Красная нить судьбы. Часть 3. Дождались...

             — Напиражуню пирожок! От того всем будет толк! Я его сейчас подам! А потом по жопам дам! — хихикнул Лаимм, накрывая на стол, пока в духовке готовилось два пирога. И плевать, что ужин! Главное вкусно покушенькать! Животик набить и спать-храпеть!       Народ, весь из себя такой занятой, разбежался в разные стороны — из дома. Лаимм даже пошутил, назвал их таракашками. Которых травят. Поржал а-ля дьявол, когда друзяшки собирались, и помахал на них. Мухобойкой. Ярконькой. Жёлтенькой! А потом ею же и нахлопал Льда, который пытался слямзить его шапочку. А несчастный зверь просто подумал, что хозяин тоже собирается, вот и подал ему её. Слёзок было море! Пришлось Лаиммке его успокаивать да вкусняшками задабривать. И это всё за те пятнадцать минут, пока все расходились. Ребята только глаза круглые делали. Эльфёнок был как тот самый электровеник.       Крутя попкой под орущую из кухни музыку — свершилось!!! (почти, на зарядку её Агел поставил) — Лаимм быстро-быстро раскидывал столовые приборы. Во всех этих ножах-вилках-ложках Лаимм никакого толка не видел. Почти. Ладно, ложечка нужна, когда ты что-то хлёбаешь, или вилочка, когда те же макарошки жрямкаешь. Ножичком можно разрезать хлеб… Но его уже резаный подают! В любом случае в большинстве случаев, особенно при пирогах и всём таком, жрямкали руками. Хотя некоторые личности — Айкен — даже пирог резать умудряются! Лаимм на это всегда смотрел сердито-подозрительно. Весь его вид так и говорил: ты пашто от всех отличаисся?!       — Мау! — раздалось рядом, и Лаимм, опустив голову, уставился на Хвостика. А тот — на него круглыми глазами и растопыренными ушками. У этого весь вид говорил: де нежули?       Хихикая, Лаимм не успел нормально развернуться к животинке, как тот ловко запрыгнул на левое плечо и сразу замурчал, делая лапки-растопырки. В отличие от его собрата, Бегемотика, у Хвостика шёрстка мягонькая, плюшевая, гладенькая. А того толстячка сколько ни мой, шёрстка оставалась грубоватой. Менее любимым от этого котик не становился. Как придёт! Как ляжет! Как пузой своим придавит! Пригреет! И вставать не хочется…       Жамкая Хвостика, Лаимм прошёл к аквариуму, насыпая корма и рыбкам. Тут же навострившийся котька уставился на потенциальную еду большими хищными глазами. Рыбки плавают себе, ни о чём не думают. Улиточки по стеночкам ползают, чего-то смешно облизывают. По дну стеклянные лошадушки раскиданы. В уголочке домик стоит, а по краям кустики.       — Касата! — протянул Лаимм, покачав головой и поцокав языком.       Подойдя к аквариуму вплотную, Лаимм заглянул в открытую крышку, зыря на питомцев сквозь воду. И Хвостька зырил. До того дозырил, что с диким воплем и царапая хозяина, кинулся на рыбок с намерением сожрать. Ну и окунулся. Испуганно вереща — мыться он никогда не любил — выскочил из воды, расплёскивая вокруг — удивительно, что ни одна рыбка не пострадала — и ломанулся на выход, смачно врезавшись в дверцу — не попал в открытую.       — Тё тако… — с недоумением выдохнул Лаимм, делая идеально круглые глаза. Так стремительно всё случилось! Ворча на бешеного кота, Лаимм сходил на кухню, обработал ранку и заклеил пластырем. Много пластырей пришлось использовать. И Киськи-то нет, чтобы ему пожаловаться и поплакаться. Вредный Кися!       Сетуя на своего любимого муженька, Лаимм вытирал воду возле аквариума — кота ему всё равно не поймать, хотя надо бы, а то простыть может.                     Смачно, прямо так от души, чихнув, Хестан озадаченно уставился перед собой, прислушиваясь к ощущениям внутри: неужели простыл? Пиражуня бы ему за такое по жопе надавал. Ну, для начала вылечил бы, но потом обязательно по жопени.       — Будь здоров! — радостно пыхтя, пожелал Волкан.       — Спасибо, — Хестан с подозрительным прищуром покосился на друга, а тот в ответ сделал ещё более радостную морду. Правильно, раз Маркуса нет, то приходится к другим приставать. Как бы сказал любимый Пирожочек: пиставалка!       Хестан тяжко вздохнул. Волкан и Тим тут же навострили ушки: чего это начальник так вздыхает, не иначе, случилось что-то. Вдруг укусили! Конечно, случилось… Больше четырёх месяцев не обжимался со своим вредным пухлопопиком. Тут тебе ни его пищалок, ни его воплей на десятки соседних улиц, ни нежностей перед сном, ни сладких пробуждений от поцелуев, никакого вкуснятского мяса в подливе и борща. Ни хрена нет! Зато тут есть: твари, море гнилой крови, натёкшей из ран, вываленные внутренности, затхлый воздух, смрад разложения, храпящие соседи — при условии, что поспать получалось — сухпайки и сотни сотен бойцов и одарённых. Романтика! От которой остаётся либо волком выть, либо повеситься, либо стойко терпеть и отвлекаться вот в такие свободные минутки на воспоминания о доме. Попробуй в пылу сражения-то отвлекись, быстро без какой-нибудь части тела останешься.       — Кто-то по кому-то делает скучашеньки! — хихикнул Волкан, на которого Тим посмотрел с осуждением.       Вытянувшись лицом, Хестан предпочёл промолчать, за что все, кто их слышал, мысленно поблагодарили. Потому что все знали, что если затронуть тему, связанную с плодоносящими, то Волкан опять начнёт жалобно скулить, что он бросил своего Кексика, который родит ему Пончика. От этого глаз начинал дёргаться далеко не только у Хестана. Тут и так тоскливо, потому что большинство вынужденно, хоть и временно, оставили своих половинок, а тут ещё волк с ума сходит.       Как говорится: чего греха таить? Хестан реально скучал по своему сладко-вкусному Пирожочку, мечтая оказаться под его пухленьким бочком и захрапеть, ни о чём не беспокоясь. Отведать его стряпни, самого любимого мяса в густой подливе. Закусить это всё несменяемыми бутерами из микроволновки и запить чертовски вкусным кофе. Хестану совсем стало тоскливо. Посмотрев на кусок сухаря в руке, он снова тяжко вздохнул. Вокруг царил всё тот же малоприятных хаос. Ландшафт сменился с лесного на каменный, потому что после разведки пришлось свернуть в сторону гор. Становилось даже любопытно, куда их заведёт этот путь…       Ведомые обращённым в феникса Зверем Хэльмир, Рэйкс, Карас и ещё десятка два существ были отправлены Владыкой на разведку. Пока внизу стояла относительная тишина, бойцы успевали отдыхать, кто как мог — в основном все пытались поспать.       Не закрытое Куполом небо казалось непривычным, каким-то другим, более настоящим. И не сказать, что Купол как-то сильно искажал его цвет, но смотрелось всё равно не так. Оно стало… свободнее. Без рамок. Без оков. Отчего дышалось легче… Ну, пока в нос не ударяла вонь всего и вся.       Первым снижаться начал Зверь. Изредка поглядывая на подопечных, он сталкивался с решимостью, тоской, скукой во взглядах. Кто-то уже с привычным безразличием делал то, что говорят, то, что делал раньше. Рейд — это практически всё под копирку, мало чем они отличались друг от друга. Даже лица в основном одни и те же. Как считал сам Зверь, что молодёжь нынче предпочитает заниматься чем угодно, но только не полезным. А полезным он считал вот такие мероприятия.       — Друг друга из поля зрения не терять, — сказал Зверь. — Рассредоточьтесь и будьте внимательны.       Отдав честь, бойцы, разделившись на группки по двое-трое, разлетелись в разные стороны. Само собой, Рэйкс, Карас и Хэльмир остались вместе. Зачем им выискивать других партнёров, когда они живут под одной крышей и знают повадки. С их решением даже никто спорить не стал. Проследив за бойцами, оставшийся в гордом одиночестве Зверь спустился на землю, обращаясь в массивную змею, быстро проползая между камней и поднимаясь в гору по тропинке, выискивая пещеры.       Пещеры должны стать концом рейда. Так сказать — финальная цель. После их зачистки, либо же просто осмотра, дабы убедиться, что там нет никого, они смогут вернуться домой. А дома! Домашние любимки!       Найдя первую попавшуюся и подходящую по размерам щель, Зверь скользнул внутрь, к своему удивлению, не чуя обычной вони тварей — это могло означать, что это место они по каким-то причинам так и не облюбовали: они больше предпочитали более мягкую почву.       Хэльмир только что не зевал со скуки. Ни тебе врагов, ни каких-то других развлечений, на что можно было бы отвлечься. Напарники с сосредоточенными мордами смотрели по сторонам, выискивая врагов или что-то ещё. Карас местность больше с любопытством оглядывал, нежели искал тварей. Он ведь впервые за всю жизнь оказался вне Купола. Это Хэльмир с редкими учебными вылазками видел большее. А уж о Рэйксе с Маркусом и тем более остальных можно было помалкивать.       Горы, которые он видел только издалека, теперь были на расстоянии вытянутой руки — возьми и потрогай. Караса от ребячества останавливало наличие друзей. Рэйкс может отнестись с удивлением, но промолчать и ни на что не тыкать, а вот Хэльмир до скончания веков будет вспоминать и высмеивать. Карасу вообще стало любопытно, чего так любящий выпендриваться юный демон отправился с ними, а не полетел один. Не иначе отцовского гнева испугался — на этой мысли Карас не смог сдержать смешка, чем привлёк внимание остальных.       — Чего? — тихо спросил Рэйкс.       — Не-не-не-не, — замотал головой Карас.       — Видимо, рейд ему кажется чем-то забавным, — фыркнул Хэльмир.       — Конечно, как в театр сходить, — так же отозвался Карас.       — Перестаньте, — вздохнул Рэйкс: меньше всего ему хотелось слушать, как друзья ругаются. К тому же, он относительно недавно осознал, что без винтовки Маркуса чувствует себя как не в своей тарелке. То ли напарник, с которым в какой только жопе ни был и знаешь, на что он способен, то ли… два откровенных сосунка в этом деле. Причём Рэйкса немного разочаровывало, что Карас на подначивания Хэльмира отвечает, а не делает более умно. Одно дело, когда он что-то говорит о Вэйлане, тут да, можно и по роже прописать, но лучше бы он игнорировал его сейчас. Не в рейде же отношения выяснять, на что Рэйкс и указал.       — Никто и не выясняет, — отмахнулся Хэльмир. — Как будто нам заняться больше нечем! Лично я считаю, что в рейд должны ходить только хищники! А копытные по домам сидеть.       — Ой, Лаимму это не говори только! — повысив голос, сказал Рэйкс, перебивая Караса и не давая завязаться новому спору. А при чём тут Лаимм, и ему не до конца было понятно: что первое в голову пришло, то и ляпнул. Но сообразил резво: — А то он тебя своей карающей дланью так откарает, что ходить не сможешь, — хохотнул Рэйкс.       Лицо Хэльмира с недоумённого перекосило так, будто все клыки разом заболели. Это вызывало у Караса бурный смех: и то верно, отправь такого, как Лаимм, в рейд, он бы быстро всех тварей своей карающей дланью покарал. Хотя… если вспомнить слова Хестана — случайно проболтался, — что ему бы молот — да обтягивающий костюм — и только в путь всех карать! Карас даже представил, как маленький пухлый эльфёнок с грозным выражением мордахи сжимает в своих ручишках огромное оружие, а потом без всякого затруднения этим же оружием размахивает налево и направо, отчего монстры разлетаются во все стороны, как брошенная горсть пшеницы — ею Лаимм обычно подкармливает птичек. Потешное зрелище.       — Воу! — напугав товарищей, воскликнул Карас и начал резко снижаться. — Фалко, ты чего?!       — Капец, он ещё и собственный дар не контролирует, — проворчал Хэльмир, бросаясь следом за драганом.       — Не будь старым пердуном, — крякнул Рэйкс и при попытке перехватить жеребца чуть не вмазался в гору.       — Прости! — крикнул Карас. — Фалко, ты спятил?! Ради Зверя, успокойся?! Куда ты меня понёс?!       Однако сокол хранил молчание. А потом и того «веселее», скинув хозяина на тропу, он сиганул сквозь узкую щель и был таков. Троица парней уставилась на это огромными глазами, не зная, как реагировать.       — Эм, Карас, а это что сейчас было? — откашлявшись, спросил Рэйкс.       — Сам ни хера не понял, — честно отозвался тот.       — Так-то мы должны быть там, — Хэльмир указал на небо, и друзья вытаращились на него как на идиота. — Да вы пиздец! — с ходу вскипел Хэльмир. — Не мёртвыми! На крыльях! НА КРЫЛЬЯХ!!! — проорал он, оглушая товарищей своим полным возмущения рёвом.       — Как бы сказал Лаимм: ты шо, кукукнулся? — хохотнул Рэйкс и тут же отвернулся, когда демон посмотрел на него со вселенским раздражением. — Кар, так чего там с твоим птахом?       — Он… э-э-эмм… на охоту улетел…       На мгновение повисла тишина.       — Чаво? — не понял Рэйкс. — Он проголодался?       — Скорее, почуял объект для охоты. Азарт! — с важным видом сказал Карас.       — Так-то ты теперь без крыльев, — напомнил Рэйкс. — Я тебя на себе не потащу.       — Ты такой добрый, — насупился Карас. — Я, конечно, не ясноокий, но могу связываться с Фалко и смотреть на всё его глазами…       — А ты через сто лет об этом сказать не мог? — с раздражением выплюнул Хэльмир.       — Сейчас не об этом, — отмахнулся Рэйкс. — И чего видишь?       — Ну… если зрение меня не подводит, то там ахереть сколько яиц в паутине, а сам Фалко очень аппетитно сжирает убитого им паука…                     — Это чего такое? — спросил Иллиан, смотря на мапу, в лапках которого сидел укутанный, точно младенец, Хвостик.       — Хулиганчик! — уверенно заявил Лаимм. Хвостик в его руках выглядел меганедовольным. Его поимка далась Лаимму с трудом. Поймав мокрого котьку, Лаимм шустро запаковал его в большое полотенце, предварительно умудрившись вытереть двумя маленькими, а потом перевязал полотенце лентами, чтобы набычившийся котяра не смог сбежать: у него только одна морда, без ушей, и торчала.       — А чего он сделал-то? — посмеиваясь спросил снимающий верхнюю одежду Агел.       — Пытался утопиться в аквариуме! — взвизгнул Лаимм и сделал огромные глаза. — А исё вот, — передав кота очумевшему Кристану, Лаимм стянул с себя футболку и отлепил пластыри. От вида кровавой длинной полосы, даже не одной, Агел присвистнул. — Бобоку сделал, када на рыбок кинулся! Лечи!       — У вас тут война шла? — опешил Агел, рассмеявшись на слезливую мордаху эльфёнка. — Погоди ты, дай хоть боты сниму, — кряхтя стариком, он сел на стул, неуклюже расстёгивая ботинки. Чем больше становился животик, тем сложнее давались такие простые вещи.       — Нитиво не война! — Лаимм отрицательно мотнул головой. — Фостька, такой Фостька! Я рыбок кормить, а он бульк, и туда! И мне плечо хрясь! — он сделал страшное лицо.       — Мапуличка, тебе, наверное, больно было! — ужаснулся Кристан.       — Канешна, больно! И Киськи нету, штобы ему пожаловаться, — Лаимм состряпал слезливую мордашку.       — Ох уж этот Киська! — покачал головой Агел, исцеляя эльфёнка, на его согласное кивание весело расхохотался.