Алфавитный порядок.

Ей было решительно наплевать на всех и вся. Это практично, так как спасает от часов ненужного общения. Это удобно, ведь нервные клетки надо беречь хоть светлому, хоть тёмному магу. Это то, к чему её с пелёнок приучали. Без жалости и сантиментов, без лишних эмоций и разглагольствований. К тому же она на предвыпускном курсе. Так почему подобное мракобесие начало твориться сейчас?! Софья выдыхает через нос. Горизонт тонкой насыщенно-красной полосой очерчивает закат. Скоро отбой, однако ей он не светит. Только не сейчас, когда одно не осторожное движение или фраза со стороны однокурсников, и она либо проклянёт каждого второго на Жилом Этаже, либо разорётся. Пятьдесят на пятьдесят, но не точно. Это-то и пугает больше всего, ведь обычно студентка Лунина могла точно спрогнозировать свою реакцию. Только не сейчас. Чёрный камень в потемневшем от времени серебре ловит последние кровавые блики дня, впитывает их и… Софья решается. — Мизур лилипутос! Стоящая в углу парта мгновенно уменьшилась втрое, однако внимание девушки привлекло не это. Она во все глаза таращилась на древнее кольцо своей семьи. Кольцо, которое только что выбросило спаренную зелёно-красную искру! Значит сегодня на занятиях у Зубодерихи ей не показалось… Грудь сдавила подкрадывающаяся паника, а горло рвал на части немой крик. Софья со всей силы двинула ногой по парте и с мрачным наслаждением смотрела, как та отскакивает от стены и пару метров едет по полу. Зелёная искра. Красная и зелёная, Чумиха её раздери! Безусловно, среди преподавательского состава были маги-универсалы — Поклеп активно пользовался как белой, так и тёмной магией. Или та же самая дочь Ягге, которая хоть и числилась среди «светлых», однако её сглазов боялись все студенты. Другой вопрос, почему вдруг старинный перстень семьи Луниных решил впервые за века своего существования выбросить зелёную искру. Будь Софья дурой, она бы решила, что дело в кольце. Но профессор Клопп не стал бы абы кого столько раз выгораживать перед директором и доцентом Горгоновой, следовательно, такая мысль в голову девочке даже не пришла. Кольцо — инструмент, не больше и не меньше, и как зеркало отражает глядящего в него, так и кольцо с помощью искр показывает сущность своего владельца. — Лучше бы была дурой, и орала, что перстень пора сдавать на переплавку, — мрачно подытожила Софья. Нередко, тёмное отделение пополнялось за счёт переведённых сюда светлых магов. Но чтобы наоборот? Да и кого — Лунину? Потомка чернейших волшебников планеты? Немыслимо. Лёгкие сплющились до размера горошины, горло сдавило. Неожиданно для самой себя ученица Тёмного отделения всхлипнула.

***

Джина Абдуллу выгодно отличала его способность не задавать лишних вопросов, в случае если ты ему приглянулся. Софье же посчастливилось быть из числа тех «избранных», которых своенравный библиотекарь не жаждал испепелить на ровном месте. Положение обеспечивало, как книги из запретного доступа, так и дельные советы, в суровое время ценившиеся на вес золота. Сейчас старый исконно мусульманский джин с задумчивым видом гонял вдоль лба свои бородавки и хмурился. — Из тёмного мага в белые? — процедил он в пространство. Софья бесстрастно кивнула, попутно делая пару дополнений в сочинении о карпатских горных духах. Проблемы проблемами, а домашка должна лежать на столе у Медузии ровно завтра утром. За последние две недели жизнь девочки превратилась в настоящий ад. Давясь слезами вперемешку с отчаянными воплями в пустом классе, она твёрдо для себя решила, что колдовать будет только в крайней необходимости. Повезло, что уроки Безглазого ужаса, Клоппа и Тарараха не требовали лишних искр, а на Нежитеведеньи и Сглазах во время практики царила настоящая суматоха и различить, кто в кого пальнул не представлялось возможным. Однако накапливающееся напряжение давало о себе знать то бессонными ночами, то вспышками гнева. Однозначно, так дальше продолжаться не могло. Библиотечный джин, не докучающий расспросами и хранивший чужие тайны, дабы имелось уважение к собственным, был идеальной кандидатурой в советчики. — Из тёмного в белые, — повторил он, смотря в одну точку перед собой. — Подобное столь же редко, как появление детёнышей феникса. Светлые маги — люди, имеющие магический дар и придерживающиеся норм морали, а тёмные — те, кто не сопротивляется своей натуре. Софья поморщилась: это она знала и так. — Принципиальное отличие светлых магов — они стараются быть лучше, — в голосе Абдуллы звучала брезгливость. — Не использовать тёмных заклинаний, поступать по совести… В общем, вести до безобразия скучное существование свои средние четыреста лет жизни. Светлый маг перестаёт быть светлым, когда в нём просыпается наплевательское отношение ко всем, хе-хе, окружающим. То есть нездоровый эгоизм. Тёмный маг перестаёт быть тёмным, когда начинает рефлексировать. Тут уже пришла очередь ученицы Лунины задуматься. Предусмотрительно убрав перо, чтобы выстраданные труды не пошли прахом из-за одной кляксы, она демонстративно начала пожирать взглядом самую уродливую бородавку на плоском лице джина. Жалеть о своих поступках как-то не входило в список её ежедневных занятий. Во-первых, бесполезно, разлитое зелье назад не соберёшь. Во-вторых, других дел хватало, чем каяться за гнойники на носу у Мухаровой годовой давности. — Ну, или ограничивает своё, хе-хе, тёмное начало, — вставил библиотекарь после паузы. — Вроде проявления милосердия без особого повода. А вот это больше похоже на правду — профессор Клопп делал особый акцент на отсутствии у одной из талантливейших студенток своего отделения вредности. Значит, придётся в кои-то веки прислушаться к ворчанию старикашки и исправляться. Причём не медля, если она по-прежнему хочет держать ситуацию под контролем. Этим же вечером в магпункт к Ягге пожаловали три первокурсника с жалобой на пропажу голоса и сильную боль в горле. Софья же блаженно улыбалась, наслаждаясь установившейся в гостиной тишиной. И прокручивала в голове счастливый миг, когда старинный перстень выбросил две кроваво-красные искры. Начавшая трескаться по швам вселенная вновь собралась в ясную картинку.