я:
получаю крышесносный минет
котенок <3: :(я:
хенджин сказал что возместит все тебе когда придем домой
котенок <3: покажи мне его видео — малыш, наш котенок хочет посмотреть, какой ты красивый сейчас. джисон сжал чужие волосы сильнее и зажмурился от удовольствия, когда хенджин что-то промычал в ответ. у минхо, кажется, чуйка: стоит им начать заниматься чем-то, спустя пару минут пишет он, заваливая вопросами о том, что они делают, но дело даже не в чуйке, а в том, что он слишком хорошо их знает, несмотря на короткий срок отношений. джисон рад, что минхо написал им быстро, иначе показывать оказалось бы нечего. глаза у хвана начали слезиться, стоило ему взять глубже и услышать тихий, протяжный стон младшего. щеки стали совсем красными, когда тот навёл на него камеру. хенджин заскулил, воображая выражение лица минхо во время просмотра этого видео. это далеко не первый их раз, но каждый из них хван смущается камеры до жути, и старается выглядеть лучше, чем есть. пусть его парни и говорят, что он выглядит прекрасно абсолютно всегда, но ему хотелось быть ещё лучше. ведь они нравятся ему так сильно, и заслуживают видеть его более красивым. — вот же блять… джисон едва держится на ногах, но садиться на грязную крышку вузовского унитаза нет никакого желания. он то гладит хенджина по щеке, растирая слезы, то берет за волосы и толкается сильнее. хван не может понять, каким именно ему нравится джисон. скорее всего, любым. держать телефон тяжело, но ради минхо можно и потерпеть. хан (возможно) жалеет о том, что сейчас у него нет возможности удовлетворить их обоих одновременно. но благодаря этому у них появился новый способ дразнить старшего, поэтому жаловаться было бы попросту неприлично. джисон смотрит на своего парня через телефон, и готов кончить от одного его вида, забываясь в накрывающем его удовольствии. скорее всего, минхо будет ворчать, потому что снято хуже, чем если бы хан бежал, но сейчас совершенно не до этого. потом он спросит, получится ли у самого минхо снять сосущего ему самому хенджина и, если получится, возможно, попросит прощения. — я уже говорил, насколько ты прекрасен? — хенджин снова что-то промычал в ответ, впиваясь ногтями в его бедра, — скажу ещё раз: ты охуенный. жаль, что наш котенок не может увидеть тебя вживую сейчас, с моим членом во рту. ты бы хотел, чтобы он потрогал тебя? — хан снова схватил его волосы, заставляя взять до основания, — может, ты бы предпочел, вставь он тебе? хван хотел кивнуть, но с членом во рту это проблематично, поэтому ему оставалось лишь хныкать, вызывая у джисона широкую, довольную улыбку. он потянулся к своей ширинке, чтобы высвободить свое возбуждение, но был остановлен строгим голосом: — стой. ты не будешь трогать себя, — такой хенджин, определенно, лучшее, что он видел за последнюю неделю. старший изнывал от желания прикоснуться к себе, хотя бы расстегнуть штаны, но он все ещё был во власти джисона, а ослушаться его не очень хотелось, ведь кто знает, какое наказание он придумает на этот раз. — надеюсь, нашему котенку понравится то, что он увидит, — пропел младший, проводя пальцем по губам хвана, желая целовать его до потери дыхания, — ты согласен, хенджинни? — тот снова промычал, отстраняясь и проводя языком по головке, — ну какой же ты… я скоро. хенджин снова взял его в рот, вцепившись короткими ногтями в бедра, чтобы, если что, они не оказались на собственном члене. джисон сделал ещё несколько размашистых толчков, и громко простонал, кончая, наплевав на вероятность наличия людей в этом туалете. хан присел рядом, пытаясь не дотрагиваться до грязных стенок кабинки и направил камеру прямо к лицу хвана, снимая его. — наш хенджинни молодец, — сказал он нежным голосом и провел по его волосам куда мягче, чем до этого. взгляд его опустился на штаны старшего, и хан не сдержал смешка, — надо же, кончил, пока его трахали в рот. как тебе такое, котенок? он вытянул руку, чтобы в кадре было видно их обоих и показал знак «пис». — спасибо, что посмотрел наш влог, надеюсь, в следующий раз ты будешь с нами, и хенджинни получит твой член. он сильно соскучился. закончив запись, джисон повернулся к хвану, лицо которого все ещё горело, и поцеловал его в уголок губ. — ты молодец, пошли я тебя умою.