Дорогой Граф...

Антон провёл под домашним арестом уже шесть дней. Всё это время он бесцельно шатался по дому. Иногда открывал маленький шкафчик и наугад брал книгу, но любая из них была уже по сто раз прочитана вдоль и поперёк. Утром, седьмого и последнего дня этого ужасно скучного наказания, Шаст встал, как обычно безрадостно. Распахнув окно он выглянул на улицу. Всё как всегда: двор, деревья, птицы. С третьего этажа хорошо просматривалась кромка озера за зарослями кустарника. Высоко, но Антон бесстрашно свесился из окна и болтался как бельё ещё минут пять. Он не мог найти себе более пристойного занятия. Сегодня Шаст встал немного раньше обычного и до завтрака оставалась ещё уйма времени. Он отошёл от, окна и слава Богу, потому что в эту же секунду в раму стекла, где-то в сантиметре от его головы, врезалась меткая пуля. Антон отпрянул от окна и, на всякий случай нагнулся. Выстрел не повторился, но на звук прибежала горничная. Она быстро закрыла ставни. После этого движения по окну ударило ещё несколько выстрелов. Сердце Антона учащённо забилось. Кто-то, и Шаст прекрасно знает кто, настойчиво пытается его убить с промежутком в попытках примерно около недели. Голова была забита разными мыслями, они путались сбивались и это только больше пугало его. Антон прислонился к стене. Эта вражда между его отцом и отцом Арсения набирала обороты, при этом родители Шаста об этом так и не знали. Антон не спешил им об этом рассказывать, даже с учётом того, что его дважды чуть не убили. Он знал, если отец узнает, то он пойдёт нешуточной войной на противника, а это могло повлечь за собой ряд вещей, происшествие которых Антон совсем не хотел. Например: пленение или, ещё хуже, смерть Арсения. Странно, но Антон сейчас не сколько боялся за себя, то есть на себя ему было наплевать. Он боялся за Арса. Боялся, что если он расскажет о дважды покушении на него, то повредит жизни Арсения. Шаст трясёт головой, прогоняя мысли об Арсе. Он слишком часто стал думать он нём. Вспоминал каждый раз как он улыбнулся, когда уходил, его голубые голубые глаза. Это пробуждало в нём какое-то новое приятное и одновременно грустное чувство, которое Шастун раньше никогда не испытывал. — Тош, всё нормально? — спросила мама входя в комнату. Тошей его называла только она и то очень редко. Увидев сына сидевшего в кресле с остекленевшим взглядом, она малость опешила. — Почему у тебя окно закрыто? — она подошла к окну и уже хотела открыть ставни, но Антон остановил её. — Не надо… Мне так больше нравится, — быстро оправдал он свои слова. Мать недоумённо хмыкнула, но не стала возражать. Через некоторое время, когда Шаст пришёл в себя, он спустился на завтрак. В столовой никого не было, родители уже куда-то удалились. Есть совершенно не хотелось. Он сидел за столом и крутил пальцами чашку. Стояла тишина, было пусто. У Антон по спине даже мурашки побежали. Если это будет продолжаться, то он вообще параноиком станет. Щёлкнула дверная ручка. От неожиданности Шаст вздрогнул. Он перевёл взгляд с чашки на дверь и не поверил своим глазам. На пороге, неуверенно и оглядываясь, словно ждал нападение, стоял граф Арсений. Шаст вскочил, чуть не опрокинув стул. Быстро подошёл к двери, захлопнул её и закрыл на задвижку. После этого, не сдержавшись, бросился на Арса и крепко обнял его. Они стояли так ещё долго. Антон думал, что это самый лучший момент за всю эту ужасную неделю. Он не хотел отпускать Арсения, хотел продолжать чувствовать его рядом с собой, чувствовать себя не одиноким. Арсений тоже соскучился по Шасту, по его зелёно-серым глазам, по его русой растрёпанной чёлке. Руки Арса машинально сплелись в замок на спине Антона, чтобы точно не отпустить его. — Тебе не опасно здесь находиться? — негромко спросил Антон не разжимая объятий. Арсений покачал головой и Шаст посчитал это за «нет». — Ты как? — немного отстранившись и заглянув в глаза, что бы точно знать правду, спросил Арсений. И Шастун ответил правдой: — Не очень… — он заметил как в глазах Арсения проскользнуло беспокойство. Руки графа нежно прикоснулись к локтям Шаста. — Меня с утра чуть не убили, опять. Теперь Арсений уже не смог скрыть своё беспокойство. Антон почувствовал как его сердце забилось чаще. — Я так и знал! — воскликнул он. Выбежав из столовой Арсений быстро добрался до комнаты Шаста. Увидев закрытые ставни он без промедления их распахнул. Через пару секунд в комнату вскочил Антон. Он застал Арсения за разглядыванием пуль. — Точно наши, — сделал вывод он. — Я с утра слышал, как отец говорил что-то насчёт тебя. Хотел предупредить, но опять не успел… Молодой граф облокотился на подоконник и опустил голову. Антон встал рядом и только сейчас заметил, что руки Арсения все в длинных порезах уходивших под рукав. Некоторые из них уже зажили, а другие были совсем свежие. В голову Антона закрались подозрения, а не избивают ли родители своего сына?