***
Хаято открывает дверь с забавным хвостиком на голове и прямоугольными очками в чёрной оправе на лице. Он не успевает ничего спросить, как Селеста делает шаг и, обхватив ладонями его лицо, целует. — Что ты здесь делаешь? — Босс подписал договор, — Агрест протягивает ему папку. В любое другое время Хаято бы убил за этот договор и не выпускал бы из рук, пока бы не передал Тсуне, но сейчас… Сейчас ему не до этого. Глаза Селесты блестят, но это не из-за желания. Хаято чувствует, что она напряжена, и кажется, что сейчас она возьмёт и расплачется. Но это не так. Селеста любит плакать в гордом одиночестве. — Зачем ты пришла? — Занести договор, — отвечает Агрест, словно это — прогулка в магазин за продуктами. — Ты пришла сюда не за этим. — Не за этим. Многострадальная папка летит на пол, Гокудера притягивает к себе Селесту за талию и целует, жадно и долго, стягивая с неё куртку. Туфли она снимает сама, не глядя, позволяет ему поднять себя и донести до кухонного стола. Он ведёт пальцем по линии губ, приоткрытых и ждущих его поцелуев. Смотрит ей в глаза: зелень встречается с зеленью. На Селесте дурацкое короткое платье в цветочек, которое удобно задирается. Похожее на ней было давным-давно, когда они ходили в старшую школу. Были летние каникулы, и они проводили время на пляже, тогда же их впервые и представили друг другу. Селеста прижимается лбом к его лбу и шепчет: — Я люблю тебя. Она плачет, обхватив его рукой за шею.***
Всё, что от неё остаётся на следующее утро: запах крыжовника, исходящий от подушки, и листок со словами: «Спасибо и прощай». Гокудера чертыхается, натягивая джинсы с футболкой и набирая номер Алиды. — Алло, — раздаётся усталый голос Хранительницы Облака Варии. — Алида, где Селеста? — Гокудера, — Алида мгновенно просыпается. — Зачем тебе это? Она наконец-то поступила как взрослая и умная женщина — оставила тебя. — Оставила, ничего толком не объяснив! Заявилась и… — В смысле? — Мы провели ночь вместе. — Опять?! — не выдерживает Агрест-старшая. — Она-то ладно, всегда была наивной и романтичной дурочкой, но ты-то куда?! Встречаешься со своей косплеершей, вот и дальше встречайся! Не лезь к моей сестре, ты меня слышишь?! — Да не встречаюсь я с Хару! Давно разбежались! — теперь настаёт очередь Хаято орать. — Алида, чёрт возьми, раз в жизни по-человечески попросил тебя помочь! — Зачем? Чтобы ты вновь причинил ей боль? Чтобы вновь начал обвинять её в том, что она принадлежит Варии… — Алида, я люблю её. Алида резко замолкает, словно кто-то вышибает ей весь воздух из лёгких. — Л-любишь? — Люблю. Я должен был признаться ей в этом раньше, должен был удержать её и… — Она в аэропорту, — срывающимся голосом произносит Хранительница. — Она улетает в Испанию к отцу. — Спасибо, Алида, — искренне произносит Хаято. Алида усмехается. — Пока ещё не за что. Останови мою глупую младшую сестрёнку от ещё более глупого шага.***
Ему не хватает каких-то пяти минут, чтобы поймать Селесту. Самолёт улетает, увозя её в Испанию, и Хаято садится, хватаясь руками за голову. Упустил. — Это я уже поняла, — Селеста усмехается, заправляя за ухо прядь волос. — Ну что ж, я, пожалуй, пойду. Ещё куча дел. — В таком виде? — В каком? — она приподнимает брови, стоя перед ним в короткой чёрной юбке и белой рубашке, расстёгнутой на груди, из-под которой выглядывает чёрный бюстгальтер. — А, ты об этом. Новая варийская форма. — Вот это вот — новая варийская форма? — Хаято усмехается. — Когда это Занзас успел превратиться в босса семьи Эстранео? Это он любит клочки ткани на женщинах вместо одежды. — Я всего лишь немного сменила стиль в одежде, — она смеётся над его словами. — В школе я одно время также ходила, и ничего, все остались живы. А варийская униформа до скончания веков будет закрытой и чёрной. — И правильно, — Хаято, сняв с себя пиджак, протягивает его Селесте. — Хочешь одеть меня? — Да. — А мне и так нравится. Порой ему хочется её придушить. Или жадно поцеловать. Он так и не может определиться даже спустя столько лет. Селеста — язвительная, романтичная и страстная. У неё бойкий язык, она не следит за словами и такую не приведёшь домой, потому что родители будут в шоке. Спицами она вязать не будет, а вгонит в шею или в грудную клетку; обманчивая хрупкость — свернёт шею и не поморщится. Селеста ненавидит делить кого-то с кем-то и не очень любит делиться. Рядом кто-то садится. Хаято поднимает голову и смотрит по сторонам — мест полно, почему нужно было сесть именно здесь? — Другого места не нашлось? — грубо произносит он, не смотря на человека. — Привет. Гокудера медленно поворачивает голову. Рядом сидит Селеста. Пепельные волосы обмотаны алым палантином, ладони накрывают колени — ангел во плоти, не иначе. Она смотрит ему в глаза. — Привет. — Почему ты… — Не улетела? Мама не одобряет уход по-английски. А ещё я не приготовила тебе завтрак… Хаято не слышит её. Он тянется за поцелуем, Селеста, вроде бы, не против, но в самый последний момент отстраняется. — Нет-нет-нет. — Что? — Я не так себе всё это представляла. Гокудера приподнимает бровь. — Просвети.***
— Хаято! Гокудера оборачивается. К нему бежит Селеста, которую он с лёгкостью подхватывает на руки и начинает кружить вокруг себя. Он вновь хочет поцеловать её, как Агрест качает головой. — Нет. Не так. Ты сначала должен сказать, что любишь меня, и только лишь затем поднять меня и поцеловать. Хаято закатывает глаза, решает импровизировать и, оторвав Селесту от пола, целует её. Она обвивает руками его за шею и улыбается сквозь поцелуй. — Прости, не удержался. — Так даже лучше, — сообщает она, доставая из кармана листок. — Так, а теперь ещё раз. Хочу, чтобы ты поймал меня… Гокудера вырывает из её рук листок, на котором тринадцатилетняя Селеста Агрест расписала то, как принц должен вести себя с ней, комкает его и выбрасывает куда-то за спину. Селеста хочет притворно возмутиться, как он вновь целует её. Они ещё долго целуются в аэропорту.