Кокушибо
По небу лениво плывут облака, прикрывая собой огромный, алеющий кусок неба. Приближается вечер. Ты, юная дева, плетёшься с работы домой, туда, где ждут мать с младшей сестрой, Юки. После смерти отца дела дома идут куда хуже. Мать из-за больной спины не может долго работать, а сестре не позволяет возраст. Так что понятно, на чьи хрупкие плечи ложатся заботы о материальном положении семьи. Изнурительная работа, которой тебя удостоила одна богатая особа, очень утомляет. Да уж, ведь её количество внушающе объёмно: днями напролёт нужно прибираться, готовить, стирать, мыть полы, полоть огород, ухаживать за оранжереей… И зачем этой капризной даме целая теплица бесполезных растений?! Также «дама» может резко захотеть поехать в город, когда все уже из него возвращаются, или решить навестить давнюю подругу, что живет чёрт знает за сколько миль. Да, трудиться нужно много, но это единственное место, куда удалось пробиться. Везде нужны либо мужчины, либо люди с образованием. Так что довольствоваться приходится малым. Радует, что совершеннолетие Юки не за горами, а значит, и она сможет помочь. Хотя, возможно, стоило бы выдать сестру замуж, а не заставлять её подыскивать, где бы попахать. С этими мыслями ты продолжаешь свой путь. Небо начинает приобретать всё более приглушённые тона, а вскоре и вовсе темнеет. Звёзды, как лампочки, одна за другой зажигаются на небе, освещая бледным мерцанием дорогу и наталкивая на раздумья. Да, жить всем трудно, но порой кажется, что тебе — в разы. Быть чьим-то единственным шансом выжить — это сложно. Сестра надолго не задержится: найдёт себе избранника и будет жить с ним долго и счастливо. А мама? Ей-то должен хоть кто-то помогать. Естественно, этот «кто-то» — ты. Громко вздыхая, от отчаяния пинаешь ближайший камень. Он с тихим всплеском тонет в небольшой луже. До ушей доносится шум, сначала тихий и еле различимый. Озираешься вокруг. Ни-ко-го. Абсолютно. Идёшь дальше. Снова. Словно… топот. В этот раз стараешься не оборачиваться, но приближающиеся звуки заставляют. Вдали бежит группа мужчин в тёмной форме, то и дело оглядываясь назад и истошно голося. В этой толпе тут и там что-то мелькает: блики (вероятно, от мечей)… Всё это стремительно приближается в твою сторону. — Он убил их! Убил их всех! Он придёт и за нами! — один из них, кажется, плачет. Зрелище, сковавшее взгляд, пробуждает первородный страх. Опомнившись, разворачиваешься и стремительно набираешь темп. Сами разберутся. За спиной резко раздаётся лязг металла, взрывают воздух душераздирающие крики. Там что-то творится. Оборачиваешься на ходу, не в силах перебороть дикий интерес, и тут же оступаешься, падая и с ужасом замирая. Видишь, как на глазах разворачивется бойня. Изуродованные тела, по которым топчутся, отбиваясь, живые. Выломанные конечности, торчащие во все стороны, и груди, подрагивающие в предсмертных конвульсиях. Это всё так рядом. К горлу подступает тошнота, а ноги подкашиваются. Мысли о реальности происходящего заглушаются бешеным пульсом. Кровавое мессиво в десятках шагов от тебя, от которого ни убежать, ни отвести взгляд. Ни сдвинуться с места. Посреди этого хаоса орудует чудовище, похожее на человека. Своей катаной оно виртуозно кромсает оставшихся мечников, бесполезно ломающих клинки о напор нападающего. Это существо не щадит никого. Три пары жёлтых глаз внезапно выцепляют твоё лицо из темноты и впиваются в него. Сердце опускается. Всего секунды достаточно, чтобы отрезвить разум и вывести из оцепенения. Ты резко рвёшься вглубь леса, бежишь, куда глаза глядят. Домой нельзя. Что, если оно придёт на след?.. Быстро лавируя между деревьями, уносишься всё дальше. Уже и не слышны шум боя и крики людей. Но ты не останавливаешься, бежишь всё дальше и дальше. Так долго, что ноги уже не выдерживают. Выбираешься на маленькое поле, сплошь окружённое деревьями и кустарниками. В высокой траве можно спрятаться и дождаться утра. Обессиленно падая посредине полянки, переводишь дыхание. Вяло перебираешь в пальцах ромашки, упираясь пустым взглядом в небо. Резко внутри что-то щёлкает, и невыносимая боль наполняет грудную клетку, такая тяжёлая и необъятная. Она будто заполняет собой лёгкие, вытесняя из них весь воздух. Больше нет сил сдерживаться. Твои глаза наполяются слезами, а изо рта вырывается тихий всхлип. А ведь хочется кричать, рвать и метать. То, что буквально только что развернулось на поле — ужасно. Как бы не хотелось отвлечься, из головы не выходит кровавая живая картина. Так ужасно. Невыносимо. Трусиха. Возможно, у них был бы шанс. Может, там остались живые и ждут помощи?.. Внезапно слышишь приближающиеся шорохи позади. Моментально привставая на локтях, видишь… …его. Высокая фигура чудовищного мужчины стоит неподалеку, на лице — полное безразличие. Медленно подходя к тебе, он нацеливает катану. — П-прошу вас! Не трогайте меня! — отчаянно пытаешься закричать ты. — Я никому не расскажу про то, что вы сделали! — это не работает, и внутри начинается паника. — Умоляю! Оставьте меня! У меня есть семья, которой я нужна! Прошу! Сжальтесь! — И что с того? — с убийственным спокойствием произносит занёсший оружие. — Ты всё равно долго не проживёшь… С такой-то кровью… — С кр-кровью?! Вы о чём?! — просто тянешь время, хоть искренне не понимая, что имеется ввиду. Но это всё неважно: нужно любой ценой найти пути отступления или постараться его остановить. — У тебя довольно необычная кровь… Для таких, как я, ты лёгкая и желанная добыча… — Добыча?! — Да, она самая… Ничего не знаешь о демонах? — покровительственно спрашивает мечник. — Демоны?! Вы про тех, что в байках? — Почти… Можно узнать, какого чёрта… — Что вы со мной сделаете? — Убью и съем. — Ч-что?! Вы не можете! Это всё враньё?! Вы меня разыгрываете! — Хватит. Катана с глухим свистом летит к тебе… — Договор. …и останавливается в паре сантиметров от лица. — Что? — Договор. Прошу вас, моей семье нужна я, — судорожно собираешь мысли в кучу: шанс, которого не существовало ещё пару мгновениц назад, может стать твоим. — До совершеннолетия моей сестры осталось немного… Буквально пару-тройку лет… — …И? — И потом я добровольно сдамся, — тихо шепчешь, смотря на острое лезвие, что опасно блестит над головой. — Прошу, оставьте меня. Всего три года, и… вы сможете меня… съесть. Последние слова даются особенно тяжело. — И зачем мне идти на это? — флегматично, словно вовсе не заинтересованно, спрашивает чудовище. — Что мне мешает съесть тебя сейчас? — Вы же самурай! Разве не так? — указываешь на его катану. — Разве в вашем кодексе не нужно поступать по чести? Прошу! Всего пару лет! На что ты только надеешься, говоря такое? На жалость демона?! — Зачем тебе это? — Зачем? Зачем?! Моя мать больна, младшая слишком маленькая, отец мёртв! Вы спрашиваете зачем?! — прорывает внезапно тебя, и остановить поток слов, так болезненно отзывающихся в груди, уже не можешь. — Как вы думаете, куда может податься несовершеннолетняя девушка без образования? В публичные дома! Если меня не станет, куда пойдет Юки? Я старшая сестра, и я не должна допустить подобного! Старшие братья и сёстры всегда защищают младших! Теперь вам понятно?! Зачем мне всё это?! Вам когда-либо приходилось идти на подобные решения?! Прошу вас, умоляю, — ты медленно, опуская голову к его ногам, кланяешься. Беззвучно роняя крупные слёзы, повторяешь, словно мантру: «Прошу, умоляю». — Хорошо. — Правда? — не веря своим ушам, в надежде приподнимаешь свою голову. — Но есть несколько условий… Во-первых, ты будешь приводить людей из деревни ко мне, когда скажу… Так, чтобы никто об этом не узнал… — И вы… их? — Да… За эти три года ты не имеешь права убегать или накладывать на себя руки… Если же это случится… твоим родным не поздоровится… — Вы можете не трогать мою семью? Хотя бы пока я не нарушу правил? — задаёшь единственный интересующий вопрос ты. — Идёт… Катана, ещё секунду назад грозящаяся пронзить лицо, скрывается в ножнах. Демон уходит. — Стойте! Как вас зовут?! Я Т/И Т/Ф, и мне хочется знать, с кем я имею дело! — Кокушибо… — говорит тот перед тем, как исчезнуть.Аказа
Весь день тебя преследует странное ощущение чего-то нехорошого. Гнетущее чувство неизвестного происхождения не даёт покоя. И кто же знал, что не зря… Дело в том, что ты работаешь в больнице, и однажды получаешь задание наведаться к одному леснику, что славится своими настойками и лекарствами из трав. Живёт он отшельником в одной из глубинок. Посчастливилось, что ты выросла в тех местах, так что особого труда ориентирование по ним бы не составило. Собственно, поэтому именно тебя туда и послали. Лес этот находился далеко, так что дорога туда заняла много времени. А путь до дома займет ещё больше, ведь теперь на спине висит баласт в виде корзины, полной засушенных трав, бутылёчков с настойками, лекарств и другого подобного добра. Проехав огромное расстояние на повозке жителя одной деревушки, что находится по соседству с твоей, благодаришь мужчину и, спрыгивая с телеги, подхватываешь свою корзину. Также поправляешь на себе одежду, головной убор и маску, скрывающую всё лицо. Неприкрытыми остаются лишь руки и глаза. Спасибо больнице, что выдала довольно хорошую защиту от ветра и пыли, что не раз настигали в пути. — И не страшно тебе? — испивая из фляги воды, спрашивает мужчина. — Так-то уже поздно, может, довезти до деревни? Она тут недалеко. Правда, завтра дольше до дома топать придётся, но зато хотя бы днём. — А? — ты, роясь в своей корзине, недоумённо спрашиваешь: — А, собственно, чего мне бояться? Тут же недалеко. Пройти через лес — и всё. — А если заблудишься? — Я практически выросла тут. Помню даже, где здесь яблони дикие растут… мы с братом бегали, собирали их. Ни разу не потерялись: с ободранными руками и ногами, но всегда возвращались. И с яблоками. — А ведь глубокие сумерки уже. Может, ты застрянешь где-нибудь! Или что похуже… Убийцы, маньяки там… Не увидишь чего — и всё. — От темноты спасёт меня она, — достав из корзины керосиновую лампу, поджигаешь фитиль. Он, сильно коптя, загорается слабым огоньком. — Эта подруга не боится ветра, мороза, может дать освещение в любое время суток. Ну, если, конечно, фитиль не догорит, или керосин не кончится… Но их хватит ещё как минимум на неделю, так что темнота не страшна. — Болото? — Лес прочесан лично мной вдоль и поперёк, болота нет. Есть только лужа около тех самых диких яблонь. Она круглый год разлита в одном месте. Возможно, когда-нибудь и станет болотом, а пока просто лужа. Грязная и вонючая. — Животные, убийцы? — Ох, точно!.. Боже, как я не подумала, — на секунду даже делаешь голос удручённым. — Мне действительно не стоит… Ха, не дождётесь! — резко доставая из кармана револьвер и клинок из чехла на бедре, красуешься. — Мне на такой случай дали эту парочку. Да не волнуйтесь вы так, всё будет хорошо. — Ох, ладно уж, — поглядывая с лёгкой опаской на оружие, выдыхает мужчина. — Тебя не переубедить. Тогда хорошо добраться до дома. Береги себя. — Вам того же. До свидания. Дальше ваши пути расходятся. Сквозь лес ведёт широкая дорога, истоптанная путниками и извозчиками. С ней вариант потеряться сразу становится невозможным. Спокойно перебирая ногами, ты идёшь мимо полян и деревьев. Высоко в небе светит луна. Тихий ветерок летает по лесу, медленно покачивая высокую траву и ветки деревьев. Сегодня ночью так тихо, что практически все звуки: шелест листвы, стрекот сверчков и цикад, слышатся громче, отчетливей. Где-то из темноты слышны беззвучные кукования кукушки и угуканье филина, глухим эхом растворяющиеся в воздухе. Ночь завораживает и вдохновляет. Проходя мимо поляны, ты видишь, как на ней растёт пучками душица. И её много. В вашем доме она желанна и любима. Ещё в детстве, когда бабушка брала тебя на сбор ягод, вы иногда приносили вместе с ними и эту траву. Вспоминаешь, как зимой доставали засушенные цветки этих растений и, добавляя их в чай, пили его. Позже, уже работая в больнице, ты узнала, что душица, помимо приятного вкуса и аромата, обладает и ценными питательными и лекарственными свойствами. Решаешь собрать немного. Оставив на краю дороги лампу с корзиной, пробираешься сквозь траву и, подходя к кустикам и присаживаясь на корточки, начинаешь отрывать стебли с пышными соцветиямии. Так, собрав приличный пучок, ты подвязываешь его длинными травинками, росшими рядом. И решаешь нарвать ещё один. Так проходит время. Вдруг становится слышен уху тихий и неразборчивый звук шагов. Сразу оборачиваешься на него. Никого… «Может… Показалось? Лес, всё-таки. Посторонних звуков много…» — решаешь ты и продолжаешь собирать душицу. Второй пучок выходит чуть поменьше, но да ладно, начинаешь подвязывать и его. Снова шорохи. Вновь резко оглядываясь, ожидаешь увидеть хоть кого-то, но… никого. Медленно и озадаченно поворачиваясь назад, ты сталкиваешься лицом к лицу с… …парнем? — А-а-а! — с криком падая на спину, успеваешь рефлекторно облокотиться на руки. Перед тобой на корточках сидит… парень. Из ночного мрака его ярко-розовые волосы и ресницы контрастируют с белоснежной кожей, украшенной множеством тёмных полос. Светящиеся глаза цвета янтаря пронзают хищным взглядом. Хитрой усмешкой обнажаются острые клыки. В голову сразу же влетает вихрь вопросов. Что он забыл ночью в лесу? Почему так выглядит? Что ему нужно? — Ну и что ты забыл в лесу ночью? — тот от скуки берёт душицу и начинает осматривать её. — Ч-что?! — как можно спокойнее спрашиваешь ты. — Хотя это не особо важно. С ужином не обязательно долго беседовать. — С-с ужином?! — Да. С ужином, — говорящий начинает приближаться. Быстро среагировав, ты бросаешь тому в глаза вторую связку душицы и бежишь к дороге. Подхватив корзину, заворачиваешь вглубь леса. Там недалеко есть маленькая пещерка, вход в которую знаете только вы с братом. Спрятаться там сейчас будет лучше всего. В темноте труднее ориентироваться. Керосиновая лампа осталась где-то далеко позади, на то, чтобы её забрать, не хватило времени. Да и внимание того маньячилы она бы привлекла. А сейчас лишь бы убежать. Остаётся совсем немного. Добегая, пытаешься протиснуть чёртову корзину за собой. Но это занимает время, и как только её получается втиснуть, за ней мелькает из щели рука. Она, грубо хватая за шею, вырывает из укрытия. Быстро прижимая к земле, парень хватает свободной рукой твою и заносит её за голову. — Ну что ж, жаль, что ты оказался таким слабым. Раз не смог побороться за свою жизнь, значит, не был её достоин, — с этими словами он целит удар в твою голову. Секунда. Выстрел. Ты прострелила этому гаду сердце. Пока он разглагольствовал, второй рукой удалось достать револьер. Стреляешь ещё раз, и ещё. Но эта сволочь не то что не корчится от боли и умирает, так ещё и улыбается. — П-п-почему… ты.? — Живой? — с ужасом видишь, как место ранения быстро затягивается. — Что, совсем идиот? Ещё не понял? Я демон! Демон! Меня такими игрушками не убить. Мгновенно начинаешь брыкаться. Пинаешься, царапаешься, стараешь ударить головой, задыхаясь от недостатка кислорода. От многочисленных попыток, за которыми наблюдает с упоением два жёлтых глаза, уже не замечаешь, как вместе со съехавшей набок маской сползает платок. Волосы, забранные в низкий хвост, растрепались и лезут во все стороны. Внезапно грубая хватка с горла исчезает. И через мгновение исчезает и маска. Убирая с твоего лица мешающие пряди, демон удивлённо распахивает глаза. — Так… так ты девушка? — Представь себе! — кричишь от мучающего бессилия. — Отпусти меня, сумашедший! Демон, не желая это слушать, даёт несильный щелбан. Для тебя он оказывается таким, что падаешь в обморок. — Ну и что мне с тобой делать?***
— Т/И! Проснись, Т/И! — чувствуешь сильную тряску. — Т/И, что произошло?! Медленно открывая глаза, ты понимаешь, что лежишь на крыльце больницы, в которой работаешь. Неподалёку на земле лежит корзина с лекарствами, керосиновая лампа и… и душица. Странно, что всё произошедшее ночью закончилось именно так. Интересно почему, ещё интереснее — кто. Этот «кто» сейчас сидит на одном из деревьев и наблюдает. Слыша твоё имя и видя, что с тобой всё в порядке, он решает уйти. Ведь скоро рассвет. Единственное, о чём он сейчас со смущением думает — записка, спрятанная в кармане твоих брюк. «Прости, моя вина. Я не сразу понял, что ты девушка. Аказа.»Кайгаку
Юная дева сидит на крепкой ветке высокой яблони и срывает самые красивые, спелые и большие плоды. Сегодня вечером можно будет приготовить незамысловатый яблочный пирог — шарлотку. Или попробовать сварить варенье. Собрав полную корзину, девушка спрыгивает с ветки, и, приземлившись на ноги, идёт в сторону своего дома. Сад, в котором она частенько собирает яблоки, заброшен. Отсюда их многие берут, и ей также не хочется играть в праведницу. Всё равно рано или поздно сгниют. Ты уже выходишь за калитку, как замечаешь ещё совсем маленькое деревце (вроде бы, это японский красный клён), чахнущее в тени своих более высоких и разросшихся собратьев. По истощённому виду можно понять, что ему не хватает как солнца, так и воды. Подумав немного, решаешь забрать клён себе. Ему ты подаришь жизнь, а он взамен облагородит твой двор в будущем, когда станет большим и крепким. Найдя неподалёку палку, пытаешься подковырнуть почву вокруг клёна. Мало-помалу это удаётся. После всех приложенных усилий корни получается вытащить, и они вместе с землёй показываются на свет. Несильно трясёшь деревце, чтобы лишние куски и комки, застрявшие в них, отпали. Перехватывая тонкий ствол поудобнее, ты бежишь скорее домой. По возвращению остаётся лишь выбрать подходящее местечко для посадки. Когда корни уже глубоко закопаны в землю, а сухие листья оборваны, ты бежишь за водой. Обильно полив клён, вбиваешь рядом с ним палку и фиксируешь его. А то уж слишком он хиленький, даже лёгкий ветерок такой может сломать. Закончив, любуешься проделанной работой, уже представляя, как в период момидзи¹ роскошные пурпурные листья будут ниспадать на землю. Хотя, возможно, клён для такого ещё слаб, и придётся годик потерпеть. Но ты будешь ждать. Внезапно слышишь урчание своего живота. Не беда, ведь яблоки-то собрать удалось. Можно одним перекусить. Похлопываешь рукой по земле в поисках корзинки, не отрывая глаз от маленького клёна. Но наощупь найти ту не получается, и приходится, вздохнув, оторвать взгляд от деревца. — Стоп. А где это она? — медленно, но верно понимаешь, что увлеклась пересадкой и напрочь забыла про свои изначальные планы. — Неужто я забыла её в саду?! Быстро выбегаешь за калитку в его направлении. Туда в день обычно приходит много людей, могут ведь и забрать. Да даже если возьмут яблоки — не страшно, соберёшь новые. Страшнее, если не окажется корзинки. Её однажды сделал отец в подарок твоей матери. Когда они ещё были молоды и живы. Будет непростительно потерять память, не один год уже находящуюся с тобой. Добежав, рыщешь между деревьями. Тщетно. Её нигде нет. Глаза уже начинает предательски щипать. Как вообще можно было потерять такую ценную вещь?! — И сдалось мне это бревно. Из-за него теперь у меня нет корзины… — понурив голову, волочишь ноги в сторону дома. — Кайгаку! Где ты это достал?! — громкий вопль доносится до ушей. Впереди стоят два парня: один из них — блондин, — яро машет руками, кричит и плачет, другой же — брюнет, — стоит спиной к тебе, держа что-то в руках. — Заткнись, идиот! — отвечает названный грубо. — В саду лежала. Оставил кто-то, видно. Ты узнаёшь вещь в его руках — это твоя корзинка, полная яблок. — Эй, это моё! — кричишь ты, подбегая к парням. — Пожалуйста, верни мне её! Руки уже тянутся к корзине, как держащий утягивает ту за собой. Ты смотришь на него с недоумением, парень смотрит на тебя с негодованием. — Чем докажешь? — грубо спрашивает он. — Кайгаку!.. Отдай, пожалуйста! Такая милая девушка ни за что не станет врать! — светловолосый хочет сам забрать твою вещь, но и ему не дают это сделать. — Кто тебе дал слово говорить?! Закрой свой рот и стой в сторонке! — после этих слов блондинчик пристыженно притихает. Брюнет же продолжает на тебя выжидающе смотреть. — Ну. Я жду. Какой противный тип. Оскорбил собственного знакомого, не хочет отдавать вещь, которую сам же без спроса взял… Фу таким быть. Но всё же доказать ему свою правоту ты сможешь. — Я Т/И Т/Ф. Это корзина принадлежала моей маме, И/М Т/Ф… — Мне очень интересно твоё фамильное древо, но можно как-то побыстрее? — язвит тот. — Конечно. На дне выцарапано имя моей мамы. Дай мне и я покажу. Ты вновь тянешь руки к корзине, но парень вдруг опрокидывает её. Всё содержимое вываливается на землю. Успев крикнуть лишь громкое «Кайгаку», блондинчик падает вместе с тобой на колени и начинает собирать упавшие яблоки. Брюнет же безучастно принимается искать надпись. — Что ж, там и вправду это написано, — он швыряет вещь в твою сторону, и она, громко скрипнув, приземляется рядом. — Я пошёл. Агацума, потеряйся где-нибудь по дороге. Брюнет разворачивается и, набирая темп, удаляется. — Какой противный тип… — говоришь спустя время ты, складывая яблоки в возвращёную корзину. — Да уж… Не злись на него, пожалуйста, он просто сегодня не в духе… Т/И… Можно ведь называть тебя по имени? — занимаясь тем же, спрашивает блондин. После полученного утвердительного кивка он продолжает: — Я Зеницу Агацума, а моего друга зовут Кайгаку. Наш наставник — Джигоро Куваджима, знаешь такого? — Вроде бы… Это тот низенький старичок с шрамом под глазом? — Да, точно! Так вот, мы с Кайгаму у него живём и обучаемся. Можешь приходить ко мне иногда, если захочешь. — Хах, хорошо. Я подумаю. Сделай, Зеницу, вот так, — ты оттягиваешь край своего хаори так, чтобы внизу образовалась впадина. Парень повторяет и тут же получает половину собранных яблок. Удержав их, он с удивлением смотрит на тебя. — Спасибо, что помог. Это небольшая благодарность. Иди. Можешь даже угостить того буку. — Спасибо, — Зеницу, улыбаясь, встаёт. — Я передам Кайгаку. Пока! Надеюсь, мы ещё встретимся. — Пока.