«Я не знаю, кто сообщает им!»
***
— Лу Сюй… Небо полностью окрасилось чёрным. Хунцзюнь, совершенно потерянный, оглядывался по сторонам и неустанно звал сбежавшего юношу, однако в ответ получал лишь завывание ветра. — Лу Сюй! — Может, всё-таки вернёмся назад? — не унимался демон-карп. — Здесь слишком холодно. — О чём ты говоришь! — обеспокоенно воскликнул Хунцзюнь. — Он замёрзнет насмерть! Даже ты жалуешься на холод, а он мало того что слишком легко одет, так у него и пера феникса нет! Чжао Цзылун завопил: — В таком случае сперва хорошенько укутай мои ноги! — Разве я не укутал их? — Одна сторона всё равно открыта! Юноша прижал к своей груди демона-карпа и продолжил оглядываться по сторонам. Встряхнув поводья, он помчался к маячащему впереди горному хребту. Куда он отправился? Лу Сюй шёл пешком по этой заснеженной земле. Он может замёрзнуть насмерть всего за одну ночь. Хунцзюнь развернул свою лошадь, внезапно изменив свой курс на северо-запад. Вскоре он смог обнаружить слабые следы на снегу. Это он! Юноша сразу же направился по следам. По логике вещей, пока он ехал верхом на лошади — Лу Сюй тем временем шёл пешком. Значит догнать его получится менее чем за полчаса. Однако следы продолжали петлять до самого края равнины, и, вопреки ожиданиям, протягивались дальше, исчезая за горизонтом. Невозможно, как Лу Сюй мог бежать так быстро? Хунцзюнь преследовал его уже час, используя свой Пятицветный Священный Свет, чтобы осветить заснеженную землю перед собой. Внезапно человеческие следы оборвались и сменились отпечатками копыт, уходящими далеко вперёд. Не может быть! Что это значит?! Юноша вспомнил, что Лю Фэй покинул их примерно в то же время. Неужели это он?***
Заснеженное небо и холодная земля предшествовали метели, которая мигом пронеслась по плоскогорью. Лю Фэй пришпорил свою лошадь, мчась галопом по равнине. Позади него сидел сбежавший юноша. — Зачем ты едешь в Дуньхуан? — генерал повернул голову в сторону Лу Сюя. Тот упорно молчал, отказываясь говорить что-либо. Лю Фэй добавил: — Возвращайся. Ты не боишься, что братец Бог волков будет беспокоиться о тебе?***
На гребне высокой горы женщина, одетая в чёрные одежды, спокойно осматривала заструги. Рядом с ней стоял юноша в таких же чёрных одеждах. Лицо его было в точности схоже с лицом Лу Сюя. Юноша также разглядывал заснеженную равнину. — Сможешь заставить Лю Фэя снова ненадолго заснуть? — первой заговорила женщина. Юноша с лицом Лу Сюя тихо прошептал: — Не выйдет. Он уже проснулся, поэтому я не смогу близко подобраться к нему. Нам остаётся только ждать момента, когда он вновь погрузится в сон. Сюаньнюй, кто этот человек, сидящий позади него? Сюаньнюй, взглянув вниз, честно ответила: — Я его раньше не видела. Кажется, это тот ребенок, о котором говорил дух чумы. Ну что ж, пришло время мне начать действовать. С этими словами она взмахнула своими длинными рукавами, очертив в воздухе дугу. Внезапно начавшаяся метель мгновенно устремилась к равнине, заслонив всё вокруг, и, будто снежный водопад, скинула с лошади Лю Фэя и Лу Сюя. Генерал с гневным рёвом поднялся из-под снега и вытащил свою Саблю Ветров. Снежная богиня грациозно развернулась и, распахнув длинный рукав, полетела прямо к Лю Фэю. — Это была ты! — взревел генерал. В то же время юноша в чёрных одеждах принял облик оленя. В отличие от Белого оленя, этот был полностью чёрного цвета. Прыгая, словно грациозная лань, он направился в сторону равнины, где под толщей снега лежал без сознания Лу Сюй. Олень наклонил голову, и демоническая энергия из его рогов опутала юношу, вынимая из-под лавины. После этого, вновь приняв человеческое обличье, он стал разглядывать Лу Сюя, лежавшего на снегу. Юноши выглядели совершенно одинаково, как пара близнецов.***
Ли Цзинлун и Мо Жигэнь выехали из городских ворот, взяв факелы, чтобы освещать себе путь. Они бешено мчались вперёд, направляясь за следами лошади Хунцзюня. Ли Цзинлун в ярости кричал: — Хунцзюнь! Где ты?!***
Чжао Цзылун успел задремать на руках Хунцзюня. Юноша скакал во весь опор почти целую ночь. В горах и на равнинах, куда ни глянь, везде был усыпан снег. Струящийся Млечный Путь соединял ночное небо с необъятной землёй, и всё в этом мире казалось совершенно безмятежным. Не бушевала метель, не дул ветер, а земля представляла из себя бескрайнее пепельное пространство. Хунцзюню уже чудилось, что он мчится вперёд сквозь бесконечный сон. Перед ним неожиданно появился сгусток тумана. Войдя в него, юноша увидел пустынное поле, покрытое снегом и больше напоминающее пейзажи тушью Цю Юнсы. Земля вокруг оставалась белоснежной, как безупречная рисовая бумага. Лишь горы вдалеке выглядели так, словно их покрыли небольшим количеством чернил. Почти прозрачные, они сливались с ночью. Выйдя из иллюзорного тумана, Хунцзюнь обнаружил, что следы, по которым он всё это время шёл, полностью исчезли. Перед юношей возникло безмолвное кладбище. На тёмном полотне неба потихоньку начали меркнуть звёзды. Рядом с кладбищем стояла небольшая хижина могильщика, внутри которой горел свет. Деревянная дверь домика была полуоткрыта. Хунцзюнь спешился с лошади, осторожно подбираясь ближе к хижине, и изнутри до него донёсся голос Лю Фэя. — Госпожа Нао часто мне говорила: «Ваше Высочество, Вам не следует больше убивать людей…» Хунцзюнь оттолкнул деревянную дверь. Он увидел Лю Фэя, сидящего боком на полу, и лежавшего на кровати Лу Сюя. Благодаря горевшей печи внутри оказалось тепло. Вдвоём они синхронно подняли головы и уставились на пришедшего. Наконец-то он догнал его, слава небесам. Лу Сюй, одетый во всё черное, тихо лежал на кровати. При виде вошедшего юноши он воскликнул: — Хунцзюнь! — Что ты здесь делаешь? — изумлённо спросил генерал. Хунцзюнь проигнорировал вопрос мужчины, сел на край кровати и нахмурился: — Почему ты ушёл? Лу Сюй, казалось, не хотел отвечать, поэтому вместо него вмешался Лю Фэй: — Мне кажется, он держал путь на северо-запад, и, похоже, искал что-то. Поэтому я подвёз его. Или ты здесь, чтобы вернуть его назад? Хунцзюнь искренне поблагодарил Лю Фэя и вновь обратился к юноше: — Куда ты хотел пойти? Выражение лица Лу Сюя стало немного подавленным, он указал на северо-запад. Сперва Хунцзюню в голову пришла мысль, что тот хочет вернуться домой. Но разве его дом не разрушили? После долгих размышлений, юноша так и не смог получить внятный ответ. Он чувствовал, что раз Лу Сюй внезапно сбежал посреди ночи — значит у него есть свои скрытые мотивы. Хунцзюнь не мог угадать ход его мыслей. Ему оставалось лишь ждать прибытия Ли Цзинлуна и Мо Жигэня, только тогда получится узнать подробности. — Завтра мы продолжим путь все вместе, не спеша, — произнёс Хунцзюнь. — Подождём, пока нас не нагонят. Чжанши и Мо Жигэнь, скорее всего, уже в пути. Лю Фэй распорядился: — Вы можете спокойно разместиться здесь на ночь, я пока буду стоять на страже. Он оттолкнул дверь и вышел. Хунцзюнь преследовал сбежавшего Лу Сюя всю ночь, а до рассвета осталось меньше двух часов. Юноша был совершенно измотан. Вытащив демона-карпа, он уложил его рядом с печью, после чего лёг на кровать и тяжело выдохнул: — Ты действительно заставил меня потрудиться с поисками. Он поднял руку и коснулся лба юноши, ложась ближе к нему и пытаясь утешить: — Не грусти. Пускай я не знаю причину твоей печали, но со временем всё наладится. Лу Сюй молчал, глядя на юношу, который вскоре начал зевать. Хунцзюнь уже засыпал, когда снаружи снова начал падать белый снег. Подул леденящий душу ветер, и вой его пронёсся над крышей деревянной хижины. Шум ветра и снега создавал гипнотический эффект. В одно мгновение вспыхнул яркий белый свет, после чего Хунцзюнь очутился в Департаменте экзорцизма, заброшенном и заросшим со всех сторон сорняками. Здесь же находился и Ли Цзинлун. Держа в руке Меч Мудрости, он рисовал круг на земле. — Не отвлекайся, рисуй быстро. Хунцзюнь непонимающе огляделся и увидел, что Ли Цзинлун аккуратно выливает на землю черпак кроваво-красной краски.***
— В каком направлении они ушли? — задал вопрос Ли Цзинлун. — Проклятье, — выругался Мо Жигэнь, — снег пошёл. Хлопья снега плотно устилали пустынную равнину, заметая следы копыт. Из-за начавшегося снегопада, единственные следы двух беглецов в конечном итоге замело. Сердце Ли Цзинлуна переполнилось беспокойством. Мужчина несколько раз поворачивал лошадь, осматривая горные хребты. Мо Жигэнь спешился с коня. Встряхнувшись, он принял обличье Серого волка и стал принюхиваться к воздуху. — Ты чувствуешь их запах? Раздался низкий голос волка: — Он прихватил с собой Чжао Цзылуна. Сюда, вперёд!***
Ярко горели дрова в печи. Хунцзюнь лежал на кровати с закрытыми глазами. — Чоусин, — внезапно раздался знакомый мужской голос, — проснись. Встревоженный чужим голосом Хунцзюнь проснулся. Он не мог понять, как долго спал, лишь чувствовал недомогание. Во рту пересохло, а всё тело юноши охватил сильный жар. Разбуженный странным голосом он открыл глаза и увидел перед собой несравненно красивого молодого человека. Мужчина сидел на краю кровати, прижимая свою ладонь к горячему лбу юноши. Хунцзюнь мгновенно позабыл о прошлой снежной ночи и Лу Сюе. Из его памяти стёрлись также и многие другие события. Бесчисленные воспоминания спутались и нахлынули на разум юноши, возвращая в те времена, когда ему было всего семь лет. Он из последних сил попытался сесть, но его голова сразу же начала пульсировать от сильной боли. — Кун Сюань? — позвал снаружи женский голос. — Син-эр проснулся? — Пора принимать лекарство, — произнёс мужчина, названный Кун Сюанем. Хунцзюнь жалобно произнёс: — Папа… у меня болит голова. Мужчина протянул руки и обнял Хунцзюня. Тело мальчика ломило от слабости, ему было так плохо, что не оставалось сил даже пошевелить пальцем. — Выпей лекарство, — повторил Кун Сюань тихим голосом. Хунцзюнь чувствовал себя ужасно, его сознание размывалось. Головная боль пульсировала так сильно, будто изнутри черепа стучали молотком, проламывая брешь. Мальчик простонал: — Я не хочу пить его… — Тебе станет лучше лишь после того, как ты выпьешь лекарство, — Кун Сюань поднял чашку, наполовину заполненную горьким, как хуанлянь, отваром. Подавив чувство тошноты, мальчик залпом выпил весь настой, но вскоре его всё же вырвало. — Кун Сюань! — разъярённая женщина вбежала внутрь. — Каким лекарством ты его сейчас напоил?! — Жаропонижающее! — ответил мужчина недовольным голосом. — Если он продолжит болеть, как мы отправимся завтра в путь?! На изящных чертах женщины отпечаталась тень усталости. Цвет её лица имел нездоровый оттенок белизны. Она поспешила к кровати, чтобы взять малыша Хунцзюня на руки. Женщина захлёбывалась в рыданиях, и капли её слёз стекали по лицу, падая мальчику на ухо. Заключённый в объятия, Хунцзюнь почувствовал тепло матери и ощутил исходящий от неё лёгкий, нежный аромат. Это чувство словно просачивалось глубоко в его кровь, отчего и сам мальчик заплакал. — Мама… Цзя Юйцзэ обнимала своего ребёнка и горько плакала. Кун Сюаня крайне раздражал плач матери и сына, он встал и закричал: — Это я бесполезен! Я бесполезен! Хунцзюнь вздрогнул от неожиданности. Хоть мальчик вырвал бóльшую часть отвара, некоторое его количество всё-таки попало в организм, давая лечебный эффект. Голова перестала так сильно болеть. — Где Ли Цзинлун? — неожиданно спросил Хунцзюнь. — Он попросил передать тебе книгу, когда узнал, что ты болен, — ответила ему Цзя Юйцзэ. — Сейчас мама её принесёт. — Не отдавай ему книгу, — Кун Сюань нахмурился. Но Цзя Юйцзэ прошла мимо, не обращая на мужчину никакого внимания. Она принесла книгу и положила её на кровать рядом с Хунцзюнем. Страницы этой книги ещё не выглядели такими потрёпанными. Женщина отошла и едва слышным голосом сказала: — Мама пойдёт собирать вещи. Если ты устал, то ложись спать, будь хорошим мальчиком. Хунцзюнь глубоко вздохнул и нерешительно произнёс: — Папа, во сне я видел очень много могил. — Это был сон, — всё ещё хмурясь, попытался успокоить его Кун Сюань. — Не бойся, папа сейчас немного занят. Родители вышли, закрыв за собой дверь. Маленький Хунцзюнь несколько раз пролистал книгу. С каждой страницей на его лице всё чётче отображалось замешательство, а на последних листах он увидел нарисованный кистью чёрный силуэт, сбоку от которого читалась надпись «Мара». Внезапно дверь в комнату снова распахнулась, и в комнату вошёл Кун Сюань. Мальчик, подняв голову, посмотрел на отца. Тот сел рядом на край кровати. — Ты понимаешь, что там написано? Хунцзюнь согласно кивнул. Мужчина недовольным тоном продолжил: — Перестань читать эту книгу. В ней нет ничего хорошего. После этих слов, он поднёс к лицу мальчика кусочек твёрдого сахара и сказал: — Съешь вот это. При виде сладости маленький Хунцзюнь обрадовался и положил кусочек сахара себе в рот. Кун Сюань погладил сына по голове, после чего наклонился и нежно поцеловал его в лоб. Мальчик заметил на поясе мужчины яшмовое павлинье перо. Это была та самая подвеска, которую Хунцзюнь носил при себе в юности. Он неосознанно вытянул руку, намереваясь коснуться украшения. Неожиданно отец с силой потянул его к своей груди и заключил в крепкие объятия, не оставляя возможности даже вздохнуть. Кун Сюань порывистыми движениями гладил своего ребёнка по мягкой макушке и лицу, судорожно целовал его брови и тихо приговаривал: — Син-эр, папа извиняется перед тобой… — Папа, что случилось? В ответ Кун Сюань лишь глубоко вздохнул. Закрыв глаза, он покачал головой, затем снова вышел из комнаты. Этой летней ночью внутри и снаружи комнаты стояла удушающая жара, а дождь всё не спешил идти. Пошатываясь, мальчик встал с кровати, испытывая сильное головокружение, словно он топтался на вате. Он оттолкнул дверь и вышел наружу. С улицы доносился звон колокола, извещающий о скорых сумерках. Это был ночной Чанъань, знакомый ему так же хорошо, как звуки от ударов деревянных сандалий о землю. Неподалёку слышался гневный голос Цзя Юйцзэ. Родители мальчика, похоже, снова ссорились. Хунцзюнь на босых ногах осторожно подкрался ближе к ним. — Я не знаю, кто сообщает им! — шёпотом произнёс Кун Сюань. — Перестань так громко кричать, Син-эр может услышать! — Тогда скажи мне, куда нам теперь идти?! — гневно рявкнула женщина. Главный зал был заполнен деревянными ящиками и разной утварью, завёрнутой узелком в ткань. Кажется, его родители собирали вещи для переезда. Кун Сюань сидел на одном из ящиков и тяжело вздыхал: — Я верну его во дворец Яоцзинь. Чун Мин не станет сидеть сложа руки. — Твои братья заботятся только о твоей жизни, — со слезами на глазах упрекла Цзя Юйцзэ. — Кун Сюань, скажи, они когда-нибудь чувствовали хоть каплю сострадания к нам — матери и сыну? Если бы я не рисковала своей жизнью при рождении Син-эра, был бы он сейчас жив?! — Хватит вспоминать старые обиды, — прорычал Кун Сюань низким голосом. — Это всё в прошлом. Я уже отправил письмо во дворец Яоцзинь, дагэ не будет просто смотреть в стороне, как Син-эр лишается жизни! — Что именно находится в его теле?! — спросив с дрожью в голосе, Цзя Юйцзэ шагнула вперёд. Растрёпанная и чрезвычайно взволнованная женщина упрямо продолжала задавать вопросы своему мужу, несмотря на дрожь во всем теле. — Ответь мне, Кун Сюань, я слышала, как они говорили, что ты передал «дьявольское семя» из своего тела родному сыну, это правда?! Ради спасения своей жизни, ты способен принести в жертву собственного ребёнка?! Кун Сюань смотрел на свою жену с серьёзным лицом: — Юйцзэ, позволь сказать тебе: если я хоть на мгновение подумаю о таком, то пусть я навечно сгину в ад! Пусть я буду мучаться от жара пламени тысячи и миллионы лет! Цзя Юйцзэ прикрыла лицо руками, в попытках заглушить своё рыдание. Она едва не рухнула на пол, но Кун Сюань успел подхватить её и заключил в свои объятия. — Дагэ и эргэ заберут нас, — попытался успокоить мужчина. — Нет! Они не придут! — со слезами кричала Цзя Юйцзэ. — Иначе они бы сейчас не отсиживались в сторонке, пока ты ранен, а Син-эра снова и снова пытаются похитить монстры. Я ненавижу себя за то, что не принадлежу к роду демонов. Тогда, даже если бы меня расшибли вдребезги, я не позволила бы Син-эру так жить… Кун Сюань взмолился о пощаде: — Юйцзэ, пожалуйста, успокойся. Неужели ты предлагаешь мне пожертвовать собой на глазах у матери и сына, чтобы заслужить доверие? — Какая от этого польза? — спросила женщина, задыхаясь в рыданиях. — Я лишь хотела, чтобы мой сын жил так же счастливо, как и другие дети. В чём вина Син-эра? Скажи мне, в конце концов, что за «дьявольское семя» в его теле? — Больше не спрашивай, — ответил Кун Сюань. — Завтра с утра первым делом отправимся в путь. Поедем в Гуанчжоу, попробуем найти твоего старшего брата. — Все эти годы, куда бы мы не бежали, они преследовали нас, — сказала Цзя Юйцзэ. — Демоны повсюду, у каждого из них острые зубы и когти, которыми они пытаются забрать Син-эра… За пределами зала маленький мальчик сделал шаг назад. В его глазах отразился весь ужас услышанного. Он повернулся и, спотыкаясь, побежал по коридору во двор. После бега вся его внутренняя одежда взмокла от пота. Сзади на мальчика вдруг налетел цветок жасмина, легонько ударившись об его голову. Маленький Хунцзюнь повернулся и увидел подростка в парчовой мантии, смотрящего на него с любопытством в лунном свете. — Син, ты выздоровел? Он сидел на стене и, свесив ноги по обе стороны, тихим голосом разговаривал с ребёнком снизу: — Что с твоим лицом? Хунцзюнь не знал, как ему реагировать. Внезапный ужас, охвативший его после слов родителей, превратился в волну горя, которая тотчас нахлынула на мальчика и заставила лить слёзы без остановки. У него не было возможности противостоять этим столь реалистичным снам, больше напоминающим воспоминания. Когда мальчик увидел плачущего Хунцзюня, то поспешил его успокоить: — Эй, ты плачешь? Что случилось? Будешь плакать, отец снова тебя побъёт. Он быстренько спустился со стены и босиком подбежал к Хунцзюню. Опустившись на одно колено, он со всей серьёзностью смотрел на мальчика перед собой. На вид ему было около девяти лет. Хоть его одежда была сделана из роскошной парчовой ткани, на лице кровоточили раны от ударов бамбуковой палкой. Краем своего рукава он вытер пелену слёз с глаз мальчика. Маленький Хунцзюнь в растерянности уставился на него, переводя взгляд с чужих глаз и бровей на переносицу и губы. — Цзинлун, — позвал Хунцзюнь. — Зови меня гэгэ, — тихо ответил девятилетний Ли Цзинлун, после чего взял мальчика за руку. — Пошли. Ли Цзинлун провёл его через двор в цветочный сад, где от соседнего поместья семьи Ли их отделял единственный забор. Сначала он помог Хунцзюню пролезть через забор, после чего перелез сам. Мальчики прошли по коридору в задний двор, в котором росло гранатовое дерево. Поместье семьи Ли было огромным. На крыльце стояла пара деревянных сандалий, а у порога находилась шахматная доска, сбоку от которой лежала брошенная на пол мантия детских размеров. Рядом также лежали неспелые, ещё зелёные гранаты. Ли Цзинлун взял мантию, встряхнул её и заставил надеть Хунцзюня. Одежда и деревянные сандалии явно не подходили мальчику по размеру. Ли Цзинлун отвёл Хунцзюня в свою комнату и принёс гостю вкусную выпечку. Он потрогал лоб мальчика, проверяя температуру, после чего приготовил ему выпить медовую воду и заключил: — У тебя нет жара. Отделка в доме Ли Цзинлуна выглядела весьма роскошно. Днём мальчики даже успели сыграть в партию шахмат, но из-за болезни Хунцзюню пришлось в скором времени вернуться домой. Его семья часто переезжала, поэтому Цзя Юйцзэ не разрешала своему сыну играть с соседскими детьми. Ему оставалось только сидеть дома целыми днями. В дальнейшем на него обратил внимание Ли Цзинлун, которого растрогал семи-восьмилетний ребёнок, сидящий в одиночестве и вызывающий чувство жалости. Он решил тайком перелезать через ограждение и навещать мальчика.