***
— Выше нос, ребята, нас наконец-то пригласили в свет! — щебечет донельзя довольный Луссурия, тщательно сбрызгивая своё меховое манто одеколоном. Фран, застёгивая на лодыжке серебряные босоножки, приподнимает бровь. — Лусс, это же катастрофа. — Не вижу в этом ничего такого. — Савада и Босс переубивают друг друга сегодня вечером, — Бельфегор смотрится в зеркало и поправляет свой галстук-бабочку. — Я хоть и схожу с ума от вида крови, сегодня бы мне хотелось обойтись без неё. — Но не пойти мы тоже не можем. Придётся идти и следить, чтобы чёртов босс ничего не натворил, — Скуало приглаживает ставшие короткими волосы. — А он натворит. — Когда увидит Саваду. — И этого дона. — Вы ничего не понимаете, — важно заявляет Солнце Варии. — В этом-то вся и прелесть, дорогие мои. Наш любимый босс не так красноречив, свои чувства он не выставляет напоказ. Сегодняшний приём — отличный повод их продемонстрировать. — А нельзя продемонстрировать их без отправления дона Лучиано на тот свет? — озвучивает общие мысли Фран. Луссурия хихикает и кладёт ей на плечо ладонь, обтянутую тканью белой перчатки. — Нельзя. Так будет не очень интересно.***
— Гокудера. — Суперби. — Как обстановка? — Пиздец полный, — Гокудера всего лишь вскидывает голову, и несколько синьорин рядом протяжно вздыхают, что он старательно игнорирует. — Мы все как на иголках. Ждём чего-то… Не зная, чего мы ждём. — Мы тоже. В такие моменты Вария и Вонгола действуют как единый организм, и это, видимо, то, чего от них так безуспешно добивается Тимотео все эти годы. — Держи в курсе обстановки. — И ты. Правые руки своих Боссов расходятся, начиная пристальнее за всем следить. Скуало очень не нравится хищный взгляд Занзаса и ядовитая ухмылка, но ничего не может ему сказать или сделать — он не пойман на месте преступления, а значит, ничего предъявить нельзя. Пока нельзя. — Что вы творите? — спрашивает Мукуро, останавливаясь рядом с Фран возле стола с закусками. — Не то, чтобы я не люблю хаос и всё прочее, но это… — У меня к вам аналогичный вопрос, — Фран не отрывается от рассматривая шампанского в своём бокале. — Зачем прислали приглашение? На предыдущие приёмы вы что-то нас не звали, учитель. — Это всё Девятый, — с другой стороны появляется Хибари. — Меньше всего на свете хочется видеть ваши лица. — Уверяю, что это взаимно. — Я это и без твоих заверений знаю. — Может, обойдётся? — Такеши в тёмно-синем платье в пол наклоняется, чтобы взять что-то из закусок. — Не думаю, ку-фу-фу, — Мукуро негромко смеётся, и Айроне отмечает, что иллюзионистке тоже некомфортно. Рокудо затем озвучивает мысли Скуало: — Судя по Скайрини, он настроен решительно. Только и ждёт, когда Лучиано оступится. — А Савада ждёт, когда они оба что-нибудь выкинут. — Такое подойдёт? — Такеши кивком головы указывает на угол помещения, где начинается первый акт комедии (или трагедии). Тсуна весь вечер на иголках. Сначала было всё не так плохо, но нервность усилилась, стоило Варии появиться в особняке. Ещё и в полном составе приперлись, чтоб их! Видимо, специально, чтобы своими глазами увидеть, как Занзас в очередной раз что-нибудь выкинет, что подпортит её репутацию в глазах Альянса. О том, что Вария появилась, чтобы, если что, остановить своего Босса, она даже как-то не задумывается. Дон Лучиано держит её под руку, что-то говорит, но Тсунаёши не слушает. Его голос доносится до неё как сквозь толщу воды, она не сводит глаз с одного мужчины в чёрном костюме. Костюм, надо признать, ему очень идёт, но расслабляться нельзя — это же Занзас! Занзас, который прямо сейчас направляется к ним, недобро ухмыляясь.***
— Занзас! С меня довольно! Босс Варии усмехается, услышав за своей спиной так раздражающий его голос. Он останавливается и оборачивается, чтобы встретиться глазами с рассерженной Тсуной. Хранители Варии уже покинули приём, вовремя убравшись с глаз Савады. — С меня, знаешь ли, тоже. С тех пор, как ты пришла к власти, приёмы стали хуже некуда. Возьми пару уроков у старика. — Прекрати паясничать, когда я с тобой разговариваю! Тсуна в бешенстве. Глаза лихорадочно блестят, грудь тяжело поднимается и опускается, поэтому она не следит за словами и не осознаёт, кому приказывает. — Ты что, говоришь, что мне делать, женщина? — вкрадчиво произносит Скайрини, делая шаг к ней. Тсуна не отступает. — С каких это пор? — С тех самых, как я стала Боссом Вонголы, — она вздергивает подбородок. — Зачем ты полез к нему? Ты хоть осознаёшь, что Вонгола упустила крупный контракт, который нам было бы очень выгодно заключить? Занзас цепляется за эти слова. — И поэтому ты так долго его обхаживала, Савада? Из-за выгоды? — А тебе какое дело? — Могла бы обхаживать меня — я перспективнее, чем он. Тсунаёши такой наглости от него не ожидает, но быстро берёт себя в руки и произносит: — Давай проясним одну вещь, Занзас, чтобы между нами больше не возникало недопонимания по этому поводу. Ты мне не мой горячо любимый отец, не мой уважаемый дедушка, не мой брат или близкий друг. И уж тем более, — она усмехается, словно это самое абсурдное, что она когда-либо слышала, — ты не в списках моих потенциальных ухажёров, чтобы иметь ко мне какие-либо претензии. Говоря это, она вспомнила двух синьор в начале вечера, которые, увидев, как посмотрели друг на друга Тсуна и Занзас, зашептались, что они «однозначно ревнуют друг друга». — Мне что, прислать тебе свою анкету, чтобы возмущаться по поводу этого бабника и идиота Лучиано? — Можешь и прислать, — она пожимает плечами, обтянутыми тканью шёлкового бордового платья. — Будет хоть одно знакомое лицо. — И это всё, что ты хочешь мне сказать? — Есть ещё кое-что. Синьорина Эстель будет очень рада, если ты будешь проводить переговоры. Это — удар ниже пояса, и Тсуна об этом прекрасно знает. Синьорина Эстель просто без ума от Занзаса, и всячески ищет поводы, чтобы сблизиться с ним. Своей настырностью и обожанием она переплёвывает Хаято и Леви вместе взятых. — Я передумал. Ты не женщина, а ведьма. Я не сунусь к ней! Никто к ней не сунется, даже твои верные псы! Саваду это веселит, и она уже не сильно убивается по испорченному вечеру, но варийцу это знать необязательно. — Боюсь, у тебя нет выхода. Видишь ли, репутация у Варии сейчас немного подмочена, и вам лучше не искать себе ещё больше неприятностей. И, в конце концов, не нужно давать повода думать, что между нами произошёл раскол. Чем меньше знают в Альянсе, тем крепче спят, верно? Занзас думает, что он упустил момент, когда из заикающейся и отпирающегося мелкого зверька она превращается в уверенную в себе и расчётливую… В кого? — Я этого так просто не оставлю, Савада. Готовься. Когда он уходит, Тсуна закрывает лицо ладонями. — Тсуна, ты как? — к ней подходят Такеши и Ламбо, с беспокойством смотря на неё. Та отнимает ладони от лица и страдальчески сообщает: — Я только что разговаривала с Занзасом. Кажется, я предложила ему записаться ко мне в потенциальные женихи и отправила к синьорине Эстель. Боже, что я наделала?! — Взрослеешь, — хмыкает появляющийся в коридоре Реборн. — Кстати, ты подкинула мне отличную идею: буду звать Варию почаще на наши мероприятия. Тсуна не выдерживает и всхлипывает.***
Интуиция не зря мечется зверем в клетке — Занзас откалывает новый номер спустя несколько недель, возвращаясь с «ответственного задания» от синьорины Эстель. Под отчётом, который он сам же и написал, оказывается ещё одна папка. Тсуна смущается, но взгляда не отводит, принимая папки из его рук. Пожалуй, анкету вечером она всё же прочтёт.