За Солнцем Луна стоит

— Будь осторожен с наложницами. Смотри, чтобы тебе не попалась шпионка Хюррем. Не теряй голову, сынок, — Махидевран, оторвавшись от окошка, строго, но с каким-то волнением посмотрела на задумчивого сына. Шестнадцатилетний Шехзаде всю поездку провёл в тишине, слушая монотонный и нудный голос матушки, повторяющий по десять раз одно и тоже. Как она язык не намозолила ещё? Мустафа, за несколько лет, проведённых в Эдирне, почти не помнил ни дворец, ни строгое выражение отца, ни всегда благосклонного к нему Ибрагима, ни тетушек, ни родных братьев. Воспоминания из детства менялись, превращаясь в приятное ощущение, доставляющее лёгкую тоску и меланхолию, заменяясь новыми чистыми белыми листами. Сейчас он Шехзаде, наследник престола, главный и любимый претендент на трон. В любой момент готовый занять пост Султана, став самым могущественным в мире. Конечно, мечтать ему никто не запрещает, но нужно уметь спускаться на землю. Мустафа видел, что его мать не обладала таким важным навыком, каждый день надеясь на добрый и ласковый взгляд отца и его тёплые руки, сжимающие крепко её ладонь. Махидевран витала в облаках, была наивна и глупа, но её сын никогда не скажет это вслух, не признаётся в позорной правде. Пусть он и презирает ложь. В какой-то мере Мустафа сочувствовал ей, но знал, что это расплата за ужасное отношение, проявленное к законной жене Султана Сулеймана. К самому заклятому врагу Махидевран. Теперь же женщина расплачивается за это, неся вечное наказание и тихое презрение отца, тешась облачными представлениями о будущем. Шехзаде никогда не понимал, почему нельзя жить дружно и мирно? Зачем плести за спинами друг друга интриги, полные риска, страха и последующих сожалений? Почему расплата такая высокая? Да, с одной стороны это захватывало дух, все как он и любит, но жертвовать благосклонностью других, родственными связями и семьей — это глупая ошибка. Мустафа поэтому и старался подружиться с братьями и младшей сестрой, понимая, что в их крови течёт кровь династии османов. Династии, управляющей почти всем миром. Он не позволит их обижать, ведь как сильный и могущественный старший брат, он должен уметь защищать главное — семью. Ответственность легла на его плечи с появлением Мехмеда ещё в раннем возрасте. Мустафа будет рядом, не смотря ни на что! Темные глаза внимательно следили за проезжающими мимо воротами. Он, чуть коснувшись, приоткрыл занавеску, наблюдая за синим небом. Думая о жизни и предстоящих испытаниях, пропуская мимо ушей взволнованный голос матери. Они почти приехали. Повозка спустя несколько минут остановилась со ржанием лошадей. Мустафа первым вышел на свежий утренний воздух, а после подал руку спускающейся султанше. Подросток огляделся вокруг, вспоминая такой родной, и в то же время немного изменившейся сад. А может ему казалось, что парк изменился? Или изменился он сам? Оставив мать со служанками, он приказал нескольким слугам отнести его и её вещи. Но для начала нужно известить о приезде Валиде и найти Дайе-Хатун, пусть приготовит покои. Мустафа, идя вперёд, завернул за угол, но чуть прищурился, смотря на идущих в саду двух людей. Первую он хорошо узнал: темные волосы, убранные в длинную косу с ободком, трость, выдающую уже не молодую хазнедар. Чуть усмехнулся, а после с интересом начал рассматривать прыгающую рядом невысокую девушку в голубом лёгком платье. Хатун что-то рассказывала, бурно жестикулируя, а после успокоившись, шла тихо рядом, переговариваясь с калфой. Такая манера говорить была только у одного человека. Мустафа ненадолго остановился, притаившись за углом, но так и не смог понять, что за знакомый силуэт маячит впереди. Качнув головой, он отогнал мысли и направился к Дайе. Сначала нужно решить проблему с заселением. Чем ближе Мустафа приближался, тем знакомее становилось лицо девушки, с которой в детстве он часто играл. Айла-Хатун выросла, расцвела, словно красивый и изящный цветок. Но это только с внешнего вида. Во время разговора, Шехзаде то и дело осматривал её, подмечая различия и сходства, основываясь на воспоминаниях нескольких лет. Девушка выросла, безусловно, но задорный взгляд, скрывающий в себе твердость характера и упёртость, остался прежним. Её волосы были убраны в пучок, но все равно торчали в разные стороны клочками. Руки были напряжены, что он отметил сразу. Лицо немного удивлённое, вперемешку с каким-то восторгом и страхом, но с каплей заинтересованности. Интересное сочетание… Он всегда невольно сравнивал себя и её. Оба шли вперёд, не оглядывались в прошлое, защищали всё, что дорого и важно. Мустафа ценил честность и справедливость. Но самое ценное — это преданность, а эта девушка с каждым днём доказывала это качество, но не ему, а его младшему брату. Пусть давно, но даже в детстве, Мустафа видел привязанность маленького Мехмеда к своей няне. Как она мягко и заботливо читала сказки, как носила его на руках, пела и всегда была рядом. У Мустафы были учителя, родители, няни и куча служанок, тети и Валиде обожали его, часто баловали, зная, что он самый лучший и самый главный наследник. А что доставалось его брату? Его тоже любили, но, как казалось Мустафе, в меньшей степени, кроме отца и Хюррем-султан. Эти двое, как две наседки следили за Мехмедом несколькими парами глаз. Но самый внимательный взор был у Айлы. Слишком уж по-взрослому эта девочка смотрела и на него, и на его брата. Это настораживало, но особой опасности мальчик никогда не чувствовал. Скорее была уверенность в том, что Айла никогда не станет предательски втыкать нож в спину. Своим ощущениям Шехзаде привык доверять. Мустафа замечал, как его младший брат смотрел на неё с обожанием, будто перед ним стояла не обычная девчонка, коих в гареме сотни, а сам Аллах, спустившийся на землю. Это смешило, но больше заставляло задуматься. Кто знает, чем обернётся такая привязанность? Мустафа понятия не имел, изменилось ли что-то с тех пор, но делал уклон к варианту «нет». Вряд ли Мехмед, его брат по отцовской крови, такой же упёртый баран, как султан и он сам, возьмёт да быстро забудет заинтересовавшего его человека. Сулейман никогда не отпустит хитрую Хюррем, свою жену и мать пятерых детей. Оба связаны красной нитью судьбы, которая удачно свела вместе. А если привяжешься, будет сложно распутать узел, который с каждым днём становится только сложнее и сложнее, дополняясь деталями, складываясь в пазл из тысячи кусочков. Мустафа не станет проявлять к девушке интерес, остановится на доброй дружбе, но не отрицает, что испытывает симпатию. Да, Айла, конечно, хороша, но она не его человек. И выбор своего брата он уважает. Ведь наследник любит Мехмеда. Не пойдёт против его желаний. У Мустафы будет счастье, он это чувствует и знает, уверен в этом, но не с Айлой. Пусть и у младшего тоже будет счастье. Мальчик со слабым здоровьем и высоким уровнем знаний должен обрести покой с той, кому отдаст своё сердце. Это случится не скоро, но Мустафа отступит, потому что любит брата. Любит свою семью и никогда её не предаст. На новость о том, что в его гареме появится Айла, он отреагировал крайне негативно. Узнав от служанки список наложниц, он немного ужаснулся их количеством, но только единственное имя выделялось и беспокоило его. Айла-Хатун. Мустафа, бросив разбор вещей на служанок, вылетел из предоставленных покоев, оставив непонимающую мать разбираться с новыми головными болями. Наследник помчался к Валиде, собираясь выяснить причину такого решения, и как-то изменить ситуацию. Иначе быть скандалу и истерикам от его брата. Несколько поворотов пролетели незаметно, что он почти столкнулся с чуть ли не ревущей, но злой Айлой. Девушка сжимала руки в кулаки, злобно одарила взглядом. Открыла рот с возмущением: — Какого…? — Не знаю, — перебив гневную тираду, он прикрыл рот рукой, тем самым ещё больше разозлив её, — уж поверь, не я составлял список, и без понятия, откуда там твоё имя. Меня самого это не радует, — он усмехнулся, когда девушка расширила глаза, приняв последнюю фразу за оскорбление своей личности, — да тихо ты. Ай! Я не имел в виду ничего такого! Айла, успокойся! Девушка, укусив Шехзаде за палец, мотнула растрёпанными волосами и посмотрела на него. Её ноздри вздувались, а вены на шее ещё больше выделялись на бледной коже. — То есть, как это не знаете ничего? Это возмутительно! Я не прошла обучение, меня не должны трогать ещё два года, как минимум! Так нельзя! — Она почти крикнула, и Мустафа, схватив её за плечи, дернул в сторону, прижав к каменной стене. Слишком шумная! Если их заметят, то пойдут неприятные слухи. Айла сразу же затихла, вжавшись в стену, отодвигаясь подальше. Как испуганная лань перед хищником. Мустафа усмехнулся от такой мысли. — Успокойся, я поговорю сейчас с Валиде. Ты же пойдёшь к Дайе, объяснишь все происходящее, а после пусть она отправится ко мне. Если не удастся уговорить, пусть тогда это сделает калфа, хорошо? — Она задумчиво кивнула. — Отлично. — Не могли бы вы…? — Мустафа понял её желание и аккуратно отпустил. Стараясь не смотреть на смущающуюся девушку. «В этом дворце одни проблемы», — он наблюдал, как поклонившись, она сверкая пятками убегала от него. Мысленно подумав про чокнутых женщин, Мустафа прошёл дальше, остановившись рядом с покоями Валиде. Войдя в богато украшенную комнату, он взглянул на Айше-Хафсу и сидящих рядом Хюррем-султан и Хатидже-султан. Если тетя радостно поприветствовала его, то Хюррем пусть мягко и приветливо поздоровалась, но вот во взгляде так и сквозило холодное «до свидания». — Давно мы тебя не видели, Мустафа. Как поживешь? Как твоё здоровье? Надеюсь, ты и Махидевран доехали без проблем? — Старая женщина заботливо потрогала по плечу, чуть любопытно склонив голову, изучая повзрослевшего наследника. — Да, все в порядке. Мы доехали спокойно и без каких-либо трудностей. Пару раз останавливались передохнуть. Матушка плохо переносит укачивающую езду. Единственное, что беспокоит меня сейчас, так это одна вещь, касающаяся гарема, — Мустафа мельком взглянул на незаинтересованную Хюррем, которая пыталась делать вид, что фрески на стенах самое интересное, что может быть в этой комнате. — Я хочу спросить, почему в списке Айла-Хатун? Она же, насколько я понял по слухам из гарема, только недавно принялась к более серьезному обучению. Русская, до этого молча не слушавшая разговор, резко обернулась, скорчив вопросительную рожу, но этого никто не увидел. Все обратили внимание на нахмурившуюся Валиде. Повисла тишина. Хюррем туда-сюда стреляла глазами, а Хатидже на пару вместе с ней ждала ответа матери. — Тебя не устраивает данная девушка? — Валиде, убрав улыбку с лица, посмотрела на недовольного внука. — Мне вышвырнуть её из дворца? — Нет, я не это имел в виду. — Тогда в чем причина? Айла-Хатун умна, её успеваемость в учёбе самая лучшая. Она не только сможет закончить программу за год, но и отлично подойдёт тебе в пару. Старательна, красива, талантлива. Очень послушна и образованна. Не лезет на рожон, так ещё и отважна. Мне казалось, тебе нравятся такие девушки. По составленным картам Айлы-Хатун и твоей, Дилияр-Эфенди, наш астролог, сказал, что девушка отлично дополнит тебя и твои качества. Прекрасная женщина для рождения наследника… — Не в этом дело, Валиде, — Мустафа оглядел всех присутствующих, поняв намёк внука, женщина взглядом выпроводила дочь и невестку. Обе поклонившись, тихо вышли. Султанша посмотрела на парня, прося продолжать. — Это очень сложно объяснить, но я не считаю Айлу своей партией. Как по мне, было бы замечательно сделать её калфой. — Калфой? — Да. Вы сами сказали, что она умна и сообразительна. И к тому же, она до сих пор является няней Мехмеда. Я не хочу лишать брата единственного друга, с которым он может поговорить. Может вы и не знаете, но во дворце кроме младших братьев и сестры, у него никого нет. Разве что учителя. Хюррем-султан занята воспитанием младших детей, но остальное ложится на плечи Айлы. Бабушка вскинула брови. Оглядела с изумлением повзрослевшего внука. — Ты беспокоишься о брате? — Да, — женщина притихла, задумчиво уставившись куда-то в сторону, — поэтому, прошу вас. В гареме полно женщин, готовых быть моими фаворитками. Но трогать 14-летнюю девочку, я не стану. Окончательно уйдя в себя, Айше Хафса несколько минут сидела, напряжённо думая. В этот момент Мустафа тихо наблюдал за её хмурым выражением лица. Цокнув, она поднялась на ноги, обернулась на вставшего за ней подростка. Произнесла печально: — Очень жаль, что ты отказался от такого подарка. Но думаю, в какой-то степени ты прав. Молодая и импульсивная девочка, пусть набирается опыта, а потом и решишь, что с ней делать, — бабушка мягко обняла Мустафу, погладив его по широким плечам. Он же подумал про себя, что все уже давно решил. — Будь добр, позови Махидевран. Думаю, она сама отберёт тебе наложниц, понравившихся ей. Ты тоже можешь принять участие. — Спасибо, Валиде, но я устал после поездки. Нужно быть готовым к завтрашней церемонии. Мустафа улыбнулся в ответ на тёплый взгляд султанши, а после попрощался. Вышел он из покоев со спокойной душой, но новая проблема поджидала его прямо на выходе. Мехмед, взъерошенный и взволнованный, еле слышно стучал пальцами по книжному переплету, отбивая какой-то свой ритм. Заметив брата, он убрал книжку в большой карман верхнего платья, и бросился в объятия. Мустафа радостно улыбнулся, погладив по макушке своего младшего. Чуть потрепал и счастливо улыбнулся. — Мехмед, — наследники обнялись ещё раз, — брат мой, как я давно тебя не видел! Столько лет прошло, ты так вырос! Скоро и до меня вытянешься. — Конечно, и тогда мы с тобой сразимся на мечах по-настоящему! — Шехзаде широко улыбнулся, а Мустафа дал лёгкий подзатыльник. — Как твоё здоровье? Как Михримах, братья? Учеба? Надеюсь, все хорошо? — Да, вполне, — два сына Султана Сулеймана вышли на улицу. Немного остужая мечущиеся туда-сюда мысли, — матушка часто сидит с братьями. Джихангир болеет так долго… Отец тоже навещает нас, но в последнее время довольно редко. — Поход? — Да, повелитель уже несколько месяцев готовится к такому важному событию. Я узнал, что твоя церемония должна пройти завтра. Не боишься? — Мехмед остановился, посмотрел на серьёзного Мустафу. — Мне нечего бояться, брат. Рано или поздно, взросление приходит, а вместе с ним и ответственность. — Хлопнув по плечу, старший хитро усмехнулся, а после направился вглубь сада. — Мустафа, — мальчик продолжил стоять на месте, глядя как сын Махидевран вопросительно посмотрел, остановившись тоже, — могу спросить кое о чем? Точнее, о ком? Я знаю, что сейчас не время обсуждать такие вещи, ведь у тебя много забот и. — Ты про мой гарем? — На его смущенный кивок наследник странно улыбнулся. Его теория про их взаимоотношения подтвердилась. — Тебя интересует Айла-Хатун? — Да. Это правда? В гареме говорят, что она станет твоей наложницей? Старший подошёл поближе, внимательно вглядываясь в карие обеспокоенные глаза. Пусть ребёнок и скрывал, но Мустафа видел его волнение и нетерпение от ответа. — Нет, — мальчик еле заметно выдохнул, — она не будет со мной в гареме, а продолжит обучение. Давай закроем этот разговор. Шехзаде махнул стражнику, чтобы им принесли оружие. — Ты что-то говорил про мечи? Давай же посмотрим, кто из нас сильнее? Мехмед улыбнулся, уверенно встал напротив брата, занося деревянный меч. Удивительно, но со временем они могут столкнуться также и в реальной жизни, но уже насмерть…

***

— Нет! — Айла, да! — А я говорю нет! Халиль спокойно стоял, уперевшись на стенку дома, попивая лавандовый чай. Его голова не выдерживала этот спор, длившийся уже, наверное, час. Поэтому парень, смирившись с обществом двух оленей, то есть мной и Якубом, лишь безразлично наблюдал за перепалкой. В последние дни он какой-то отстранённый и молчаливый, даже мне редко удаётся увидеть его хитрую улыбку. Надо бы поговорить, иначе закроется ещё больше… — Ты ведь понимаешь, что тебе никуда от этого не деться? Или ты хочешь откинуть копыта раньше времени, глупая девчонка! — Я не собиралась откидывать свои, как вы сказали «копыта»! — Я пропилила его возмущённым взглядом, на что мужчина устало закатил глаза. — Давай повторю ещё раз, более понятнее. Ты ведь замечала, что временами у тебя появлялись галлюцинации, потеря контроля над телом? Головокружение, тошнота? Тебе становилось плохо без причины? Когда в последний раз было такое? — Пару дней назад в библиотеке. Разве это не связано с моим недосыпом? — Нет, конечно же нет. Это так называемая «побочка». Каждый колдун, обладающий сильными способностями, берет магию из обычных предметов. Воздух, вода, земля и так далее. Как губка, мы впитываем в себя абсолютно все подряд, но и отдаём за это многое. Вместо изначального пустого кувшина мы превращаемся в целый колодец, выходящий за края. — И сейчас я колодец, который доверху полон? — Да, — Якуб достал лист бумаги, начертив на ней круг и несколько стрелок, направленных в центр, — ты вот этот бочонок. С побочкой ты начинаешь выплескивать свои силы в окружающий мир, — он дорисовал стрелочки из круга, — что очень плохой знак. В лучшем случае ты ранишь кого-то, а в худшем, — наставник тяжело и серьезно посмотрел на меня, — просто выгоришь. Потухнешь как свечка. — И что тогда делать? Почему это началось сейчас? — Ты растёшь и меняешься. Твой организм не успевает подстраиваться под твои особенности. У некоторых магов такие сбои происходят постоянно и это никак не изменить. Хотя все же есть два способа прекратить это: первый — это меньше пользоваться навыками, но тебе такое не подходит, ведь ты никак не контролируешь свои сны. А второй — делиться с кем-то энергией. — Обмен? — Я вопросительно на него посмотрела. — С вами? Или с любым человеком? — Да, что-то вроде обмена. Ты отдаёшь, высвобождаешь себя от груза, делишься с другими, получая пустоту, которая тебе нужна, чтобы не перегружаться. Но не со мной, у нас нет связи. Ты младше, врожденный дар. Наследственный, я бы даже сказал. У меня приобретённый. Мы просто не подойдём друг другу. Но есть, так называемые, проводники, которые поглощают в себя частицы, улавливая связь ауры, — я недоумевающе посмотрела на его довольное лицо. — Поэтому я и дал тебе несколько лет назад птицу! — Я не совсем понимаю, — посмотрела на сидящую на спинке стула Кешу, — она тут причём? — В течение нескольких лет она подпитывалась твоей энергией, налаживая ментальную связь. Ты ведь замечала, что иногда чувствуешь её эмоции и желания. Она понимает твои также. Поэтому сейчас Кеша почти твоя копия, только пустая. Пойми, девочка, магия пронизывает тело, рвётся наружу, она проникает глубоко в клетки. И может разорвать на куски, если не предотвращать этого. — А если я буду с ней делиться, она сама не лопнет от магии.? — Нет, — Якуб рассмеялся от моего вопроса, мягко подгладил птицу по перьям, — животные намного ближе с природой, поэтому они отдают магию, оставаясь проводниками. Являясь, так сказать, работниками на две стороны. Вороны делают это легче и быстрее. Но ещё кошки тоже хорошо проводят энергию, поскольку они магические существа с древних времён. Им поклонялись, возводили статуи. И они обрели какое-то своё особое чутьё. — Тогда почему вы не подарили кошку? — Я вопросительно посмотрела на него. Мужчина пожал плечами. — Согласись, ворон выглядит эффектнее, — Эфенди подмигнул на недовольную скорченную рожицу от его опять шутливого выражения лица, — на самом деле с кошками сложнее, они не будут тебя слушаться, как та же птица, потому что первые за несколько столетий слишком многое о себе возомнили. Вороны же более мощные существа, умеют перемещаться сквозь тот мир, в том числе. Птицы гордые, но преданные. Ладно, не в этом суть, давай начнём новый этап в твоём обучении. «Очищение». Мужчина взглянул на Халиля, который до этого молча наблюдал за нами. Он выпрямился и пошёл в другую комнату, вернувшись с каким-то тазом с водой в руках. Якуб же убрал все со стола, постелив мягкую и белоснежную ткань. Поставил таз с водой на стул, где сидела Кеша. Я было хотела задать вопрос, но решив усмирить своё любопытство, лишь молча смотрела за их движениями. Якуб аккуратно взял птицу за туловище, посадив в воду. Кеша не дёргалась, лишь чёрными глазами испуганно стреляла в нас троих. Полив водой из небольшого ковшика, наставник вытащил мокрого ворона. Халиль стоял с полотенцем в руках, а после взял её, закутал, как младенца, отжимая. В это время Якуб поставил тазик на стол и приказал мне поудобнее сесть на белоснежную ткань. Подозрительно зыркнув на него, послушно выполнила. Но кто ж знал, что мужчина решит окунуть головой вниз в эту воду. Испугавшись такого резкого движения за затылок, даже не успела понять происходящее. Меня будто бросили в огромный бассейн с ледяной водой, но ощущение паники оставалось недолгим. Открыв глаза, я сначала даже не поняла, где нахожусь. Шумная улица базара, на котором каждый торговец выкрикивал свой товар, завлекая покупателей. Все было размытым, мыльным, почти ничего четко рассмотреть было невозможно. Солнце пекло сильно, что я с удивлением обнаружила себя сидящей на крыше какого-то дома. Мой рост уменьшился, было жарко, везде что-то чесалось, но зрение и чувства обострились. Шокировано оглядывалась по сторонам, ничего не понимая. «Я вообще где?» — К горлу поступил комок, который хотелось сглотнуть, но лишь ещё больше запаниковала. Я была не в своём теле точно, но даже не это пугало. Атмосфера странная. Тяжелая и давящая на мозг и на сердце, ни сглотнуть, ни чихнуть. Даже шелохнуться было проблемой. Чувствовала себя, как какое-то существо под микроскопом, разглядываемое кем-то. Вдруг заметила странный и единственный выделяющийся силуэт внизу. Темный плащ, развивающийся от ветра и бега, стремительно направлялся подальше от шумных людей, распихивая толпу в разные стороны. Решив, что это единственная зацепка, как мне выбраться отсюда, я полетела за ним по реакции. Тело двигалось само, но управлялось мыслями. По силуэту, показалось, что мужчина. Крупный, с широкими плечами. Он несколько раз обернулся, следя за мной. Почему-то в его сторону увеличивалась агрессия, хотелось впиться в лицо, расцарапать кожу до мяса. Почувствовать металлический вкус крови на языке. Сбросив не очень приятное наваждение, я увеличила скорость, резко прыгнув ему на голову, протыкая кожу острыми когтями, хватая чёрный капюшон, который с треском разорвался на кусочки. Запах крови вперемешку с наслаждением и спокойствием заполнили разум. Не успев взглянуть на лицо мужчины, я вынырнула из таза с водой. Отплевываясь от воды, мои мокрые волосы прилипли к коже лица и шее, а большие капли стекали с извивающихся локонов. Лицо Халиля было напротив моего. Товарищ обеспокоено вглядывался в глаза, пытаясь понять мои смешанные эмоции. Он аккуратно кончиками пальцев дотронулся до щеки, отчего я вздрогнула от обжигающего прикосновения. Друг был горячим настолько, словно кипяток в чайнике. — Пусть она отойдёт немного. Тело должно привыкнуть в нормальной температуре, — Якуб серьезно посмотрел на меня, а после на подростка, — первый раз переноса сложный. Но Айла быстро справилась. В её возрасте у меня такое занимало около пяти часов. Поистине удивительно. Сглотнув, тихо прошептала осипшим голосом: — Что это было? — Перенос сознания, передача чувств. Кеша взяла часть твоей силы, а ты её через воду. Но, чтобы войти в голову, нужно было убить начальный корень проблемы. Его называют стражник сознания. Как я понял, у тебя это прекрасно вышло. Ты сняла блок и в любой момент теперь можешь передавать ей энергию. Пытаясь переварить сказанное, я перевела взгляд на птицу, спокойно глазеющую на меня. Кеша каркнула, счастливо приветствуя. «Как же всё сложно», — это было последнее, что я помнила в адекватном состоянии перед тем, как отрубиться, упав в тёплые руки Халиля. А после я простыла. Мой товарищ еле как донёс меня ночью в тот же вечер до дворца, бесшумно миновав все улицы, проходы и коридоры. Я же ничего не соображала от слова совсем, поскольку в голове гуляло перекати-поле. Полная пустота. Все плыло перед глазами, как на корабле во время шторма. Мне хотелось плакать и смеяться от бессилия. Друг аккуратно уложил на кровать, доставая сумку со спины. Оттуда вытащил несколько баночек с какими-то жидкостями и мазями. Халиль много чего в меня впихал, укачивал и находился рядом во время горячки, пока я металась в полусонном бреду. Он, просидев почти всю ночь у кровати, в конце уснул, внимательно вслушиваясь в сопение. Под раннее утро моя температура спала, я не чувствовала себя рыбой без воды, а спокойно лежала, смотря в потолок, ощущая слабое дыхание, где-то в районе локтя. Макушка с волнистыми чёрными волосами лежала на матрасе, а само тело уместилось в сидячем положении на полу. Его лицо было умиротворённым, без вечной морщинки между бровями. Халиль постоянно ходил либо с покерфейсом, либо с выражением лица «отвалите». Не знаю, как он общался с другими людьми, но ко мне никогда неуважения не проявлял, а только заботился и помогал. Я чуть шелохнулась, чтобы легонько дотронуться до жестких волос, как на меня уставилась сначала агрессивная, а после виноватая пара глаз. Какой чуткий у него сон. — Как ты? — Горло было осипшим, но он разобрал мой полушёпот. — Это я у тебя должен спросить, госпожа моя. Всю ночь металась, чуть ли не кричала, — он рукой провёл по своему лбу, закидывая назад волосы. — Надеюсь нас никто не услышал, а то Дайе вопросами завалит, — я попыталась улыбнуться, но чуть не зашлась в диком кашле. Халиль, взяв какую-то баночку, открутил крышку, налил в ложку несколько капель. Засунул мне в рот. — Не дергайся и лежи спокойно. Тебе бы отдохнуть пару дней. А потом будешь как новая. — Халиль, — я схватила его за рукав, когда он убирал предметы на стол, — что случилось? Друг вопросительно и непонимающе посмотрел. — Ты такой закрытый в последние дни. Тебя что-то гложет? Расскажи мне. Товарищ несколько секунд поломался, прикусив губу, но виновато одарил взглядом. — Поход, — парень тяжело вздохнул, помассировав пульсирующие виски от головной боли. — Султан готовится к походу, и по приказу я должен участвовать в нем, ибо вхожу теперь в состав армии. — А отец? — Айнур-Эфенди тоже там будет, — он аккуратно приблизился к лицу. Я же накрыла его дрожащие от страха руки. Нервничает мальчик. — Сама мысль о войне не пугает. Я боюсь не вернуться. Не хочу уходить от тебя. Но долг этот зовёт. Не позволят мне сидеть без дела в столице, да и много слухов слышу о себе от янычар… — Что они говорят? Какие слухи? — Якобы я очень силён и хорошо владею мечом. Итак, стараюсь меньше показываться им на глаза, но они сами вынуждают использовать всю силу, ставят противников вдовое старше и сильнее, — Халиль сморщился, дёрнув рукой. Нервный тик уже, видимо, заработал. Так как Халиль был под присмотром моего отца и нескольких астрологов из дворца, многие стражники и люди, работающие здесь, знали его. А как только друга потащили на полигоны, тренировать новую «кровь» перед походом, то хорошие навыки и реакция сразу всплыли наружу. Теперь же товарищ страдал не только с Якубом, но и с янычарами. Сглотнув, я медленно приподнялась с кровати, обняла его за голову, прижав к себе. Мне было чертовски страшно за друга, что он может не вернуться. Не увижу больше недовольное лицо и не почувствую родной запах леса, но я надеялась на помощь Аллаха. Пусть он защитит его! Халиль одной рукой, чуть касаясь, обнял меня, и тихо на ушко прошептал: — Будь аккуратнее, луноликая. Не влезай в неприятности, пока меня нет. — Пиши, хоть каждый день! Обещай мне! — Обещаю, — он печально улыбнулся, запоминая мое лицо, откладывая в памяти этот момент, — обещаю писать. Ведь кроме тебя, у меня никого больше нет… Почему-то на душе мне стало так тоскливо и горько, словно по сердцу полоснули ядовитым ножом, который оставил тяжёлую рану беспокойства и грусти. Я нервно засмеялась, глотая слёзы, которые быстро катились из глаз. Халиль же, взяв меня за затылок сзади, поцеловал в макушку, зарываясь носом в волосы, как старший брат, прощаясь надолго с младшей сестрой.