Красная нить судьбы. Часть 3. Дождались...

             Тихо мурча себе под носик очередную переделанную песенку, Лаимм, весь такой из себя довольный, присеменил в столовую из кухни, неся на маленьком подносе чашку с самой обычной заварной лапшой в тарелке из-под неё же. Душа захотела вредность! А если захотелось, как же не скушать-то? Вот и Лаимм так подумал, когда занимался сортировкой вещей по стиралкам. Бросил занятие, наломал сушку в ту же тарелочку, приправы насыпал, кипяточком залил и оставил развариваться минут на десять, чтобы она была мягкой-мягкой. А пока лапша заваривалась, он ещё немного посортировал бельишко и даже запустил одну наполненную стиралку. Весь в заботах! Пожрать некогда. И это несмотря на — как обычно — разнообразно-плотный завтрак. Душа просит вредность!       — Лапшишка! — с благоговейным трепетом выдохнул Лаимм, кладя одну большую ложку сметаны в получившийся супик, и размешал. Положил бы побольше, но раз воды налил под самый край, то места почти не осталось, даже несмотря на то, что лапша сильно разбухла.       — Чего это ты делаешь? — спросил Хестан, который забил большой и толстый на работу, оставшись дома. Пообещал друзьям, что не поскупится на отпускные дни, и выпнул друзей работать. Волкан даже пригрозил, что если начальник слово не сдержит, он украдёт у него Маркуса с Кристаном и как следствие одним внуком и переедут они жить куда-нибудь туда. Хестан подумал, что друг немного того, с катушек съехал. Ещё и Тим стоял и посмеивался типа незаметно. Не друзья, а сборище сумасшедших! А уж когда Кристан это услышал, то там здец что началось. Волкан так в Маркуса вцепился, что чуть бедному и без того потрёпанному хребет не переломил. Никто так и не смог понять — казалось, даже сам Волкан не понимал — откуда у него такая тяга к человеку. Хорошо, что Сяо не ревнивый, а Маркус старательно делал вид, что ему по фигу: за них обоих вдоволь психовал Кристан. Семья!       — Вредную скусняшку ем! — отрапортовал Лаимм, подняв руку над головой и тут же вернув её на стол. Под озадаченным взглядом мужа он почерпнул ложкой бульончик, шумно сшвыркал его, блаженно выдохнул и повторил.       — Так ты же нормальную еду с утра ел, — Хестан откровенно растерялся. Завтраки же у них всегда очень плотные! Да и не только завтраки. Удивляя всех, Лаимм сварил удивительно вкусную рисовую кашу, которую, удивительно, поели все. Удивительный Пиражуня не перестаёт удивлять! Хестан и сам с удовольствием поел кашу, а ведь они ему ещё с детства до противного противны. Вот что значит, умелец взялся готовить. Больше всех порадовался Маркус, который эти самые каши любил. Чего стоил тот момент, когда Лаимм пару раз варил гречку, первый раз добавив в неё охотничьи колбаски, а во второй раз тушёнки. Но если откровенно, гречка Хестану не особо понравилась, но для разнообразия тоже поел. Но рисовая!!! Прям очень зашла. Лаимм ещё заботливо положил сверху кусочек маслица, и Хестан чуть сам как то масло не потёк. И само собой, каша не единственное, чем Пиражуня порадовал родню и друзей: пожарил мясных и рыбных стейков, собрал овощной салат. С салатом тоже интересность вышла: Пирожок чуть ли не полчаса рассказывал полезность этого салата, перечисляя все ингредиенты — помидор, огурец, красный перец, редис и укроп. Все послушали, покивали, кое-кто — Хестан — чмокнул милого преподавателя в щёчку — Хестан в тот момент подумал, что любимке реально не хватает очков и указочки — и сели кушать. Ну и никуда без бутербродов. Только нынче они были самые простые: кусочки хлеба с маслом и сверху на выбор: два вида колбасы и сыр. Как можно было не наесться?! Хестан только разводил руками. Его ещё немного удивило, что любимка не сделал такого, что можно похлебать. Каша хоть и жидкая почти, но всё же не бульон. Видимо вот, приспичило.       — Так то с утра! — надулся Лаимм. Ну, виноват он, что ли, если хотелка захотела?! Вон, кому-то секса хочется, несмотря на беременность. Над Айкеном и Тимом уже все начали подтрунивать из-за этого, а те ничего сделать с собой не могут. Вернее Айкен не может. А муж его бросит, что ли? Нет, конечно же! Да и как это он супругу откажет? И тут даже дело не только в сексе, хотя это определённо хорошая штука! Другие доминанты даже завидовать начали. Особенно Хестан. А Лаимм не подпускает, потому что знает, что муж родной, если сорвётся, то мало ли чего выйдет. Уж лучше он сейчас пусть потерпит, а когда родит, терпеть уже придётся ему: потому что Хестан своё возьмёт сполна.       — Так ты ж столько съел! — Хестан переживать начал, что любимка столько кушает. Не жалко. Но сколько ж в него влезть может? Как бы не лопнул. Собирай потом кишочки с пола и стен…       — Захотел вредность, — Лаимм совсем букой сделался и уставился на мужа, а тот озадачено на него. — Это моя вредность! Не зарься на неё!       — Да на хрена мне эта срань сдалась?! — от души возмутился Хестан. — Я твоё есть предпочитаю! Кощунство какое-то говоришь! Как можно твоё мясо променять на эту заварную хрень?!       Лаимм большими глазами смотрел на мужа. А тот возмущается! Возмущенски так. Лаимму даже немножечко стыдненько стало. Действительно, как это он так?! Мяско в подливочке сравнить с заварной сушкой?! Поцокав языком, Лаимм снова почерпнул вредости и в рот. Хестан, глянув на супружика, — очень довольного супружика, — недовольно крякнул, скрестив руки на груди и красноречиво на него уставившись.       — Тиво? — Лаимм сделал глаза-блюдца и нервно хихикнул.       — Если Элон узнает, что ты себе такое позволяешь, он тебя наругает, — пригрозил Хестан. Знал бы он, что иногда Элон сам себе позволяет, так бы не говорил, а баловство любимки с заварной лапшой показалось бы ему невинной шалостью. Чего беременным только не хочется. Бедного Тода чуть кишками рвать не начало… Не успел он порадоваться, что супруг суп сварил, как после первой же ложки оказался над унитазом. Стальной желудок беса не выдержал суп с вареньем. Элон долго извинялся. Что самое смешное: Элон суп поел нормально.       — А мы Вреднуличке посто нитиво не скажем! Да же? — Лаимм невинно захлопал ресничками.       — Пожалуюсь!       — Ну, Кися-а! — захныкал Лаимм, слезая со стула и прижимаясь к торсу мужа щёчкой, делая слезливую мордашку.       — Маленький шантажист, — рассмеялся Хестан, подхватывая любимку на руки и чмокая в щёчку.       — Нискажим жи, да? — снова попробовал Лаимм, ангелочком пыря на мужа.       Хитро сощурившись, Хестан подкинул Пиражуню, поймал и ну всяко-разно кусать и щекотать, а тот как завопит свое извечное «Уди-и-и!». Хестан и сам начинал ржать от этого. А тут!!! Он замер, вместе с Лаиммом уставившись на Олимпа. Поставив хвостик колышком, он неожиданно начал им быстро-быстро вилять, чем напомнил Хестану пса, встретившего своего хозяина. Олимпу самому смешно, потому что задумал коварную коварность! Он ещё и посмеялся на яркими оранжевыми носочками друга. Милота! Хихикнув, Олимп козликом ускакал к столу и!!! Как начнёт быстро-быстро хлебать Лаиммкин супик.       — Ты тиво?! — заверещал Лаимм, мешком цемента падая с рук очумевшего мужа и хватаясь за мухобойку, помчал по всему дому гонять весело ржущего друга.       Растеряно пожав плечами, Хестан сел на место любимки, взял ложку и попробовал эту самую вредность. Чуть обратно не выплюнул и ещё больше растерялся: как можно такое дерьмо жрать?! Уж лучше утрешняя каша. Но беременные такие беременные! Одному суп с вареньем подавай, другому заварную лапшу.       А кое-то наслаждался кое-чем другим!       Эхо даже не пытался скрыть свой восторг. Он с таким увлечением вскрывал коробки, доставая из них банки с соленьями, что присутствующие при этом матушки всё больше склонялись к тому, что единственное чадо слетело с катушек. Зато сидящий подле супруга Тайнар с лёгким замешательством смотрел на все эти банки. И куда их девать?       — Родной, — начала Миллиссандра, с тревогой смотря на сына, — ты уверен, что это стоит употреблять в пищу? Может, лучше выбросить?       — Ты с ума сошла?! — возмутился Эхо, испуганно прижимая к себе одну из банок и таращась на плодоносящую матушку идеально круглыми глазами. — Это подарок от друга! Тем более, это очень-очень вкусно. Я у него пробовал! Нельзя выкидывать!       Миллиссандра покосилась на жену, которая на сына смотрела с осуждением, а тому и плевать.       — Если тебе от этого плохо станет? — со сталью в голосе спросила Моргана.       — Не станет! Ел ведь уже! — отмахнулся Эхо, переставляя банки с места на место в каком-то невиданном порядке. — Надо это на кухню отнести, — задумчиво протянул он, рассматривая помидорки в собственном соку.       — Может, лучше выкинем? — предприняла очередную попытку Миллиссандра.       — Не сметь! — взвизгнул Эхо, бросаясь на соленья и пряча под собой.       — С ума не сходи, — вздохнул Тайнар.       — Ты должен быть за меня! — возмутился Эхо.       — Я и так за тебя, — наклонившись, Тайнар чмокнул супруга в с готовностью подставленные губы. — Но их лучше в прохладу. В подвале же есть место.       — Точно! — Эхо обрадовано захлопал в ладоши и переставил всё обратно в коробки. — У Пирожка же они в погребе! Понесли туда!       Тайнар, закатив глаза, послушно поднялся, беря все три коробки и очень надеясь, что не оступится и не уронит их, последовал за супругом. Гарантировано, если он уронит эти несчастные коробки, матушки Эхо только спасибо скажут. Зато сам Эхо очень расстроится. Придётся на поклон к Лаимму возвращаться и просить новые. Ещё и от него получат за сломанные банки — обратно же их ждёт.       Стоило коробкам встать на полки стеллажа, как Эхо тут же сунул в них нос, извлекая банку с помидорами в собственном соку и банку с огурцами, которые передал мужу. Спрашивается, чего сразу не достал? Мимо кухни же проходили, могли бы и сразу там оставить. Беременные такие беременные! Но нет, лёгкие пути не ищутся!       — Сейчас я себе на тарелочку положу, и пойдём дальше пакеты разгребать! — воодушевлённо сказал Эхо, цепляясь за руку мужа, чем грозил уронить несчастную банку, так как из-за постоянных дёрганий Тайнар никак не мог поудобнее перехватить несчастные соленья.       — Тогда лучше поесть сразу на кухне, либо после подарков.       — Почему?! — на предложение мужа Эхо недовольно засопел.       — Потому что замарать можешь. Мы же не знаем, что там. Лучше сядь, нормально поешь, а потом и за остальное.       Взвесив все за и против, Эхо с ним согласился.       В итоге Тайнару пришлось самому резать огурцы и выкладывать для любимого в тарелку помидоры. Эхо так в банку впился, выпивая томатный сок, что Тайнар даже заволновался — вдруг подавится? Но подстава ждала в другом месте: из-за слишком сильно накренившейся банки, оставшиеся помидоры скатились к краю. Когда сок брызнул в глаза Эхо, он рефлекторно отвернулся, но положения рук не изменил, и остатки помидоров с соком выпали на него и стол, шлёпаясь на пол.       На кухне повисла тишина.       Тайнар широко распахнутыми глазами таращился на супруга, перестав шинковать огурцы. И Эхо замер, пребывая в шоке от случившегося. Хорошо, что рыдать не начал из-за потери вкусноты. И Тайнар чуть к помидорам на пол не лёг, когда причитающий Эхо полез их собирать и… пытаться съесть. Нет, конечно, полы чистые, но не настолько же! Пришлось по рукам и жопе надавать, да отправить в душ. Эхо туда ушёл вместе с тарелкой. Тяжко вздохнув, Тайнар взялся за тряпку.       Умывшись и переодевшись, Эхо, сияя солнцем в небе, уселся на полу, на подушку, чтобы жопке поудобнее было и, широко раздвинув ноги, подтащил пакеты к себе поближе. Его так и распирало любопытство, что же такого ещё им надарил Пирожок. Тайнару деваться некуда, рядом в позе лотоса приземлился. Матушки сначала мялись возле дверей, но всё же присели на принесённые слугами стулья.       — Так, это чего? — развернув вязанную крючком сетчатую кофточку, Эхо рассмотрел её со всех сторон, удивляясь чуду. — А это куда? — он вопросительно уставился на мужа, будто тот знал ответы.       — Носить, — кашлянул Тайнар. — Наверное, под низ нужно что-то лёгкое надевать. А то сверкать грудями такое себе.       — Ревнуешь? — оскалился Эхо.       — По жопе сейчас получишь, — пригрозил Тайнар.       — Хитрожопичка! — расхохотался Эхо, чуть не упав на спину. — Как у него это всё так придумывается?! Светлая голова!       — Скорее не совсем взрослое мышление.       — И чего? Он прикольный! — Эхо свернул бирюзовую «сетку», отложив в сторону, и снова сунул нос в тот же пакет. А потом просто перевернул его и начал вещи из кучи смотреть и обратно в тот же пакет. — Красота какая, — поцокал языком Эхо, смотря на тонкую вязаную белую кофту с ненавязчивым узором из бусин под жемчуг. — Интересно, как он с размерами угадывал? Тыкал пальцем в небо?       — Ты же сам видишь, что все вещи мешковатые.       — Я думаю, это с учётом их, — Эхо погладил живот. — Так, дальше! — отодвинув один пакет, он подтянул второй, вновь всё вываливая. Округлив глаза, он поднял ядовито-зелёную шапку с двумя пумпонами сверху и забавной мордочкой спереди. Расхохотавшись, Эхо напялил шапку на себя, поправив ушки и уставился на мужа. — Мне идёт?!       — Кошмар какой, — выдохнула Миллиссандра, прижав руки ко рту: её утончённый сын и в таком?!       — Смешной, — прыснул Тайнар в ладонь, нисколько не удивляясь реакции женщины.       — Ты посмотри-ка! Целый набор! — обрадовался Эхо, показывая под стать шапке длинный шарф, перчатки и варежки. А когда он ещё и носки такие же нашёл, вовсе истерично заржал, всё же упав на спину, не в силах сдержать рвущееся наружу веселье.       Косясь на супруга, Тайнар и сам не сдержался от смешка. Лаимм удивлял своим творческим подходом. К тому же, как Тайнар понял, вон тот сине-зелёный набор предназначался для него. Щедрость супруга Владыки Хао не знала границ: и накормил, и одел.       — Интересный он всё-таки, — задумчиво протянул Тайнар, рассматривая несколько пар ярких носков.       — Хочу сделать ему ответный подарок, — резко прекратив ржать, серьёзно заявил Эхо, ровно садясь.       — И какой же? — Тайнар чуть напрягся, когда во взгляде супруга появились хитрые искорки. Он знал: ожидать можно всего чего угодно.       — Хестан же собирается везти своего Пирожочка в путешествие, — слишком плотоядно прошептал Эхо, будто собрался сожрать остающихся в особняке Хао существ.       — Ты к чему клонишь? — Тайнар обратился во внимание, пытаясь предугадать замысел Лорда Отзвука.       — О! У меня есть такой план, что поджилки трясутся! — Эхо, прижав палец к губам, когда Тайнар в очередной раз собрался у него спросить, велев этим замолчать. — Но сначала, — Эхо повернулся к матерям, — матушки, нам нужно найти место для алтаря!