Кармические цепи и мечты увидеть птиц

— Понимаешь? Он буквально был перед моим взором, я мог протянуть руку и схватить его, но почему он всегда ускользает так быстро, будто бы это не я Анемо Архонт, а он! — разочарованные стоны так и лились изо рта Венти, пока ладонь держала тридцать седьмой бокал вина. Это был новый рекорд. — Ты когда отсюда свалишь, бард. Я уже даже не говорю об оплате твоей очередной попойки, — тяжело выдохнул Дилюк, который был барменом в этот тоскливый вечер, — я не собираюсь терпеть твои выходки каждый год в такой торжественный праздник. В прошлом ты чуть не подрался с пятью клиентами, потому что те не оценили твоих музыкальных способностей. — Но обычно всем нравится моя музыка, Дилю-юк, — томно промычал Венти, слегка вздрагивая. Он лежал на барной стойке, строя одну гримасу за другой, — я же знаю, что ты на самом деле ценишь мою компанию. — Нет. — Может хотя бы толику? — Венти, нет. — Я же твой Архонт! — И мне стыдно за это до глубины души. Хорошо, что мондштадтцы не знают в лицо своего Бога-алкоголика. — Ты слишком жесток по отношению к заблудшей душе, — промямлил Венти, бодро поднимая и опрокидывая последний стакан, заливая содержимое до последней капли. Тепло быстро распространилось по всему телу. — Мы скоро закрываемся, так что советую тебе поскорее собирать свою невидимую волю в кулак и уходить отсюда. — Таверна в праздники работает круглосуточно, — упрямо произнес Венти, слегка топая ногой по полу. — Только не для тебя. Не хватало мне еще проблем в этом году. Венти был безжалостно выгнан из «Доли ангелов». Он утер свой нос и поплелся куда глаза глядят, а точнее — к символу Мондштадта. Его второе любимое место, где можно было забыть о существовании мира вокруг. Ночной город, казалось, даже не собирался ложиться спать. Вокруг был слышен шум и гам, фонари ярко освещали улицы, а смех и веселье не собирались прекращаться. Лишь Венти было сложно счастливо улыбнуться. Слегка покачиваясь из стороны в сторону, он покинул свой родной город. Казалось, будто даже хиличурлы где-то громко разожгли свои костры и танцевали под шум прибоя. Мондштадт остался за спиной Архонта. Путь его был недлинным, прокладан неуверенными шагами. Венти нагибался, проводя пальцами по мягкой траве, вдыхая запах природы. Тело его было расслаблено. Он, поддавшись неизвестным порывам, побежал вперед по тропам, ведущие на широкую поляну, где всем правит вековой дуб, своими кронами защищая приближенные пруды. Со всех ног рвался Архонт, наплевав на свое опьянение. Спотыкался об камни и корни, при этом посмеиваясь и продолжая бежать дальше, пока он не достиг своей цели. Облокотившись о собственную статую, Венти переводил дух. Отдышавшись, он поднял голову и с мягкой улыбкой посмотрел на знакомый каменный монумент. Присев рядом со статуей, звезды укрыли Барбатоса от всех проблем, пусть даже и временно. Блажащая тишина ласкала слух, но чего-то не хватало. Точно! Музыки. Краснощекий Архонт достал в этот раз свою флейту, обсохшими губами примкнув к ней. Пусть же будет аудиторией луга, слаймы, цветы, птицы, небо и он, старый друг. Пальцы забегали по флейте, подобно людям без зонта в дождливый день. Мелодичный свист окутывал тело Барбатоса, он постукивал ногой в такт своей выдуманной песенке. И снова одна лишь луна дырявила его взглядом. Изящные пальцы не переставали то закрывать, то открывать клапаны, позволяя мелодии распространяться по всей округе. В этот раз музыка барда напоминала сладкий чай одним грустным утром, когда солнечные лучи не били в окно. Неожиданно парень подорвался с места, закрутившись в непонятном танце. Руки его все также были твердыми, он отдался легким эмоциям, притоптывая ступнями на месте. Музыка стала бодрее, веселее, унося какую-то невидимую скорбь. Пустившись в пляс, Венти посмотрел на большое и синее небо над ним. Казалось, будто он представил себя играющим на борту какого-то судна, где весело распивали дешевый сидр и звучал шум моря за окнами палубы. Боцман снова ворчал на свою бригаду, перевязывая морские узлы, а бригадир посмеивался, где-то стоя в углу. На столе наивно и просто танцевал Венти, не переставая играть свою надоедливую мелодию, которая потом без остатка застрянет в чужих головах. Барбатосу подливали алкоголь, озорно шутили и упрямо просили поплыть с ними в далекое путешествие, забыв про все земные проблемы. Было бы так легко просто уплыть. Мертвым грузом Барбатос упал на траву, держа в руках флейту. Алкоголь и не планировал выветриваться из тела Архонта, открывая широкий диапазон эмоций, который он блокировал в себе все время. Слезы маленькими хрусталиками потекли по щекам, заворачивая на подбородке, и разбивались об траву, превращаясь в пыль. Дуновение ветра не уносило его боль, как уносит страдания других людей. Подобно губке, Архонт впитывал чужие чувства, чтобы не жить своими. Рука упала на лицо, закрывая глаза. Губы исказились в грустной гримасе, пока пальцы рук едва подрагивали. Архонт не будет кричать. Он уединиться в тайне ото всех, скрывая свои настоящие чувства, а потом снова с улыбкой выйдет к людям, выслушает их проблемы и потеряется в шторме своих выдуманных удовольствий. Голова становилась тяжелее, образ — четче. Невысокого роста, смольные волосы, синие глаза, как волны. Потрепанный вид, нежная улыбка, старая арфа. Архонт уже не смог вспомнить его голос или изъяны лица. Лишь очертания. Сердце сжалось в груди, будто проткнутое тысячами копий. Барбатос не знает, сколько времени он так лежал, готовый свернуться в комок и заснуть. Венти приподнялся, садясь на траву, выставляя руки назад, пока трава щекотала ладони. Пустой взгляд смотрел вверх. Но установленный звуковой ряд изменил чей-то голос. — Барбатос? — Сяо? — Венти удивленно обернулся на звук, быстрым движением рукава вытирая красные глаза, — что ты тут забыл? Разве не должен ты защищать мир под покровом ночи, подобно рыцарю из сказок, хаха. Адепт быстрым шагом приблизился к сидящему на траве Богу, убирая свое копье. Он присел на колено, хватая кисть Венти и убирая ее от лица. Слова Венти были в очередной раз проигнорированы, как бесполезная информация. — Ты плакал? — Нет, нет, что ты, родной, разве Архонты могут плакать? — в голосе звучала хрупкая самоуверенность, готовая сейчас сломаться. — Ты выглядишь… не как обычно, — сказал Сяо, смутившись. Прищурив глаза, он вглядывался в чужое лицо, — у тебя все хорошо? Такие вопросы Сяо никогда не задавал, казалось, будто даже не умел задавать. Но это было последней каплей, добивающей сверху. Как любимая разбитая кружка, разбивалась хлипкая защита Венти, его выстроенный образ, мысли и слова. Он не мог соврать, как обычно это делал, но в то же время до безумия не хотел показывать свою уязвимость. Но даже быстрый анализ ситуации не помог справиться с накатившими внутренними эмоциями. Слезы сами полились из широко открытых глаз. Но лицо Венти не выдавало никаких эмоций. Он поднял взгляд, смотря в ответ на Сяо. Слезы, как острые ножи, царапали скулы и падали, падали прямо вниз, в неизвестную бездну. Он выглядел как сломанная фарфоровая кукла, без улыбки, без огня в глазах, который был так привычен людям вокруг. Выглядел пустышкой, а наличие слез делало эту картину до безобразия контрастной. Сяо не понимал, что видел перед собой. Кого он видел перед собой. Это был не Анемо Архонт Барбатос. Это был словно другой человек. Адепт не осознавал, что нужно сделать, чтобы эти слезы прекратили литься. Машинально его рука сама подорвалась их вытереть. — Хаха, Архонт, что со мной? — пробубнил Венти, будто проснувшись, он сдавленно улыбнулся, чуть отодвигаясь от Сяо, и брови жалостливо сдвинулись к переносице. Буквально вырвав свою руку из руки убийцы демонов, он вытер покрасневшие глаза, но слезы не останавливались. — Почему я не могу прекратить плакать? — вопрос был риторическим, звучал потерянно и до боли скорбно. Мокрые ресницы медленно хлопали, а голова Венти была опущена. Сяо быстрым движением схватил Бога за плечи. Он не знал, что нужно сказать, что нужно сделать. Наблюдая тысячи раз различные чувства и касания, адепт слегка приобнял Венти дрожащими руками. Ломалось. Внутри все выставленные принципы разваливались потихоньку, медленно. Барбатос давно уже их ломает. Адепт не хотел уподобляться слабым людям, действовать, опираясь на чувства, а не на логику. Когда жалеешь, когда радуешься, когда грустишь, когда любишь. Люди обнимались, трогали друг друга руками, прижимаясь щекой к щеке. Шептали утешающие слова, гладили и оказывали сочувствие. Сломалось. Сяо несильно обнял Венти, гладя ладонями по спине. Барбатос даже не пытался вырываться или оказать какое-то сопротивление. Наоборот, он расслабился, но слезы не прекращали идти. Он ревел. Резкий голос вдруг оглушил всю долину, протыкая самое дно бездны. Боже. Беспомощный и обессиленный, Венти громко плакал, схватившись руками за плечи Сяо. Венти плакался прямо в грудь адепта, что тот чувствовал все эти вибрации, всхлипы и томные вдохи, чтобы потом закричать с новой силой. Мир рушился на глазах. Наигранные чувства, холодные слова. Исчезло все, что было между ними. В голове Сяо был бесконечный звон, который заткнулся, меняясь на крики и боль Венти. Такую искреннюю и нежную боль, сладкие страдания, воздушная агония. Птица, сломавшая крыло, не может больше взлететь к небу. Сердце адепта слышало тихий шепот, просящий забрать его проблемы далеко-далеко, как если бы ветер унес семена одуванчиков. — Я услышал твое желание.

***

Венти уснул, лежа на коленях адепта. После долгих криков и истязаний, его тело окончательно потеряло какую-то энергию. Защитник Якса нагнулся, целуя Венти в лоб. В голову резко ударил поток мыслей, воспоминаний и чувств. Ох. На языке заиграл вкус дурманящего миндального тофу. Мальчик, что был так сильно похож на Барбатоса со спины, стоял на коленях перед разрушенным городом. Где-то слышался плач детей, а где-то — радостные возгласы. Но все это выглядело как мертвая картина. Вот так выглядит победа. Любимое и родное место было вдребезги. Присмотревшись, можно было заметить наконечники стрел, которыми была проткнута грудь подростка. Кровь стекала по твердым стержням, но он улыбался. Так грустно еще никто не улыбался в жизни Сяо. На уголке рта виднелась кровь, будто только что она извергалась из маленького тела. И лишь один пронзительный крик слышался в голове. — Нет! Не уходи, не бросай меня! Мы должны вместе возвести этот город. Сделать его таким, каким ты хотел его увидеть в будущем. С парящими птицами в небесах, с романтикой среди люда, с горящими свободой сердцами! — Выпусти птиц из клетки. Я всегда хотел их увидеть, ха-ха. — Я выпущу! Всех до единой, но только с тобой. Только когда ты будешь рядом, я сделаю Мондштадт свободным, я- Не волнуйся, маленький Архонт. Никто не нарушит твой спокойный сон. Никто.