Гарри Поттер? Не похоже

Ничего не выходило. Время давно перевалило за полночь, а я с маниакальной настойчивостью раз за разом вычерчивал новые круги призыва, что с каждой новой попыткой всё быстрее появлялись из-под моих рук. И каждый раз только появившаяся воронка портала с огненной вспышкой схлопывалась, оставляя после себя местами стёртый круг. Мой смех, громкий и немного истеричный, раздавался всё чаще. Злость от неудач, охватывая меня, пробуждала дремавшее в душе безумие. И мы с безумием смеялись. Смеялись, когда очередной портал вспыхивал огнём и оседал пеплом. Смеялись, когда новый, множество раз проверенный круг вновь оказывался стёрт. Смеялись, когда кровь Питера окропляла очередной рисунок... И вот я завершил последний круг призыва. Идеальный, как и половина предыдущих, он словно светился в полумраке комнаты. Мои руки были уже по локти в крови Петтигрю, а он сам, бледный, с ужасом смотрел, как я вновь приближался к нему. – Знаешь, Питер, – мой голос прозвучал настолько безумно, что легко составил бы конкуренцию Беллатрисе. – Если бы ты не был мне нужен... Мне ведь невероятно любопытно, что старик скрыл в твоём жалком, ничтожном разуме... Быть может причина моих неудач – кровь такой никчёмности, как ты? О, Питер, поверь мне, если всё из-за твоей крови, то ты мне больше не понадобишься. И я смогу вывернуть твоё сознание наизнанку... Я вновь расхохотался, а Петтигрю затрясся, с ужасом и мольбой глядя на меня. Говорить он всё так же не мог, ведь снимать с него Силенцио я не собирался. Кровь Питера, наполнив колбочку, вновь попала мне на руки. Мои слабые целительские заклинания под натиском безумия работали совсем плохо, и на заживление даже небольшого пореза требовалось довольно много времени. Окроплённый кровью круг, под звучание уже заученного наизусть заклятья призыва, начал светиться красноватым. Надежда на то, что всё пройдёт удачно даже не успела укрепиться, как знакомые и такие ненавистные огненные искры вновь появились в ровном кровавом свечении. Безумие всколыхнулось во мне, словно волна в шторм, подпитываемое яростью и странным, непонятным отчаянием. Безмолвное Секо сорвалось с палочки быстрее, чем я успел о нём подумать, разрезав мою ладонь. Уже не думая об опасности, охваченный безумием, я стряхнул кровь с ладони на круг призыва. В одно мгновение огненные искры исчезли, а в центре круга появился чёрный зев портала. Спустя ещё несколько секунд из черноты медленно, словно пытаясь сопротивляться, вышла собакоподобная тварь. У меня получилось! Радость была настолько сильной, что на мгновение даже затмила безумие. Питер, который до этого пребывал в сознании, увидев Гончую упал в обморок. Улыбка, что расползлась по моим губам, быстро превратилась в безумный оскал. По Выручай-комнате разнёсся неистовый, сумасшедший и радостный смех. У меня получилось! ***** В тишине Больничного Крыла раздался душераздирающий хрип ужаса. Кормак Маклагген проснулся после долгого, наведённого неизвестным недоброжелателем сна. Парень смутно помнил, что происходило перед тем, как он недвижимо рухнул на каменный пол и уснул, но в сознании почему-то закрепилась мысль, что Невилл Долгопупс, робкий гриффиндорец, подружившийся со слизеринской змеюкой, не тот, кого можно обижать. Кормака трясло от ужаса. Всё то время, что он провёл в царстве снов, его преследовали немыслимые, чудовищные кошмары, вот только вырваться из этого ужасающего ада он не мог. А теперь, наконец проснувшись парень вслушивался в каждый шорох, в каждый скрип и в каждый порыв ветра за окном. Внезапно ему почудилось, что откуда-то сверху, словно с другого этажа, раздался безумный, радостный и неистовый смех. Кормака затрясло ещё сильнее. ТАК смеяться могли лишь демоны из его кошмаров...