***
Несколько дней назад помимо обучения в гареме, людей, привезённых во дворец, должны были разделить на небольшие группы. Так сказать, по интересам. Кого-то отправили в старый дворец, коротать скучные дни и чихать пылью. Часть из послушных и ответственных попала в руки к Афифе, которая гоняла их по всему гарему, загружала работой. Спокойные и молчаливые оказались в лапах Хюррем, которая до отъезда лично выбрала понравившихся ей перепуганных подростков. Все хлопоты и беготню за ними рыжая предоставила нам, наказав, что как вернётся в Стамбул, девочки должны быть более или менее обучены основам. Мы с Гюльшах стали курочками-наседками, следящими, чтобы ребятня не убилась раньше времени. Но самое основное взяла на себя Афифе-Хатун. Воистину страшная и ужасающая женщина. Она не щадила никого, что с одной стороны было хорошим стимулом двигаться вперед, но её методы, основанные на спартанских условиях, нервировали весь новый состав гарема, где многие были недовольны главной хазнедар. Тогда-то я, на удивление, хорошо сдружилась с Марией. На нытье о несправедливости жизни и тяготах в учёбе мы сплотились. Возможно, она была такой же отбитой, как и я, иначе не могу объяснить её тягу встревать в самые лучшие и очень удивительные приключения. Не выразить уважение Гюльшах? Получай жалобу, а потом наказание в виде страданий на скрипке. Не выполнила работу в нужный срок? Ещё 10 уроков в придачу. Я тихо наблюдала, как девчонка стреляет ненавистным взглядом во всех, кто попадает в поле зрения, а после усмехалась, слушая её крики и маты вперемешку с угрозами Афифе: — Дрянная девчонка! Ты будешь играть день и ночь, пока твои руки не сотрутся в мясо! Звук скрипки будет слышен по всему дворцу, пока я не буду довольна результатом твоих страданий! Не хочешь по-хорошему, значит будет по-плохому, — и эта милая бабушка убийственно улыбалась, заставляя непроизвольно съёживаться от ужасающей ауры. В честь сложного и непробиваемого характера девочка и получила новое имя — Дамира*. Мой смех в тот день слышал весь дворец, но на самом деле она была очень активная и жизнерадостная, хоть и местами неуклюжая. После вправки мозгов, где я почувствовала себя настоящим психологом и промывателем мозгов, который спасает души людей, унижая и заставляя чувствовать себя полным говном, бывшая Мария изменилась в лучшую сторону. В прошлой жизни мои отношения с детьми были на уровне: «Ты не кричишь, значит хороший, заорёшь-прибью», но сейчас, когда за спиной огромный опыт воспитания, становилось легче и проще понимать, какой именно нужен подход к определенному человеку. Если Халиль вёл себя как колючая рыба фугу, то Дамира была неуклюжим котёнком, который не понимал с первого раза сказанные слова, постоянно падая и спотыкаясь об свои же ноги. Девочка совала нос куда не стоит, но и училась на своих ошибках, пусть и с раздражением принимала советы и замечания в свою сторону. Агрессивный метод избавления от самокопания и саморазрушения подействовал на девчушку, как ледяная вода на раскалённые угли. Хотя, кто знает, может быть, она была мазохисткой и ей нравилось, когда на неё орут и дают отрезвляющие словесные оплеухи, которые я в пылу гнева могла отвесить, не задумываясь. Если Дамира и привязалась ко мне, то я же ходила раздосадованная тем, что у меня появилась ещё одна головная боль, которая приклеилась, как банный лист к спине. Я скучающе перевела взгляд с мелких записей на сидящую рядом воспитанницу, которая спокойно и быстро решала сложные примеры и задачи. Её короткие волосы постоянно лезли в лицо, но она упорно продолжала делать вид, что ей все равно, раз за разом заправляя их за ухо. Перо не успевало побывать на бумаге дольше нескольких секунд, когда девочка постоянно окунала его в чернила. Я видела кучу клякс и грязь на бумаге, но ничего не говорила. Пусть сама поймёт, что делает что-то не так. Закончив работу, Дамира повернулась с яркими и живыми глазами, в которых пробегали маленькие искры от любопытства и нетерпения. Быстро затараторила детским голосом, похожим на звук маленьких колокольчиков: — Айла-Хатун, мне нужно ещё, — она протянула листы бумаги, — пожалуйста. — У тебя голова не лопнет? У меня кончились идеи и воображение, — я застонала, отбирая у неё выполненные задания. Мы с Гюльшах были погружены в воспитание, что почти не отдыхали толком. Иногда, когда все уходили на учебу на несколько часов, находилась минутка прилечь. В последние дни я очень сильно уставала, возможно, сказывается стресс и постоянная беготня туда-сюда, но интуиция тревожно шептала, что это не так. Да и тот странный сон, где чуть не задушила мертвая бабка тоже напрягал. — Ты закончила? — Я подавила желание вздрогнуть, быстро протянула Дамире листы с новыми примерами. Выращиваю гениального технаря. — Айла-Хатун, там кто-то пришёл. В дверном проеме, сжавшись, стояла Клара. Её голубые глаза бегали по всему помещению, будто бы она была загнанным в клетку зверем. Иногда задерживалась на мне или на Дамире, которая по моему нахмурившемуся лицу тоже сморщилась, словно копируя мимику. — Дамира, предупреди Гюльшах, что у нас гости. У меня плохое предчувствие, — я наклонилась к упавшей книжке и сделала вид, что поднимаю её, параллельно разглаживая складки на платье. Хотя на самом деле проверяла на месте ли кинжал. — Быстрее! Девочка подскочила, широко улыбаясь, бочком направлялась к выходу и выбежала из класса. По шуму из коридора поняла, что она врезалась во что-то. Клара провожала странным взглядом, от которого в моей голове быстро-быстро прокручивались шестеренки с мыслями о возможном отступлении. Девушка делала вид, что все хорошо, но на самом деле опасность только поджидала меня. — Зачем ты пришла? — Надменно посмотрела на неё, показывая всю недоброжелательность и презрение. — Поговорить. В конце концов поздравить с тем, что ты сумела увести Шехзаде прямо перед моим носом, — улыбнувшись, та медленным шагом подходила ко мне. «Не мои проблемы», — подумалось в тот момент, когда я встретилась взглядом с ещё одним экземпляром в дверях. — И мне кажется, не я одна недовольна тем, что ты здесь задержалась, милая, — она покосилась на прижавшуюся к дверному косяку Фирузе, которая гаденько так улыбалась. — Что вам нужно? К чему этот спектакль, Клара? — Он мой, Айла-Хатун, — твёрдо и уверенно заявила она. — Твой? — Я чуть опешила, глядя в её пронзительные глаза. Эта пигалица считает Шехзаде вещью? — Да, он мой! Пока ты не вмешалась в тот момент, все было чудесно. Он был без ума и даже делать ничего не нужно было, чтобы заполучить его сердце. Наивный и добрый Мехмед, — Клара положила руки на грудь, скрещивая их и сжимая ладони в кулак. В тот момент в голове прозвучал строгий и надменный голос наставника: «Если кроме скрещивания рук на груди, человек сжимает пальцы в кулак — это говорит о враждебности и наступательной позиции. Часто такой жест сопровождается даже физическим нападением. Будь готова». — Поэтому я хочу попросить тебя об одном — перестань крутиться вокруг него лисой! — Что? — Задумавшись над голосом в голове, проморгала её монолог. — Если когда-нибудь ему выпадает шанс стать правителем всего мира, а скорее всего так оно и случится, я хочу быть на месте той, которая будет стоять рядом за спиной, — она улыбнулась, подходя медленно еще ближе, — ведь у него будет все, о чём я мечтаю: власть, деньги и статус. Но чтобы это сбылось, мне нужно избавиться от тебя, так? Вот тебе и Нурбахар. Весна для Шехзаде. — А я все думала, когда ты начнёшь наступление и покажешь истинное лицо за маской доброты и радости. Заручилась поддержкой моего врага? Возомнила себя ровней? Какая милая и наивная девочка Клара, — я усмехнулась. — Пока я играю свою роль на публику, все ведутся на добродушный образ и пушистый характер. Мехмед тоже повелся поначалу, а потом начал отдаляться от меня, ведь кто-то нашептывал гадкие слова, увидев соперницу, — она сморщилась, в один момент превращаясь в старую каргу и ведьму, ибо её тяжёлый взгляд и мерзкая улыбка на губах растянулась на лице, создавая тень тёмного чудовища за милым личиком. — Глупо обманывать себя и жить в иллюзиях, Клара, — я качнула головой. В грудной клетке быстрым и стремительно проникающим ядом расползалось раздражение, отчего последнюю фразу протянула сквозь зубы, — хорош языком молоть. Повторяюсь: что вам, — взгляд в сторону молчаливой Фирузе, — двоим нужно? — Да, верно. Пора заканчивать этот спектакль. Запомни, Айла-Хатун, ты мне не соперница, — она улыбнулась, начав подходить ещё ближе, — Фирузе-Хатун тоже хочет с тобой поговорить, не так ли? Персидская змея мерзко улыбнулась, доставая из кармана небольшой ножик, пока я раздраженно морщила брови, следя за движениями двух врагов. Клара не двигалась, позволяя Фирузе обойти её, а лишь глупо и фанатично залипала в одну точку, восхищаясь моим напряжённым лицом. — Тебе страшно, Айла-Хатун? Представь, как тебе сейчас перережут горло и потечёт твоя кровь. — Фирузе! — Я крикнула, уворачиваясь от её быстрого выпада в свою сторону, доставая кинжал. — С каких пор ты пляшешь под чью-то дудку? Эй! — Моя ошибка заключалась в том, что я импульсивно поступила в тот раз, напав первой, — холод в её глазах говорил о твёрдом желании прикончить меня в этой комнате. — Но это было глупо. Объединившись с твоим врагом, легче сокрушить тебя и избавиться от надоедливых нелюдей, оскверняющих мир! — Это я то надоедливая? — Увернувшись ещё раз, поставила блок, держа её руку с ножом над головой. — Почему ты так хочешь избавиться от меня? Что я вообще сделала?! — Ты служишь Хюррем и помогаешь ей! Это первое, — она занесла ногу и ударила по бедру. Я сморщилась от боли, отпинывая её ногой в живот. Фирузе согнулась, а в это время меня схватили сзади за волосы и оттянули назад. Черт, я забыла про Клару! Девушка резко ушла в сторону, но из-за недостатка силы, не смогла сдвинуть с места такую тяжёлую ношу в виде меня, лишь выдернув клочок волос с головы и повалив на спину. Затылок и спина пронзились адской болью, подогреваемой нахлынувшей слабостью и неприятным ощущением в районе бедра. Потеряв бдительность и концентрацию, кинжал выпал из рук, со звонким ударом отлетел на несколько метров. Я грязно выругалась, уворачиваясь от летящего кулака в лицо, и попыталась встать, но следующий удар от Фирузе прилетел прямо в челюсть, вызывая звездочки и головокружение перед глазами. — Держи её! — Она прикрикнула на ошеломлённую Клару, которая тут же схватила мои руки, заводя их за голову. Я зашипела и попыталась вырваться из хватки, когда снова получила кулак в щеку. В горле запершило, и я почувствовала вкус соленого металла во рту. Фирузе улыбнулась, явно понимая, что я оказалась на её месте, как в прошлый раз. — А во-вторых, Айла, проводники очень опасные люди, — она сладко протянула моё имя, касаясь саднящей щеки, — проводники оказывают влияние на всех. Как на живых, так и на мертвых людей, потому что сами стоят на краю пропасти. Ты слабая, поэтому даже не понимаешь, о чем я. Сейчас самый подходящий момент устранить тебя. — Пошла к черту! — Я дернула ногой вверх, но тут же была остановлена её появившейся, как железная стена, рукой. Она сжала икру, больно надавливая на напряженные мышцы. — Успокойся, — Фирузе кивнула, удовлетворенно улыбнулась, видя мои бесполезные потуги выбраться из хватки двух девушек, — возможно, через несколько лет ты бы стала настоящим чудовищем, который способен на многое, но как печально, что твой наставник ушёл так рано.. — Откуда ты знаешь об этом? — Мне многое известно, Айла-Хатун. Не думай, что я какая-то простая девка, которая понятия не имеет куда попала, — Фирузе с блеском в глазах сверлила в моем лбу дырку, а затем снова повторилась, — как печально… — Раз печально, значит бить надо отчаянно! — С громким криком Гюльшах быстро заносит огромную вазу за головой Фирузе, целясь прямо в затылок. Предмет разлетается на куски, когда сталкивается с головой обескураженной девушки. — Гюльшах?! — Я ошарашено смотрела на возвышающую девушку, которая глядела прямо в глаза и на растерянную Клару. Моя подружка мило улыбнулась. — Поднимай свой зад, Айла. Возвращаю тебе должок! Хватка на руках ослабла и тень, нависшая надо мной исчезла. Клара быстро вскочила на ноги, побежала в сторону, куда несколько минут назад отлетел кинжал. Она почти подняла его в руки, когда получила удар в заднюю часть шеи, мгновенно падая на пол и ругаясь. — Кто мы? — Дамира весело выкрикнула, смотря на меня и Гюльшах, которая помогала встать на ноги. — Лучшая команда спасения! А какой у нас девиз? — Слабоумие и отвага, — подражая её интонации воскликнула я. — Решительность и смелость! — Девочка нахмурилась, глядя, как я вымученно улыбаюсь. — Что здесь произошло? Почему эти девушки напали на тебя, сестренка? — Сестренка? — Мне показалось, или в тот момент у Гюльшах дёрнулся глаз. — Не хочешь объясниться, Айла? Эй, Айла! Продолжая лыбиться, я завалилась в бок, но тут же была поймана бушующей и паникующей подружкой. Её размытое лицо перед глазами и гневно сведенные вместе брови были последним, что я увидела перед собой.***
— Вы уверены в этом? Этот голос… Мехмед? Что он здесь делает? Где я? Голова раскалывается от боли в висках и в затылке. Пахнет травами, прямо как в кабинете Халиля… — Абсолютно точно, Шехзаде. Могу сказать, что срок небольшой, может быть, около месяца… Какой срок? Почему я не могу пошевелиться и открыть глаза? Все тело так ноет, будто меня переехал камаз. — Она будет в порядке? — Тёплая рука касается щеки, мягко проводит по лицу, тем же движением, как в моем сне. Какое странное чувство дежавю. — Да, я приготовлю мазь, которая быстро вылечит все ссадины и синяки, — слева послышалось шебуршание и звон каких-то бутылок. — Ты знаешь, что будет, если проболтаешься, — в голосе Мехмеда зазвенела сталь и твердость, отчего по телу непроизвольно пробежали мурашки. Эта перемена из хорошего мальчика в плохого поражала. — Только пикни и я отрублю тебе голову. — Я поняла, Шехзаде. Буду нема, как рыба, — по сбившемуся и растерянному голосу, в котором чувствовался страх, можно было понять, что женщина не проболтается. — Но как же Хюррем-султан? Повисло молчание, в котором четко и ясно ощущалась угроза и наступающая буря. Спустя несколько секунд томный и властный голос поразил моё сознание, как гром среди ясного неба: — Я сам скажу ей о беременности, когда придёт время.