Красная нить судьбы. Часть 3. Дождались...

             — Я пупсишковый пупсишок! Я колобковый колобок! Я весь такой пушы-ы-ыстый! Мягонький, волнистый! — мягко пропел Лаимм, а потом как рыкнет: — я Лаиммыч, я жопа-палавиныч! Всеми любимыч и неотразимыч! А исчё неповтаримыч!       На это Хестан сам сделал огромные глаза, даже не сообразив как-то отреагировать. А любимый Пиражуня, похихикивая, семенил дальше. И народ опять пырит на эльфёнка и пырит! Ох уж тот народ… Повыкалупывать всем глазёнки, чтобы не пялили свои пялилки на чужого эльфёнчика. Ох уж этот эльфёныч…       А Лаиммка что? Ничего! Радостный, что ему всё покупают! На Хестане висел ещё один пакет с десятками клубковой пряжи. Уму непостижимо! Хестан до сих пор недоумевал, куда у него все запасы так резко улетучиваются: вроде бы вот только набирали целый пакетище, а вот уже он снова закупается. Как будто он их ест! Ага, и всё усердно записывает в свои тетрадочки, коих уже целая полка. А ещё у Хестана никак в голове не укладывалось, как так у Лаимма выходило всё составлять и расставлять, чтобы ничего никому не мешало, места занимало столько, сколько нужно, при этом не сваливалось и стояло красиво. Творческая натура! Тонкая душевная организация — на этой странной мысли в голове Хестан покосился на пухлые жопец с ляжками любимки: очень тонкая, ага.       Лаимм знает себе, семенит вперёд да головой по сторонам крутит, всякие интересности с разностями высматривает. Периодами доводя своего мужика до дёргающегося глаза. Хестан думал, его реально сердечный приступ схватит, когда Пиражуня резко куда-то делся. Настолько, что даже понос не настолько резкий. Вроде бы, вот он шёл, немного впереди и с левой стороны, поближе к витринам, стоило только разочек моргнуть, а этот беременный пухлопопик будто испарился! Вот как тут не испугаться? Хестан в один отдел заскочил, в другой, в третий, а любимка оказался позади, да ещё и с противоположной стороны. Вот как у него так получилось?! И семенит себе, светится радостно, маленький пакетик в лапках держит. В итоге, как оказалось, он умчал в отдел с бижутерией всякой разной и нахапал всего с лошадками и не только. Но этого «всего» не особо много, иначе бы пакет был в разы больше. Хестан даже не удивился, когда в телефоне всплыло сообщение о снятии денег со второй карты. Ох уж этот Пиражуня… А ведь вроде раньше не особо любил по магазинам ходить. Втянулся!       У Хестана ни единого слова ругани из горла не вылезло, стоило любимке начать щебетать, что он там увидел. Демону до лампочки на все эти яркие цацки, а эльфёнок знай себе хвастает да показывает, показывает да хвастает, достаёт да обратно убирает. При этом настолько счастливый, что сил нет. Ну вот как его ругать? Беременный же ещё! А надо бы, для воспитательных целей. И сколько же было горя, когда любимый Пиражуня, поторопившись, порвал пакетик, чуть не выронив все свои богатства. Пришлось возвращаться и слёзно просить ещё один — пожалели, дали. И всё, любимка опять весь из себя такой счастливый.       — Я Беляшика ражу и на стульчик посажу! Буду я его кормить, целовать и спать кладить! — пропел Лаимм и ну хихикать.       — Может, тогда лучше — ложить? — без надежды на адекватный ответ спросил Хестан.       — Кложить! — с сурьёзной мордашкой сказал Лаимм и отрицательно мотнул головой — не подходит.       — Слушай, Пиражунь, мы же набрали кусняшек, может, погнали домой? Я капец устал!       — Тирпи! — сказал как отрезал Лаимм, намереваясь обойти весь торговый. — Я жи не устал! А меня двое! Вот тут ещё один, — и он потыкал себя в пузик. — Пузичка-арбузичка! Киськ, а как думаешь, Беляшка в пузике пукает? — Лаимм спросил это с таким неподдельным интересом, что Хестан даже завис, не в силах сам вопрос переварить, а чего уж говорить об ответе. — Думай-думай, — Лаимм похлопал зависшего мужа по руке и посеменил дальше.       Никогда в жизни Хестан так не озадачивался: пукающие в утробах младенцы. Уверенно достав телефон, он быстро набрал номер.       — Что у тебя? Если не срочно перезвони, — раздался в трубке усталый голос Элона: на фоне слышались вопли-крики.       — А дети в животах пукают? — ляпнул Хестан, и народ вокруг выпал.       — Ты дебил, — констатировал Элон и отключился.       — Тё казал?! — зашептал Лаимм, прижимая к подбородку кулачки.       — Что я дебил, — проворчал Хестан и с возмущением добавил: — спасибо за подставу, Пиражуня!       — А тиво я-то сразу?! — так же отозвался Лаимм и обиженно раздул щёки.       — Хомяк, — Хестан пальцами надавил на любимкины щёчки, с характерным звуком сдувая их.       — Щёчки пукают, — Лаимм пальчиками потыкал своё лицо и утвердительно кивнул, посеменил дальше.       То, что Хестан был в растерянности, ничего не сказать. Любимка не переставал выписывать кренделя, от которых если не волосы дыбом, так сердечко в галоп пускается. А этот Пиражуня, так его и этак, топает себе спокойненько. Хотя нет, «спокойно» — не про него. Маленький сильный клубочек неиссякаемой энергии. И никаких энегетиков не надо.       — Нямкать хотим! — заявил Лаимм, резко замерев посреди коридора, что Хестан в него чуть не врезался. — Киськ, пошли животики набивать! — сцапав мужа за ремень штанов, он таранчиком попёр к лифту, а оттуда — в зону с кафешками. Выбирал он не долго: нашёл практически пустое кафе и, отойдя к большому столу, сам составил пакеты с покупками по одному краю мягкой лавочки, первый пропихнулся рядом, чуть несколько раз не упав и, наконец-то, после такого тяжкого пути, он с таким же тяжким вздохом прижал жопку к мягкой набивке и похлопал на кресло во главе стола, как бы говоря, что Кисичке тоже можно присаживаться.       Практически гаркнув приветствие, чем напугал Лаимма, официант-драган положил меню и утопал по своим делам. Попучив глазёнки, Лаимм открыл кожаную книжечку, с интересом разглядывая картинки.       — Тиво я хатю? — у воздуха спросил Лаимм, усиленно листая меню.       — Пожрать, — отозвался Хестан, широко зевнув и клацнув клыками.       — Покушенькать, — поправил Лаимм.       — Пажряканькать, — Хестан пожал плечами.       — Пешьмешиков, што ли…       — У тебя дома вкуснее.       — Канешна, я же своими лапками лепил, — сделав важный вид, Лаимм кивнул. — Тортишку?       — Что-нибудь посущественнее, пожалуйста.       — Пельмешки ты не разрешил!       — Дома вкуснее.       — Ну лана, — хихикнув, Лаимм покосился на мужа. — Киськ, а ты чаво будешь?       — Двойной говяжий стейк с кровью, — зевая, отозвался Хестан.       — Одно и тоже сигда заказываш!       — А чё мне запариваться? — не понял Хестан, поглядев на любимку. — У меня дома разнообразие! Так что можно одни стейки жрать, — он пожал плечами.       — Ага, разнообразие, — со скептицизмом протянул Лаимм. — Вечно одно мясо в подливе просишь.       — Так ты же не вечно только его готовишь, — хмыкнул Хестан. — Ещё я люблю твой мясной суп и ту странную штуку с жидким бульоном и кусками мяса. Ну и салатик мясной тоже люблю.       — Мясная ж ты душа, — вздохнул Лаимм и припечатал: — скушный!       — Сам такой, — Хестан сделал вид, что обиделся.       — Как дам ладашишкай по жапешке, — пригрозил Лаимм.       Вот уж действительно, каким-каким, а скучным Лаимм точно не был. Такой хаос дома подымет, что мёртвые встанут. Такой маленький, и такой шебутной! То одного за копыто в комнату утащит, то другого за рог, чтобы ему что-нибудь смастерили. А потом как накормит вкусно! Ну, или если не по его как-то — ладошкой в лоб. Ох уж этот Пиражуня! Со своей карающей дланью.       — Готовы сделать заказ? — полюбопытствовал появившийся рядом официант.       — Двойной стейк с кровью, — закинув руки за голову и косясь на своё сияющее чудо, сказал Хестан.       — А мне всего и много! — поспешно выкрикнул Лаимм и как давай это самое «всего и много» перечислять.       — Куда в тебя столько влезет? — опешил Хестан, когда не менее озадаченный официант отошёл от них.       — Сюда, — Лаимм похлопал себя по животику. — Надо восстанавливать силы после длительной прогулки, — он с важным видом кивнул.       — Смотри не лопни, — кашлянул Хестан и вопросительно изогнул брови, когда любимка уставился на него глазами-блюдцами.       — Нитиво падобнава! Там Беляша всё сожрёт! — и Лаимм в очередной раз кивнул с важным видом.       — Ну ладно, — кашлянул Хестан. Разглядывая муркающего чего-то своему животику любимку, Хестан собирался с мыслями, чтобы начать тот самый разговор. Но то одно отвлекает, то другое, а чаще всего отвлекал сам Пиражуня: попробуй на него не отвлекись! А раз так, то и мысли разбегались в разные стороны как тараканы.       Пока Пиражуня курлыкал с Беляшиком, Хестан замер, когда начали приносить еду. Лаимм, душа его голодная, и колбасок заказал, и два вида пасты, и супик в хлебушке, и суп-пюре с креветками, и салат из морепродуктов, и ещё какие-то странные хрени. Самое забавное, что принимал у них заказ один, а принёс его другой, и видимо друг с другом официанты тут не общаются, так как все тарелки ставили поближе именно к Хестану, а не Лаимму, посчитав, что маленький, пусть и беременный плодоносяшка не способен всё это смести.       — Пиятного не абляпаца! — пожелал Лаимм, хватаясь за столовые приборы.       Хестан так с открытым ртом и замер, а любимка уже вовсю ложкой орудует, вмиг сметелив суп-пюре и взявшись за суп в хлебе — тут он благосклонно поделился с мужем корочкой. Почесав затылок, Хестан нарезал мясо кусками, тыча в них вилкой и отправляя в рот. А любимка так метёт, что даже страшно стало — вдруг подавится!       — Пиражунь, не торопись, ради всего святого! — попросил Хестан и озадаченно покосился, когда принесли ягодный чай в специальном чайничке и две чашечки, попутно забрав пару пустых тарелок.       — Кусна жи! — пропыхтел тот, напихав полный рот пасты с грибами.       — Подавишься жи, — вздохнул Хестан, беря салфетку и вытирая любимке испачканную щёчку.       — Кисинька, ну как подавлюсь-то?! — возмутился Лаимм. — Кусна жи! А куснатой низя давиться! Её надо кушенькать! Ты бы тоже кушенькал! — и он благосклонно пододвинул к мужу тарелку с пастой в сливочном соусе с кусочками бекона. Хестан этому нисколько не удивился и, нагло переложив куски мяса в ту же тарелку, убрал пустую в сторону, чтобы не мешала.       Выждав пока Пиражуня налопается от души и отвалится, тяжко дыша от переедания, Хестан чуточку прихуел от того, как тот смачно рыгнул, а потом добавил: «в себе держать нельзя!». Вот уж действительно.       И вот, когда плавно перешли к чаю, неторопливо его потягивая, Хестан и начал:       — Пиражунь, что скажешь насчёт маленькой поездочки?       — Куды эт? — Лаимм тут же сделал круглые глаза.       — Хочу показать тебе Купол. Свозить в пару мест. Не сегодня, завтра мне согласуют длительный отпуск, так что можно потратить его с пользой.       — О! Поедем веселиться с друзяшками! — Лаимм обрадовано захлопал в ладоши.       — Нет, Пиражунь, — сразу одёрнул его Хестан и тот замер с поднятыми для очередного хлопка руками, — в этот раз только ты и я. Устроим романтическое путешествие! Я за рулём! Что думаешь?       — Что ты спятил! — завопил Лаимм.       — Чего вдруг? Побудем наедине! А то эти товарищи достали! Я хочу побыть с тобой! Только с тобой! А то дома то один, то другой, то пятый, то десятый к тебе пристаёт! Одному пожрать! Второму помочь с рукоделием! Ещё чего-нибудь и чего-нибудь кому-нибудь и кому-нибудь! Надоело! Ты мой супруг, а не ихний! Достали все! Мой! Понятно?! — с нотками лёгкой истерики вывалил Хестан и уставился на любимку, а тот в ответ глаза-блюдца сделал. Народ в шоке…       — Ни пнятна! — настал черёд Лаимма закатывать истерику. — Я дома за порядком слежу! Пичек кормлю, морды эти усатые! Пылюку подбираю! Кухоньку мою! Как я кухоньку одну брошу?! Ты о ней подумал?! Они же её разломают! Морды эти звериные! — запыхавшись, Лаимм присосался к кружке с подостывшим чаем, жадно его выпивая.       — Ничё с твоей кухней не будет, если что, купим новую, — отмахнулся Хестан. — Тем более, она же не красивенькая.       — Ни касивенькая, — тяжко-тяжко вздохнул Лаимм, кивая в подтверждении слов.       — Ну и вот, чё тогда переживать?       — Так, а де тады готовить-то буду?! Никуда не поеду! — упрямо поджав губёшки, Лаимм нахмурился: ещё чего, оставит он кухоньку без присмотра!       — А я-то хотел предложение сделать, — как бы, между прочим, сказал Хестан, и любимка заметно навострился.       — Так тутава сделай, — шепнул Лаимм.       — Не хочу тутава, — делано обижено выдал Хестан. — Тутава не романтично. Хочу тебя в особенное место отвезти, чтобы всё идеально было, — отвернувшись, он легонько скосил глаза, про себя ликуя от вида заволновавшегося Пиражуни.       — Кисичка, Кисичка, — заметно волнуясь, зашептал Лаимм, попутно перебираясь на колени мужа, — а тиво такое-то? Тё там?       — Там та-а-а-акая красота, — Хестан мечтательно закатил глаза и уже нормально добавил: — отдохни ты от домашней извечной суеты. Побудь со мной. Забудь о семье и друзьях ненадолго. Не помрут они без тебя. Все же взрослые мальчики. А тебе нужно немного взбодриться. Надеюсь, — он задумчиво погладил выпирающий животик любимки, — это никак не отразится на твоей беременности. Тяжко же будет в машине путешествовать, как думаешь?       — Киська! — разрыдался Лаимм, повиснув на его шее. — Я согласный! На сё сагласный! Только ни браса-а-ай!       — С чего ты взял, что, если ты откажешься, я тебя брошу? — не понял Хестан. — Да прекращай реветь-то. Ты только подумай, — демоном искусителем зашептал Хестан, — новые статуэточки лошадушек!..