Жажда прекрасного

— И они тебе поверили? — спросил Рон, которому поведали о приключениях у озера. — Ага, — кивнула утвердительно головой, — я сама удивилась, почему они не решили проверить последнее заклинание, которое я использовала. Мои актерские таланты проявились очень вовремя. — А если бы он все-таки проверил? — А на этот случай, Рон, палочка, валявшаяся по дороге, превратилась в камень, — подмигнула я. На заклинаниях мы проходили, как превращать любой предмет в камень, поэтому его использование не выдало бы подозрений. — Девяносто баллов. Да теперь Слизерин на последнем месте! — радостно воскликнул Гарри. — И им явно придётся постараться, чтобы обойти пуффендуйцев. На следующее утро в Большом зале наши успехи по снятию баллов не остались незамеченными. Настроение слизеринцев явно переменилось, и они то и дело осуждающе поглядывали на четверокурсников, что так безрассудно привели их к возможному проигрышу в борьбе за Кубок школы. Меня пихнули за бок. — Ай! Больно вообще-то! — Посмотри на их злобные гримасы, — попросил Дин. Я обернулась к слизеринскому столу. Они просто испепеляли меня взглядом. При фантастических случаях от меня мог остаться бы пепел. Я выпрямила спину и мило-мило улыбнулась, как если бы улыбалась ребёнку на улице. Кажется, это был правильный выбор, поскольку выражение лица Малфоя растеклось по моей душе бальзамом. — Так это правда, что Дурмстранг и Шармбатон поедут 30 октября? Этим утром обьявили о дате прибытия школ-гостей, посему Хогвартс охватило приятное волнующее ожидание, точно как в день сообщения о Турнире. — Вывесили же на стенде, дурень. Будешь по сто раз спрашивать? — ответил Симус Дину, пыхтевший над каким-то заклинанием. — А-а, попрошу обращаться ко мне на Ваше сиятельство Дурень, — Дин изобразил позу аристократа на портрете. — Такое прекрасное личико не заслуживает твоих слов, — сказал он, покрутив головой туда-сюда, чтобы мы могли лицезреть всю красоту Его сиятельства. — Нет, я правда устала, — начала жаловаться я. — Задали будто не неделю, а на год! Профессора там между собой вообще не согласовывают размеры домашки? — И правда, нас в этом году завалили, — согласился Рон, сидевший рядом с Гарри. — Будто того, что задала Темная Гадюка и профессора Вектора недостаточно. — Снейп нам задал сочинение? — испуганно спросил Долгопупс — Не говори, что ты забыл, Невилл, -возмутилась я, но его поникшее лицо вперемежку с тревогой говорило само за себя. — Возьми мое, — я протянула ему свой лист. — Что? Я не могу… — залепетал он, и мне захотелось закатить глаза. — Скажи ещё, что ты готов отсиживать отработку, где он заставит тебя выпотрошить ещё бочку жаб, — остановила его я. — К тому же ты выручил меня на Травологии, так что заткнись и бери сочинение. Невилл неловко взял пергамент, благодарно улыбаясь мне. — Оо, Афина, а может, ты и за меня его напишешь? — отвлёкся Симус. — Ещё чего, Финниган. Только зуб за зуб. — Спасибо конечно, Афина, но ты сама? — обеспокоился Невилл, — что будешь делать? — Выкручусь. Видишь вон того парня, — указала я головой я в сторону стола Когтеврана. — Шон Линк? Я согласна кивнула. — Он отдаст мне своё сочинение. — Бедный Шон Линк угодил в коварные сети Афины. Его ждут бесконечные работы, — хихикнул Дин. — Должны же быть плюсы в том, что я красива. — Твоя красота все равно не сравнится с моей. — Правда? — улыбнулась я. — Что-то я не вижу, чтобы за тебя делали домашку. А что? Факт. — Можешь считать, что ты затронула мою гордость, — Дин изобразил обиду, по-театральному падая на сидение, когда раздался небольшой взрыв, после которого последовали аплодисменты в Зале. Конечно, все знали, кто это. Уже как традиция. — Спасибо, Симус, — Дин отмахнул с мантии пыль, — за спец эффекты. — Всегда пожалуйста, — ответил Симус, лицо которого было в саже. *** Меня охватило огромное желание… чего? Темнота накрывала помещение с головой, лишь маленький отблеск с чьей-то упавшей палочки давало некое подобие света. Каменные стены пещеры с тройным усилием отдавали эхо моего тяжёлого дыхания. Крепкой хваткой я держала в палочку, направляя её на человека, что лежал неподвижно на животе. Руки безудержно тряслись, а сердце колотилось так, что казалось вот-вот выпрыгнет из сердца. Взмах палочки в виде молнии, когда до меня дошло, что я совершаю. С горла сорвался звук, так не похожий на мой голос, такое невозможное для меня. Я произнесла заклинание Авада Кедавра, из-за чего последовал зелёный луч света, проникающий в тело лежачего и безоружного человека. Вспышка. Последняя судорога. Смерть. Я в своей комнате в Хогвартсе. Надо мной потолок, глядя на который я засыпала уже почти два месяца. Я присела на край кровати. — Это сон. Всего лишь сон, — убеждала я себя, но на деле все прекрасно понимала. Ошибиться было нельзя. Это было второе виденье. В комнате было тихо, девочки лежали в своих кроватях, мирно посапывая. Значит я не кричала. Уже хорошо. Накинув на плечи кофту, я аккуратно вышла из спальни, перешагивая скрипучие ступени, спустилась в гостиную. И встретила там Поттера, который сидел на диване. — Афина? А ты что не спишь? — спросил он, и я заметила его прерывистое дыхание. — У меня к тебе тот же вопрос, — сказала я, на самом деле не имея ни малейшего желания знать это. Мне нужно было выйти, а он был преградой. — Ну, засиделся я, — он встал и быстро зашагал к проходу, ведущему в спальню мальчиков. — Спокойной ночи. — И тебе, — пожелала я ему в ответ, радуясь, что он сам от меня избавил. Поттер явно что-то делал, но я не хотела об этом думать. Мало ли с кем из девочек он встречается. Довольно частое явление, как я заметила. Два стука на задней части, и картина отворилась, пропуская меня в холодный коридор замка. — Ты куда намылилась? Не даёте спать! — разозлилась Полная Дама, но я просто ее проигнорировала, следуя уже заученным маршрутом, когда при первом же повороте заметила миссис Норрис. — Можешь не бежать за ним, — скомандовала я. — Я все равно направляю к директору. Не знаю, поняла ли мои слова кошка Филча, потому что она сразу же убежала. Мне было все равно, узнает ли Филч о моем позднем похождении. В любом случае, я и так попаду в кабинет директора. Уже знакомая дорога, которая не казалась мне такой длинной, привела прямо к кабинету. — Кефирные усы, — пароль, который узнала я накануне вечером. Я знала, что горгулья передаёт о всех гостях, поэтому профессор уже должен был ждать меня. Так оно и было. — Доброй ночи, Афина, — стоял Дамблдор в пижаме. Было непривычно видеть его не в официальной одежде, и я бы придала этому значение, если бы мои мысли не были так заняты другим. — И вам, — отозвалась я, — Извините, что разбудила. — Полагаю, виденье, раз ты пришла ко мне глубокой ночью, — это было утверждением, потому что чуть ранее он сам сказал приходить ко мне как только все произойдёт. — Вы правы, но… — я немного замялась, — оно было непростым. — Присаживайся, дорогая, — он указал мне на кресло. В дверях раздался стук. Запыхавшаяся мадам Помфри, медсестра в Хогвартсе, шла в кабинет. — Что такого случилось, Альбус, что вы вызываете меня в три часа ночи? — Прошу прощения, Поппи. Мне нужна твоя помощь. — Моя помощь? — казалось только сейчас она заметила меня. — Но какая? — Осмотри её, пожалуйста. — Осмотреть? — Показатели и тому подобное, — уточнил Дамблдор, — нет ли чего-нибудь подозрительного. — Совсем не обязательно… — было начала я, но директор лишь слегка улыбнулся и сказал, что нужно. Пришлось согласиться. Мадам Помфри провела диагностику, то и дело непонятно махая палочкой. Возле меня появилось окошко с разными цветами и цифрами, значение которых понимала только она. Спустя пять минут она закончила. — С ней все в порядке, — заключила медсестра, — из подозрительного только учащённый пульс и… — она посмотрела прямо мне в глаза, — слишком расширенные зрачки. — Спасибо, Поппи, — Дамблдор вышел с ней в комнату ожидания, явно что-то ей объясняя. Представляю, что она могла подумать. Он вернулся со стаканом воды, который протянул мне. — Пей. Я послушалась: я бы выпила, если бы он даже меня не попросил, поскольку от волнения на меня накатила жажда. Но я никак не могла унять дрожи в руках, которую не заметила медсестра, и по итогу пролила, однако не подала виду. — Можешь рассказывать, — Дамблдор присел на своё место и терпеливо ожидал, пока я начну. Я рассказала ему все: про пещеру, про человека на животе, подробно настолько, настолько могла. Лишь на миг моя речь оборвалась, прежде чем сказать, что я оборвала жизнь человека Непростительным. Быть может, я бы не смогла сдержать эмоций, если бы Дамблдор удивился при моих словах или отреагировал бы как-то не так. Но на его лице, как и всегда, была уже привычная атараксия, чему я была благодарна. — Я сделала несколько наблюдений. Директор кивнул, давая продолжить. — Во-первых, в первом и во втором сне я не видела лиц пострадавших. — Ты не видела лица младенца? Я покачала головой. — Во-вторых, я полагаю, что не всегда видения сбываются сразу же после того, как они мне приснились, — и продолжила пояснять, — ну, то есть… я ведь не могу использовать непростительное сейчас. Я имею в виду, что не смогла бы его использовать когда-либо, — я замолчала. — Я верю, что ты бы никогда этого не сделала, — заключил профессор. Но его вера не изменит того, что произойдёт. — Честно, я не понимаю, как это все работает. Мама сказала, что проклятье заключается в моей погибели, разве не так? Так каким образом убийство должно сказаться на мне? Если я спасу этого человека от себя, значит я умру? — Твои сомнения построены не на иллюзиях, у них есть доводы. Это нормально. Не могу поверить, что слышу слово «нормально» от него. «Нормально» только не сейчас; не в этом случае. — Что же нормального в том, что я проклята? Его очки покоились на кончике прямого носа, взгляд направлен прямо на меня. « У твоего отца были его глаза; тот же самый взгляд» — вспомнились слова бабушки. — Норма не в проклятье, а в том, как ты на него смотришь и какие выводы делаешь. — Все равно я ничего не понимаю. — Поверь, я тоже, — звучало обнадеживающе. — Но мы найдём выход, а пока ты иди к себе. Поспи немного перед уроками, а утром зайди ко мне. Я вышла, но не направилась к спальне. Вместо этого сменив маршрут, я медленно прогуливалась по замку без света, а то картины слишком много возмущались. Вид с часовой башни открывался поразительный: зеркальная гладь озера мерцала от перчинок-звёзд. Тонкий серп луны аккуратно лежал на темном небе. Временами может было услышать уханье сов из другой башни. В кромках этого пейзажа мен посещали мысли. Предположительное убийство в будущем — и это занимало меня. Передо мной стояла загадка, решение которой было мне неизвестно. Сама мысль об убийстве — это не то, на что я могла быть способна. Мозг то и дело подбрасывал воспоминания из уроков профессора Грюма. Есть ли вероятность того, что это виденье может не сбыться? А что, если нет? Что мне делать, когда настанет тот самый момент? В какой-то момент мне даже стало смешно от того, что сейчас происходит. Глубокая ночь, холод, темный пейзаж, размышления. Временами все мои действия кажутся клише из классических романов вперемешку с фэнтези. Чёртово проклятье. Утро прошло в кабинете директора. В школу приехал, как он сказал, старый добрый друг, Зак Честер. Тот проверил разными заклинаниями мой мозг, и не смог сделать никакого вывода, который бы помог решить задачу. — А что с поездкой в Азию? — этот вопрос меня интересовал уже достаточное количество времени. — Разве я не рассказал? Я отправил туда доверенного человека, он расскажет, если удастся что-нибудь найти. — А разве вы не сами хотели поехать? — Министерство загрузило делами Турнира, и я не смог, — это была правдой, поскольку он днями пропадал из-за поручений и подготовки. — Кого вы послали? — Хорошего человека. — А по точнее? — Римус Люпин. — Не тот ли это Люпин, который… — Тот. Не знаю даже, как описать мои чувства в тот момент. — Он сдержит секрет? — Конечно, — уверенный тон Дамблдора успокоил. Всегда успокаивает. Ночь была утомляющей, а мне так и не удалось заснуть. Сон пришёл лишь к уроку Истории Магии. (От лекций мистера Бинса уши сворачивались в трубочку: настолько он скучно рассказывал. Такой интереснейший предмет угробил неквалифицированный учитель). Но и тот не был глубоким из-за шумных однокурсников. Все были в предвкушении от приезда других школ, не в силах усидеть на месте. Невилл заметил мое умирающее состояние, то и дело пытаясь спросить, почему я такая уставшая. Придумала отмазку: готовилась к тесту по заклинаниям, и всюду ею отмахивалась. Последним из дисциплин было Зельеварение. Предмет прекрасный, если не считать, что его ведёт Темная Гадюка, а рядом со мной все ещё сидит придурок Малфой. С тех самых пор на озере он достаёт меня пуще обычного, и это не играло мне на руку. Голова, честно говоря, чуток побаливала и уже что-то, а несусветную чушь, которую он мелил, мне слушать не хотелось. Конспект получался грязным: мои руки все ещё не прекратили дрожать. Я окунула перо в чернильницу, и вот секунда, а она уже опрокинулась на всю парту, пачкая все на своём пути. — Что ты сделала? — заорал Малфой на весь класс, и тут же на его зов откликнулся Снейп. — Что произошло? — Она опрокинула чернильницу! — пожаловался он. — Это получилось случайно, - пролепетала я, но мне показалось, что этого никто не услышал. Снейп взмахнул палочкой, и последствия чернил исчезли, а маленькая чёрная струйка возвращалась в чернильницу. — Минус 15 баллов Гриффиндору за порчу имущества. Я была не удивлена. Снейп вычитал баллы за что только мог. Я отпросилась сменить одежду, и он пустил, к моему удивлению. Но в конце добавил, что ставит низшую оценку. Мне было все равно. Я вышла из класса, но за мной тут же подоспел Малфой. — Что, облила меня, а теперь сматываешься? — Может, мне стоит облить тебя как возле озера, чтобы ты отстал от меня? Я услышала, как он ухмыляется. Вот серьезно, назовите мне человека, который бы ухмылялся столько же, сколько Малфой. Мне показалось, что он уже ушёл, но тут меня хватают за локоть. — Что с тобой? — спросил он. — Пусти меня! Он пустил меня, а я дёрнула рукой слишком сильно, и чуть было не упала. — Тебе делать нечего? — я была зла, а голова уже не просто побаливала, а трещала по швам. — Иди к себе в подземелья! — Я то пойду, но ты не в порядке… В подтверждение к его словам, в глазах закружилось. Последнее, что я почувствовала, была хватка Малфоя и ужасная боль в голове.