***
Бьянки устала. Устала от любви, от Реборна, от себя. Она устала улыбаться и делать вид, что она в порядке, когда на самом деле ей хочется волком выть и днями напролет рыдать. Она устала танцевать, устала слушать эти тупые песни о любви, под которые все с удовольствием танцуют и целуются. Бьянки одёргивает неприлично короткое платье фиолетового цвета и взмахом руки просит налить ещё. Бармен пододвигает к ней бокал с виски, который она опустошает за два глотка. Она пытается отвечать на ухаживания мужчин, даже улыбается приветливо, а не так, будто хочет вогнать нож в сердце, но у неё не получается. Потому что на лице написано «Только тронь». — Ты в курсе, что женский алкоголизм лечится намного сложнее мужского? — И тебе привет, Алида. Тоже решила спиться? Алиду, сидящую рядом с бокалом вина, Бьянки жалко. Выглядит она в свой заслуженный выходной, мягко говоря, неважно, но это, в принципе, объяснимо: разрыв отношений с человеком, с которым ты вместе двенадцать лет, бесследно не проходит даже спустя несколько месяцев. Она нравится Бьянки. По-человечески нравится. Бывшая девушка Скуало обладает хорошей чертой характера: проницательностью. Бьянки не нужно увиливать или пытаться выкручиваться, потому что зелёные глаза Алиды подобны рентгеновским лучам: простреливают точно так же. Она не терпит ложь и с лёгкостью может её распознать; выбирает правду и от людей ждёт того же. Раньше они не особо ладили. Бьянки искренне не понимала, как можно не таскаться за любимым мужчиной двадцать четыре часа на семь, а Алида не понимала, как можно носиться с ним как с драгоценной вазой. Скуало был свободным и мог творить всё, что ему вздумается, но всегда возвращался к Хранительнице Облака. Ключевое — возвращался. — Он, оказывается, встречается с этой вонгольской мечницей. Подумать только, к кому он ушёл. — Да уж. — А у тебя что? — У Реборна роман с бывшей подружкой. — Ебать, — ругается Алида, чуть не подавившись вином. — В смысле… Невероятно. — Да пошёл он к чёрту, — продолжает Бьянки. — Я — красивая и молодая женщина, которая знает себе цену. Я не собираюсь всю жизнь провести… Провести… Сидеть, ждать его, когда обратно при-пол-зёт… — Так, подруга, тебе хватит. Пошли-ка отсюда, у тебя уже язык заплетается, — Хранительница Облака Варии хватает её за руку. — Пусти! Я в порядке! Я хочу веселиться! — Дино! — зовёт Алида. Бьянки дёргается, когда видит перед собой Дино. «Не Реборн, так его ученик», — думает она, задаваясь вопросом: «За что Бог так поступает со мной?» — Я никуда не пойду! Но она слишком пьяна, разбита и неуклюжа, чтобы возражать. — Пустите, я… — Поможешь, Алида? — А что ещё остаётся, — она пожимает плечами, кидает несколько смятых купюр и подхватывает Скорпиона с другого бока.***
— Да уж, а я и забыл, как ты умеешь отрываться. — Не издевайся, — стонет Бьянки на следующее утро, просыпаясь в гостевой спальне в резиденции Каваллоне. Дино хмыкает и ставит на кровать поднос с двумя кружками чая и приготовленным завтраком, который он готовил сам. Даже никто не пострадал. — Насколько я помню, ты любишь чёрный чай с клубникой? Дино ведёт себя как джентльмен: помогает Бьянки сесть, подкладывает подушку под спину, даёт таблетку и протягивает чашку с чаем. — Да, — Бьянки берёт в руки чашку и подносит её к носу, вдыхая аромат чёрного чая и проскальзывающие в нём нотки клубники. — Спасибо, Дино. «Это помнят все, кроме Реборна, — думает она, но вслух решает этого не произносить, чтобы не делать ещё и Дино участником этих невероятных отношений. — Этот так и не смог выучить, что я люблю чёрный чай с клубникой и терпеть не могу марципан». — Алида уехала час назад. Ей позвонил Занзас, — сообщает он, пока Бьянки потихоньку возвращается к жизни, маленькими глоточками отпивая чай и поедая яичницу. — Тебе нравится? — Да, — честно отвечает она c набитым ртом. Мама учила её быть совершенной при мужчине… Да кому нужна совершенная женщина, если уходят к совсем не таким? — Спасибо, Дино. — Не врёшь? — Ты пока единственный мужчина, которого мне не хочется убить. — А как же брат? — Хаято я хочу придушить — так изматывать девушку отношениями ещё нужно постараться, — Бьянки делает глоток чая. — Спасибо, что не бросили меня в клубе. Не хочу злоупотреблять твоим гостеприимством, поэтому после завтрака меня тут не будет. — Я бы хотел, чтобы ты осталась на выходные. — Осталась? Дино, ты меня не выдержишь. — У меня — замечательная выдержка. Хочешь, спроси Кёю. — Сам напросился, — неожиданно для себя соглашается Скорпион. Каваллоне тепло улыбается и утаскивает с её подноса круассан.***
Бьянки зажмуривается, подставляя лицо лучам солнца и поднимает руку, кончиками пальцев невесомо касаясь своей щеки и ощущая дуновение ветерка. Как же хорошо. Из-под полуприкрытых глаз она смотрит на сидящего рядом с ней на траве Дино. На нём — чёрная рубашка с закатанными руками, бежевые хлопковые брюки. Она скользит взглядом по его ногам и усмехается: Дино, последовав её примеру, разулся. Он сидит рядом с ней, такой серьёзный с документами в руках, в этих очках с чёрной прямоугольной оправой, что не вяжется с тем, каким он был раньше: взъерошенным и сияющим мальчишкой, поцелованным итальянским солнцем. Бьянки загибает уголок страницы в качестве закладки и, подперев щеку рукой, начинает пристально смотреть на Каваллоне. Ветерок играет с её розовыми волосами, слабо схваченными заколкой. Дино, чувствуя на себе взгляд, поднимает голову и сталкивается взглядом со светло-зелёными глазами Бьянки. Она не теряется и не прерывает зрительный контакт, ожидая его дальнейших действий. Она — красивая. Надо отдать должное Реборну — вкус на женщин у него был всегда. Когда он представил их друг другу, то Дино от наставника другого и не ожидал: почему-то такой он и представлял его девушку. — Что? — притворно удивляется она, пожимая плечами, обтянутыми тканью чёрной майки на тонких бретелях. — Когда ты так смотришь, то я чувствую себя виноватым, — признаётся он, снимая очки. — Я что-то сделал не так? — Дело не в тебе, — Бьянки качает головой. — Я просто подумала, что твоя бывшая невеста — настоящая дура. — Бьянки… — Я серьёзно, Дино. Я смотрю на тебя и не понимаю, почему они разорвали помолвку. Дино усмехается, откладывая документы и разворачиваясь к Бьянки. Он принимает такую же позу, как и она, и их битва во взгляды продолжается. — С чего ты взяла, что они это сделали? — На приёме она все уши Тсуне прожужжала. Дино усмехается. — Это не они разорвали помолвку, а я. — Почему? Она была бы… — Прекрасной женой и отличной матерью в будущем — возможно. Но я подумал, что нечестно так будет поступать с человеком — не давать ему право выбора. Так что, считай, я сделал ей услугу — спас ещё девочку от брака со взрослым мужчиной. Бьянки пропускает мимо ушей слова о девочке (ничего себе, «девочка» в восемнадцать лет) и приподнимает бровь: — Так тебе, значит, нравится спасать девушек, попавших в беду? Он подыгрывает: — Не всех. — Разве я похожа на ту, что нуждается в помощи? Каваллоне уточняет: — Некоторых. — Тоже мне, принц на белом коне, — смеётся старшая сестра Хаято, чувствуя, как сердце начинает ускоренно биться. С каких это пор она так реагирует на его слова? Определенно, алкоголь ещё не выветрился из крови. — Тоже мне, принцесса. Бьянки несильно бьёт его в колено и не ожидает, что Дино схватит её за лодыжку и дёрнет на себя. Книга падает на траву, а перед глазами оказывается бескрайнее голубое небо с кучерявыми белыми облаками. — Я в беде? — она приподнимается на локтях, пытается пошевелить ногой, но Каваллоне держит крепко. — А как бы тебе хотелось? Бьянки пожимает плечами и возвращается к книге. Дино, отпустив её лодыжку, надевает очки и берёт в руки документы. Скорпион над чем-то думает несколько секунд и, встав, садится рядом с Каваллоне, кладя голову ему на плечо. Он приобнимает её одной рукой, не отрываясь от напечатанных строчек. Она прикрывает глаза.