Всё новое - хорошо забытое старое

      I              Время. Оно имеет поганое свойство бежать слишком быстро, когда всей душой хочешь его остановить. А также тянуться слишком медленно, когда хочешь как можно скорее с чем-то разделаться. Бэлла и Костья сейчас испытывали на себе все прелести первого свойства. Из двух отведенных им суток, одни уже минули.       Снова вечер. Девушки сидели на кухне и делили скромный завтрак. Да, именно завтрак. Да, режим был послан далеко и надолго, и этих двоих сейчас это волновало меньше всего.       Чем они занимались прошедшие двадцать четыре часа? Наслаждались. Наслаждались друг другом. Наслаждались временем, отпущенным им сейчас.       Очень много поцелуев, очень много прикосновений и объятий. Очень много шепота, очень мало разговоров вслух. Очень много нежности, и очень мало пошлости. Костья пару раз пыталась получить что-то большее от Бэлль, но каждый раз натыкалась на непробиваемую стену, имя который было: «нам не стоит».       Костья подсознательно понимала, что её белокурая малышка возможно права, и если их путям в ближайшее время суждено всё-таки разойтись - то им действительно не стоило. Это был тот исключительный случай, когда невинные поцелуи и прикосновения оставят в душах обоих гораздо более глубокий след, чем любая постель.       Девушки сидели рядом и ковыряли вилками яичницу прямо из сковородки. Татуированные пальцы свободной руки Костьи гладили Бэлль по коленке под столом, периодически поднимаясь чуть выше и мягко сжимая бедро.       - Кость, хватит, дай поесть нормально – Кузнецова с милой улыбкой сбрасывала руку Костьи со своей ноги, но не проходило и пары секунд, как она возвращалась.       - Бээээлл… Ну ты чего – Костья хитро улыбалась и целовала нежную кожу щеки неподалеку. – Я не могу удержаться. Мне мало тебя. Мало времени.       - Ещё недавно у нас не было и этого – а теперь тебе вдруг мало – Бэлла аккуратно водит подушечками своих пальцев по узорам на Костьиных, и снова улыбается самой милой из всех своих улыбок, неловко опуская взгляд в пол.       - Какая ты всё-таки, Бэлл… - татуированная берёт девушку за подбородок и мягко поворачивает лицом к себе.       - Какая?       - Не знаю… Девочка-девочка… - Купер мечтательно улыбается от этого взгляда напротив. Это милое детское личико в её руках умиляет настолько, что ей хочется съесть его обладательницу. В самом натуральном смысле.       Мягкий поцелуй, Бэлла со смехом отталкивает темноволосую.       - Кас, блин, ну у меня яичница во рту… – младшая прикрывает рот, чтобы от смеха не растерять его содержимое.       - Да похер… Я съем тебя вместе с ней… - Купер уже смеется вовсю.       От души просмеявшись, девушки продолжают трапезу.       - Бэлл… Слушай, а ба твоя что-то вообще дома не появляется… И сестра… - Костья давно уже хотела начать этот разговор, но всё никак не решалась.       - Да забей, видимо у мамаши там вообще жесткий запой. Мелкая боится от неё отходить, а бабушка боится за мелкую. Вот и тусуются все там… – Бэлла морщится, словно пытаясь отогнать назойливую муху.       - Блять, тогда я тем более не понимаю, что тебя здесь держит! – Костья со злостью отбрасывает вилку на стол. – Не понимаю!       - Хватит, Кас, даже не начинай. Я не поеду никуда – Бэлла продолжает спокойно есть.       - Да почемууу? Почему, бейбик? Я тебя заберу отсюда. Как мне теперь быть? Ты не понимаешь? – Костья накрывает лицо ладонями. – Почему так сложно то всё, а?       - Да что значит «как быть»? А как до этого была? Не начинай, прошу – Бэлла умоляюще смотрит на темноволосую.       - Как была? Хуёво была. Неужели не понятно? А вот теперь мы вместе и можем дальше быть также – вместе. А ты мне говоришь – я никуда не поеду, едь одна, Костья, и живи там своей жизнью. Нормально себя чувствуешь, Кузнецова? – Костья разворачивает Бэллу снова к себе за предплечье и пристально сверлит её взглядом. – Да хватит блять жевать, когда я говорю такие серьёзные вещи!       - Плохо жила говоришь? – Бэлла сглатывает последний кусок и тоже откладывает вилку в сторону. – Сколько у тебя было девушек за последние два года? – спокойный и уверенный взгляд голубых глаз.       - Причем тут это? Не путай… - Костья хмурится и покачивает головой.       - Да при всём, Кость. Хочешь знать сколько у меня было отношений за последние два года? Ноль – Бэлла показывает пальцами круг для убедительности. – Вот как бывает, Кость, когда действительно «хуево». Когда действительно «хуево» ты даже представить себе не можешь себя с кем-то, тебе противны все… Не говори мне про своё «хуево», Кас, не говори, блять.       - Да не у всех это одинаково работает, Бэлль! – Костья сильнее сжимает светловолосую за предплечье в порыве внезапного, но кратковременного раздражения. – Стоп… Что? Ты реально ни с кем ничего? За два года? – татуированная рука ослабевает захват.       - Представь себе! И у меня это работает вот так. И я не доверяю тем, у кого это работает по-другому. Поэтому нет, блять, я не сорвусь с тобой в Москву. В себе – я уверена. В тебе – нет – голубые глаза начинают наполняться слезами.       - Ты дура? Да я же… Я же по-настоящему, ты чего? – Костья нежно гладит Бэлль по светлым прядям на голове. – Бэлл… Я же серьёзно… Ты чего, глупая? – татуированная целует голубые глаза, на губах появляется привкус соли.       - А раз серьёзно, Кость, дак почему Я должна переезжать? Почему я должна жертвовать и бросать всё? Почему бы тебе самой не сделать для меня тоже самое? – Бэлла шмыгает носом, коря себя за очередные слезы.       - Ты не понимаешь? – Костья усмехнулась и отстранилась чуть подальше. – Наверно потому-что у меня там работа, связи, медийность… И всё остальное… Мне – есть чего терять если я уеду оттуда, тебе – нечего, если ты свалишь из этой дыры.       - Здесь мой дом. Моя, какая никакая, семья. Вся эта популярность и прочее – мне больше не нужны. Я решила для себя что буду устраивать свою жизнь здесь. Ты – не готова жертвовать, я - тоже. И это справедливо – Бэлла снова берёт в руки вилку, и продолжает есть. – И, если тебе нечего возразить – хватит психовать, и доедай сраную яичницу.       - Значит я уеду через сутки, Бэлл, ты же понимаешь? – Костья не спешит вновь набивать желудок, и продолжает пристально сверлить взглядом Бэллу.       - Значит не будем терять время на пустые ссоры – Кузнецова пожимает плечами. – Сутки дак сутки. А потом вали в свою Москву.       - Как скажешь – Костья присоединяется к трапезе, остаток которой девушки проводят в молчании. И лишь татуированные пальцы продолжают гладить Бэлль чуть выше колена.       II              Время уже близится к полуночи. Девушки лежат на кровати в комнате Бэлль. Костья в смартфоне занимается рабочими вопросами, которые несмотря на отложенный отъезд, всё равно дают о себе знать. Бэлла гладит узоры на её шее и перебирает жесткие темные волосы на макушке. Костья глупо улыбается и периодически перехватывает бледные пальцы, для того чтобы наградить каждый из них поцелуем.       Вдруг Кузнецова с недовольным стоном закатывает глаза и резко выхватывает телефон из рук Костьи, резким взмахом руки отправляя его куда подальше.       - Ты чего? – Костья ошарашенно моргает, помутнёнными от блаженства, зелеными глазами.       - Да хватит пялиться туда! Никуда твои дела не денутся, очень важная курица! – Бэлла встаёт и тянет темноволосую за руку, поднимая с кровати. – Пошли!       - Чего? Куда? – девушки уже на коридоре.       - Гулять пошли, на улицу – Бэлла начинает накидывать на Костью её черную куртку.       - Ты гонишь? Меня узнают… С тобой… И вообще… - Костья неловко сопротивляется.       - Время – ночь, никто никого не узнает, успокойся, накинем капюшоны – запихав Костью в верхнюю одежду, Бэлль начинает собираться и сама следом. – Пойдем на набережную, там красиво.       - Гулять у речки? Может ещё и за ручку? Как… Как два пидора? – Костья с улыбкой морщится.       - Что…? Пидора? – Бэлль начинает хохотать диким хохотом. – Что с тобой не так, Купер? Какая же ты всё-таки дура… - Костья получает толчок в плечо, от которого теряет равновесие, и чуть не падает с ног.       Теперь и татуированная разражается громким смехом. Бэлль уже вовсю тянет её за руку на лестницу, закрывая за собой дверь квартиры. На лицах обеих - глупые и счастливые улыбки.       Девушки уже на улице, идут рядом и не знают, о чем заговорить.       - Далеко до Набережной? – интересуется Костья.       - Не, от меня не очень – Бэлль чувствует, что её руки медленно начинают касаться пальцы Костьи Купер. Медленно и неуверенно. Кузнецова показывает, что вовсе не против такого жеста, и перехватывает инициативу, заключая татуированные пальцы в свои.       Минут двадцать девушки молча идут, взявшись за руку. Иногда украдкой переглядываясь, и одаривая друг друга искренними и счастливыми улыбками.       Вдруг взгляду изумрудных глаз открывается панорама приближающейся реки. Она выглядит красиво в ночном свете, красиво и величественно. Девушки сбегают вниз по мраморным ступеням и оказываются у самого бортика набережной.       Людей практически не было, лишь бесшумными тенями скользили редкие парочки, которые не замечали никого и ничего вокруг себя.       - Красиво… - Костья задумчиво смотрит вдаль. – Но не красивее, чем ты, бейбик – татуированная притягивает Бэлль к себе и заключает в объятия.       - Ну это уже как-то слишком по-пидорски… – смеется Бэлла. Девушка прижимается к Костье, запуская руки под её расстегнутую куртку, и обхватывает старшую за талию.       Костья что-то шепчет Бэлль на ухо, от чего у той появляется томная улыбка, которая бывает только у тех, кто не замечает в такие минуты никого и ничего вокруг себя. Да, эти двое сейчас определенно были именно такой парочкой.       - Бейбик, можно я тебя поцелую? – бормочет смущенно Костья себе под нос.       - С каких пор спрашиваешь? – шепчет Бэлль ей на ухо.       - Ну типа… Тут люди, и мы… - не успевает темноволосая закончить свою неловкую тираду.       - Да заткнись ты, господи боже мой – Бэлль мягко прикасается к губам старшей девушки своими.       Холодный осенний воздух, дующий с реки, ерошит короткие волосы, светлые и темные, пробирается под одежду, мягко гладит их лица. Этот холодный осенний воздух был для них теплым, и эта холодная осенняя ночь была для них теплой тоже.       Девушки так и стоят, продолжая нежно изучать и покусывать губы друг друга, мягко соприкасаться языками, немного углубляя поцелуй.       Бэлль прижалась к Костье, всё также обхватив её под верхней одеждой за талию. Костья закрыла её отворотами своей куртки, как в кокон, боясь, что светловолосая может замерзнуть. Иногда девушки отлипали друг от друга губами, только для того чтобы угодить ими в другое место – щеки, скулы, глаза, лоб. Пару раз Костья сорвалась даже на нежную шею с белоснежной кожей, но каждый раз осекалась, боясь слишком сильных проявлений нежности вне стен дома, защищавшего их от любопытных глаз.       - Бэлл, блять, поехали со мной… - Костья разорвала поцелуй и уже шептала Бэлль на ухо, всё также прижимая девушку к себе. – Я же не смогу… Не смогу снова без тебя…       - Если не сможешь – оставайся здесь со мной – шепчет Бэлль в ответ.       - Да как ты не понимаешь… - Костья отстраняется от Бэлль, но продолжает крепко держать её пальцы в своей руке. – Ну почему ты такая? – с досадой произносит темноволосая.       - А ты почему такая? – Бэлла серьезно смотрит в ответ. – Кость, этот разговор был начат за последние дни много раз, он ни к чему не приводит… Хватит.       - Нет не хватит! Я не смогу без тебя, ты не сможешь без меня. Тем более теперь, когда мы попробовали… Вместе… - глаза Костьи опять начинают наполняться слезами, то ли от нахлынувшего отчаяния, то ли от ветра, который дул прямо в лицо.       - До этого могли, значит и дальше сможем – Бэлль отворачивает голову и задумчиво смотрит на раскинувшуюся широкую реку. Кажется, ветер слишком сильно обдувал и её лицо, ведь голубые глаза тоже заблестели от влаги.       - Мы ещё вернемся к этому разговору, Бэлль, у нас есть время. У нас ещё почти сутки… - Костья не собирается отступать. – Как ты не понимаешь… Ведь надо бороться… За любовь, надо бороться – чуть слышным шепотом произносит зеленоглазая.       - Что ты сказала? – светловолосая голова резко разворачивается в направлении этого шепота. – За что надо бороться?       - За любовь…       - А у нас любовь, Кость? – пронизывающий взгляд глаз цвета ясного неба, Костье кажется, что они видят её насквозь, темноволосая резко отворачивается.       - Бэлл, я не знаю… Я не знаю, что у нас… Мы ведь даже не… - татуированная осекается, чтобы не сказать опасное слово «спали». – Я просто знаю, что не смогу без тебя. Теперь уже не смогу.       - Это всё трёп, Кость. И ты сможешь, и я смогу. Херня это всё… – Бэлла говорит довольно-таки искренне, чем ранит свою спутницу до глубины души.       - Ты боишься довериться мне, боишься полюбить. Полюбить до конца. В этом есть и моя вина, я понимаю. Всё что я делала последние годы, всё чем разрушила нашу дружбу и оттолкнула тебя от себя… Из-за меня ты здесь сейчас, из-за меня в жопе… - уже итак раненая Костья закапывает себя всё глубже.       - Да заткнись ты… Будем тратить последние сутки на выяснение того, кто больше виноват? – Бэлла с раздражением отмахивается.       - Бэлл, это не последние сутки, я не позволю. Я посажу тебя в свой чемодан и увезу, хочешь ты того или нет! – темноволосая обхватывает своими руками голову Бэлль, и шепчет ей прямо в глаза.       - Хватит этой херни, просто поцелуй меня. Я хочу запомнить этот момент и это место – Бэлла прижимается к Костье и накрывает её губы своими.       Две упрямые девушки вновь изливают всю свою нескончаемую нежность навстречу друг-другу. И они запомнят, обязательно запомнят это. Как самое теплое и прекрасное что было в их жизни. Как самое не пошлое, чувственное, и возвышенное. Запомнят, как их сердца бились совсем рядом, и кажется даже совпадали своими ритмами.       Костья Купер больше всего на свете хотела превратить последние оставшиеся сутки в целую жизнь впереди.       Бэлла Кузнецова хотела, чтобы эти сутки просто не заканчивались в принципе.       Удивительная штука – время. И такое разное его восприятие у каждого человека, в зависимости от того, что он сейчас испытывает.       И лишь одно правило времени было общим для всех людей, независимо от восприятия и эмоций – его было не остановить.