демоны тоже умеют любить

*** 1941 год. Начало тихоокеанской войны. Нападение Японии на США. *** Сакуса думает, что его кто-то проклял. Почему каждый чёртов раз, когда он ступает на человеческую землю, то в этой части мира обязательно происходили катастрофы или войны. Князь демонов вспоминает события в Великой Японской империи, эпидемию Чумы и залитые кровавыми маками поля. Ветер спокойно путал чёрные кудри молодого (вечно молодого) человека, морской бриз ощущался солью на языке, а все мысли были направленны на разгадку тайны. Киёми стал спокойней, даже в какой-то мере радовался тому, что больше не встречал свою первую, жаль что единственную, любовь. Но вместе с этим, на демона накатывала тоска совершенно так же, как и волны бились о каменные стены набережной. Но Князь не спешил уходить от туда. Он не ощущал холода волн, не обращал внимания на то, что ветер пробирался под расстёгнутое пальто. Шарф, который служил на данный момент защитой от ветра, посторонних взглядом и… глупо, но и от микробов, давно сполз с лица и вот вот был готов соскользнуть с плеч человека. Дуновение ветра и шёлковый чёрный шарф всё-таки соскальзывает с крепких, на первый взгляд, плеч.  — Будьте внимательны, — рядом раздаётся хоть и весёлый, но с крупинкой серьёзности голос. — Будет весьма печально потерять такую хорошую вещь. Сакуса молчит, молчит и ничего не хочет говорить и делать. Ему вновь послышался родной голос и так не хотелось давать себе ложные надежды, что Киёми практически уходит от незнакомца, но тот успеет поймать его за руку.  — Постойте же! — голос и правда похож на его первую любовь. — Я по делу к вам!  — С чего же вам, молодому человеку, — демон начинает поворачиваться к незнакомцу. — Иметь ко мне де- Слова застревают комом в горле, а на глазах рождаются слезинки. Не может быть. Нет, только не снова! Перед ним вновь тот же озорной парень со светлыми волосами, но уже более серьёзным взглядом.  — Во-первых: ваш шарф, — Атсуму протягивает кусок шёлковой ткани, а следом фотографию. — Это ведь вы, да? — юноша смотрит с надеждой. — Это ведь вы спасли моего отца в его молодости? Это ведь вы Сакуса Киёми, которым так восхищался мой отец? И только сейчас Киёми замечает военную одежду парня. Точно, война. В воспоминаниях проскакивают картинки о молодом военном, что почти погиб под градом пуль, но был спасён необыкновенным чёрным зонтом с золотыми узорами. Ах, так это был будущий отец близнецов! Или же… некое проклятье обрекает Атсуму вместе с братом перерождаться там, где находится демон Оми? Кто же наслал такую заразу на него? Сунарин? Нет, тот хоть и был силён, но он лишь третий среди Князей.  — Прошу вас, не молчите. — Атсуму протягивает фотографию ближе. — Прошу, посмотрите. А Сакуса боится. Так глупо боится отвести взгляд от молодого человека, боится, что тот лишь очередной сон.  — Вы возможно, — слова начинают литься из уст сами. — Вы возможно обознались. Мне всего двадцать один год.  — Чёрный зонт и золотые узоры! — неожиданно воскликнул Мия. — И маки, что были цвета крови! Прошу не надо лгать! Отец всё рассказал мне! Оми, Князь демонов Оми! — Атсуму уже отчаивается и это заметно по его тусклым глазам, что когда-то были с золотистым отливом. — Ради брата, что сгинул на фронте несколько лет назад, прошу, ради упокоения его души, расскажите мне всю правду! Киёми хочет рассказать, но боится потерять. Его размышления пытаются связать всё сказанное: он спас отца близнецов, Осаму — погиб на фронте, а Атсуму поверив рассказам отца отправился на поиски человека с фотографии. «Так вот почему его глаза потеряли отлив золота.» — демон теперь понимает. Юноша потерял всех ему дорогих людей.  — Хочешь услышать подлинный рассказ? — на слова Князя, юноша в военной форме лишь закивал. — Ну тогда слушай внимательно, Атсуму Мия — сын Такеши Мии, самурая армии Великой Японской Империи. Твой путь начался ещё тогда, в древние времена. ***  — Оми, а сколько Вам лет? — Атсуму словно любопытный ребёнок, что никогда не мог умерить свой пыл и подавить интерес ко всему.  — Я давно забыл, что такое возраст, — Сакусе стало даже стало немного… грустно? — Я даже не помню дату явления на свет. Да, они сидят в военное время в маленькой, уютной кафешке, что сохранила остатки мира в себе. Молодые люди также мирно беседуют и пьют чёрный зерновой и очень дорогой кофе на протяжении целой недели. А ведь правда, Киёми совсем забыл про то, как течёт время.  — Как это? — на лице Мии появляется удивление. — Быть не может! Раз сегодня двадцатое марта, то пусть в этот день, каждый год у тебя будет один маленький, незначительный «плюсик» к цифре! — и вот, шумный и бестолковый парень, что когда-то был хорош в управлении меча, а сейчас и в стрельбе, пододвигает тарелку дорогого десерта, ближе к демону. — Ну что ж, с днём рождения, Оми-Оми. Впервые за долгое время на лице Атсуму появляется улыбка, такая привычная и искренняя. И вот это чудо сейчас видит перед собой грозный Князь демонов. Сакуса от такого вида даже теряет своё серьёзное выражение лица и тоже мягко, более сдержано улыбается. За эту несчастную неделю, Киёми даже и позабыл о чёртовых алых маках. *** Прошёл месяц. Горестная новость о том, что Атсуму забирают на фронт пришла как гром среди ясного неба. Вновь пропала та очаровательная улыбка и на её месте появились слёзы, что Мия прятал в строгом пиджаке демона. Чёртов вагон. Чёртов перрон. Чёртова война. Сакуса начинает вновь винить себя за то, что приносит одни беды в этот человеческий мир. Из раздумий его выдёргивает громкий гудок паровоза и плачь многих замужних женщин. Вновь конец, вновь Сакуса ничего не рассказал своей первой любви.  — Оми-кун! — светлая макушка высовывается из небольшого окошка на сколько это вообще было возможно. — Я понял что тебе не хватает! Я понял, что может заменить твои алые маки! — слова мешаются со скрежетом колёс о рельса. — Любовь! Вот что тебе необходимо! — Сакуса не хочет отпускать этого человека. Он не может. — Я л---ю т---, Оми-Оми! Мия скорее всего думает, что его слова заглушил очередной гудок паровоза и вытягивает руку вперёд, пытается повторить слова, но ничего не выходит. А вот Киёми слышит, прекрасно слышит. Последнее, что видел Мия Атсуму перед своей храброй смертью на поле боя — это хрустальные слёзы из чёрных глаз кудрявого молодого человека. Последнее, что слышит Сакуса Киёми перед тем как уйти к отцу для серьёзного разговора — это слова шумного блондина «-Я люблю тебя, Оми-Оми!»