Когда смеялись боги

Спустя время…

Голова трещит по швам, всё тело ломит. Я тяжело открываю глаза, и вижу, что нахожусь в каком-то большом зале, только я прикован к стене. Тааааак, мне это не нравится. Затем до меня дошло, что это не зал, а что-то вроде арены. Я услышал чьи-то шаги. Ко мне из темноты приближался Бельтан. Он довольно улыбался, рассматривая меня. Твою мать. — Проснуууулся, — протянул он с притворной лаской. В секунду оказавшись перед моим лицом, он взял меня за голову, чуть похлопывая по макушке. — Как ты, панда? Не тошнит? — Не трогай меня, -шикнул я, мотнув головой. — Спокойнее, — он пихнул меня в живот. — Или тебе не интересно, зачем ты здесь? — Я тебе клянусь, когда я выберусь, я тебя убью! — Выберешься? — прыснул лев. — Убьёшь? Вряд ли. Я не для того семьсот лет провёл во сне. — Ты хоть понимаешь, что ты Софе жизнь сломал? — Её жизнь была сломана задолго до меня. Это очень длинная история. Впрочем, мы с тобой никуда и не торопимся, можно и рассказать, верно? — он потрепал меня по щеке. Я молча посмотрел в его золотые глаза. Лев фыркнул, принимая это за согласие. — Тёмных богов всегда презирали светлые. И с самого создания Софочку презирали Зевс, Ра, Тор и остальные сонмы светлых божков. У неё и Дэмиена не было особых прав, ведь они слишком молоды и неопытны. Никогда с её мнением не считались лишь потому, что она — молодая, слабая тёмная богиня. Разумеется, когда выяснилось, что Софа — драконорожденная, светлым пришлось с ней контактировать. Но все по-прежнему считали, что произошла ошибка, и что избранным должен был быть Дэмиен. Для неё было унижением — быть носителем такой великой силы, и при этом вынужденно пресмыкаться перед остальными. Конечно, были и те, кто хорошо к ней относился, например Один, Локи, Арес, но особо это положение не спасало. А потом, когда меня выбрали, то я встретил её… — он задумчиво посмотрел в стену. Он улыбнулся. — Я полюбил её, едва узрев. Такая гордая, статная, величественная, сильная и непокорная… то нежная, то злая, и неукротимая, как океан. Меня всегда влекло к ней, как мужчин влечет к себе море. Я захотел сделать её королевой среди богов, для этого нужно было попасть в их мир, а сделать это без их разрешения невозможно. Я взял её для того, чтобы потом возвести на трон. Меня не обижает её злость, София сразу извинится, когда я брошу голову светлых богов к её ногам. Только для начала мне надо бы лишить её благодати избранной. Для этого ты здесь. Меня пробрало мурашками. Если Софа сюда придёт за мной, он… впрочем, вряд ли она захочет меня видеть. Бельтан взял меня за подбородок, сверкая огоньком в глазах. Я почему-то подумал, что он сейчас читает мои мысли. И как я потом понял — я не ошибся. Он рыкнул и с размаху ударил меня так, что едва не снёс челюсть. Лев ударил меня в живот и шею, а затем начал душить. Он шипел: — Не смей даже думать о ней, мохнатый ошмёток. Она моя. И только моя. Я тяжело дышал. Если бы вы только знали, с какой радостью я бы ударил его сейчас в ответ. Бельтан вновь ударил меня в живот, только раз в десять сильнее. Меня пронзила адская боль, а изо рта вылетела кровь. Затем он истерично рассмеялся. После взял меня за щёки, царапая их когтями. — Если хочешь знать, то она никогда никого не любила. Она придёт за тобой не потому, что любит, а из-за вашей сделки. А теперь, — он наклонился ко мне совсем близко, заглядывая в глаза и прожигая ненавистным взглядом, — будь хорошим мальчиком, дай мне узнать, что тебе сказал Один. — Не смей! — вскрикнул я, и в следующую секунду притих от боли в брюшной полости и крови, тёкшей по губам. — Смею, пухляш, — фыркнул лев. Через несколько секунд он с мрачным видом отпрянул от меня. — Ребёнок? Твою мать, Софа, я тебя умоляю, найди вашего ребёнка и никогда сюда не приходи! Бельтан, порыкивая, сделал от меня несколько шагов. Затем открыл перед собой портал, в который вошёл, таща меня за собой магией. Мы оказались у озера, перед деревом, о котором Один говорил. Лев брызнул в него водой, шепнув заветное слово. Дерево раскололось надвое, и на месте его дупла появился ещё один портал. Бельтан затащил меня за собой. Мы стояли в глубокой каменной пещере, а в паре метров от нас стояла колыбелька, над которой парил сгусток света. Мне на какой-то момент показалось, что это не сгусток, а светящийся дракон. Лев фыркнул и подошёл к колыбельке. Я вдруг услышал от этого света словно вздох и сопение. Бельтан магией поднёс сгусток к себе. Затем оскалился и обнажил когти. — Не трожь! — прикрикнул я, пытаясь высвободить руки. — Пока-пока, — прошипел он, занеся руку с когтями. В следующую секунду льва отбросило в сторону, а свет вернулся к колыбельке. Над ним стояла разъярённая Софа, рыча, скалясь и магией освободив меня, поставив рядом с собой. — Не смей его касаться, мразь, — прогремела она несколькими голосами и бросилась на льва.