее, ради любимой, Александр Николаевич нашел мужество лично просить новоиспеченного Императора. Пусть двери кабинета были закрыты, но, ожидая в приемной,  я слышала крики и угрозы, страшные угрозы, которыми бросался разозленный монарх в ответ на уговоры. Минуты тогда казались бесконечными, а пытка страхом - вечной. Но зять заслуженно считался одним из лучших переговорщиков, умеющим найти подход к любому. В конечном итоге,  дело было сделано -  Сергею Григорьевичу Волконскому заменили повешение на каторгу. За жизнь моего брата Репнин лишился должности. Пусть мой супруг обласкан Государем и светом, я теперь жена министра, а сестра с мужем -  всего лишь Les Misérables (фр. отверженные), которых не ждут на родине. Но они до сих пор любят друг друга и вдвоем встречают рассвет и провожают закат каждого дня.  Светлейшая княгиня смахнула слезу и грустно продолжила: - Поэтому я согласилась разрешить обручение Акбара и Натали. Афганец - мусульманин,  он никогда не будет слугой в их отношениях. А Натали полезно смирить спесь и гордость и подумать, как стать поддержкой для столь непростого будущего мужа. Мечтатель грезит троном и королевой. Для лишнего сына самопровозглашенного властителя  отчаянно нужна точка опоры, чтобы перевернуть свой мир. Хан пойдет в бой и умрет с именем любимой на устах или победит Брита́нскую Ост-И́ндскую компа́нию, обычаи, семью и вселенную, совершив невозможное. Принц самопровозглашенного королевства выбрал себе в невесты благороднейшую княжну, невероятно высокий приз -  за свадьбу с которой будет бороться и примет как величайшую милость. Если афганец вернется, что мне кажется невероятным, они обвенчаются. Но если же нет, с'est la vie (фр. такова жизнь), тогда Натали сможет сделать обдуманный выбор супруга, руководствуясь не столько слепыми чувствами, сколько разумом.   Шум за беседкой отвлек княгиню, и все обратились в слух, прильнув к просветам между зарослями, позволяющими видеть, что происходит на главной аллее.  Показались Акбар и Натали. Волосы княжны были непозволительно нескромно растрепаны, шляпка из флорентийской соломки свободно болталась за спиной, а покрасневшие пухлые губы выдавали неоднократность страстных поцелуев. Светящаяся от счастья барышня  задорно смеялась над какой-то очередной шуткой афганца, прикрыв рот тонкой ручкой в перчатке цвета cuisse de nymphe émue (фр. "бедра испуганной нимфы"). Вдруг, внезапно оступившись, Репнина, найдя опору в кавалере, удивленно продемонстрировала сломанный атласный каблук. Тогда хан, не стесняясь условностями, легко подхватил свою красавицу на руки и понес весьма довольную происходящим  Натали в дом.      Ян собрался проследовать за парой, но был спешно остановлен негромким замечанием Волконской: - Не стоит следовать за влюбленными. Они все равно никого не замечают. Тем более сейчас. Натали убежит готовиться к трапезе, дабы окончательно сразить своей красотой кавалера. Княжна наивно верит, что  так сможет привязать любимого и заставить его выполнить обещанное, несмотря ни на что.  Виткевич удивленно посмотрел на Волконскую: - Но ведь визит совершен, дабы Натали смогла сделать все возможное чтобы Акбар вернулся? Но при этом вы, как я понимаю,  не хотите ей подобного мужа?  Волконская поджала губы. Очевидное неудовольствие княгини выдавали нервно теребившие белый батистовый платок руки: - Я сама виновата, давая Вам право задавать вопросы о жизни нашей семьи, и очень жалею об этом. Но я отвечу вам, ибо дружеские узы часто крепче любых других. Мое мнение  не изменилось, афганец не вернется. Не потому, что он недостаточно любит Натали. Даже если Баракзай вопреки всему победит, хан просто не сможет покинуть трон, дабы забрать любимую из Санкт-Петербурга. Отлучиться за невестой на год - такое для восточного правителя немыслимо.  Ян удивленно уставился на княгиню: - Но зачем же вы тогда поощряете эти бесперспективные ухаживания?  Княгиня снисходительно улыбнулась:  - Потому что это лучший урок для барышни. Ничто так не способствует взрослению, как несчастная любовь. Виткевич внезапно заметил, как его милая, нежная Анна заплакала. Он мог только надеяться, что слезы в лазоревых очах были связаны с печальной историей княжны, а не ветреным подпоручиком, который, наконец, показался на широкой, залитой солнцем аллее.  С Хныковой Корф составлял невероятно гармоничную пару. Высокий, холеный барон с его острыми скулами, аристократически-правильными чертами лица, пропорциональной фигурой и военной выправкой был достойным партнером прекрасной камергерше, опиравшейся при ходьбе на его руку. Ян не раз видел, как совершенно очарованные поклонники  не могли отвести глаз от этого пленительного тела, от притворно-ласковых глаз, от невинно-покатых плеч и бледно-розовых рук.  Высокая темноволосая красавица была невероятно хороша и в обманчиво скромном бледно-сером платье, являя миру картину - прелестная раскаявшаяся грешница, жаждущая вернуться на путь добродетели.   Но Виткевичу показалось, что за холодной предупредительностью манер барона скрываются лишь безразличие и скука.  Наконец любовники подошли ближе, и в беседке можно было различить слова. - ….но пусть вы безжалостны, Владимир Иванович, – продолжала тихим голосом по-русски Хныкова, – а я так надеялась на снисхожденье с Вашей стороны! На лице Корфа появилась циничная кривая усмешка: - Ну право же, Катрин, не хочу снова начинать этот бессмысленный разговор. Я более не намерен доставлять неудовольствие Вашему глубоко уважаемому мною мужу. Уверен, Вы быстро сможете утешиться, очередной раз выбрав достойного из сонма Ваших поклонников. Госпожа камергерша внезапно остановилась: - Вольдемар, пусть Вы не желаете поверить, что я беззаветно люблю Вас, та ночь была просто нелепой ошибкой, глупой попыткой мести умирающей от ревности женщины, в которой я бесконечно раскаиваюсь. Но умоляю Вас, подарите мне прощальную ночь, дайте мне в последний раз насладиться огнем нашей страсти. Сказав эти слова, Екатерина Николаевна неожиданно овладела одной рукой Владимира и, слегка стиснув ее в своих бледно-лиловых жувеневских перчатках, подобострастно поднесла ее к розовым и полным губам. Казалось, Корф на мгновение растерялся, увидев такую прелестную женщину почти у ног своих; он явно не знал, как быть: отнять у нее руку или успокоить, сказав что-нибудь ласковое…. - Только ли ночь? - наконец, после длительного молчания, спросил Корф. Ян почувствовал по изменившемуся голосу Корфа момент, когда тот больше не хотел справляться с одолевающей похотью. Виткевич не раз видел этот темнеющий взгляд подпоручика, которым тот смотрел на Хныкову или любую другую из понравившихся ему женщин. Виткевич откровенно не понимал, почему дамы не видят, с какой едва укрощенной стихией проходят рядом. Наверное, дело было в том, что барон всегда старался держать свой бешеный темперамент под контролем и только в постели или схватке отпускал себя. Себя и свои желания. Ян пропустил момент, когда пара слилась в глубоком поцелуе. Красавица, добившись своего, податливо обмякла в тесном кольце рук барона. Дальше события развивались, как в глупейшей comédie de situation (фр. комедии положений). Подхватив любовницу на руки, барон стремительно зашагал к скрытой в зарослях роз и плюща беседке. Поглощенная друг другом пара влетела в укрытие, продолжая страстно целоваться и не замечая ничего вокруг. Ошеломленный Виткевич не знал, как бы прилично сообщить о своем присутствии, не смутив друга. Анна глазами-блюдцами увлеченно наблюдала непристойное зрелище, казалось, забыв, как дышать. Холодную голову сохранила только Светлейшая княгиня. Спокойный, властный, чуть ехидный голос Волконской заполнил беседку: - Пожалуй, здесь становится слишком жарко. Ян, Анна, прошу сопроводить меня в дом. Софья Григорьевна величественно прошла мимо нелепо застывших в объятьях любовников, а поручик с барышней поторопились за ней. Виткевич заметил, что у Владимира еще хватило стыда хотя бы покраснеть, а лицо камергерши выражало лишь досаду от внезапно прерванного rendez-vous amoureux (фр. романтического свидания). Ужин прошел тихо и скомканно. Анна была бледна, задумчиво и, отказавшись спеть или сыграть гостям из-за мигрени, рано отпросилась к себе. Волконская, Владимир и Екатерина Николаевна молчали. Почувствовав напряжение, даже жених с невестой поторопились закончить трапезу и уйти в свои комнаты. На следующее утро, снова проснувшись с утренней зарей, Ян решил не терять время даром и окунуться в речке до завтрака, смыв остатки вчерашних расстройств. Увы, Анна, казалось, не замечала поручика, уделяя больше времени наблюдению за сводным братом, чем перспективному кавалеру. Ее тон все также оставался любезным, но спокойно-холодным. А тут еще и конфуз с беседкой. Владимир решит, что они нарочно прятались, дабы подслушивать и подглядывать. Не слишком благовидный поступок для друга. Но проходя мимо гостиной, привлеченный отчаянием в нежном голоске своей дамы сердца, Ян толкнул дверь и застал невероятную сцену. Барон склонился над маленькой девушкой, забившейся в угол дивана, как маленькая испуганная птичка. - Вы уверены? Анна, это очень серьезное обвинение. Возможно вы ошибаетесь, и Баракзай провел ночь со служанкой Натали? Испуганная малышка, казалось, потеряла дар речи от напора барона, но нашла мужество ответить, давая отпор обидчику. Несмотря на упрямо вздернутый подбородок, нежный голосок звенел лишь обидой: - Владимир Иванович, я не ошиблась. Княжну невозможно ни с кем перепутать. Повторюсь, утром пораньше я хотела спуститься вниз, чтобы распорядиться о завтраке. Я думала попросить Варвару побаловать гостей своим знаменитым на весь уезд курником. Проходя мимо комнаты Акбар-хана, заметила, что дверь открыта, поскольку в нее зашла камеристка Репниной с тазом теплой воды для умывания. На кровати спала Наталья …., раскинув каштановые пряди по подушке. Я не могла ошибиться. Таких прекрасных кудрей нет ни у кого в усадьбе. Ян не смог удержаться, воскликнув: - Корф, прекратите мучить ни в чем неповинную девушку. Подумайте лучше, как решать проблему. Владимир опустился в кресло: - Ян, и Вы туда же, благородный рыцарь. Если бы это было так просто! Но, если сказанное - правда, задача не имеет простого решения. Они не могут сейчас венчаться. Акбар мусульманин, для подобного брака нужно разрешение Синода, а срочное обращение за получением разрешения потребует раскрытия обстоятельств. Огласка неминуемо разрушит репутацию княжны и всей семьи Репниных. И в то же время, после случившегося не венчаться они не могут. Конечно, за оскорбление дома, под кровлей которого творилось бесчестье, я могу вызвать хана на дуэль до смерти. На саблях победит он, на пистолетах я. Но что, кроме огласки и провала экспедиции, это даст? Да и взять благородную изнеженную барышню, воспитанную на французских романах, в наше опасное путешествие в Афганистан, на войну, где смерть будет следовать за нами по пятам? Это немыслимо! Это самоубийство! Господи, что же мне делать? Корф в отчаянье закрыл лицо руками. В гостиную величественно вплыла Софья Григорьевна. Облик грозной Светлейшей княгини слегка портил смешной ночной колпак, но дама решительно не была настроена обращать внимание на подобные мелочи: - Когда моя Палашка сообщила, что денщик Владимира Ивановича стоит на страже у дверей в гостиной и не подпускает любопытствующих из дворни, я поняла, что дело плохо. Судя по Вашим последним словам, я не ошиблась, коли Вам потребовалось божественное вмешательство. Извольте немедленно объясниться, что на этот раз стряслось? Барон, вскочивший при появлении знатной гости, поморщился, но не стал скрывать неприглядную правду: - Софья Григорьевна, я склонен предполагать, что эту ночь Ваша племянница провела с Акбар-ханом в его комнате. Это моя вина, я навлек позор на родной кров и принес беды Вашей благородной фамилии. Я готов понести заслуженное наказание и согласен на любое Ваше решение. Княгиня царственно опустилась на диван рядом с Анной и, посмотрев на бледную и заметно нервничающую барышню, спокойно отметила: - По-видимому, источник надёжен, и непоправимый урон девичьей чести действительно нанесен. Ну что ж, нам остается только в этом убедиться, а, главное, не допустить огласки. Ошибки в молодости прискорбны, но простительны. Будем надеяться, что краткая связь не принесет никаких последствий. А со своей красотой, положением при дворе и приданым, Натали сможет найти не слишком щепетильного мужа, готового закрыть глаза на один маленький недостаток. Конечно, о совсем блистательных партиях придется забыть, но что сделано, то сделано. Владимир, распорядитесь привести в гостиную этого insidious seducer (фр. коварного соблазнителя), обманувшего мое доверие. Я хочу сообщить ему об отказе от дома и немедленном разрыве помолвки. Корф, я также более не желаю принимать Вас у себя. Возможно, именно Ваши непрекращающиеся похождения по постелям благородных дам и подтолкнули Вашего приятеля, этого восточного варвара к совращению невинной княжны. Щепетильный барон побледнел, скулы заострились, но уязвленный Корф нашел силы промолчать, вежливо поклониться и выйти из комнаты. Ян подумал, что это был слишком суровый и несправедливый выпад от Софьи Григорьевны. Какое отношение альковные дела Владимира имеют к ночному визиту княжны в спальню к мужчине? Но, как и Корф, промолчал. Слишком уж сильное оскорбление нанесено в стенах поместья Волконской, чтобы требовать сейчас от властной дамы объективности и беспристрастия. Вернувшись с сонным Акбаром, закутанным по-привычке в свой пестрый бухарский халат, барон вывел афганца в центр комнаты, вернувшись к привычной позиции у дверей. Баракзай оглянулся и окинул взглядом присутствующих: строгую княгиню, испуганную Анну, растерянного Яна и злого Владимира. Сонная расслабленность моментально слетела с принца, оставив лишь холодную сосредоточенность, которую Виткевич не раз наблюдал в стычках. Хан неприятно улыбнулся и отметил по-английски: - Столь представительное собрание в ранний час вряд ли занято обсуждением сегодняшней погоды. Не думал, что не только в Императорском дворце у стен есть глаза и уши. В чем, позвольте узнать, Вы желаете меня обвинить? В том, что княжна провела ночь в моей постели? Так знайте, что это правда, как правда и то, что я сам ночевал в библиотеке на диване. У княжны в спальной отвратительно скрипела ставня, Натали испугалась и пришла ко мне за защитой. - За защитой? - переспросила Волконская, не скрывая недоверия и иронии в голосе. - Позвольте не поверить. Хан скривился, еле сдерживаясь, но проглотил раздражение: - Не так уж важны мотивы поступка, как то, что девица так же невинна, как и при рождении. Это может подтвердить служанка Натали, спавшая в комнате с госпожой, а также бойкая дворовая, заставшая меня утром в библиотеке, Полина, кажется. Повторюсь, мы спали порознь. Княжне ничего не угрожало. Княгиня не смогла скрыть облегчения в голосе: - Акбар, вы клянетесь честью, что Натали не провела с Вами ночь, предаваясь плотским утехам? Хан нахмурился: - Клянусь именем Аллаха, хоть я и так не привык лгать. И я бы никогда не позволил себе насладиться до брака ласками с возлюбленной, ибо не смогу взять в жены даму без чести. Наши правила гораздо проще Ваших, но обмануть доверие, попользоваться и бросить женщину в Афганистане может только последний негодяй, достойный мучительной смерти. Также смертью карается оскорбление крова друга и кровного брата. Пусть для вас я примитивный варвар, но подобная подлость по отношению к женщине - привычна на просвещенном Западе, а никак не на Востоке, - холодно продолжил Баракзай. Владимир облегченно улыбнулся и продолжил извиняющимся тоном: - Софья Григорьевна, как мне кажется, конфликт исчерпан. Я верю Акбару, он не станет врать с именем Аллаха на устах даже во спасение. Прошу разрешить отдать необходимые распоряжения, чтобы происшествие осталось тайной. Княгиня снисходительно кивнула: - Всё, что произошло в Двугорском, останется в Двугорском. Владимир Иванович, озаботьтесь тем, чтобы промеж дворни не пошло слухов. Я также надеюсь на молчание присутствующих. Спасибо Вам, Акбар, за урок порядочности и благородства. Воистину, нам, просвещенным европейцам, есть чему у Вас поучиться. Приношу свои извинения за подозрения. А Вас, Владимир Иванович, конечно, с друзьями, я непременно жду у себя дома с визитом перед отправлением в «Индию». Я хотела бы передать Вам книгу с карандашными набросками, чудесно отражающими местный туземный колорит, которую мне подарил глава Ост-Индийской компании 1-й граф Окленд, в мой последний визит в Лондон. Как художник, конечно, милейший Джордж Иден так себе, но Ваша манера рисования, судя по пажеским альбомам, чем-то похожа: возможно, любовью к оружию и вниманием к деталям. Уверена, Ваш батюшка не откажется от такого подарка из «Индии». Владимир, удивленно переглянувшись с друзьями, мог только поклониться, отдавая честь проницательности и щедрости Светлейшей княгини. Натали, спустившись на завтрак, не увидела ни малейших признаков разлада или недовольства у присутствующих, что говорило о том, что ее рискованная ночная проделка, хоть и не достигла цели, но прошла незамеченной. Княжна весьма быстро успокоилась и совершенно развеселилась, пытаясь угостить афганца непривычными ему блинами с капустой. Выезд пришлось отложить, к радости Акбара и Натали, ибо госпожа Хныкова сказалась больной и проспала до двух часов пополудни, о чем сообщил не скрывавший самодовольства Корф. Впрочем, к обеду красавица весьма оправилась и, переодевшись в изящное шелковое закрытое черное платье со стальным блеском, выглядела весьма свежо. Губы ее алели, на щеках играл нежный румянец, да и глаза светились ярче обыкновенного так знакомым Яну сытым блеском. Ночь явно доставила госпоже камергерше желаемое удовольствие. Екатерина Николаевна бодро заявила, что чудесный воздух и нюхательные соли Martin Wilhelm von Mandt совершенно ее исцелили, и она готова стойко перенести все тяготы длительной поездки в столицу, не доставляя более неудобств своим спутницам. После краткого обеда и нежного прощания жениха и невесты карета скрылась за поворотом. Но приятели недолго коротали время привычным уютным узким кругом. Уже на следующий день прибыл Иван Иванович, сломав неторопливый уединенный уклад отшельнической жизни Владимира и его спутников. Шумные балы и званые обеды в усадьбе теперь чередовались обязательными визитами ко всем ближним и дальним соседям. На мероприятиях Владимир был вынужден участвовать непременно в парадной форме, со всеми орденами и знаками отличия. Не раз и не два младший Корф просил отца разрешить ему хотя бы снять награды, но получал возмущенный отказ. Иван Иванович, герой войны 1812 года, желал хвастаться достижениями сына, идущего по его стопам. Пожалуй, из всех Двугорских знакомцев Яну более всего понравились Долгорукие. Прекрасная, любящая хлебосольная семья, где всегда были рады Корфам и их гостям. Принимали их запросто, по-соседски, без чинов и званий. В этом большом, шумном, богатом доме, казалось, им были искренне рады. У Долгоруких все дышало счастьем и благополучием. Строгая, величественная Марья Алексеевна никогда не забывала подкладывать в тарелку лишний кусочек жаркого не только любимому мужу, своему спокойному и рассудительному сыну Андрюшеньке, но и Владимиру, сетуя на близкую разлуку. Смешливая и обаятельно-живая Лизанька не сводила влюбленных глаз с жениха, что впрочем, не мешало ей снова и снова вовлекать в веселые проказы брата, Яна и даже Акбар-хана. Андрей, несмотря на громкую фамилию, рассудительность, спокойные степенные манеры и приличную должность при штабе в Тифлисе, был чужд высокомерию и легко влился в их маленькую компанию, разделяя охотничьи забавы, вылазки в уездный город и даже совместные походы в трактир. Близко познакомившись со всем семейством и, даже, потратив пару дней на обязательное позирование младшей сестре Долгоруких - Сонечке, для портрета, Виткевич был, пожалуй, согласен с выбором спутницы жизни сына Ивана Ивановича. Непоседливая, обаятельная, отходчивая, беззаветно любящая Елизавета Петровна станет прекрасной супругой вспыльчивому и склонному к меланхолии Владимиру. Потомок князей Барятинских и княжна Долгорукая. Прекрасный союз древнейших и благороднейших российских семейств! И пусть манеры девушки далеки от идеала, но Яна поражала легкость, с какой общительность и веселье барышни преодолевали замкнутость и отстраненность барона, превращая подпоручика в обаятельного озорного мальчишку, хулигана и заводилу. Казалось, что и сам степенный уважаемый отец семейства Петр Михайлович уже и сейчас не делал большого различия между своим сыном и будущим зятем, с одинаковым интересом и участием слушая их рассказы о военных буднях, играя в шахматы или, по первому пожеланию, организовывая охоту или рыбалку на своих угодьях. С таким рачительным хозяином и строгой хозяйкой, как Долгорукие-старшие, за финансовую и семейную будущность барона, куда бы ни занесла его переменчивая фортуна, можно было не опасаться. Последние дни пребывания в Двугорском для Виткевича были, увы, омрачены неудачным сватовством. Иван Иванович не захотел и слушать об ухаживании и возможном браке, заявив, что его красавицу-Аннушку ждет прекрасное театрельное будущее. Такому нежному цветку не место на задворках Империи. Он не позволит погубить деликатное здоровье и блистательный артистический талант «во глубине сибирских руд». Невольно Ян услышал и часть объяснения Анны и Владимира в библиотеке. Пара общалась за закрытой дверью, но на столь повышенных тонах, что даже сомкнутые створки не спасали, позволяя стороннему слушателю без труда понять суть беседы: - ……..изволили отказать моему другу, искренне любящему вас. Казалось, Анна плачет: - Вы же знаете, я не могу…. Ваш батюшка…. Но сбивчивые пояснения прервал возмущенный голос Владимира: - Конечно, к чему Вам бывший ссыльный! Ведь демонстрировать свои прелести на подмостках, жадной до новых впечатлений и свежих доступных артисток публике гораздо более приятная будущность. Продавать свои милости тому, кто даст больше… Воистину, прекрасная карьера для девушки, воспитанной благородной барышней. Но, впрочем, все к лучшему. Я не желал бы другу в жены столь лицемерную, лживую особу. Я надеюсь, что уже в ближайшее время Ваша мечта исполнится, и Вы дебютируете на большой сцене, наконец, избавив отца от необходимости тратить на Ваши прихоти наше состояние. Прощайте. Ян еле успел скрыться за портьерой, когда из кабинета выскочил взъерошенный и злой Владимир. За ним печально вышла, шатаясь, с искаженным мукой лицом и еле замечая что-либо перед собой за пеленой слез, Анна: - Вы ошибаетесь, как же вы ошибаетесь во мне…..Будь проклята такая судьба……