Бетховен и опасности упущенных возможностей

Чем ближе была суббота, тем Алье было хуже. На плечи давил груз ее секретов вкупе с подозрением о личности Кота Нуара, и выносить его становилось все тяжелее. В какие-то моменты Алья была в шаге от того, чтобы вылить все, что ее тревожит на первого встречного, который выслушает и не осудит. Почему она не могла так поступить? Впервые в жизни Алье хотелось побыть эгоисткой. И вообще не она виновата, что Маринетт так и не призналась Адриану. Раз уж он не знает о ее чувствах, стоит ли его винить в том, что он обратил внимание на кого-то другого, а Маринетт… ну, Маринетт придется с этим смириться. На этой мысли Алья решительно тряхнула головой. Как она могла так подумать?! И кто сказал, что Адриану она вообще нравится? Она слишком много стала о себе думать, а теперь вообще винит во всем лучшую подругу. В пятницу Алья вся изошлась тревогой. Она не знала, как бы подойти к Адриану, и не могла даже взглянуть Маринетт в глаза. Она была последней трусихой. И это разрывало изнутри. Алья выдержала первую половину дня, и во время обеда рванула из класса в уборную. Она спряталась в кабинке и вытирала глаза, пока не почувствовала себя немного лучше. У зеркала, что неудивительно, нашлась Хлоя, которая поправляла стрелки, и, увидев ее, Алье захотелось спрятаться обратно в кабинку. — Выглядишь ужасно, подруга, — заметила Хлоя, аккуратно выводя стрелку. — Жалкое зрелище. Она не сочувствовала, так что Алья закатила глаза. — Отстань, Хлоя, — сказала она и включила воду в кране, чтобы побрызгать на лицо. — Честно говоря, не понимаю, почему ты такая расстроенная, — ответила Хлоя и поморщилась, потому что случайно ткнула себя в глаз. — Ай, блин. Алья оторвала кусок бумажного полотенца, чтобы протереть лицо и Хлоя скорчила брезгливую рожу. — Боже, никогда так больше не делай, иначе коже твоей конец, — Хлоя порылась в сумке и вынула оттуда тканевое полотенце. — На. Вытри этим. Алья взяла, полотенце было удивительно мягким. Она осторожно промокнула лицо и неловко протянула его обратно, но Хлоя не взяла. — Оставь себе. Алья протерла очки. — Не понимаю, что мне делать, — призналась она с раздражением и Хлоя тяжело вздохнула. — Алья, тебе Адриан нравится или нет? Алья вздрогнула. — Мне… — Да или нет? — Да, — тихо пискнула Алья, — Хорошо. А ты ему нравишься? — Не знаю, наверное? У нас ужин в субботу. Хлоя достала блеск для губ и принялась наносить. — Значит «да». В чем проблема? Алья скептически на нее посмотрела. — Эм, ты забыла, что моя лучшая подруга Маринетт влюблена в него с первого дня их знакомства? — Маринетт ему призналась? — Нет, но она пыталась. — Но у нее так и не вышло, я правильно понимаю? Адриан понятия не имеет, что Маринетт по нему сохнет, так? Даже не подозревает? Алья вздохнула и сложила руки на груди. — Да. Хлоя закрыла блеск и закинула обратно в сумку. — Тогда перестань себя грызть. Да, это полный отстой, но раз Маринетт ничего ему не сказала, то она не имеет права злиться, что Адриану нравится другая, а этой другой нравится он, так? — Ну, да… но все не так просто! Маринетт — моя лучшая подруга! Я не могу ее так предать! — И что? Ты просто упустишь свой шанс? Поставишь чувства Маринетт превыше своих собственных? — Ты бы смогла так поступить с Сабриной? — отбила Алья. Хлоя похоже совершенно ее не слушала, она рылась в своей огромной сумке, пока не достала розовый обруч для волос. — Да, — наконец ответила та, убирая назад волосы. — Конечно. Алья раскрыла рот, а Хлоя закатила глаза. — Если бы Сабрина сохла по Адриану, но не призналась ему, а Адриан запал бы на меня, а я на него, и мы решили бы встречаться, Сабрине пришлось бы заткнуться, потому что в этой ситуации она может злиться только на себя за то, что ничего не сделала раньше. — Но Сабрина твоя подруга. — Да. Сабрина может сердиться на меня и это норма. Пусть сердится, если хочет, но в итоге она поймет, что ей остается только смириться. Потому что все завязано на контакте. Маринетт не поговорила с Адрианом — значит пусть сидит с разбитым сердцем. Если ты не поговоришь с ней, то потеряешь лучшую подругу. Вы сами должны как-то разобраться, переживет ли это ваша хваленая дружба. Хлоя одобрительно кивнула своему отражению. — А еще тебе стоит подумать, как тебе повезло. Адриан самый добрый и милый парень во всем Париже. Любая готова убить за возможность быть на твоем месте. Не профукай такое счастье, больше такого не будет. — Почему? — Алья чувствовала еще большую безнадегу, чем раньше. — Почему ты так говоришь? Хлоя лишь пожала плечами. — В любви и на войне все средства хороши. Она вышла из уборной, оставив Алью одну.

***

Суббота все-таки наступила, и Алье хотелось сбежать. Весь день прошел как в тумане, пока не наступило семь вечера. Она надела платье, уложила волосы. Надела туфли, те, что были на небольшом каблуке, взяла сумочку. Сказала родителям, что вернется вовремя. А затем Алья пошла к особняку Агрестов. Она была не против пройтись, это давало ей время подумать. Она могла всегда позвонить и отменить. Она могла зайти к Маринетт, рассказать ей все, а потом пойти домой. Но Алья не хотела всего этого. Она не хотела оправдываться и не хотела домой. Она хотела в своем красивом платье поужинать с парнем, который ей нравится. На полпути к его дому она замерла посреди дороги. И вдруг поняла, что должна сделать. Она набрала Маринетт и попросила встретиться в парке. Маринетт пришла через десять минут, Алья видела, как та бежит через улицу, машет ей, и альино сердце зашлось. — Привет! — Маринетт замерла перед Альей. — Что… ух ты, — она изучила ее платье и макияж. — Классно выглядишь! По какому случаю? И снова язык не слушался. У Альи затряслись коленки, стоять прямо вдруг стало невероятно тяжело. Но ей нужно сказать Маринетт. — У меня… ужин. С Адрианом. Сегодня. Маринетт сначала не ответила, она выглядела весьма озадаченно, и по ее лицу было видно, как она пытается осмыслить услышанное. — Что? Я не понимаю, — совершенно смешавшись ответила Маринетт. У Альи внутри снова все свело от нервов. — В прошлую пятницу он позвал меня поужинать. Мы пошли за мороженым, и он пригласил меня. Я согласилась. Я хотела пойти, но… я не могла. Пока не скажу тебе. Лицо Маринетт в считанные секунды исказилось от боли, затем от гнева. — Ого, — сказала она, сложив руки. — Как благородно с твоей стороны. И что теперь? Ты собиралась рассказать мне, что идешь на свидание с парнем, в которого я влюблена, а потом спокойно отправиться на это самое свидание? Алья переступила с ноги на ногу. Она знала, что Маринетт расстроится, но не была готова к такой волне гнева, которая сейчас только нарастала. Они редко ссорились, потому что слишком хорошо друг друга понимали. И они общались, а это было самое важное. Они говорили. Алья избегала Маринетт, и вот во что это вылилось. Какая же она дура. — Я понимаю, что ты злишься на меня, — ответила она. — И ты имеешь на это полное право. Я не специально, Маринетт, честное слово! Мы просто… сблизились с ним. Но… я не пойду. Я не поступлю так с тобой, Маринетт. — Сложно поверить, ведь ты все это время ничего не говорила, — взгляд Маринетт был жестким, холодным. — Я не могу поверить, Алья! Ты же моя подруга! — Я твоя подруга! Поэтому я не пойду! Ты для меня намного важнее какого-то парня… — Он не какой-то парень, Алья! — воскликнула Маринетт, вскинув руки. — Он парень, которого я люблю! Я всегда его любила и ты это знаешь! А ты специально с ним сблизилась и соврала мне в тот день! У тебя есть к нему чувства! — Маринетт, умоляю. Я хочу поступить правильно. Хлоя сказала… — Хлоя?! — у Маринетт взлетели брови. — Ты теперь общаешься с Хлоей? И видимо она-то знала о тебе и Адриане, да? Алья сглотнула. — Хлоя сказала, что нам обязательно нужно поговорить. Я должна была прийти к тебе раньше и мне очень жаль… — То есть ты не только украла у меня парня, так еще и слушаешь советы от той, кто половину своего времени тратит на то, чтобы изводить меня в коллеже? — слова Маринетт жгли, и она так смотрела на Алью, что она не удивилась бы, если бы обнаружила у себя во лбу дымящуюся дыру. — Маринетт, я тоже нравлюсь ему, зачем еще он пригласил меня на ужин? Я не… я не крала его у тебя. Это же так не работает. — Замолчи! — рявкнула Маринетт, тень боли в ее глазах быстро смыл гнев. — Я не верю, что ты ему нравишься. Он… он никогда не говорил о тебе! Он ничего не говорил! — Я знаю, это трудно, но прошу, поверь мне… — И какого черта мне тебе верить? Ты лгала мне все это время! У Альи в груди закипел гнев. Не так она представляла этот разговор. Все выходило из-под контроля, и она не могла эта остановить. — Ты не говорила ему, что он тебе нравится! — Я пыталась! — Маринетт начала орать, их голоса отражались эхом в пустом парке. — Ты знаешь, что я пыталась! Ты хоть понимаешь, как это тяжело для меня?! — Конечно, я понимаю! Я знаю, что ты пыталась Маринетт, но ты не можешь злиться… — Вот как, — насмешливо фыркнула Маринетт. — Ты не имеешь права говорить мне, могу я злиться или нет… — Хватит меня перебивать! — крикнула Алья, сжимая кулаки. — Ты так и не сказала Адриану о своих чувствах. Это факт. Он понятия не имеет, что нравится тебе, так что ты не можешь злиться, что ему нравится кто-то другой. И. Я бы хотела, чтобы это была не я, Маринетт, пусть ты и не хочешь мне верить. Все было бы так просто! Но Адриану нравлюсь я, и тут я ничего не могу сделать. Я не могу изменить его чувства. Все, что я могу это рассказать тебе правду и надеяться, что ты простишь меня. Алье не хватало воздуха, слова вылетали смешанно и на высокой ноте. Гнев не давал нормально дышать, и в груди болело. Болью отзывалось и повисшее молчание. — Такое простить будет чертовски тяжело, Алья, — наконец сказала Маринетт. Она смотрела куда-то в сторону. — Знаешь что, мне все равно, что ты будешь делать. Надеюсь, свидания с Адрианом будут стоить того, что подруга из тебя никакая. А затем Маринетт ушла, оставляя Алью. В парке было так тихо, а мир казался таким большим, что Алья ощутила себя слишком маленькой, чтобы иметь силы что-то изменить.

***

Маринетт бежала домой, в ушах стучала кровь. Глаза горели от слез, приходилось часто моргать. В голове звучали слова Альи, от которых Маринетт чувствовала себя жалкой и разбитой. Хотелось плакать и кричать и швыряться вещами, пока чудовище внутри не успокоится. Краем глаза Маринетт заметила черную бабочку и резко повернулась к ней. — Даже не пытайся, гнида, — рявкнула она и бабочка исчезла.

***

Алья позвонила Адриану. Он взял на третьем гудке. — Привет! — и слышать его голос было сладчайшей из пыток. — Ты уже пришла? Алья не сразу ответила из-за кома в горле. — Эм, я буду через минуту. — Ты в порядке? Голос расстроенный. Мир перед глазами расплылся от слез — горячих и неотступающих. Она не могла рассказать ему, что случилось, потому что если начнет плакать, то не сможет остановиться. Поэтому она позволила себе еще одну ложь. — Я в порядке.