Когда смеялись боги

Прошли недели…

Я избивал тренировочных врагов и рассуждал о Софе. Она такая… такая не такая… то нежная, то злая… меня каждый раз будто током бьёт, когда она меня касается. А когда она назвала меня «хозяин» я вовсе чуть не подавился от смущения. Я кажется влюбился в неё. Проблема в том, что я-то вряд ли вызываю у неё подобные чувства. Накосячив с тренировкой, я был отправлен протирать реликвии. И случайно так заглянул в зеркало инь и ян. После этого я разделился со своей злой половиной. После того, как я и Шифу оказались заперты в хранилище, мы стали думать, как выбраться, пока злой По ничего не натворил. И пока я пытался вылезти из колодок, двери распахнулись и в проёме мы увидели Софочку. Я начал смущаться и краснеть, видя её. — София, выпусти нас скорей! — попросил Шифу. Панда удивлённо глянула на нас и подошла. — Ого. Кто вас так? — спросила Софа. Затем подскочила ко мне и приобняла, поглаживая живот. — Оу, пирожок, потерпи чуточку, я сейчас. Я промямлил ей «спасибо» и начал пытаться перестать краснеть. — Да тварь! — шикнула она, магией поломав колодки, ибо коготками открыть замочную скважину не получилось. — Та-дам! — Скорей идём, — скомандовал Шифу. — Вы так и не сказали, кто вас так. — По. — А? — она посмотрела на меня. Затем хитро улыбнулась и приобняла меня, положив тёплую ладонь мне на живот. — Мм, я и не знала, что ты можешь поймать своего мастера, дорогой мой. — Э-это не совсем я… — выдавил я, наслаждаясь её лаской. — М-можешь не останавливаться? — Ну конечно, медвежонок, — мурлыкала ведьмочка, гладя и массируя моё брюшко. — Это сделала его злая половина, — пояснил Шифу Софочке. — Надо торопиться, если не соединим их до заката, то злой По останется. — Интересно на него посмотреть, — протянула пандочка, трясь щёчкой о мой живот. О Господи, моё сердечко… как хорошо… В общем, мы рванули ловить злого меня. Он был в зале героев, где с довольной ухмылкой раскидал всю пятёрку. К нему рванул Шифу, коего он откинул в стену. — Стой! — крикнул я. Моя злая половина обернулся на меня, а потом как-то странно улыбнулся. — Кто это тут у нас? — воскликнул он, смотря рядом со мной. Я глянул на Софочку. Та похотливо пялилась на злого меня, покусывая губы. — Ну привет, мальчик, — томно протянула пандочка. Так, я ревную к самому себе, это нормально? Злой я пошёл к ней, довольно ухмыляясь и рассматривая Софу. Затем протянул ей руку. Та взяла её и спустилась к нему. Злой я перехватил девушку и наклонил над полом, смотря в глаза. — Давно хотел сказать, ты мне нравишься, булочка, — сказал он, мацая её бочок. — И как давно, пирожок? — Примерно с нашего знакомства, пышка. — Я и не знала, что злая половина воина дракона столь прямолинейна. — И настойчива! С этими словами он прижал её к себе и жадно поцеловал. Я аж обомлел. Мне расплакаться захотелось от этой картины и от обиды. Пока он увлечённо целовал мою пандочку, на него бросилась Тигрица, атакуя со спины. А ему хоть бы что: он перехватил её кулак и швырнул воительницу в сторону. Затем он отстранился от Софочки, поставив ту на пол. Она стояла и смущённо улыбалась, сцепив руки перед собой и краснея. — Ахах… я влюбилась… — Неееет! — проныл я, вскинув руки к потолку. — Софа, лови его! — крикнул Обезьяна. — Я не могу… он такой милый, — смущённо сказала Софочка, прильнув к злому мне. Он довольно фыркнул, прижав её к себе за попу. Господи, лишь бы не заплакать при всех. — Любишь плохих парней, ведьмочка? — сказал ей злой я. — Как видишь, — смущённо пролепетала девушка. — Софа, не надо! — скулил я. На злого меня бросился Шифу, которого тот кинул в колонну. Софа робко положила руку на грудь панды и посмотрела в его глаза. — Всегда хотела, чтобы мой парень был злее меня. — Догадываюсь, почему, — ухмыльнулся он, прижав Софочку к себе. — Соф, за что?! — сказал я срывавшимся голосом. — Прости, но просто ты когда злой, ты такой… такой опасный… — Й-я могу и так быть злым! — Не можешь, — фыркнул злой я, дав леща атаковавшему Обезьяне. — А можно я тебе кое-что скажу? — обратилась к нему пандочка. — Тебе можно всё, куколка. Она хищно ухмыльнулась и шустро прижала его к стене за плечо одной рукой. — Как ты меня заводишь, сучёнок, — прошипела она. Тот усмехнулся и извернулся так, чтобы прижимать уже её. — Это взаимно, ведьмочка. Она перехватила его руку и отпихнула, толкнув бочком. Злой я успел схватить её запястье и прижать к себе. Выглядела их драка так, будто оба танцуют друг с другом, стараясь не бить. Софа сверкнула огоньком в глазках и начала убегать от воина. Тот рванул за ней, пока его пытались атаковать Тигрица и Журавль. — Я правильно помню, если ударю его, больно будет тебе? — сказала она мне, носясь от злого меня по колоннам. — Д-да… а откуда ты знаешь? — Я видела, как создавали зеркало, в которое ты посмотрел. Ах! — злой я поймал её и обездвижил, заключив в объятия. — Какой сильный… — Да, я такой, — ухмыльнулся он, спрыгнув с ней с колонны на пол. Он нагло чмокнул её губы, смотря в личико. Софа же продолжала хитро улыбаться. — Я помню о нашем договоре, булочка, посему приказываю: будь моей навеки! — Не-не-не! Соф, не слушай его! — паниковал я. — Аф, у меня два хозяина, — улыбнулась она, обняв нас обоих. — Кого же мне слушать, мои сладенькие? — Меня! — сказали мы хором. Злой я глянул на меня и нахмурился. — Молчать, тряпка! — Й-я не тряпка! — Предлагаю тройничёк, — похотливо ухмыльнулась пандочка. Я залился красным. Моя злая половина же хлестнула её по попе и вновь прижала к себе. — Мм, шалунья. — Есть такое, сладкий, — она чмокнула его в нос, а через секунду оказалась рядом со мной, магией держа перед пандой зеркало. Таким образом, я снова стал собой. Милым, пухлым и дружелюбным По. И слишком ранимым. Как ни странно, я ещё ощущал на своих губах прикосновение губ Софы. Я посмотрел на неё. Пандочка магией замотала зеркало полотенцем, а затем посмотрела на меня. — Ты как, сладенький? Не мутит? — Слегка… — промямлил я, таращась на неё. — Соф, ты… т-ты… — Прости, поцелуй был вынужденной мерой. Больше без разрешения не буду, обещаю. Божечки, мы с ней целовались! Пусть это был не совсем я, но я её целовал! и мацал… надо бы извиниться за это. Но не сейчас, когда в сердце поселились противоречивые чувства стыда и счастья, что мои губы её касались.