«Серый Волк дёрнул носом, учуяв на ветру сильный запах…».
***
— Наглая псина! — взревел Гэшу Хань. Впервые за всю свою шестидесятитрехлетнюю жизнь Гэшу Хань стал свидетелем подобной сцены. Это был первый раз, когда кто-то сочинил настолько абсурдную историю, первый раз, когда кто-то поручился жизнью за ее правдивость, а потом не признал своего проигрыша! — Схватить его! — продолжал орать он, — И доставить на место казни! Ли Цзинлун и Хунцзюнь уже выбежали из парадного зала правительственного учреждения и, не различая направления, побежали на задний двор. Демон-карп был в тот момент в спячке на спине юноши, но из-за тряски внезапно проснулся и заверещал: — Эй! Вы что творите?! С чего вдруг началась потасовка?! Где мы? — Пыльцу лихун! — не растерялся Хунцзюнь. — Ты меня слишком крепко держишь! — демон-карп боялся холода, потому Хунцзюнь так закутал его, что тот стал похож на спеленутого младенца, не способного даже вытянуть ручки. Ли Цзинлун тоже закричал: — У меня руки заняты! Гэшу Хань был под защитой во внутренних покоях и никак не мог подобраться ближе. Большое количество вооруженных мощными арбалетами солдат высыпало из учреждения. Вокруг воцарился хаос. У Ли Цзинлуна кружилась голова, его все еще мучил насморк. Было понятно, что стрелы специально предназначены для кавалерии и способны пронзить даже лошадей. Если бы в кого-то из них попала хотя бы одна такая, это были бы совсем не шутки. — Быстрее! — прокричал Ли Цзинлун. Хунцзюнь заблокировал Пятицветным Священным светом летящие на них стрелы. Солдаты проявляли милосердие, целясь только в ноги и ступни. Ли Цзинлун бросился к стене, присел на корточки крикнул: — Прыгай! В один шаг Хунцзюнь добрался до Ли Цзинлуна и, наступив ему на спину, запрыгнул на окружающую здание высокую стену. После он обернулся и взмахнул двумя руками. Стрелы отрекошетили от Пятицветного Священного света в разные стороны. Послышались удивленные возгласы солдат. Чжан Хао также быстро выбежал с криком: — Ли Цзинлун! Не убегайте! Если вам есть, что сказать, так давайте обсудим это мирно! Воспользовавшись этим моментом, Ли Цзинлун взобрался на стену и вместе с Хунцзюнем выскочил за территорию правительственного здания. Хунцзюнь предложил: — Что если мы схватим генерала и возьмем в заложники… — А ты сможешь?! — Зачем ты сказал, что клянешься головой… — Откуда мне было знать! — горько самобичевался Ли Цзинлун, — Разве все мы не произносим что-то бездумно? Кто ж знал, что он воспримет это всерьез?! Едва экзорцисты успели перевести дух, как за ними вновь увязались преследователи. Ли Цзинлун крикнул: — Беги в людное место!.. Зима только вступила в свои права в Лянчжоу. Рынок был заполнен людскими голосами. Они вдвоем выбежали из маленького переулка, и, когда Хунцзюнь уже было хотел нырнуть в толпу, Ли Цзинлун перехватил его. — Подожди! — оглянувшись назад и увидев, что преследователи замедлились и убрали арбалеты, боясь причинить вред горожанам, он приказал: — Бежим! — Разделимся… — Какой еще «разделимся»! Ли Цзинлун подтолкнул Хунцзюня, и они смешались с толпой. Солдаты один за другим спешились с лошадей, чтобы найти беглецов. Людей становилось все больше, а экзорцисты продолжали пробираться сквозь толпу, пока не смогли оторваться от преследователей. Через некоторое время они спрятались в переулке, чтобы отдышаться. Ли Цзинлун все еще чихал. — Что нам теперь делать? — стоя у входа в переулок, Хунцзюнь выглядывал наружу. Одна рука демона-карпа все еще была в плену свертка, другая болталась снаружи. Он произнес: — Я не могу добраться до пыльцы лихун, Хунцзюнь, освободи меня. — Экономнее ее используй, — приказал Ли Цзинлун, — Нам неоткуда ее будет взять, если истратишь все. Рядом послышался стук копыт. Снаружи донесся голос Чжан Хао: — Вы, ребята, обыщите все переулки. Хунцзюнь вздрогнул. Спереди к ним подбирались патрульные солдаты, а переулок позади оканчивался тупиком. Им пришлось бы перепрыгивать через стену, чтобы вновь ускользнуть, но внезапно в переулке открылась дверь. — Вы двое, пожалуйста, следуйте за мной, — донесся оттуда женский голос. Ли Цзинлун быстро обернулся и увидел девушку-ху смешанной крови с высокой переносицей и глубоко посаженными глазами. Пока Хунцзюнь колебался, Ли Цзинлун уже принял решение и прошмыгнул в дверной проем вместе с ним. Эта девушка-ху провела их через задний двор семейного поместья, они обогнули здание и вышли через парадную дверь. В то время народы ху и хань жили вместе в префектуре Лянчжоу. Народы сэму и уйгуры построили здесь свои дома много лет назад, жилища ху также были рассыпаны повсеместно. Впрочем, разница между ними сразу бросалась в глаза. Строения ханьцев можно было узнать по кирпичу и черепице, выходцы из ху же предпочитали белый камень, глинобитные стены и деревянные опоры из тополя. Между домами петляло множество запутанных тропинок. Всего через несколько поворотов, они напрочь избавились от преследовавших их солдат. Девушка-ху провела экзорцистов по рыночной аллее. Это место было трущобами префектуры Лянчжоу. Хоть погода была морозной, довольно много людей продолжало здесь торговать. — Эй! Ты продаешь эту рыбку? — уйгур похлопал Хунцзюня по плечу, спрашивая на ханьском диалекте. — Не продается! — негодующе отозвался демон-карп. Увидев, как рыба внезапно открыла рот и заговорила, уйгур испуганно заверещал и упал на землю. Девушка нетерпеливо шикнула: — Не создавай проблем! Девушка-ху вела себя грубо, потому некоторое время никто в переулке не осмелился спровоцировать ее лишним словом. По пути она даже умудрилась присесть, чтобы купить овощей. Ли Цзинлун и Хунцзюнь были озадачены, но вопросов никаких не задавали. Они прошли через множество улиц, прежде чем, наконец, остановились перед жилым домом. — Заходите и выпейте чаю, — пригласила их девушка-ху и, толкнув дверь, вошла внутрь. Это была спокойная и тихая резиденция. Во дворе перед жилищем была построена каменная мельница, также содержался мул. Стоило им войти в парадный зал, как пред ними предстала незатейливая и простая обстановка. Также по обе стороны зала стояли комплекты черных древних доспехов династии Хань. При входе девушка прокричала: — Папа! Мама! Я привела их! Хунцзюнь оглядел внутренний двор. На солнце сушились выстиранные добела две правительственные мантии. Уйгурка латала длинное платье. Услышав зов, она поспешно подняла голову и поприветствовала парней. Из зала вышел еще один человек. Он уже переоделся из официальных одежд и вместо них был закутан потрепанную временем шубу — это был Цинь Лян! — Сегодня Ли-чжанши, — улыбнулся он, — вызвал настоящий переполох. Пока Хунцзюнь все еще пребывал в удивлении, Ли Цзинлун уже все обдумал и пришел к пониманию. Он поспешно сложил руки и поблагодарил Цинь Ляна за помощь, но тот махнул рукой и заверил, что это пустяки, прежде чем проводить их обоих в зал. — Это сложный вопрос, — беспокойство тяготило Цинь Ляна, — У старого генерала появились такие предрассудки из-за братьев из города Лянчжоу. Чжанши, пожалуйста, не принимайте это близко к сердцу. — Вы верите мне? — услышав его слова, Ли Цзинлун крайне удивился. Выражение лица Цинь Ляна помрачнело. Он медленно кивнул, начиная свой рассказ: — Двенадцать лет назад я видел демонов, о которых вы упоминали, в Шачжоу. Их называют «живыми мертвецами».***
Снег прошел, и небо прояснилось. Мо Жигэнь пришпорил лошадь и с Лу Сюем позади помчался по пустынным равнинам. Люди из племени шивэй были мастерами путешествий за Великую стену. Под ярким солнцем и буйным ветром Мо Жигэнь преодолевал горы и реки, то останавливаясь, то продолжая путь. Стоило погоде измениться, он сразу искал убежища от холода в маленьких городках или горных пещерах. Время от времени он охотился и жарил свою добычу на костре. Ночью у него даже получалось отыскать горячие источники, где они вместе с Лу Сюем смывали дневную усталость. Казалось, что это просто путешествие по красивым местам. — Куда нам теперь идти? — Мо Жигэнь остановил коня на возвышенности и обратился к Лу Сюю. Лу Сюй стоял на краю утеса, глядя вдаль, в его глазах отражалось лёгкое замешательство. Мо Жигэнь указал в сторону. — Как насчет этого? Взгляд Лу Сюя остановился на заснеженных вершинах юго-восточного края гряды Цилянь, сам он прищурился, задумавшись — явно колебался. Лу Сюй говорил редко, но Мо Жигэнь уже наловчился понимать правильное направление только по его взгляду. В пути у Лу Сюя постоянно появлялось беспокойство, словно бы он хотел отвести Мо Жигэня к тому месту, но боялся, что тот столкнется с тем, что напугало его самого. Однако по мере того, как они с Мо Жигэнем продолжали продвигаться вглубь территории Хэси, этот страх отступал, сменяясь верой в мужчину. Ведь Мо Жигэнь был действительно силен. Имея огромный опыт, он отваживался проезжать по самым пустынным и безлюдным местам и легко находил дорогу. Какие бы дикие звери не встречались им на пути, они не осмеливались нападать. Поначалу Лу Сюй еще колебался, но стоило ему увидеть собственными глазами, как Мо Жигэнь застрелил медведя и сразил тигра одним броском через плечо, он проникся к нему восхищением. По выражению лица юноши Мо Жигэнь понял, что их цель уже близка. Он покружил по горной дороге и похлопал по седлу, жестом веля Лу Сюю садиться на коня. Но оставался неподвижен, только пристально смотрел на него. — Пойдем, не бойся, — Мо Жигэнь снял маску и с серьезностью ответил на его взгляд, — Я здесь. Поколебавшись с долю секунды, Лу Сюй взобрался на коня. Мо Жигэнь взмахнул хлыстом, и с криком «цзя!» вместе с юношей поскакал к подножью гор Цилянь. В сумерках над ними раскинулось бескрайнее чистое небо, по которому проплывало только несколько белых облаков. Вдалеке показалась полуразрушенная деревня. Мо Жигэнь очень удивился и остановил коня перед въездом в поселение. Лу Сюй тут же спрыгнул и с душераздирающим криком бросился в самую глубь. Мужчина не знал, как реагировать на это. Тем не менее, он наконец понял. После того, как Лу Сюй доставил бы письмо, его единственной целью было бы вернуться домой. Деревня была заполнена трупами, словно ее попросту разграбили. В округе не осталось живых людей. На двери дома, в который ворвался Лу Сюй, висела бычья голова, а снаружи все еще качалось на ветру тибетское малахитовое длинное платье. В этой деревне посреди гор пятна крови были погребены под толстым слоем снега. Окрестности погрузились в тишину, снаружи продолжали развеваться молитвенные флаги. На горизонте виднелась тусклая луна, и только дикие завывания Лу Сюя составляли ей компанию. Мо Жигэнь толкнул дверь и уже на пороге увидел плачущего Лу Сюя с мертвой женщиной на руках. По всему дому раздавалось жужжание мух. Лицо юноши было залито слезами. Мо Жигэнь одним легким движением притянул его к себе и обнял непрестанно дрожащее тело. — Ты уже давно догадался об этом, еще в дороге, — произнес мужчина, — Я сожалею о твоей утрате. Он наконец понял, чего так боялся Лу Сюй и почему не мог не прийти сюда — он беспокоился о своей деревни и родителях. Однако все это было ожидаемо. Что, черт возьми, здесь произошло? Мо Жигэнь прикрыл юноше глаза и вывел его из дома, прежде чем взять лопату и сунуть ему в руки, чтобы тот выкопал могилу. Он все успокаивал его словами «не плачь, не плачь», пока тот продолжал рыдать и попутно копать. Мо Жигэнь знал, что, если скорбящий человек начнет выполнять какую-то работу, боль постепенно утихнет. Сам он вошел внутрь, чтобы осмотреть труп женщины. Левая рука матери Лу Сюя держала кинжал, в то время как правая была крепко сжата. Мужчина осторожно раскрыл ее ладонь и рассмотрел там кусочек металлической брони. Мо Жигэнь поднес предмет к носу и принюхался. С подозрением на лице он стремительно вышел и осмотрел тела других жителей деревни, умерших неестественной смертью. У большинства погибших были широко раскрыты глаза, а на груди виднелись сквозные раны. Все тела принадлежали старикам, женщинам и детям, среди них не было ни одного взрослого мужчины. — Твой отец может быть еще жив! — Мо Жигэнь быстрыми шагами вышел из дома и обратился к Лу Сюю, — Здесь нет трупов взрослых мужчин! На лице юноши отразилось сомнение, он отложил лопату, которой только что копал. Мо Жигэнь задумался на мгновение, после быстро взобрался на возвышенность, поднял голову и принюхался к встречному ветру. Сразу после этого, в лучах заходящего солнца лицо Мо Жигэня стало стремительно обрастать шерстью, и все его тело засияло ослепительным светом. Он наклонился, прижав одну руку к земле, и вмиг обратился огромным Серым Волком, что издал громогласный рев! Лу Сюй испугался и отступил на полшага назад. Серый Волк тем временем соскочил со своего места и, опустив голову, стал обнюхивать что-то в снегу. — Я скоро вернусь, — Серый Волк заговорил голосом Мо Жигэня, только более низким и хриплым. Он оглянулся на юношу и продолжил: — Оставайся здесь, береги себя. Серый Волк успел отбежать от деревни только на несколько шагов, когда Лу Сюй крикнул «эй» и последовал за ним. Мо Жигэнь обернулся и бросил ему: — Возвращайся! Однако Лу Сюй продолжал упрямо мчаться за ним по заснеженной земле. Он бежал словно ветер, и скорость его была до того высокой, что ему даже удалось догнать Серого Волка. Через некоторое время, тому пришлось остановиться и беспомощно объяснить: — Я собираюсь выследить убийц! В левой руке Лу Сюй сжимал неизвестно откуда взявшийся кинжал, а в правой — лопату. Смотря прямо на волка, он принялся повторять: — Утренняя звезда! Утренняя звезда! Серый Волк оскалил зубы, обнажая острые клыки, и прошептал: — Возвращайся в деревню, я вернусь. Но юноша упорно продолжал приближаться к Серому Волку, и тому ничего не оставалось, кроме как беспомощно сказать «ну тогда залезай» и слегка наклониться, чтобы юноша мог взобраться на него. — Ты второй человек, который оседлал меня, — Серый Волк поднял голову и принюхался к витающим в воздухе запахам, а после рванулся вперед. Лу Сюй не осмеливался ухватиться за его уши, потому ему оставалось только прижаться к спине, крепко обхватив его за шею. Какое-то время в ушах свистел ветер. В сумерках Серый Волк продолжал мчаться до тех пор, пока не добрался до бесплодной равнины. Снег уже почти весь растаял. Золотисто-желтое сияние закатного солнца с небес освещало бескрайнюю землю. Мо Жигэнь вертел головой то влево, то вправо и принюхивался, словно сбился со следа. Затем он глубоко вздохнул и издал сотрясающий землю и небеса волчий вой, что эхом разнесся по хребту. Над горами один за другим словно раздались ответы множества стай волков. Вскоре после этого стаи бросились к Серому Волку на пустынную равнину, темной массой из тысяч особей собираясь вокруг. Стоило приблизиться к вожаку, они все как один склонили головы и припали телами к земле. Серый Волк слегка выпрямился. Лу Сюй же покрепче обхватил его за шею, чтобы не соскользнуть вниз. Глаза его тревожно метались по сторонам, пока он с подозрением оглядывал собравшееся огромное количество волков. Тряхнув головой, Серый Волк выплюнул металлический кусок брони, который все это время держал в зубах. Тот с тихим звоном приземлился на камень. Один из волков первым шагнул вперед, обнюхал предмет, прежде чем развернуться и броситься прочь. Сразу же оставшиеся звери нахлынули словно прилив, по шесть за раз подходя, запоминая запах куска брони и разбегаясь во всех направлениях. В одно мгновение вся волчья стая полностью отступила и рассеялась у подножия гор Цилянь. Все вернулось к прежнему запустению. — Подними это, — попросил Мо Жигэнь, — и держи при себе. Лу Сюй спрятал кусочек металлической брони. Серый Волк с юношей на спине помчался на запад, где за горизонтом тонул огненно-красный солнечный шар. Через некоторое время волчья стая вновь собралась вместе, и почти двести зверей помчались за вожаком по пустынным равнинам. Вдалеке один за другим завывали волки. Мо Жигэнь пересек ручей, взобрался на скалу и соскользнул вниз по крутому заснеженному склону. Солнце село, взошла луна. Лунный свет становился все ярче и ярче, освещая землю своим серебристым сияньем. Волки разбегались по гребням гор, по очереди завывая. Серый Волк дёрнул носом, учуяв на ветру сильный запах… трупного смрада.***
В городе Лянчжоу дул сильный ветер. Небо потемнело. Жена Цинь Ляна вошла в комнату и зажгла лампы. — …В том году я занимал должность письмоводителя офицерского состава в Шачжоу. Моим начальником был младший сын мастера Цзя, Цзя Сунвэнь. Он служил командиром, отвечавшим за патрулирование, а я был его правой рукой. Мы отправились в военно-учебный поход, и по дороге на север нас настигла песчаная буря… Двенадцать лет назад Цинь Ляну едва исполнилось двадцать три года. Учения шли более трех месяцев. Поначалу планировалось, что почти двести человек пройдут через Ярданг по направлению к уезду Минша, однако в ту ночь разразилась песчаная буря, охватившая шесть городов на приграничных территориях. До уезда Минша оставался день пути, но отряд заплутал в Ярданге, все больше и больше отдаляясь от места назначения. Над пустыней Гоби поднялась пыль. Застрявшие в ловушке песчаной бури люди не имели доступа к питьевой воде, потому их лошади падали одна за другой. Но даже убивая боевых скакунов, они не могли получить много крови. Цзя Сунвэнь и Цинь Лян тащили свои усталые тела, в то время как солдаты несли носилки — так они пешком пересекали Гоби. Через три дня и три ночи ни у кого не осталось сил идти дальше. Они рухнули на пески пустыни. Когда Цинь Лян уже был на грани потери сознания, перед ним возник крупный мужчина в древних ханьских доспехах, возглавляющий сотню солдат. Ли Цзинлун хранил молчание, в то время как Хунцзюнь потрясенно произнес: — Это и были те люди, которых вы встретили под Великой стеной? Цинь Лян кивнул и продолжил: — Не уверен, но среди его войска некоторые носили доспехи династии Хань, другие же броню Вэй, были даже были одежды Северной династии и народов сэму. На первый взгляд они казались смешанной армией. Цинь Лян был уже на последнем издыхании, когда предводитель живых мертвецов поднял его и целый шичэнь проехал с ним по Ярдангу, пока, наконец, не оставил у ручья. — Поначалу я думал, что это проникшие на перевал для грабежей уйгуры, но они не были похожи на них, — задумчиво вспоминал мужчина, — Тогда все братья уже были без сознания из-за солнечного удара. Я беспокоился, что они возьмут меня в плен и вынудят заставу Юймэнь сдаться. Тогда их предводитель снял шлем и развязал закрывающую лицо ткань. Ли Цзинлун и Хунцзюнь молча погрузились в размышления. Цинь Лян же все еще витал в воспоминаниях, когда рассеяно продолжил: — Его лицо… я все еще помню его даже спустя столько лет. Глаза его были белесыми, а кожа… пятнисто-серой. Он был трупом времен династии Хань. Хунцзюнь ахнул, а Ли Цзинлун задумался: — Труп времен династии Хань? С тех пор прошло восемьсот или девятьсот лет, как он смог сохраниться до сих пор? Цинь Лян покачал головой. — Не знаю, но предводитель сказал тогда, что их называют «павшими в бою призраками». Его фамилия Лю, он принадлежал к императорской семье династии Хань, и теперь возглавляет живых мертвецов. Ледяной ветер ворвался в комнату, свет задрожал, колеблясь между светом и тенью. Хунцзюнь внезапно почувствовал прошедший по спине холодок. Цинь Лян тем временем заговорил вновь: — Они двигаются к Великой стене, изредка появляясь на Шелковом пути. Иногда они проходят через Ярданг и углубляются в коридор Хэси. — Почему? — спросил Ли Цзинлун. — Ежегодно они выходят к заставе Юймэнь, чтобы разыскать солдат, что выполнили свой воинский долг, но героически погибли в бою. Они обращают их в живых мертвецов. Все для того, чтобы укрепить армию мертвых. В конце они заканчивают свое паломничество в Дуньхуане, прежде чем уйти тем же путем, которым пришли. Хунцзюнь удивленно отметил: — Поскольку он был готов помочь и даже спас вас, он не может быть злобным демоном. — Можно сказать и так, — ответил Цинь Лян, — Полагаю, об этом «предводителе живых мертвецов» должны ходить легенды. Хоть он и спас меня мимоходом, я считаю его своим благодетелем. Ли Цзинлун и Хунцзюнь обменялись взглядами, сердца их еще больше охватило смятение.