Красная нить судьбы. Часть 3. Дождались...

             — Я Ляиммка, я жёпка-палявинька! Всеми любимка! И неотразимка! — пропел Лаимм.       — И не повторимка, — добавил Агел и нисколько не удивился, когда ему был продемонстрирован маленький кулачок.       Заметив стоящий на кухонном столе контейнер с рыбкой, Лаимм слямзил один большой кусочек и, сунув его в рот, принялся смачно жевать, прижав ручки к щёчкам — наплевав, что они грязненькие (в муке) — и просияв солнышком.       — Как у него это получается? — шёпотом просил Вэйлан.       — Что именно? — не понял Агел.       — Вкусно кушать? — хмыкнул Иллиан. — Мужик в торговом не соврал.       А Лаимм взглядом смотрел то на одного, то на второго, то на третьего. А те его обсуждают. Его и то, как он вкусно кушает. Вэйлан на него смотрел-смотрел, смотрел-смотрел, да и, сцапав кусок рыбы, попробовал повторить. Но как ни пытался так же чавкать, не получалось, светиться тем более, а уж про то, каким образом Лаимм губёшки вытягивает да причмокивает, можно молчать.       — Да не получится у вас так, — рассмеялся Агел.       — Почему? — не понял Иллиан.       — Да потому что наш Лаиммка-лимонка этим наслаждается! А не просто жрёт, — хмыкнул Агел.       — Вы тё миня абсужаете, как бутава меня тутава нету? — нахмурился Лаимм. — И я Пиражунька! А не Лимонка! Ишь! — и ангелу в очередной раз был продемонстрирован кулачишка.       На маленького вредного эльфёнка Агел не обижался. Только похихикивал, чем вызывал более бурную реакцию. Поддел бы посильнее, да опасался, что получит противнем по башке своей крылато-ушастой. Лаимм же больше бесился, потому что не понимал, шутят над ним или нет. Маленький глупышка!       А Лаимм, под три разных взгляда, снова стащил кусочек рыбки, сунул в рот и ну чавкать. Вкусно чавкать! А сам ещё мурчит довольно. Светится солнышком, будто и нет в мире более вкусного лакомства, чем малосолёная красная рыбка. А тут ещё Сяо пришёл, осторожненько посадив свою попку на стульчик. И тоже с любопытством уставился на жующего друга. А тот на него большими глазами.       — Чего так аппетитно жрямкаешь? — хихикнул Сяо, и Лаимм с готовностью потыкал пальчиком в тару с рыбой. — О! Надо тогда тоже попробовать! — от пристальных взглядов сидящих рядом друзей он даже стушевался, чуть не уронив кусок на стол. — Вы чего?       — А ты так же вкусно жрать будешь? — подозрительно прищурился Вэйлан, и Агел с Иллианом чуть ржать не выпали. — Ну а что? — Вэйлан обернулся на друзей. — Он же тоже пухлый!       — А это здесь при чём? — перестав ржать, спросил Иллиан.       — Потому что мило! — ответил Сяо и сунул угощение в рот. Чмокал он, конечно, мило, но до Лаимма недотягивал.       А Лаимм жевал-жевал, жевал-жевал да как нахмурится грозно-грозно! Народ даже притих, недоумевая, чего это вдруг эльфёнок стал злюкой.       — Мне не нравится эта банка! — сердито выкрикнул Лаимм, ткнув пальчиком в контейнер: в чём привезли, в том и осталось.       Народ молча переглянулся, а Лаиммка, добравшись до посуды, вытащил ярко-жёлтую с тёмно-синими ромашками чашку-салатницу, брякнул её на стол и пальчиками перекидал все куски в неё. Довольный собой, он наградил себя ещё одним кусочком вкусняшки. А потом вторым. И третьим. И четвёртым. Набил полный рот и счастливый-довольный пошёл готовить то, что начал. Друзья-товарищи, посмотрев в чашку, похватали по одному куску, а то с эльфёнка станется и сжрямкает вообще всё. И в чашке осталось ещё два. Друзья принялись тыкать друг друга локтями, типа кому достанется, как тут на кухню, зевая до хруста в челюсти, пришёл Айкен.       — Вы решили на ужин всю рыбу съесть? — осведомился он. — Там, в ванной, — Айкен указал большим пальцем себе за спину, — ещё одна плавает. За ней коты следят.       — Я им дам! — Лаимм, не оборачиваясь, потряс кулачком. Такое ощущение, что он плите погрозил.       — А если реально сожрут? — спросил Агел, и на кухне воцарилась тишина. Ненадолго…       — Мая рыбанька! — и Лаимм стадом коней умчал в ванную, где в воду положил рыбку, чтобы она разморозилась. Где же коты такое представление пропустят! Расселись по ванне, Лёд рядом, да облизываются на хозяйскую кусняшку.       — Я сделал что-то не то, да? — полюбопытствовал Айкен и озадачено приподнял брови, когда Вэйлан протянул ему чашку. — А он за это не поколотит?       — Он и так съел больше, чем все остальные вместе взятые, — пожал плечами Иллиан.       — Ну, ладно, — присев к остальным, Айкен слопал один кусочек и констатировал: — то, как делает наш длинно-остроухий друг, мне нравится больше. У него с какой-то перчинкой выходит. Вкуснее!       — Што куснее? — спросил вернувшийся Лаимм. — Я нахлопал котек тапком по жопкам! Ишь, лапули к моей рыбуле тянут! А… — он уставился на последний кусочек рыбки в чашке, потом на Айкена, и обратно, и так раз сто, а потом сделался ангелочком.       — Забирай, — рассмеялся Айкен. — Я подожду, когда ты свою сделаешь.       — Так чё вы мучаетесь? — Иллиан, взяв нож, разрезал кусок на две половинки.       — Ильк, ты такой умный! — благоговейно выдохнул Лаимм, убирая пустую чашку в посудомойку.       — Ты лучше расскажи, чего опять вытворять собрался, — Иллиан оглядел стол.       Сделав умный вид, Лаимм птичкой замахал верхними конечностями. Что он пытался этим сказать, никто так и не понял. Однако после своего сольного выступления, Лаимм взялся это самое вытворять — о чём спрашивал Иллиан.       В очередной раз не зная, чем порадовать желудки домашних, Лаимм очень долго ломало над этим голову. Думал он, думал да в итоге придумал! Иначе это был бы не он…       Набрав пакетиков с тестом, Лаимм присеменил на кухню, на тот момент ещё пустую — рыбу лопать он тоже не сразу начал, а после прихода Иллиана, который сбил ему весь фэн-шуй, достав несчастную тару на стол. С мыслей сбил! А Иллиан со словами: «ты же брал, чтобы есть, вот и ешь!», свалил на полчаса разобрать купленные им перманентные маркеры — решил себе шкаф ими разрисовать. А потом приходит, а мапа разрывается. Между вкуснотой и готовкой. Забавный!       Так вот! Возвращаясь к Пиражунькам… Решил Лаимм, так сказать, тряхнуть стариной. Вспомнив, что когда-то давно ещё в Четвёртом Куполе он готовил «лодочки», решил исполнить их и здесь. Раскатав тесто, он немного согнул его с боков, создавая бордюрчик, а чтобы он не разваливался, делал надрезы и чуть-чуть натягивал. Получалось не всегда, но духу он не терял… в итоге, после десятой неудачи он стал катать сосиски и обкладывать края ими.       Намешав полный таз фарша с нашинкованными луком и зеленью, насыпал приправ и, хорошенько намешав, Лаимм выкладывал его на лодочки, с небольшой горочкой. Этакий открытый пирожок получился. Необычно! Сама подача интересная. Выложив восемь таких штуковин на противень — больше не вместилось — остальной фарш пустил на котлеточки, спрятав их в морозилке — пока не нужны!       Иллиан молча наблюдал за работой мапы. Почему-то он боялся проронить хоть единое слово или пошевелиться. Было такое ощущение, что если он это сделает, собьёт его с какого-то странного и одному ему понятного ритма, в который он не сможет вернуться. А значит, Иллиан за это может гарантированно схлопотать ладошкой либо в лоб, либо по хвостатой жопке. К тому же, мапа часто поворачивался к таре с рыбой. И вкусно жевал.       Нашинковав специальными шинковалками два вида колбасы и помидоры, Лаимм активно помешал, сыпанул так же кубиками нарезанный сыр. Опять помешал. Сыпанул зелени. Снова помешал. Иллиан, пока мапа всё это делал, успел десять раз проголодаться и обматерить себя, что не остался в комнате. Даже готовить Лаимм умудрялся вкусно. А ещё получившуюся смесь он раскидал на новые лодочки и отправил к первой партии. Оставшуюся смесь же он оставил так, типа салатик. Только ещё того-сего немного добавил, чтобы полная чашка была. И опять помешал. А Иллиан сидел и думал, как у мапы от такого рука не отвалилась.       Самое забавное было, что когда Лаимм хотел спрятать остатки теста, в итоге раскатал его, положил кругляшки колбаски, навалил салата, накидал колец лука, засыпал всё сыром… И принялся ругать самого себя, так как не помазал тесто кетчинезом. Иллиан на это только глаза выпучил. А Лаимм ругается, да перекладывает салат обратно в чашку, ругается, да убирает пластики колбаски. Пицца интересная получалась. Маркус бы оценил. Особенно если учесть, что в соус Лаимм добавил выдавленного чеснока. На все лапки мастер…                     А тем временем Маркус рассматривал себя в зеркало. Выглядел он откровенно странно, даже для самого себя, а что уж говорить о других?       Первое: очки на носу. Стекло на удивление не толстое, но и далеко от тонкого. Смотрелся Маркус в них чудно — как казалось ему самому. Один плюс: от оправы одно название, а прямоугольная, немного вытянутая форма не уродовала. Хотя один шрам чего стоил. Но очки… С другой стороны, без них он видел только неясные очертания.       Второе: от сделанного Лаиммом оберега не осталось ровным счётом ничего. Маркуса это пугало, ведь он не знал, что делать и на что это может повлиять, как отразится на его дальнейшей судьбе. Зато теперь шея выглядела обугленной и на ней как будто просматривались силуэты знаков. Маркуса ещё и беспокоило то, как на это отреагирует его любимый инкуб. Хотя Кристан же находил его шрам привлекательно-загадочным. А тут такая херь на шее…       Третье: странное ощущение внутри тела. В голове стоял лёгкий туман, будто он выпил. Не набухался, что ходить сложно, а немного выпил. Голова кружилась. Возможно, что-то с давлением. А, возможно, и нет. Маркус подозревал вмешательство Духов, но те после случая с турелями притихли, точно набирались сил. А Маркус бы не отказался понять, с ним ли они ещё или нет. А когда он спросил, имеются ли на базе алтари Великим Духам, его посчитали спятившим и отправили отдыхать.       И четвёртое: за странный вопрос Маркуса натурально заперли на базе, наотрез отказавшись выдавать ему обычную винтовку. А ведь он был боеспособный. Руки, ноги, тело в целом — на месте и не повреждены. Из нормального, не призванного даром оружия стрелять может. Спрашивается: в чём проблема? В вопросе об алтаре! Сам себя сумасшедшим выставил и страдает. Ну, снабженец ещё намекнул, что как бы Маркус очкарик и если свои окуляры в бою потеряет, подставить может всех и вся.       Обидно.       Досадно.       Но ладно.       Поэтому Маркус то слонялся без дела, то проходил обследования, то нервно курил в сторонке от сложившейся с ним ситуации. Вспомнился делано панический восклик Лаимма: «как сташна жить!»       — Не то слово, — вздохнул Маркус на свои мысли. — Если тут, отзовитесь, — попросил он, оглядываясь по сторонам и наивно надеясь, что те отзовутся. — Ради Богов! — Маркус не сдержался от крепкого словца. — И что мне теперь прикажете в запасе сидеть?! Помогите! Вы же можете!       — Ты опять сам с собой разговариваешь? — полюбопытствовал один из целителей, страдальчески рассматривая парня. — Тебя и так за это «под домашний арест» посадили. Хочешь, чтобы реально в психушку отправили?       — Никто меня туда не отправит, — отмахнулся Маркус, садясь за стол, где были навалены листки с данными, которые ему надо было изучить: совсем без дела его не оставили.       — Ну да, Хао не позволит.       — Причём тут он? Это, по-твоему, само появилось? — Маркус пальцем ткнул в свою шею.       — Побочный эффект от угасания дара, — целитель развёл руками.       — Сам-то в это веришь? — голос Маркуса так и сочился скептицизмом.       — Слабо, — сознался целитель.       — Столько народу видели их и всё равно не верят!       — Маркус, вот ты вроде умный парень, — целитель весело рассмеялся. — Увидеть — не значит уверовать. Откуда ты с ними связался? Ритуал какой-то провёл?       Маркус ему о таком ритуале рассказал, что сначала целитель ржал и не верил, а под конец рассказа о шамане в лице лесного эльфёнка мнение поменялось. Целитель даже встал рядом с Маркусом, более внимательно рассматривая его шею.       — Ай! — Маркус, когда целитель слишком сильно щипнул его, подскочил от неожиданности.       — Да расслабься ты, — тот поднял руки в примирительном жесте.       — Вообще-то больно! — возмутился Маркус, потирая шею.       — Когда сам так трёшь, не больно?       — Нет!       — Знаешь, у меня такое ощущение, что этот твой оберег, сделанный лесным эльфом, не распался и не исчез, а, скажем так, втянулся внутрь шеи.       — Чего?       — Я когда в прошлый раз тебя осматривал, мне показалось странным, что она так бугрится. Вот только ни один прибор ничего инородного в ней не нашёл. Надо тебя разрезать! — с такой уверенностью заявил целитель, что у Маркуса глаз задёргался.       — Себя режь…       — Не будь ты трусом! Это ради твоего блага! — завопил целитель, бросаясь на парня с явным намерением препарировать его не отходя от стола. И, судя по всему, вытащить из него не только оберег, но и много чего интересного. Например: Духов.