Сезон золотых ковров

      Долгожданная весна пришла в не самом приятном виде. Снег оттаял, оставив после себя озёра грязи, мокрый асфальт и немного влажный воздух. Зато на деревьях по немного появлялись почки. Мейбл каждый день до и после школы бежала к дереву в их дворе и рассматривала этих малышей, легонько поглаживая их пальцами. Диппер относился к этому спокойнее, но, тем не менее, улыбался теплым денькам, когда из окон можно было увидеть кучки облаков на синем небе. В редкие тёплые дни, когда облака не образовывали сероватое, словно сделанное из ваты одеяло и не покрывали всё небо, можно было увидеть глубокую синеву. Эта синева обретала фиолетовые, розовые, жёлтые и оранжевые оттенки при восходе и закате солнца. Мальчик любил рассматривать небо, когда удавалось встать пораньше или прийти раньше одноклассников.       Большим любителем небесных красок был и малыш Грегори, знакомый Диппера Пайнса, живущий со своим старшим братом Виртом, отцом и матерью в паре кварталов от них. По дороге в школу Диппер часто натыкался на такую картину: высокий бледнолицый Вирт держал за руку и вел за собой младшего брата, пока тот, подняв голову, рассматривал небо, лучи солнца и причудливые формы облаков. Мальчик постоянно что-то тараторит, тыкая пальцем вверх, а Вирт… сложно сказать, слушал ли он Грега. Его глаза цвета угля следили за дорогой, изредка останавливаясь в одной точке. В такие моменты Вирт словно погружался в омут своих мыслей, но засиживался там недолго. Всё-таки врезаться в людей не очень приятно.       В один из дней близнецы Пайнс, как обычно, наткнулись на братьев. Всё как всегда, за исключением Вирта. Мальчик казался слабым, шел он медленно, то и дело вытирая нос салфеткой. Его прямой и красноватый нос в этот раз был ещё краснее, в особенности у ноздрей.       Мейбл, подпрыгивая, подошла к ним. — Доброе утро! — пропела она. — Доброе! — с такой же радостью улыбнулся Грег. — Привет, — сдавленно проговорил Вирт. Голос мальчика стал тише и немного изменился из-за забитого носа. — Простуда? — поинтересовался Диппер, нагнав близняшку. — Аллергия, — Вирт высморкался. — Я уже принял лекарство, но пока оно не действует. — Бедняжка. Нелегко тебе, — Мейбл сочувствующе посмотрела на парня. — Не волнуйся по поводу салфеток, Вирт! — заявил Грегори, открывая портфель.       Оттуда он вытащил пять пачек с сухими белоснежными салфетками и одну ещё запечатанную коробку. На лице Вирта, вместо ожидаемой улыбки, блеснуло непонимание. Мальчик медленно поднял глаза с коробки на пухленького брата, чьё лицо сияло как жемчужина, и спросил: — Ты ведь знаешь, что мама купила их для гостей? — улыбка исчезла с губ Грега. — Ой, правда что-ли? — мальчик посмотрел на коробку. — И что теперь делать? — Не трогать, и, как придём домой, вернуть на место, — ответил Вирт, взяв из портфеля брата пару маленьких пачек салфеток.       Близнецы Пайнс всё это время молча шли рядом. Глядя на них, Мейбл вспомнила их с Диппером возвращение домой. Тогда они выглядели как Грег и Вирт: Диппер держал сестру за руку и, с видом взрослого парня, шёл с Мейбл домой, пока та тараторила и втягивала их в неприятности.       Следующая встреча близнецов с Виртом произошла на перемене. Парень стоял, вытирая нос, возле открытого шкафчика, и перечитывал записи в блокноте. То были его стихи. Вирт был парнем поэтичным, любил философствовать и цитировать извесных классиков, изредка даже писал и свои изречения. От сцены театрального кружка парня ограждала его собственная робость и страх сцены, от которой он забывал все стихи, потел и запинался. Нет-нет, уж лучше писать на маленькую публику или не писать ни для кого. Постоянного читателя у Вирта не было и все его творения переписывались и оценивались своим собственным критичным взглядом. Но… Был один человек, кому он хотел бы дать на прочтение свои стихи. От этого человека мысли кружились в вальсе, а сердце словно каталось на американских горках. Вирт перечитал последний написанный куплет и смутился. Карандаш в его руке зачеркнул столбец. Он закрыл блокнот и убрал его в шкаф. Щёки парня отчего-то краснели. — Ты в порядке?       Вирт осмотрелся. Возле него стояли близнецы Пайнс. — Простудился? — поинтересовалась Мейбл. — Говорил же, аллергия, — парень вытер нос смятой салфеткой.       У Диппера в груди что-то ёкнуло. От вида покрасневшего Вирта по телу словно ток ударил, и он отвёл взгляд. Через секунду в его голове скользнула мысль: «Это что ещё такое?». — Ты сделал домашку по французскому? — спросила Мэйбл. — Списать не дам, — отрезал Вирт. — Да вы сговорились! — девочка топнула ногой, сложила руки на груди и надула щёки. Она с обиженной мордашкой посмотрела на брата и на Вирта, но те и пальцем не пошевельнули. — Сама виновата, нечего было устраивать вечер танцев, — сказал Диппер, прислонившись к шкафчикам. — Зануда, — девочка высунула язык, но вскоре радостно улыбнулась. — О, Беатрис!       По сердцу Вирта прошёл удар. К друзьям подошла высокая девочка в голубом свитере и джинсах. Рыжие волосы собраны в красивый пучок, от которого уже отходили прядки. Через плечо висит почтальонская сумка с нашивкой сиалии. На лице красуются веснушки. — Привет, Мейбл, — улыбнулась она ей.       Мейбл кинулась обнимать её. Беатрис с неохотой обняла подругу. — Дай списать, Беатрис, — попросила девочка и посмотрела на подругу жалостливым взглядом. — Только быстро, — девушка вытащила из сумки чёрную тетрадь и передала подруге. Та засияла, и, схватив тетрадь, прислонилась к стене, достала из волос ручку и стала переписывать. Вирт всё это время смотрел на Беатрис. Она училась почти на тех же уроках, на которые ходил сам Вирт, да и в общем они были хорошие друзья. Друзья… — Не правда ли небо сегодня прекрасное? — сказал Диппер, нарушив молчание. — Хм? Небо как небо. Оно из года в год одинаковое. — Разве? Для тебя каждый закат и рассвет не кажется чем-то новым? — поинтересовался Вирт — Нет, одни и те же краски, одно и то же положение в течение от нескольких минут до часа. Они, безусловно, красивые, но не прямо чтобы любоваться ими каждый день.        Тут на весь этаж затрещал звонок. Беатрис вздрогнула, схватила Вирта под руку, другой рукой схватила Мэйбл за свитер и поспешила в кабинет. Бедный парень опешил, засмущался, пока Мэйбл от резкого порыва пыталась удержать тетради и ручку. Ручка держалась между указательным и средним пальцами почти у самых ногтей, а тетради держали большой и указательный пальцы. — Я… Я-Я могу сам идти… — попытался сказать Вирт. — Ты слишком медленно ходишь! — отрезала рыжая и потащила друзей в кабинет французского.       Диппер глядел на них, пока те не скрылись за коридором. Настроение мальчика ухудшилось. Он закрыл шкафчик друга, как вдруг опомнился. «Погодите-ка, чего это я грущу?». Диппер уже давно чувствовал эти странные перепады настроения. Точного дня, когда это всё началось, он уже не помнил. Он включил телефон, открыл прогноз погоды, проверил разницу температур. Перепады температур оказались незначительными. Мальчик занервничал. Что с ним? Биполярное расстройство? Чувствительность к небольшим перепадам температур? Он знал только одно: поход к врачу замедлять нельзя. Обдумав всё, он пошёл на французский.       Уроки закончились. Близнецы вышли за территорию школы. Мейбл выискивала по дороге интересные вещи для своего альбома. Каждый мусор, каждый фантик, каждая бумажка или крышка от бутылки обретала для этой девочки немыслимый смысл и значение. В этот раз, правда, повезло меньше. Грязные дороги и тротуары от вчерашнего дождя губили всю малину. Уйдя ненадолго в свои мысли и проведя несколько минут в тишине, которую нарушали её собственное мелодичное мычание, звуки проезжающих машин и трепание случайных людей, она вдруг услышала голос брата. — Мейбл, мне кажется, что надо будет на днях сходить в больницу. — С чего ты решил? Что-то болит? — Не совсем. Я заметил резкие перепады настроения у себя, изредка становилось сложно дышать, сердцебиение участилось…       Мейбл резко вдохнула. Она направила на брата светящиеся от радости глаза. — Ты влюбился?! Неужели?! Кто это?! Расскажи своей сестрёнке всё! — вскрикнула она, схватив брата за плечи. — Что с тобой?       Вместо ответа та достала из волос свои вытянутые розовые очки и надела их на нос. — Видишь ли, мой милый братец. Я давно мечтала помочь тебе, аки твой личный гуру по любовным вопросам. Правда, после того, как тебе отказала Венди, я не думала, что стрела купидона так быстро пронзит твоё сердце. — Прекрати так говорить. Это странно. — В общем, ты понял. А теперь скажи, кто тебе нравится? — Никто. Ты делаешь из мухи слона. Это простые, немного странные правда, симптомы. Скорее всего после консультации с врачом и таблетками мне станет лучше.       Девочка сжала губы. — Ты себя хоть слышал? Перепады настроения, скорее всего от того, что видишь любимого человека, сложности с дыханием, сердце чуть ли не выпрыгивает из груди. Это точно любовь! Иначе и быть не может. — Ты меня вообще не слушаешь, — с раздражением ответил Диппер. — Но в кого же ты влюбился? — она сложила руки и указательными пальцами стала касаться губ. Девочка принялась перебирать различные варианты.       Диппер прекратил слушать её и втянулся в мысли о уроках. По дороге ребята купили шоколадное молоко и яблочный сок. — …Та девушка из ТВ шоу? Нет, ты видел её всего один раз… — Ты не устала? — зевнул Диппер. — Я пытаюсь достигнуть цели, а ты этому противишься. Ничего, если я перейду к парням? — Делай, что хочешь, я всё равно тебя не слушаю.        Мейбл обиделась, но мозговой штурм не остановила. — А что на счёт Вирта?        Неожиданно Диппер сильно подавился. Часть сока вытекла из его рта, попала на куртку и немного на ботинки. Мальчик начал громко кашлять. — Что ты сказала?.. — прохрипел он.        Мейбл зажглась. Она несколько раз от радости ударила брата по спине, и, когда он пришел в себя, схватила его лицо, прижала к себе и пропищала: — Тебе нравится Вирт? — Иди к черту! Я не гей! — мальчик оттолкнул сестру.       Его сердце стучало так, что, ещё немного, и оно сломает рёбра и вырвется наружу. Лицо горело пунцовой краской. — Угадала! — девочка станцевала победный танец.       Диппер смущённо схватил сестру за руку и потащил в сторону дома. — Я не гей. — Ага, ты бисексуал. — Я не бисексуал.       Девочка резко остановилась и впала в ступор. — Ну, ты точно не трансгендер и не пансексуал. — Да я не.! — Успокойся, Диппер. Ты сам мне разрешил рассуждать по поводу парней. Лучше подумай, чувствуешь ли ты себя счастливым рядом с Виртом? Поднимается ли у тебя настроение, когда вы говорите вместе?       Мальчик замолчал. Он вспомнил эти моменты. Диппер не обращал на них особого внимания, но такие моменты были. Его с Виртом беседы часто были интереснее и приятнее, когда они говорили наедине. Мальчики могли обсуждать всё: от науки и поэзии до каких-то узкоспециализированных тем. Диппер любил выслушивать друга. Его мысли были интересны, немного необычны. Пускай виделись они не очень часто, но всегда могли найти интересную тему и развернуть её в необычную сторону. Ещё Диппер замечал, как внешний вид его друга привлекал его. Вирт не был сверх красивым и популярным, скорее наоборот. Тихий, замкнутый, робкий тощий парень с красноватым прямым носом, не выделяющейся причёской и в старых свитерах. Диппер изредка ловил себя на мысли, что ему нравились свитера друга, его тонкие длинные бледные пальцы казались ему красивыми, а тихий голос нежным.       Смущение не пропало с лица Диппера. Мальчик отвёл взгляд и промямлил: — Нет. — Ты врёшь, — заявила Мейбл. — Откуда ты знаешь? — Диппер, я твоя сестра. Я уже давно знаю, когда ты что-то скрываешь. Не волнуйся, я никому не скажу.       Девочка крепко обняла брата. — …Я не гей. — Извини, Диппер. — Чего?.. — Возможно, я немного поспешила. Типа, возможно для тебя это впервые. Тебе нужно время, чтобы всё обдумать и собраться с мыслями. Но, если нужна будет помощь, я в твоём распоряжении!        Остаток дороги они провели молча. Дома мальчик погрузил себя в учёбу, стараясь как можно реже отвлекаться.        Близилась ночь. Отложив учебники, Диппер переоделся и лёг в постель. Перед сном он взял в руки мобильник, и увидел несколько сообщений от Вирта. Мальчик почувствовал странное омерзение, но ответить всё же решил. Вдруг он что-то по учёбе спрашивает? Открыв чат, он увидел вопросы друга. Только сейчас он вспомнил, что они планировали встретиться в библиотеке. Диппер: «Извини, мне стало плохо».       Ответ не заставил себя ждать. Вирт: «Ты в порядке? Что случилось?» Диппер: «Голова сильно заболела. Мне сейчас лучше.» Вирт: «Понятно. Рад слышать)»       От этих слов в душе Диппера потеплело. Вирт: «Слушай, я нашел пару старых кассет. Приходи завтра ко мне, послушаем. Тут есть аудио-книги и парочка безымянных кассет. Вдруг в них что-то интересное?» Диппер: «Ты уверен, что хочешь их послушать со мной?»        Спустя минуту, он осознал то, насколько странно звучит его вопрос, и уже собирался удалить сообщение, как вдруг пришёл ответ от Вирта. Вирт: «Ну да. А с кем ещё? Из моих знакомых только ты меня хорошо понимаешь и любишь такие странные штуки. Ну так что?» Диппер: «Хорошо. Я приду в 4.» Вирт: «Буду ждать.»        На лице заиграла улыбка. Диппер никак не может её сдержать. Он выключил телефон и крепко сжал в руках кусочек одеяла от внезапно нахлынувшего счастья. Вроде бы, ничего особенного, обычный разговор. Но сколько приятных чувств появилось! Из груди по всему телу «пролилось» что-то тёплое, приятное, щёки нагрелись, улыбка становился только шире и не желала спадать.        Когда эйфория прошла, Диппер вдруг вспомнил свой разговор с Мейбл после уроков, и сильно смутился. От этого смущение он спрятался под одеялом. — Неужели я и правда гей? — подумал он.       Перед глазами мелькнули воспоминания с Виртом. Неожиданно скрутило живот. В душе бушевал ураган с чем-то тёплым, лёгким и тяжёлым, холодным как смерть. Появились волнение и страх. От всего этого мальчик не мог заснуть до часу ночи.