За Солнцем Луна стоит

Произошло много событий спустя полгода. В первую очередь, я стала служанкой Хюррем-султан. Это была неожиданная новость, поскольку я думала, что Валиде оставит на служении у себя. Возможно, тут сыграло отношение к наследникам, потому что привязанность Мехмеда была видна невооружённым глазом. Ребёнок любил играть и сидеть со мной. Приклеился, как банный лист и всюду следовал по пятам. Я же развивала его моторику и помогала разминать кости. Делала это постепенно и медленно, чтобы не травмировать хрупкого малыша. Иногда перед обеденным сном, лежала рядом и рассказывала сказки на русском языке. Мальчик не понимал, что я там болтаю, но под тихий и спокойный голос моментально засыпал. Его мать смотрела на это с улыбкой и счастьем в глазах, хотя сама выглядела уставшей и измученной. В конце марта Хюррем родила Михримах. Во дворце устроили праздник в честь такого события. По началу девушка не могла даже держать ребёнка, отказывалась принимать не Шехзаде. Она злилась, что родила девочку, а не мальчика. Ведь девочки в гареме не представляли из себя никакой нужды и ценности. Нужен был наследник, готовый продолжать род династии дальше. Чёртов патриархат, мать вашу! — Госпожа, — сидя в комнате, я играла с Мехмедом, параллельно наблюдала, как Гюльнихаль возилась с младенцем, — возьмите её хоть в руки. Девочка же ни в чем не виновата, что она родилась не мальчиком. Смотрите, какая она хорошенькая! Рыжеволосая посмотрела на свою подругу злым взглядом. Её бурные эмоции прямо читались на лице: гнев и отрицание. Где-то в глубине души, она, возможно, принимала дитя, но из-за упрямого характера противилась и не могла в полной мере осознать любовь к своей дочери. Вздохнув, я взяла Шехзаде на руки и села рядом с султаншей. Она покосилась, но ничего не сказала, все также продолжая дуться и расчёсывать свои волосы, глядя в окно. — Госпожа, вы боитесь, — хоть и не смотря на меня, русская внимательно слушала, — вы боитесь, что султан разлюбит из-за того, что вы не родили мальчика. Но позвольте мне дерзость, думаю, падишах будет очарован своей малышкой, а вы только покажите своим отношением к ней, что для вас важно все, связанное с любимым, — девушка повернула голову ко мне, а потом к своей подруге, которая держала уже переодетую в розовые одежды Михримах, — в глазах своих детей вы подобна ангелу. Смотря на ваше отношение, они будут отражать его. Думаю, вы всегда мечтали иметь большую семью, поэтому придерживайтесь целей. Не отказывайтесь от невинной души, только из-за разницы в поле. Закончив, я с улыбкой на губах наблюдала, как Хюррем, попросив у Гюльнихаль дочь, взяла Михримах на руки и немного улыбнулась, глядя на сонное лицо ребёнка. Думаю, пусть и не сразу, но у них все будет отлично. С того момента, в их отношениях все наладилось. Утром у меня были занятия, где я проводила большую часть дня. В обед бежала в покои Хюррем, нянчилась с Мехмедом, развлекала историями госпожу и её подругу. Дальше шла к Валиде, отчитывалась по достижениям в учебе, а в конце дня устало заползала в комнату и моментально вырубалась. Иногда вечером писала отчёт для Якуба. Рассказывала новости во дворце и успехи в учёбе, обсуждала прочитанные книги и задавала интересующие вопросы. Письма иногда уносила Кеша, которая более или менее освоилась и привыкла ко мне. Я будто чувствовала птицу, её эмоции и желания. Когда было грустно, мы шли гулять, когда весело — играли. Ворон любила меня, ласково щипала за руки и лезла, чтобы её погладили. А иногда письма и книги уносил Халиль. Первый раз мы встретились вечером на следующий день после пожара несколько месяцев назад. После отчета за сегодняшний день, Дайе оставила меня в покое и ушла в свою комнату отдыхать, хотя вряд ли бы она легла, не сделав все отчёты и не пересчитав бюджет гарема в сотый раз. Была уже поздняя ночь, когда я, закончив писать письмо наставнику, ложилась спать. Две почти сгоревшие до конца свечки стояли на подносе и еле заметные огоньки освещали комнату. Было тихо, тишину нарушал только ветер, воющий за окном. Укутавшись потеплее, я почти заснула, как вдруг уловила какие-то шорохи со стороны окна. Привстала с кровати, напряжённо посмотрела на дерево за окном. Его ветки как-то странно дергались. Слишком резко и явно не от ветра. Вдруг я заметила чёрную тень. Нет, даже силуэт сидящий на дереве. Подавив крик в горле, стала искать что-то, чем можно огреть незваного гостя. Руки человека потянулись к решетке и дернули её наверх. Сквозь темноту, освещаемую только светом от свечек, заметила знакомую ладонь с многочисленными мозолями. Издав облегчённый вдох, попыталась унять бешено колотящееся сердце. Зло уставилась на лицо улыбающегося Халиля. Его задорная улыбка и хитрый взгляд прям кричал: «Я тебя нашёл, я тебя напугал!». Он головой показал на затворку. Дёрнув, открыла ему окно, чтобы он залез в комнату. Сразу подул прохладный ветер с улицы. Я поёжившись, в одной сорочке обхватила себя за плечи, глядя как друг тихо закрывает дверцу, проверяя не видел ли его кто с улицы. — Что ты здесь делаешь? — Прошипев, я шёпотом спросила. — Я сначала подумала, что ты какой-то жердяй из сказок, которые ты мне рассказывал когда-то. Крадёшься бесшумно, как убийца. — И я тоже рад тебя видеть, не ведьма. Волновался за тебя, — слегка улыбнувшись, он взял меня за плечи и усадил на кровать, сам устроившись на полу рядом с моими ногами, снимая с себя свои грязные сапоги, — меня не пустили в лазарет, а весь дворец гундит про твои подвиги и спасение Шехзаде. Решила поиграть в героя, да? Он посмотрел прямо в глаза. — Ты бы слышала эти разговоры, тьфу, — выругавшись, он мотнул тёмной шевелюрой, я со смешком вытащила из его волос пару листочков, — я зачем пришёл то к тебе… Ах, да, держи, — вручив в руки мне какую-то коробку, он ответил на мой вопросительный взгляд. — Якуб сегодня странно себя вёл, на расспросы ничего не отвечал, а после, через Айнура передал коробку для тебя, но я попросился отнести её тебе сам. Открой, посмотри, что там. Самому до жути интересно! Вскинув брови, я развязала ткань, в которую была закутана шкатулка. Открыв, взяла красивое серебряное колечко и записку, гласящую, что кольцо не простое, а выполняет функцию оберега. При опасности оно будет сильно жечься. Халиль, сунув голову мне под руки, прочитал небольшие строчки и взял в руки кольцо, одел мне на средний палец правой руки. Сначала, кольцо было большое, но спустя несколько секунд сжалось вокруг пальца, плотно обвив его, а затем нагрелось, но вскоре остыло. Я попробовала стянуть его, но оно будто прилипло, сверкая и переливаясь серебристо-белым цветом. Мой восхищённый вздох, видимо, был очень громким в тишине, ибо товарищ как-то странно прищурился, глядя на мое счастливое лицо. В его глазах было что-то вроде разочарования? — Смотри, какая красота, — я радостно улыбнулась кислому другу, — Якуб сделал прекрасный подарок. Хмыкнув, Халиль уже хотел вставать с пола, как вдруг застыл, аккуратно дотронулся до моего лба. — У тебя шишка, — он провёл шершавой подушечкой пальца по лбу. После пошарившись по карманам, достал какую-то баночку, — на, вот, намажь перед сном, завтра утром и следа не увидишь. — Спасибо, — улыбнувшись такому подарку, смутила мальчика, — ты сам это сделал? — Естественно, персональный врач — Халиль к вашим услугам, госпожа, — он шутливо поклонился и прикусил губу, чтобы не рассмеяться. Я пыталась не засмеяться вместе с ним в голос. Его немного вьющиеся темные волосы, как и мои, отросли. Да и в принципе товарищ слегла вытянулся с лета. Мягко улыбнувшись, Халиль поднялся с пола, приняв своё обычное отрешённое выражение лица, потрепал спящую Кешу через клетку. — Мне нужно идти, — он повернулся и прошептал, — через день буду приходить к тебе. И, Айла, пожалуйста, не влезай в неприятности. Только появившись здесь, ты уже нашла приключения. — Я постараюсь, Халиль, — встав с кровати, обняла мальчика. Он сначала напрягся, а потом мягко потрепал по макушке, как младшую сестренку. Напоследок вдохнув запах леса, исходящий от его одежды, мы попрощались. Халиль бесшумно открыл окно и также тихо залез на дерево, вернув до этого решетку на место. Его будто здесь и не было, лишь шкатулка одиноко стояла на столе. В ту ночь, мне снился очень странный сон. Будто я бродила в белом платье по дворцу совершенно одна. Холод пробирал до дрожи, ступни покрылись инеем, а по шее стекала кровь, бурыми каплями падая на мраморный пол. Идя дальше, я заметила впереди лужу крови, а в ней лежала служанка. Вдруг она резко шевельнулась. Изогнулась всеми конечностями, встала на ноги, двигаясь, будто управляемая кукловодом. Девушка стояла спиной ко мне, держа в руках окровавленный кинжал. Ее голова резко вывернулась на 180 градусов, будто она была совой. Я в ужасе уставилась на её лицо, которое превратилось в страшную гримасу. У неё не было глаз, из-за чего две чёрные дырки с красными слезами текли по её бледным щекам. Мой крик в тот момент был оглушительным. Проснувшись в холодном поту, вскочила с кровати и мигом побежала записывать сон. Что касается учебы во дворце, то было не так сложно, как я себе представляла в начале. Знания из прошлой жизни давали о себе знать. Единственная проблема заключалась в письменности. Арабская графика для меня была сильно сложной, потому что я путалась в этих закорючках, иногда писала совершенно другое, что хотела бы. Дайе-Хатун часто проверяла записи и спокойно указывала на ошибки, не кричала и не злилась. Она понимала, что я ребёнок, а кроме письменности больше проблем с остальными предметами пока не было. Женщина вообще относилась ко мне тепло. Конечно, она не всегда была такой. Могла прикрикнуть, одарить строгим и не супер нежным взглядом, но за счёт моего спокойно характера и послушания, такие вспышки выбывали редкими. Иногда, после тяжелого дня, я, Дайе и Нигяр собирались в комнате и пили чай. Первая встреча с последней произошла именно в кабинете хазнедар. Калфа была точной копией сериальной Нигяр. Девушка мило улыбнулась, когда я вошла в комнату к наставнице. — Ну, здравствуй, героиня наша, — с дружелюбной насмешкой Хатун пригубила кружку с горячим напитком. Дайе слегка улыбнулась и кивнула на мой поклон. — Нигяр-калфа, я же просила не называть меня так, — надув губы и нахмурив брови, плюхнулась на диванчик рядом с тихо посмеивающейся девушкой, — вы мне будете это до конца дней напоминать. — Конечно, ты же у нас ходишь сквозь стены, — хихикнув, она улыбнулась, что её темные глаза скрылись за веками. Нигяр часто вспоминала мне случай с пожаром, после которого несколько месяцев во дворце (особенно в гареме) ходили слухи, что я ведьма, спасительница и святая. Именно про такие сплетни и говорил Халиль. Вообще без понятия, как и откуда он узнал про это раньше всех, но я, первый раз услышав такое, когда проходила мимо двери, в недоумении уставилась на перешептывающихся девушек. — Ишь чего раскудахтались, а, ну, кыш по делам, — Сюмбюль выскочил из прохода и принялся разгонять толпу любопытных, — вот же бестолковые клуши! — Хмыкнув, он заметил меня. — Сюмбюль-ага, о чем они говорят все время? — Любопытно поинтересовавшись, включая дурочку, заметила метающий взгляд евнуха. — Понимаешь, Хатун, это же гарем, вечно сплетничают, выдумывают всякое… — Она колдунья! — Одна наложница выкрикнула, указывая на меня. — Она выбралась из горящей закрытой комнаты и спасла Шехзаде! Заключила договор с шайтаном! Он вселился в её тело, и теперь она одержимая! Везде прошёлся громкий шёпот, я же, выпучив глаза, переваривала сказанное. А после рассмеялась. На мою реакцию, Сюмбюль очень странно покосился, но побежав в гарем, начал затыкать девушек. Мне же было абсолютно все равно, что они там болтали. Это гарем, кроме сплетен, танцев и рукоделия делать девушкам было нечего, немножко погалдят, а потом забудут и перестанут. Иногда Валиде и Хюррем пытались стебать меня, но видя мой задорный взгляд сами улыбались. Недавно, Султан вместе с войском вернулся в Стамбул с победой. А на следующий день Ибрагим-Паша был назначен великим визирем. В тот день я выпустила свою птицу на улицу полетать, и пока она разминала крылья вокруг дворца, я прогуливалась по саду. Шехзаде Мустафа сидел на подушках и что-то внимательно изучал, заметив мое приближение, закрыл книгу и коротко кивнул. — Шехзаде, — поклонившись, смущенно проговорила, — а что вы читаете? — Ибрагим-Паша, перед походом дал эту книжку, — мальчик жестом позволил устроиться на подушках рядом, — мне понравился итальянский язык, поэтому захотел углубиться в него. — По-итальянски знаю только Bella Ciao, — тихо стала напевать песню, слов, которой не знала, но видимо говорила что-то очень смешное, раз наследник, давя в себе смех, сидел весь красный, как вареный рак, — почему вы смеётесь? — Ты забавная, Хатун, — широко улыбнувшись, мальчик открыл книжку и начал объяснять смысл истории. Он мало что понимал в этом языке, иногда путался, но его маленькие старания я оценила. — Ка-а-а-р, — к нам на стол неумело приземлилась Кеша. Покрутившись, она цапнула меня за руку, намекая, что нагулялась. Или просто у неё включится режим ревности к постороннему человеку. Странно, что птица принимала только меня, Халиля и Айнура. Когда Валиде-султан попросила погладить птицу, Кёша чуть не оттяпала ей палец за такие действия в свою сторону. Погладив её по перьям, я попрощалась с Мустафой, который направился на учебу к Мехмеду Челеби. Я же поковыляла к сыну Хюррем. — Привет, солнышко, — войдя в детскую в покоях наложницы, потрепала за щечку ребёнка, при этом приветственно кивнула сидящей с Михримах Гюльнихаль, — соскучился, да? Услышав невнятное «да», я села рядом с кроватью малыша. — Итак, сегодня буду рассказывать тебе интересную историю про мальчика, который выжил. Слушай внимательно и запоминай, — ткнув легонько в нос, принялась рассказывать всеми известного Гарри Поттера. Девушка укачивала маленькую госпожу, а сама слушала рассказ на русском. По удивленному лицу, видела, что она хочет просить про знания такого языка, но не прерывала меня. Чтобы не разбудить своим голосом ребёнка. — А в конце, Гарри женился на Джинни, Рон взял в жены Гермиону, и жили они все долго и счастливо. Про проклятое дитя смысла рассказывать нет, потому что это полная чушь. Конец! Легко хлопнув в ладоши, накрыла заснувшего Шехзаде и вышла из детской. Хюррем-султан, пришедшая с прогулки с повелителем, напряжённо кусая губы, смотрела в окно. На дворе уже стоял поздний вечер и было темно. Заметив меня, она мотнула головой, подзывая. — Заснул? — Да, госпожа, ребёнок спит, Гюльнихаль осталась рядом с ними, — женщина кивнула, — что-то случилось? — Мустафа заболел, — на скептический взгляд продолжила, — на занятиях с Мехмедом Челеби ему стало плохо, оказывается у жениха Хатидже-султан чахотка. Я смотрю, ты не удивлена этому, особо. Слухи так быстро расползаются по гарему? — Я видела сегодня Шехзаде, он показался мне немного бледным, — пришлось соврать, чтобы не выдать знания канона, — поэтому не удивительно, что он приболел, а про чахотку мужа Хатидже-султан я не знала. Хмыкнув, девушка печально опустилась на диван. Насколько я знаю, сегодня был четверг, а раз Хюррем здесь, значит Махидевран в покоях у Султана. Сев рядом с рыжей, положила руку на плечо. Вздрогнув от прикосновения, она покосилась на меня. — Он не притронется к ней, — мой уверенный взгляд и голос немного успокоили её, — ложитесь спать, утро вечера мудренее. Я вышла из комнаты, оставив султаншу одну, и отправилась к себе. Лёжа в кровати, я боялась закрывать глаза, ведь передо мной сразу же появлялось лицо, перекошенное гримасой ужаса и злобы. Якуб предупредил, что такие сны не к добру, поэтому попросил держаться подальше от наложниц и служанок. Кто ж знал, что наставник опять окажется прав!